Эннера

Глава 3

Дверной звонок истерично заикался вот уже несколько минут. Кому-то очень хотелось, чтобы на него обратили внимание: терпение, с которым ломились в дом, явно говорило, что на «никого нет» он не купится и просто так не уйдёт.

Адан со стоном приподнял голову с подушки. В третий раз попытался сесть и даже успешно. Мягкий свет ночника автоматически загорелся над изголовьем кровати. На часах — почти полночь. Какого хрена?..

Он собирался завалиться обратно на постель, но гость снова напомнил о себе.

Бормоча проклятия, Адан медленно поднялся. Шатаясь, сумел дойти до гостиной. Голова раскалывалась и отказывалась соображать, но справиться с замком, хоть и не сразу, у него получилось.

— Что… — он не договорил. Изумлённо уставился на ночную гостью.

Девица сейчас мало чем напоминала напуганного зверька из бара, но это была она. Мира.

— Ты?! — в один голос с ней воскликнул Адан.

— Она. И я, хотя мы не знакомы. — Молодой человек в тёмных джинсах и чёрной футболке протянул к нему ладонь.

— Но как? Роми же сказала… ты же… Ты погибла, — Адан нахмурился. Вспомнить подробности не получалось. — Разбилась.

— Как видишь, обошлось, — незнакомец снова не дал ей и слова сказать. Сунул руки в карманы, деловито поинтересовался: — Мы можем войти?

Пару секунд Адан переводил взгляд с него на неё и обратно. Выходило, что девушка-зверёк действительно жива, а Роми ему соврала. Зачем? И вообще, что им всем от него нужно?

Разговаривать было больно. Думать — ещё больнее, поэтому Адан справедливо решил, что подумает обо всём потом. Завтра. Или позже.

— Не можете. — Он захлопнул перед ними дверь, заблокировал замок, заодно отключив звонок, и побрёл обратно в спальню. Не очень-то вежливо, но сейчас надо было выспаться, а уж потом принимать гостей и выяснять подробности.

Но стоило сделать пару шагов, как за спиной послышалось гудение. Следом раздался щелчок, а затем — шелест отъезжающей в сторону панели.

— Нет так нет, — объявил всё тот же назойливый незнакомец. — Но мы всё равно войдём.

Адан замер, встречаясь с ним взглядом. Не то чтобы разозлился. Скорее, удивился. А ещё осознал, что окончательно проснулся. Правда, чувствовать лучше от этого не стал, но зато хотя бы вспомнил. Всё или почти всё — трудно предположить, какого-то звена не хватает или, наоборот, лишнее, когда вся цепочка событий пережитого накануне не дружит с логикой.

— Что эта рыжая дура обо мне сказала?! Что я разбилась?! — Мира возмущённо фыркнула. — Да сама она разбилась! Особенный день, видите ли. У неё он был точно особенный. Если бы не мы… не он, то есть, — девчонка-зверёк кивнула на спутника, меньше всего похожего на человека, который стал бы кого-то спасать. — Эта чокнутая едва не утонула в грязи.

— На поле, значит, — машинально повторил Адан, задумчиво потирая переносицу.

Правильно, на поле. Где же ещё? Именно там он видел Роми в последний раз. Сначала они куда-то летели, потом отказали приборы, кабриолёт упал, но они выжили. Потом… потом творилось что-то, что разум до сих пор отказывался объяснять. А дальше… Последнее, что Адан помнил — огромная сиреневая луна. За секунду до этого — яркий зелёный свет от…

Он бросил взгляд на левое запястье — конечно, браслет. Свет на поле шёл от него. А вот каким образом Адан оказался в своей квартире, по-прежнему оставалось тайной. И что случилось потом — тоже. Наверное, последствия падения. Но как-то он всё же вернулся домой, вымылся и даже переоделся.

— Так вы знакомы?

Адан поднял голову, но оказалось, что Мира обращалась вовсе не к нему.

— Нет. Мне просто необходимо поговорить. Про поле. Я, кстати, Ллэр, — он пристально посмотрел на Адана.

— А Роми где?

— Приходит в себя после ваших приключений.

— Она в порядке?

Мира выразительно закатила глаза.

