Эпоха великих открытий. До середины XVI века

Глава 3 ТРЕТЬЯ ЭКСПЕДИЦИЯ КОЛУМБА

С величайшим трудом Колумбу удалось добыть средства на снаряжение Третьей экспедиции, далеко не такой внушительной, как вторая, – шесть небольших кораблей, около 300 человек команды. Мало нашлось в Испании охотников добровольно отправиться в «Западную Индию» с адмиралом-«неудачником». И Колумб попросил королей открыть двери тюрем для вербовки среди преступников недостающих колонистов. 30 мая 1498 г. флотилия вышла из устья Гвадалквивира. Не понимая, почему до сих пор он не встречал в своей «Индии» огромных природных богатств, Колумб посоветовался с учёным-ювелиром и по его указанию решил держаться ближе к экватору [23] .

21 июня у острова Иерро адмирал разделил флотилию: три судна с провиантом он послал прямо к Эспаньоле, три других повёл к Островам Зелёного Мыса. Оттуда 4 июля он взял курс на юго-запад, «намереваясь достичь линии экватора и далее следовать к западу, до тех пор пока остров Эспаньола не останется к северу». 13 июля, по определению адмирала, корабли достигли 5° с. ш. (в действительности – 9°30′ с. ш.). «Здесь ветер стих и начался такой великий зной, – писал Колумб королям, – что мне казалось – сгорят и корабли, и люди на них». Штиль продолжался более недели – 22 июля подул попутный ветер, и адмирал решил «следовать всё время на запад на линии Сьерра-Леоне» [24] , пока не откроется суша.

«31 июля матрос [Алонсо Перес] с мачты адмиральского корабля увидел на западе землю… [похожую] на три скирды или три холма». Это был большой остров, и Колумб дал ему имя Тринидад («Троица»). 1 августа корабли прошли вдоль его южного берега к Песчаному мысу (Ареналь, юго-западная оконечность Тринидада). На западе виднелась суша – часть Южно-Американского материка у дельты Ориноко; Колумб назвал её Земля Грасия («Благодать»). От этой земли Тринидад отделялся проливом шириной в 2 лиги (11 км). «Я стал на якорь у… мыса, вне этого пролива, и увидел, что вода течёт в нём с востока на запад с такой же скоростью, как и в Гвадалквивире во время половодья, и так днём и ночью».

Путь X. Колумба у берегов Южной Америки (по С. Морисону)

2 августа с востока к мысу подошёл большой челн с 24 воинами с Тринидада. «Они были молоды и хорошо сложены, кожей не черны, белее всех, кого я видел в Индиях, стройны и телом красивы. Волосы у них длинные и мягкие, остриженные по кастильскому обычаю, а головы повязаны платками из хорошо обработанной разноцветной хлопчатой пряжи… Некоторые были опоясаны этими платками… У меня не было ничего, что могло бы… побудить их подойти к кораблям. Поэтому я распорядился вынести… тамбурин и приказал молодым матросам плясать… Но как только они услышали музыку и увидели танцующих, все они оставили весла, взяли в руки луки и… принялись осыпать нас стрелам [25] … и я приказал разрядить по ним арбалеты. Они отплыли…»

При попутном ветре суда прошли пролив, наречённый адмиралом Бока-де-ла-Сьерпе («Пасть змеи»). К северу от него воды были спокойны. Случайно зачерпнув воду, Колумб обнаружил, что она пресная. Он плыл на север, пока не достиг высокой горы (Патао – 1010 м) на востоке гористого полуострова Пария, отделяющего залив Пария от Карибского моря. «Там пролив сделался очень узким… и течение также шло в двух направлениях, и вода бурлила с такой же силой, как и у берегов Песчаного мыса. И точно так же вода в море была пресная». Этот северный пролив был назван Бокас-дель-Драгон («Пасти дракона»).

Чем дальше на запад двигался Колумб вдоль южного берега Земли Грасия (полуострова Пария), тем всё более пресной становилась вода. На побережье росло много незнакомых испанцам фруктовых деревьев, на их ветвях резвилась масса обезьян. Испанцев удивляли мангровые заросли, поднимавшиеся прямо из моря. Там, где полуостров расширяется, а горы отступают к северу, суда бросили якорь. «Туземцы… стали подходить к кораблям на бесчисленном множестве каноэ, и у многих висели на груди большие куски золота, а у некоторых к рукам были привязаны жемчужины… Они сказали мне, что жемчуг добывается здесь, именно в северной части этой земли».

