ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ


— Марлоу? — Слышу я голос Дилана снизу.

— Я в своей студии. — Кричу я в ответ.

Я наношу последний штрих на красно-желтый тюльпан, когда он входит в дверь с огромной вазой цветов в одной руке и одеялом в другой. Он выглядит неотразимо очаровательно в угольно-серых брюках, белой рубашке на пуговицах и кобальтово-голубом галстуке. Его волосы взъерошены, словно он весь день проводил по ним рукой, и ухмыляется от уха до уха.

Я никогда не устану видеть его улыбку.

Выключаю музыку и кладу нож для палитры на рабочий стол.

— Я скучал по тебе сегодня. — Говорит он, подходя ко мне, чтобы поцеловать. — У меня для тебя вот это.

Он протягивает мне букет, в который входят розовые гвоздики, фиолетовые альстромерии, белые помпоны, фиолетовые статицы, лавандовые и розовые розы.

Последние несколько недель с Диланом и Лолой были идеальными. Дилан постоянно придумывает заботливые жесты, чтобы показать, что я ему небезразлична, а мое сердце чуть не разорвалось, когда Лола призналась мне в любви на прошлой неделе.

— Они прекрасны. — Трясущимися руками я беру вазу и ставлю ее на соседнюю полку. — По какому поводу?

— Вчера ты упомянула, что твой предыдущий букет завял, и я заехал в «Blooms» по дороге домой, чтобы купить тебе свежий. Я знаю, как важно для тебя иметь букет для вдохновения.

Он помнит, как я это сказала?

Меня переполняют эмоции. Из всего, что Дилан сделал для меня, это имеет самое большое значение. За все эти годы я покупала себе бесчисленное количество букетов, но ни разу никто не подарил мне ни одного. Для меня важно, что он выслушал меня и сделал что-то доброе просто потому что знал, что это доставит мне радость.

— Это невероятно заботливо с твоей стороны.

Мой голос дрожит, а на глаза наворачиваются слезы.

— Эй, в чем дело? — Он хмурится, обнимая меня, и вытирает слезу с моей щеки. — Я не хотел тебя расстраивать.

Я качаю головой в ответ на его беспокойство.

— Это счастливые слезы. Никто никогда раньше не дарил мне цветы, веришь или нет.

— Черт, солнышко. — Он сжимает меня крепче. — Я буду покупать тебе цветы каждый день, если это сделает тебя счастливой.

Я влюбляюсь в этого мужчину.

— Спасибо. Как все прошло в доме твоих родителей? — Спрашиваю я.

— Отлично. Когда я уходил, Лола и Ваффлз обнимались на диване и смотрели «Блуи».

Джоанна и Майк спросили, могут ли Лола и Ваффлз переночевать у них сегодня. Я уверена, что это была идея Джоанны, чтобы мы с Диланом могли побыть наедине.

— А что, если Ваффлз что-нибудь сломает или Лола будет скучать по тебе, пока ее нет?

— Вот так. — Дилан крепче прижимает меня к своей груди. — Это только на одну ночь. — Напоминает он мне. — У Лолы было много ночевок в доме моих родителей, и они влюблены в Ваффлза. Я уверен, что он будет вести себя наилучшим образом, если получит сегодня столько закусок, сколько я думаю.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Есть какая-то особая причина, по которой ты взял это с собой?

Указываю на одеяло, все еще спрятанное у него под мышкой.

— Есть. — Загадочно отвечает он.

Я наблюдаю, как он разворачивает одеяло и кладет его на пол.

Когда Дилан закончил, он встал передо мной, так что нас разделяют всего несколько сантиметров.

— Понимаешь, у меня есть соседка, которая чертовски сексуальна, когда сидит в своей студии и рисует. Это гипнотизирует — смотреть, как ее бедра покачиваются в такт музыке с каждым взмахом ножа для палитры. — Он аккуратно стирает пятно розовой краски с моего лба и растирает его между пальцами, пока говорит. — В последнее время у меня появилась фантазия, в которой я вижу палитру с красками и ее обнаженную на полу.

Мое дыхание учащается, а щеки краснеют от его слов.

Господи, помилуй.

— Ты серьезно?

— Только если ты согласна.

— Да. — Поспешно отвечаю я. — Что именно ты имеешь в виду?

Я готова и хочу всего, что он приготовил, зная, что это принесет мне безмерное удовольствие.

— Раздевайся. — Говорит он низким голосом.

От его всеобъемлющего присутствия у меня по позвоночнику пробегает дрожь, и я отчаянно хочу угодить ему. Он постоянно заботится обо мне, и я жажду сделать что-то для него.

Не раздумывая, я стягиваю с себя рубашку и бросаю ее на пол. Когда достаю до бюстгальтера, Дилан обхватывает меня за талию и кладет свою руку поверх моей, чтобы остановить меня.

— Позволь мне помочь. — Заявляет он, не оставляя места для дискуссий.

Он наклоняется вперед, чтобы поцеловать мои груди, и я глубоко вдыхаю от его прикосновения. Он легко расстегивает лифчик, позволяя ему упасть на пол, и жадно обхватывает ртом один из моих сосков, сильно посасывая и сжимая пальцами другой сосок. Резкая боль посылает толчок удовольствия в мое сердце.