— Только не говори, что тоже за неё переживаешь. И это после того, как в баре… тебя… — она запнулась. Видимо, не смогла подобрать подходящего слова, но Адан словно услышал те варианты, которые крутились у неё на языке.

— Что происходит? — он в недоумении перевёл взгляд на Ллэра, от которого повеяло холодком, будто они оба стояли на сильном сквозняке.

— Могу объяснить, если ты готов слушать.

— Ясно. Теперь понятно, зачем ты меня сюда притащил. Ну, общайтесь, а я пока осмотрюсь, — Мира громко хмыкнула и направилась в сторону кухни.

Ллэр никак не отреагировал на её слова. По-прежнему смотрел на Адана, словно ждал его ответа.

— Как будто у меня есть выбор, — он пожал плечами и прошёл в гостиную. Приблизился к окну. Нахмурился, заметив, как на оптической шторе пробежали помехи.

Сегодня что, и правда особенный день? Вся техника решила испортиться? Или от пережитых потрясений уже рябит в глазах? Неизвестно, что хуже.

Адан опустился в кресло, устало кивнул Ллэру на соседнее.

— Давай сразу к делу.

— А может, я здесь поживу? — донеслось из кухни. — Домой мне всё равно нельзя, а тут классно. Не то, что в замке. Я там или на солнце поджарюсь или умру короткими отрезками накручивать километры по коридорам.

Адан посмотрел на вальяжно развалившегося в кресле Ллэра:

— Надеюсь, она так шутит?

Тот пожал плечами.

— Ей действительно негде жить. Дом взорвали, а на Тмиоре не понравилось.

— Где не понравилось?..

— Это может подождать. Лучше расскажи про Роми. Она ведь была с тобой, когда едва не погибла. — В тоне Ллэра не было угрозы или обвинения, скорее, неподдельный интерес человека, столкнувшегося с чем-то абсолютно неожиданным. — Помнишь, как это произошло?

— Нет, — честно признался Адан. — То есть, помню, конечно, что мы были на поле и как там оказались. А что случилось потом — очень расплывчато.

— Попытайся сосредоточиться. Что было до?

Адан несколько секунд изучал Ллэра. Внешний вид, появление на пороге его квартиры, подозрительная настойчивость, если не сказать наглость — всё это не должно было внушать доверия, и вместе с тем ему почему-то хотелось обо всём рассказать. Может, вечерние события настолько не вписывались в привычный уклад, что требовалось проговорить их вслух кому-нибудь только для того, чтобы самому поверить?

— Хорошо, — Адан задумчиво взъерошил волосы.

До определённого момента всё было обычно. Офис, слушание в суде, снова офис, дела, клиенты. И так до самого вечера, пока он не пришёл в «Нольд». Там заканчивалось обычное и начиналось невероятное, включая парочку, находившуюся в его квартире сейчас.

— В общем, Роми нашла меня на парковке, когда я ушёл из «Нольда». Ей приспичило покататься. Ну и… — Адан развёл руками. — Докатались. Система неожиданно отказала, я не успел разобраться, в чём дело. Кабриолёт стал терять высоту, пришлось выпрыгивать на ходу. Не знаю, как мы не разбились. Не понимаю. В голове не укладывается. Ни это, ни то, что происходило на поле. Роми нацепила на меня браслет. Потом появились тени. Или это были люди. Хотя вряд ли люди. Не знаю. — Описать нормально то, что там происходило, не получалось. — Помню свет, очень яркий. Из этой вот штуки, — Адан приподнял левую руку. — Потом вроде был взрыв. И луна. Огромная, сиреневая. Никогда такой не видел. Дальше — прочерк. До вашего прихода я ничего не помню. Ни как вернулся домой, ни как лёг спать.

Ллэр всё так же щурился, пристально глядя на него и не говоря ни слова, но Адан отчётливо услышал:

— Как же мне не повезло.

— А мне, думаешь, повезло? — Он покачал головой, ухмыляясь. — Весь вечер — мечта идиота.

— Ты жив, это уже плюс, — улыбнулся Ллэр. — Позже найдутся другие плюсы. Плохо, что машина сгорела. Я бы посмотрел на показания приборов. Может, смог бы понять, что сожрало энергию.

Адан обернулся на шум шагов и с удивлением уставился на выходящую из спальни Миру. Когда только успела?