Высадившихся испанцев индейцы приняли очень радушно. Адмирал полагал, что Грасия – остров, но напрасно искал выхода из залива в западном направлении, следуя вдоль его берегов. А море стало уже опасно мелким. И адмирал направил самое маленькое из своих трёх судов – каравеллу «Коррее» – дальше на запад; там оказался тупик. Тогда испанцы пошли на юго-юго-восток вдоль побережья, мимо трёх бухт «средней величины» – устьев рек Амана, Сан-Хуан и Гуанипа – и достигли четвёртой, в которую «впадала огромная река. Глубина в ней была пять локтей, вода пресная, и текла она в огромном количестве». Судя по описанию, они открыли западный рукав дельты Ориноко. Так разъяснились те странные явления, которые наблюдал адмирал, – водовороты в проливах от встречи морских течений с потоками речной воды, пресная вода в заливе. Зато возникло другое тяжёлое недоумение: где и как могла образоваться такая могучая река?

Болезнь и порча припасов не позволяли Колумбу оставаться дольше у берегов этой странной земли, которую он сначала окрестил Грасия, а потом изменил название на Земля Пария. Адмирал решил скорее добраться до Санто-Доминго. Воспользовавшись попутным ветром, 12 августа он благополучно вывел свои суда через Пасти Дракона в открытое море. После поворота на запад он шёл два дня «вдоль высокой, очень красивой земли» – северного побережья полуострова Пария. К северу (у 11°05′ с. ш.) он видел группу островов Лос-Тестигос («Свидетели»). 15 августа он подошёл к островам, где индейцы занимались ловлей раковин-жемчужниц, и матросы набрали у них жемчуга в обмен на безделушки. Самый большой из этих островов (около 1,2 тыс. кв. км) был назван Маргаритой («Жемчужная»).

Оттуда Колумб двинулся прямо на север, к Эспаньоле. Лёжа на койке, обессиленный недугом, Колумб обдумывал значение своих новых открытий. Из письма, которое он несколько недель составлял для королей, видно, как замечательные догадки смешивались в его уме с фантастикой. Масса пресной воды в заливе Пария свидетельствовала о существовании впадающей в него мощной реки, которая могла образоваться только на материке: «Я убеждён, что эта земля величайших размеров и что на юге есть ещё много иных земель, о которых нет никаких сведений».

Но что это был за материк?

И тут с совершенно верным выводом переплетался мистический бред: Колумб утверждал, что достиг земного рая. Он заявлял, что земное полушарие, куда он проник, «представляет собой [как бы] половину круглой груши, у черенка которой имеется возвышение, подобное соску женской груди, наложенному на поверхность мяча [26] , что места эти наиболее высокие в мире и наиболее близкие к небу». «Оттуда, вероятно, исходят воды, которые… текут в места, где я нахожусь. И если река эта не вытекает из земного рая, то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому не известной…», т. е. течёт по неизвестному южному материку, северное побережье которого он открыл на протяжении примерно 300 км.

Совершив первое пересечение Карибского моря, адмирал прибыл 20 августа 1498 г. на Эспаньолу и застал там полный развал. Идальго отказались признавать власть начальников, назначенных Колумбом. Они восстали с оружием в руках против его брата Бартоломео; для потехи превращали индейцев в мишени для стрел, изнуряли своих новых «подданных» работой на плантациях, держали десятки рабов для рыбной ловли и охоты, для переноски себя в гамаках, а рабынь – «для домашних услуг». Они жили с захваченными ими насильно индианками «в наглом многобрачии». Мятеж закончился унизительным для Колумба соглашением. Каждому мятежнику был отведён большой участок земли, к которому для обработки было прикреплено определённое число индейцев. Так Колумб санкционировал широкое распространение той характерной для начального периода испанской колонизации системы закрепощения индейцев, которая получила название репартимьенто (буквально – «распределение», «раздел»). За побег по усмотрению владельца полагалась смертная казнь или обращение в рабство.

Королевская казна продолжала получать ничтожные доходы от новой колонии. А в это время португалец Васко да Гама обнаружил морской путь в подлинную Индию (1498 г.), завязал с ней торговлю и вернулся на родину с грузом пряностей (1499 г.). Земли, открытые Колумбом, – теперь это было уже очевидно – не имели ничего общего с богатой Индией. Сам Колумб казался болтуном и обманщиком. На него посыпались новые доносы, обвинения в утайке королевских доходов. Из Эспаньолы поступали сведения о мятежах и казнях дворян. Идальго, вернувшиеся ни с чем на родину из Колумбовой Индии, обвиняли адмирала, открывшего «страну обмана и несчастий, кладбище кастильских дворян». Они свистками и бранью преследовали сыновей адмирала – пажей королевы. В 1499 г. короли отменили монополию Колумба на открытие новых земель, чем немедленно воспользовалась часть его спутников, ставших его соперниками.