— О, Боже. — Скулю я, приподнимаясь на носочки.

Прелюдия — одна из моих любимых частей секса с Диланом. У него есть дар чувствовать мое тело, и он понял, что я люблю — немного боли вместе с удовольствием.

— Не могу дождаться, когда увижу их покрытыми краской. — Говорит он, продолжая возиться с моими сосками.

От его признания меня охватывает дрожь. Он не сводит с меня взгляда, пока стягивает с меня штаны для йоги и розовые трусики.

— Такая чертовски красивая. — Благоговейно произносит он.

Дилан касается моего бедра, подавая знак, чтобы я выходила из одежды, и я отбрасываю ее в сторону.

— Ложись на одеяло. — Приказывает он.

С трудом повинуюсь, ползу к середине и переворачиваюсь на спину. Ладони у меня потные, и я неспокойна, не зная, что будет дальше. Подглядываю за ним сквозь ресницы с соблазнительной улыбкой, молча давая понять, что это его ход.

Я с восторженным вниманием наблюдаю, как он идет через мою студию к стене с полками, изучая мои запасы художественных принадлежностей. Когда Дилан добирается до моей огромной коллекции красок, берет круглую художественную палитру и выдавливает в каждую лунку краску разного цвета. Я прикусываю губу в предвкушении, когда он выбирает веерную кисть из стакана.

Интересно, что он планирует с ней делать?

Закончив собирать свои принадлежности, ставит их рядом со мной, а затем встает во весь рост и смотрит на меня сверху вниз.

— Такой красивый холст. Что я собираюсь с тобой делать?

Лучше бы он собирался не просто смотреть, потому что я уже вся на взводе и мне скоро понадобятся его руки. Я зачарованно смотрю, как он снимает галстук, расстегивает пуговицы на рубашке и снимает ее, предлагая мне место в первом ряду для его точеного пресса, ведущего вниз к линии V.

Закусываю губу, когда он спускает свои брюки, оставаясь в одних черных боксерах. Я точно знаю, что у него под ними, и не буду врать, что не готова к этому. Он ухмыляется, выходя из трусов, и его член гордо торчит — из кончика вытекает сперма.

Я не единственная, кого затронула эта его маленькая игра.

Он отбрасывает одежду в сторону и снимает очки, кладя их на ближайшую полку. Когда он поворачивается ко мне лицом, то держит свой галстук так, чтобы я могла видеть.

— Я хочу сдерживать твои руки, пока мы играем. Ты не против? — Спрашивает он.

Я киваю.

— Да, я тебе доверяю.

За время, проведенное вместе, он лишил меня всех моих защитных сил. Дилан помог раскрыть ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала, и мне нравится исследовать эту сторону себя с его помощью.

Он опускается передо мной на колени и наклоняется вперед, чтобы взять мои запястья. Поднимает их над моей головой, связывая своим галстуком. Он достаточно свободен, чтобы я могла снять его, если захочу, но зачем мне это? Есть что-то пьянящее в том, чтобы быть во власти этого мужчины.

Дилан смотрит на меня с ненасытным голодом в глазах, оценивая свою работу.

Приподнимается, берет кисточку и окунает ее в красную краску. Я задыхаюсь, когда щетинки касаются моей груди, и холодная краска проносится по телу ударной волной. Он рисует вихри, пока не добирается до моего соска, поглаживая его взад-вперед дразнящими движениями.

Затем он окунает кисть в желтую краску, не обращая внимания на оттенок красного. Дилан рисует волнистые линии на другой груди, медленно проводя кистью по бокам. Он сосредоточенно хмурит брови, перемещая кисть, и выписывает слова утверждения, шепча их одно за другим.

— Красивая… добрая… сильная… мужественная… — Он поднимает на меня взгляд, когда произносит еще одно слово. — Моя.

Бросает кисть на пол и проводит кончиком пальца по каждому слову, а затем берет меня за бедро, краска с его руки размазывается по моей голой коже.

— Ты такой беспорядок. — Пробормотал он. — Прекрасный, блядь, беспорядок.

Другой рукой он засовывает три пальца в мою киску — грубый звук моего возбуждения наполняет комнату, когда я бесстыдно трусь о его ладонь.

— О, Боже.

Поднимаю веки и встречаю его горячий взгляд.

— Черт, да ты вся промокшая. — Он опускает свой рот к моему уху. — Тебя возбуждает пачкаться, грязнуля?

Я хнычу, не в силах найти свой голос.

Он вводит и выводит свои пальцы в ровном ритме, массируя мой клитор вялыми кругами. Мое тело напрягается с каждым толчком, волна эйфории захлестывает меня.

Я умоляю глазами, молча прошу ускорить темп. Я безумно хочу, чтобы он двигался быстрее.

Вскрикиваю, когда он неожиданно вынимает из меня свои пальцы.

— Ты такая жадная маленькая штучка. — Подбадривает меня Дилан. — Когда ты кончишь, это будет вокруг моего члена.