— А у тебя очень даже мило. Так сразу и не скажешь, что квартира холостяка, — прошелестел в голове её бесючий голосок. — Чистенько, но не маниакально. Ну, чего уставился-то? Я просто заглянула. Ничего не трогала, в личных вещах не ковырялась, надо больно.

Мира опустила на столик квадратный деревянный поднос с тремя чашками кофе, молча села на диван, и Адан осознал, что она не произнесла ни слова с момента, как ушла на кухню.

Как такое возможно?! Он же точно слышал её слова.

Виски сдавило сильнее. Адан стиснул зубы, закрыл глаза.

— Голова болит? — участливо поинтересовался Ллэр. Адан не сомневался: вопрос адресован ему.

— Сейчас пройдёт. Наверное, — он на секунду приоткрыл глаза и тут же снова зажмурился — свет от электрических ламп казался яркими прожекторами.

Вдох, выдох, вдох. Медленно, по чуть-чуть, но отпускало.

— Могу помочь, — предложил Ллэр.

— Неужели лимит доброты снова пополнился? — съязвила Мира.

Адан опять отчётливо понял, что на самом деле она ничего не говорила. Но он слышал… её мысли?..

— Сделай одолжение — не думай, — буркнул Адан.

— Хорошо же тебя шандарахнуло в баре. Даже мысли читать научился. — А вот это Мира точно сказала: громко и насмешливо.

Адан приоткрыл глаза и не сразу понял, почему ничего не видит. Через миг сообразил, что кто-то погасил свет и в комнате теперь царил полумрак.

— Не провоцируй его, — попросил Ллэр.

С дивана донеслось обиженное сопение.

— А то что? Ещё куда-нибудь меня перенесёшь? — убавлять громкость Мира не собиралась. — Между прочим, я не какая-нибудь вещь. Мог бы оставить меня в своём замке, раз мешаю.

То ли отсутствие яркого освещения, то ли тишина, то ли всё вместе, но Адану становилось легче. Головная боль постепенно затихала, хотя мысли всё ещё путались и думать связно не получалось. Это не было похоже на обычную мигрень или недомогание. Скорее, на лёгкое помешательство, когда кажется, что можешь слышать, что думают другие, и когда видишь то, чего нет и быть не может по определению.

Ллэр терпеливо ждал, а Мира с пультом в руках нашла себе новое развлечение — картинки на оптической шторе менялись со скоростью звука.

— Ой, а я её знаю, — молчание Миры продлилось недолго.

Адан машинально повернул голову и замер. Проклятье! Он был уверен, что давно избавился от всего, что напоминало о бывшей подружке. Но с трёхмерной картинки, задорно улыбаясь и подмигивая, на них смотрела именно она.

— Выключи! — приказал Адан, оборачиваясь к Мире.

— Это же Таль! Точно она! — та не слушала.

— Выключи! — Он резко вытянул руку, собираясь отобрать пульт.

Диван почему-то перевернулся, опрокинувшись назад, а Мира с пронзительным визгом отлетела к стене. Послышался грохот, слабый стон, и наступила долгожданная тишина.

— Ты рехнулся?! — Ллэр исчез из кресла, чтобы в тот же миг появиться около Миры. — Контролируй свои мысли! Она нужна мне живой.

— Хочешь сказать, это я сделал?.. — обомлел Адан. Растерянно скользнул взглядом по перевёрнутому дивану, уставился на стену.

На шершавой каменной поверхности темнел кровавый след, причудливым изгибом уходящий вниз к паркету. Наверняка у девчонки пробит череп или того хуже.

Ллэр хмыкнул, но не ответил. Осторожно приподнял Миру и уложил ровнее. Накрыл ладонью её лоб, тут же везде в квартире вспыхнул яркий свет и почти сразу погас, кроме одного единственного светильника в дальнем углу гостиной. Штора затрещала, и показалось, что вот-вот посыпятся искры, но этого не произошло. Изображение Таль пару раз мигнуло и пропало. А Мира с шумом вдохнула и распахнула глаза:

— У тебя нежные руки. И глаза… очень серые… красивые, — еле слышно пробормотала она. Или подумала. Адан не смог разобрать. Просто продолжал стоять около кресла, не двигаясь, и в ужасе смотрел на её бледное лицо. Теперь она была похожа на перепуганного зверька, покалеченного жестоким хищником.