А в 1500 г. на Эспаньолу с неограниченными полномочиями отправился Франсиско Бовадилья [27] . Адмирал должен был сдать ему все крепости, корабли, лошадей, оружие и запасы. Бовадилья захватил в руки всю власть, поселился в доме Колумба, завладел его вещами и документами, его деньгами, выплатил всем колонистам задержанное жалованье. Он стал всеобщим любимцем, когда разрешил каждому испанцу добывать золото в течение 20 лет, с уплатой в казну лишь седьмой части добычи (вместо прежней трети). Он арестовал адмирала, его братьев Бартоломео и Диего и заковал их в кандалы.

После двухмесячного следствия Бовадилья пришёл к выводу, что Колумб был человек «жестокосердный и неспособный управлять страной», и отправил трёх братьев в кандалах в Испанию. В октябре 1500 г. корабль вошёл в гавань Кадиса. Однако заинтересованные влиятельные финансисты сумели «мобилизовать общественное мнение» в пользу разжалованного и униженного адмирала моря-океана. Короли приказали освободить его, письменно выразили ему своё сочувствие, лицемерно негодовали против недостойного обращения с ним, приказали выдать ему 2 тыс. золотых, чтобы он мог явиться ко двору «в приличном виде», обещали восстановить в правах, но не выполнили этого [28] . Вероятно, после освобождения Б. Колумб составил чертёж, иллюстрирующий представления X. Колумба о «взаимоотношении» Старого и Нового Света.

Наместником Гаити был назначен Николас Овандо: Бовадилья, видимо, рассматривался как временный исполнитель королевских поручений. Овандо получил приказание по-прежнему взыскивать с золотоискателей одну треть добычи в пользу казны. Вся торговля колоний должна была на деле стать монополией кастильской короны. Индейцам за работу в казённых рудниках полагалось определённое жалованье. Между тем в Испанию начало прибывать золото, добытое на Эспаньоле, и жемчуг, собранный на Жемчужном берегу. Поэтому сотни новых искателей лёгкой наживы устремились в «Западную Индию». 25 тысяч человек изъявили желание отправиться вместе с новым наместником «на ловлю счастья и чинов». 30 кораблей понадобились для того, чтобы перевезти их через океан. С этого времени началось массовое заселение испанцами Антильских островов. В апреле 1502 г. флотилия Овандо пришла в Санто-Доминго.

Епископ Б. Лас Касас в памфлете «Кратчайший рассказ о разрушении Западной Индии» с гневом писал о зверствах своих соотечественников: «Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять побоища среди индейцев и творить чрезвычайные жестокости. Вступая в селение, они не оставляли в живых никого – участи этой подвергался и стар, и млад. Христиане бились об заклад о том, кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое, или отсечёт ему голову, или вскроет внутренности. Схвативши младенцев за ноги, отрывали их от материнской груди и ударом о камни разбивали им головы или же кидали матерей с младенцами в реку… и притом всех, которых находили на своём пути… Воздвигали длинные виселицы так, чтобы ноги [повешенных] почти касались земли, и, вешая по тринадцать [индейцев] на каждой, разжигали костры и сжигали живьём. Иных обёртывали сухой соломой, привязывая её к телу, а затем, подпалив солому, сжигали их. Другим… отсекали обе руки… подвешивали [их] к телу, говоря… индейцам: „Идите с этими письмами, распространяйте вести среди беглецов“… И так как все, кто мог сбежать, укрывались в лесах или горах, спасаясь от людей, столь бесчеловечных и безжалостных… то были обучены… отчаяннейшие псы, которые, завидя индейца, в мгновение ока разрывали его на куски… Эти псы творили великие опустошения и душегубства. А так как иногда – и по справедливой причине – индейцы убивали кого-нибудь из христиан, то [те] сговаривались между собой, что за одного христианина, которого убьют индейцы, христиане должны убивать сто индейцев…»

Конкистадоры сжигают индейцев. Рисунок, приписываемый X. Колумбу

Коренное население Гаити погибло с беспримерной в истории быстротой. В 1515 г. там было не менее 15 тыс. человек, а к середине XVI в. гаитяне вымерли. На Эспаньолу начали ввозить рабов – «людоедов» с Малых Антильских островов, а также «дикарей» (т. е. ещё не распределённых индейцев) с Кубы, Ямайки и Пуэрто-Рико. Вскоре коренное население стало исчезать и там. Тогда усилилась массовая охота за рабами в Южной Америке – у берегов Карибского моря. Позднее по инициативе Лас Касаса на Эспаньолу стали доставлять африканцев. Их потомки, частью смешавшиеся с испанцами, заселили весь Гаити. Из географических результатов Третьего плавания отметим открытие островов Тринидад и Маргарита, западного рукава дельты Ориноко, а также порядка 300 км побережья Южной Америки с заливом Пария и полуостровом того же названия. На пути между островами Маргарита и Гаити Колумб вновь отметил отклонение магнитной стрелки от своего неизменного направления на север. Это наблюдение стало одним из свидетельств пространственной изменчивости магнитного склонения.