Адан виновато отвернулся. Он не хищник. Он — чудовище. Чуть не угробил Миру, а до этого на поле что-то сделал с Роми. Больше ни о каком «вероятно» не могло идти и речи. Услышанное и увиденное за вечер вдруг сложилось в одно целое. Что-то случилось именно с ним. Что-то плохое, неправильное. В баре или до. Или позже. Роми всего лишь хотела помочь, а в итоге чуть не погибла по его вине. Невероятная авария, взрыв… Это его рук дело. И после всего он бросил её умирать в грязи, а сам спокойно вернулся домой. Теперь даже знал, как — так же, как сейчас очутился у окна. Или как в его руке только что оказалась пачка сигарет — достаточно просто захотеть.

До сегодняшнего вечера он был, как все. Маленький винтик, живущий удобной, уютной жизнью, когда все вокруг чётко, ясно, понятно. Но вдруг его собственный отлаженный механизм дал сбой. Что-то случилось… Что?!

Наверное, именно это собирался выяснить Ллэр. Поэтому явился к нему. Думал, он сможет объяснить, а в итоге получил красочное шоу и теперь точно знает, кто виноват. И «я не хотел» — уже не оправдание после того, как с чудовищной лёгкостью чуть не убил Миру на глазах Ллэра. Да и «чуть» — понятие относительное. Как там сказала Мира? Если бы не Ллэр, Роми бы погибла. В её словах больше не приходилось сомневаться, потому что Адан только что убедился: если бы не Ллэр, Мира бы тоже не выжила.

Погруженные в ночную темноту высотки на мгновение осветились в пронзительных ярких вспышках зеленых молний. Наверху на расстоянии двадцати пяти километров от нулевого уровня снова бушевала буря. Вода мутными потоками стекала по Сфере. Прочный, прозрачный купол из пластиковой стали защищал Бэар, не позволяя осадкам и вредным космическим лучам проникать в искусственную атмосферу мегаполиса. Потом, закончив фильтрацию, система жизнеобеспечения спровоцирует «ливни» внутри в количестве, необходимом для поддержания баланса. Доведённый до автоматизма процесс никогда не давал сбоев — гарантированный и отлаженный механизм, чтобы все жители Бэара, словно рыбки в аквариуме, могли и дальше существовать на этой мрачной и неуютной планете.

Адан прислонился плечом к стеклу, закурил. Получилось не сразу — дрожащие пальцы не слушались. Несколько жадных затяжек не помогли, легче не становилось.

— Поделишься? — Ллэр стоял рядом с ним.

Адан осторожно протянул ему полупустую пачку. На всякий случай сунул руки в карманы — не хватало размазать по стенке единственного вменяемого в квартире, — и несколько секунд наблюдал, как тот прикуривает. По лицу Ллэра нельзя было понять, ни о чём он думает, ни что собирается предпринять и собирается ли вообще. По идее, после всего, что произошло — должен. Но от него все так же веяло холодом. Хотя, может, и хорошо, что ни его мыслей, ни чувств, ни желаний не было «слышно».

Адан бросил короткий взгляд на Миру, неподвижно лежащую на широких диванных подушках.

— Она будет жить?

— Будет, — Ллэр затянулся, выпустил облако дыма. Уставился в окно. — Сто лет не курил.

Адан промолчал.

Совершенно идиотская ситуация. Затуманенным мозгом он понимал, что должен делать совсем другое, причём делать сразу, как только швырнул Миру. Вызвать скорую помощь, позвонить в полицию — все те тривиальные вещи, которые всегда советовал клиентам, потому что важны не причины, а намерения. Исход дела решает, что произойдёт дальше. Только почему-то понимая всё это, Адан продолжал стоять, прислонившись плечом к стелку и тупо глазел на ночной Бэар. Как будто со стороны размышлял обо всём. Отрешённо, равнодушно, пассивно.

Адан невольно усмехнулся. Ну хоть в чём-то он ещё похож на истинного бэарца.

Можно, конечно, было бы позвонить. Но что он скажет? Объяснить, что случилось, нормальным языком просто не представлялось реальным. А Ллэр в приведении девиц в чувство, кажется, неплохо набил руку. Вряд ли даже самый способный врач смог бы сделать то, что вышло у него.

Звонить незачем, звонить некому. На шум всё равно никто не придёт. Просто не заметят. Ночь давно, да и здания уже тысячелетиями строят так, чтобы соблюдалась стопроцентная шумовая изоляция. Наверху или внизу могли устроить пальбу из петард, он бы ничего не услышал. А судя по обрывкам разговора, Миру никто не хватится. У неё вроде бы даже дома не осталось. Взорвали или что-то такое… И вообще, складывалось впечатление, что эта парочка неожиданно вторгшихся в его квартиру гостей не местная и к Бэару отношения не имеет. Как это возможно, учитывая, что мегаполис наглухо закрыт Сферой, за пределами которой жизни не существует, в голове не укладывалось. Но увиденного и сделанного за вечер хватало с лихвой, чтобы не сомневаться — объяснение всему есть, просто он его не знает.

Адан хотел затянуться, но взгляд упал на браслет, болтавшийся на запястье. Он осторожно дотронулся до металлической дужки миллиметров пять шириной без застёжки или замка. Как снять — непонятно. Никаких рисунков, на первый взгляд — обычный металл, только прочный, потому что браслет даже не гнулся. Но в том, что блестящая хреновина вовсе не так безобидна и проста, он успел убедиться.

Мысль, что вот она причина всех бед, не выглядела абсурдной. Ведь именно после того, как Роми нацепила браслет, с ним начало твориться что-то необъяснимое. Или всё-таки раньше — ещё в баре?

— Это один из наручников тайко. Интересные были ребята. Слышал про них?

Адан покачал головой, перехватывая внимательный взгляд Ллэра.

— Народ, которого больше не существует. У нас дофига цацок их производства.

— Знаешь, как его снять?

— Конечно. — Он даже не успел коснуться, как металлическая дужка раскололась в одном месте, соскользнула в его ладонь, на миг тускло засветилась и снова превратилась в обыкновенное блестящее кольцо без застёжки. — Надо же, абсолютно мёртв. — Ллэр на мгновение замолчал, задумчиво вглядываясь в лицо Адана. — Тебе короткую версию или длинную?

— Понятную.

— Одно из свойств браслета — связывать биополя двух людей. Вероятно, Роми собиралась перенести тебя, и предполагалось, что пока трансформация не завершится, он защитит тебя от нашего солнца за счёт её биополя.

— Куда и зачем перенести? — нахмурился Адан.

— Подальше от существ на поле. В наш мир. На Тмиор. Думаю, это единственное, что пришло ей в голову. В общем-то, правильно пришло. Только что-то помешало осуществить план. И теперь один наручник испорчен, а из Роми высосали всю жизненную энергию.

— Кто высосал?

Ллэр пожал плечами.

— На поле зашкаливает энергетический фон. Хотя природу выброса я понять не могу, логично предположить, что наручники тайко имеют к этому самое прямое отношение.

— Ты сказал "ваш мир", — помолчав, решился Адан. — Но как? Бэар же прочно защищён Сферой. Сюда нельзя попасть из другого места. И отсюда никак не выбраться.

Ллэр хмыкнул, подкидывая на ладони браслет. Затем сунул его в карман. Снова встретился с Аданом взглядом:

— Ты допускаешь возможность существования других миров?

— В данный момент я допускаю любую возможность.

— Тогда всё просто. Тмиор — один из таких миров. Вероятно, самый необычный.

— Это, по-твоему, просто? — возмутился Адан. Поискал глазами пепельницу, собираясь потушить сигарету, но так и не нашёл. И в тот же миг понял, что тушить нечего — окурок исчез.

Несколько секунд Адан в недоумении смотрел на свои пальцы, потом перевёл взгляд на Ллэра.

— Этому у тебя тоже есть простое объяснение?

— Некоторые вещи мы просто… умеем, — ухмыльнулся тот. — Но ничто не исчезает в никуда. Ты, видимо, намусорил удалённо. Где обычно стоит твоя пепельница?

— Кто мы? — Местонахождение окурка волновало теперь меньше всего.

— Атради и доа. Как мы. Две расы. Что-то вроде двоюродных братьев с точки зрения эволюции. В чём-то похожи, в чём-то ничего общего. Одни корни, разное будущее.

— Хочешь сказать, я атради?

— Атради я. Ты доа. Ну или скоро им станешь, когда метаморфозы успешно завершатся.

— Какие ещё метаморфозы?

Ллэр снова ухмыльнулся.

— И опять спрошу: тебе длинную версию или короткую?

— Мне по-прежнему понятную, — Адан окончательно запутался. Вернулся к креслу и буквально рухнул в него. — Роми — тоже атради? Или как я?

— Атради, — Ллэр остался стоять у окна.

Понятнее не стало. В одном Адан был уверен на все сто: до встречи в «Нольде» он точно был нормальным человеком, без каких-либо способностей.

— А она? — Адан кивнул на лежащую без движения Миру.

— Она пешка. Разменная монета. Обычная актарионка, которая должна была погибнуть. Вернее, её собирались убить и почти преуспели, если бы не я. Роми не врала тебе, когда говорила про аварию.

— Подожди. Если она, — Адан снова кивком указал на Миру, — должна была погибнуть, а ты её спас… Значит, для тебя она вовсе не разменная монета. А ещё ты привёл её сюда, ко мне. — По спине побежал предательский холодок. — Ллэр, зачем вы пришли?

Тот по обыкновению ухмыльнулся в ответ.

— Ты вряд ли поверишь, но я действительно пришёл поговорить обо всём, что произошло. Миру взял с собой только потому, что не хотел бросать одну в замке. — Ллэр прекратил созерцать ночной Бэар за окном и тоже уселся в кресло. — С её характером это чревато, — он обернулся, посмотрел на Миру. Потом перевёл взгляд на Адана. — Мой единственный опыт подобного разговора — когда я был на твоём месте. Поэтому скажу, как есть. Без всяких вступлений. Сейчас ты опасен. Для себя и для окружающих. Тебя переполняет бесконтрольная ментальная сила, которая продолжит расти.

— Долго?

— Не знаю. Но потенциал не раскрывается сразу. Первый всплеск обычно идёт в половину силы. Пусть на поле меня не было, но я могу предположить, что случилось.

— И что же?

— За тобой пришли.

— Кто пришёл?

— Понятия не имею. Но ты не дал себя в обиду. А после этого ты чуть не убил Роми. Только, насколько я разбираюсь в подобных вещах, этим не ограничится. И не то чтобы я сильно переживал за твою жизнь из чисто альтруистических побуждений, но ты угодил в бар одновременно с Мирой. А вот это уже затрагивает мои непосредственные интересы.

— Какие ещё интересы?

Ллэр ответил не сразу.

— Скажем так, я хочу изменить кое-что в моём образе жизни. Это сейчас мой единственный интерес. Возможно, не только Мира, но и ты сможешь мне помочь. Я пока не знаю, как, если твой удивлённый взгляд означает именно это. Но ты вовлечён, а значит, нам по пути. По крайней мере, в ближайшее время, если у тебя нет склонности к самоубийству. — Он со вздохом покачал головой. — Наверное, я должен ещё кое-что объяснить о мироустройстве. Атради считают себя высшей расой, самой способной и могущественной. Уверены, что Тмиор — это центр, точнее, ядро всех вселенных. Часть из них принято называть зрелыми. Это вселенные, которые расположены вокруг Тмиора. Потом следует некая граница, как преграда, за которой находятся все остальные миры. Например, твой. Или её, — Ллэр кивнул в сторону дивана. — Мы называем их песочницей. Зрелые отличаются от незрелых тем, что их населяют люди с высокой ментальной силой, которые обладают психокинетической энергией. Им известно, кто такие атради. И про существование друг друга они тоже в курсе. Перемещаться из одного мира в другой там так же обыденно, как для тебя поехать в бар на другой конец мегаполиса. А ещё есть плешь.

— Что?..

— Согласен, дурацкое название. Но придумал не я, — развёл руками Ллэр. — Так атради привыкли называть защитный фильтр между Тмиором и другими вселенными. Местами хреновый такой фильтр. Дырявый. То место… бар, который ты упоминал сегодня… Не «Нольд», а тот, где ты встретил Миру и Роми, на самом деле не настоящий бар. Это и была плешь.

— Фильтр между вселенными? — уточнил Адан, поймав себя на мысли, как же бредово это звучало.

— Именно.

— Но как?..

— Как раз в этом я и пытаюсь разобраться. В Плешь невозможно забрести ненароком по дороге домой. Есть правила, законы, согласно которым весь механизм работает. А ещё среди атради есть смотрители, которые постоянно следят за плешью и приходят на помощь к угодившим в неё. Роми, например, одна из таких смотрителей. Учитывая твои проснувшиеся способности и ту энергию, которую я в тебе наблюдаю, ты попал в плешь не случайно.

— А она? — Адан кивнул на Миру.

— С ней сложнее. Пока выглядит так, будто она — погрешность. Сбой в программе фильтра, которые нет-нет да случаются. Таких смотрители возвращают домой. Насколько я могу судить, Роми так и поступила. Подчистила Мире память и вернула обратно на Актарион.

Адан потянулся к пачке. Закурил, медленно выпуская дым. И только сейчас с удивлением заметил на столике пепельницу с одним единственным окурком. Тем самым, исчезнувшим из его пальцев около окна. Что ж, на отсутствие информации жаловаться не приходилось. Наоборот, её появилось много. Слишком. Настолько, что связать услышанное в одно целое, задуматься, сопоставить факты просто не получалось.

Адан поднял глаза на Ллэра:

— Что конкретно ты предлагаешь?

— Как бы парадоксально это ни прозвучало, но для начала я предлагаю тебе пойти с нами. Ко мне, на Тмиор. Там безопаснее всего, пока мы разбираемся, что случилось и почему кто-то пытается тебя убить.

Адан задумчиво уставился на тлеющую сигарету. Ллэр не договаривал. Может быть, врал. Внезапные телепатические способности тому виной или просто голос опыта, но уверенность, что это так, была практически стопроцентной. Адан не сомневался, просто чувствовал. Другое дело, что с этим знанием теперь делать. У Ллэра могли быть собственные причины не доверять и сознательно о чём-то умалчивать. Адан на его месте точно не стал бы откровенничать с психом, неспособным контролировать собственные желания и мысли. Тем более, если когда-то сам побывал в таком состоянии.

С другой стороны, Ллэр всё же прав. Он, Адан, сейчас опасен. По крайней мере, пока не научится управлять свалившимся на голову «счастьем» или пока не избавится от него. Даже если это не половина силы, и Ллэр ошибся, всё равно достаточно, чтобы стать причиной новой трагедии. Уж среди клиентов и чёртовых зануд-бюрократов Системы справедливости Бэара встречаются экземпляры похуже Миры. Будет глупо, если успешно начатая карьера, сулившая много всего замечательного в будущем, закончилась размазанным по стенке зала заседаний клерком или тем безобразием, что мысленно Адан часто желал с ними сотворить.

Ещё один плюс в пользу Тмиора — Роми. Она, в отличие от Миры, не была пешкой, случайностью или сбоем механизма и должна знать, что случилось в баре и почему он стал каким-то доа с метаморфозами.

Был ещё один небольшой плюсик — авария и разбитый кабриолёт. Обморок в «Нольде» при свидетелях — достаточная причина, чтобы оправдать потерю управления и как итог сгоревшую машину. А вот объяснить, как очутился дома да так быстро, нормально не получится. Говорить правду — не поверят, утверждать, что не помнит — навлекать подозрения и дополнительные расследования. Гораздо лучше, если он исчезнет на несколько дней.

Его, конечно же, объявят в розыск. Проверят офис, отследят звонки и встречи, придут в квартиру, увидят кровь на стене, проведут анализ ДНК и… ничего не обнаружат. Данных Миры в системе мегаполиса быть не могло по определению. Вот и пусть пошевелят мозгами, а он потом вернётся. Может быть, уже обычный, нормальный. И будет утверждать, что ровным счётом ни черта не помнит, и вполне возможно, это окажется правдой, если удастся всё выяснить, а потом с подкорректированной памятью вернуться в Бэар.

Адан затушил сигарету, поднялся с кресла. Посмотрел на Ллэра:

— Хорошо. Пусть будет по-твоему. Надеюсь, ты не ошибаешься.