Он берет в руки свой член и скользит им вверх-вниз, покрывая себя моим возбуждением. Мое дыхание учащается, когда он выравнивает себя с моим ядром и входит в меня одним толчком. Дилан не двигается, а смотрит вниз на нас, соединенных вместе, и резко вдыхает, когда видит мое тело, покрытое его краской. Я стону от восторга, смакуя тот факт, что полностью заполнена им.

Прижимаюсь к его рту, и он сжимает мою челюсть в своей руке, углубляя наш поцелуй. Кажется, что время остановилось, когда мы оказались в нашем укромном уголке, где нет никаких ожиданий, требований или забот. Только два человека, движимые общей страстью друг к другу.

— Дилан, я уже близко. — Задыхаюсь я.

— Умоляй об этом, солнышко.

Когда я не отвечаю достаточно быстро, он замедляет темп, толкаясь в меня короткими, неглубокими толчками. Я не упускаю его самодовольную улыбку, пока корчусь на нем, мое тело отчаянно жаждет разрядки.

— Умоляй. Об. Этом.

Еще один всплеск возбуждения проникает в меня от его требовательного тона.

— Пожалуйста, позволь мне кончить, Дилан, пожалуйста. — Хнычу я, срочно нуждаясь в этом.

— Вот моя хорошая девочка. — Стонет он.

Он вбивается в меня, не сдерживаясь. Все рациональные мысли улетучиваются, когда в воздухе раздается первобытный звук шлепков плоти о плоть. Я взлетаю ввысь, впиваясь ногтями в ладони и наслаждаясь тем, что мои руки связаны надо мной. Одариваю его взглядом, полным похоти, посылая ему свои безмолвные слова с каждым толчком.

Толчок.

Я твоя

Толчок.

Это только начало.

Толчок.

Я влюбляюсь в тебя.

— Давай, сейчас же.

Дилан приказывает непреклонно, и после нескольких поглаживаний моего клитора его большим пальцем я взрываюсь, как бомба.

По моему телу прокатываются толчки, когда оргазм прорывается сквозь меня, а его гортанный стон — знак того, что он нашел свою разрядку.

— Ты просто шедевр. — Пробормотал Дилан, глядя на меня сверху вниз. — Мой шедевр.

Наклонившись вперед, он ослабляет галстук на моих запястьях и поглаживает их круговыми движениями.

— Ты в порядке? Не слишком ли много?

— Это было прекрасно. — Заверяю я его с сытой улыбкой. — Мне очень нравится твоя идея с картинами.

— Давай приведем себя в порядок, а потом я приготовлю что-нибудь поесть.

— Звучит мило.

Он поднимает меня на руки, и я обхватываю его за шею. Пока он несет меня вниз по лестнице, прижимаюсь щекой к его груди, вдыхая аромат мяты и кедра, и думаю, что именно так должен пахнуть дом.



Последние два дня на моем лице была глупая ухмылка. Ночь с Диланом была, без сомнения, самым эротичным сексуальным опытом в моей жизни. Было что-то волнующее в том, чтобы быть грязной и выставленной на всеобщее обозрение, когда он с остервенением вгрызался в меня.

Время, проведенное вместе, дало мне представление о том, какой была бы жизнь с ним и Лолой, и оставило во мне чувство покоя.

Сегодня у Лолы спектакль, я с нетерпением жду момента, когда она выйдет на сцену. Дилану пришлось поехать в офис, так что вечером он встретит нас в школе.

К счастью, картину, которую он купил на моей выставке, только что доставили к нему домой. Я встретилась с курьером и попросила оставить ее в гостиной Дилана. Она будет так хорошо смотреться здесь, когда ее повесят, и я знаю, что Лоле она тоже понравится, когда увидит, что это такое.

— Черт. — Бормочу я про себя.

Если я не уйду сейчас, то опоздаю забрать ее из школы. Надеваю туфли и бегу к себе домой за Ваффлзом. Он ждет у двери и лает, когда я беру его поводок и пристегиваю к ошейнику.

— Пойдем, мальчик. — Приглашаю я его на улицу.

Мы уже прошли половину квартала, когда позвонил Гэвин.

— Привет, Гэв. Картину только что доставили в дом Дилана. — Сообщаю я ему. — Большое спасибо, что доставил ее сюда.

Мы переписываемся почти каждый день после моей выставки. В основном он хотел узнать, как обстоят дела у нас с Диланом, и донимал меня вопросами о том, чтобы сделать еще одну выставку. Он был воодушевлен успехом последней и был разочарован, когда я сказала ему, что не планирую делать еще одну выставку в течение некоторого времени. Последние несколько недель я писала картины, когда приходило вдохновение, а не из-за надвигающегося дедлайна, и это меня омолодило.

— Это замечательно, но я звоню не поэтому. — Нетерпеливо говорит он.

— Не поэтому?

— Нет. У меня самые фантастические новости.

В его голосе звучит волнение.

— Что это?

— Я только что разговаривал по телефону с Джеймсом Миллером, основателем Парижского художественного коллектива. Его жена посетила твою выставку и купила картину «Снапдрагон» в качестве подарка Джеймсу на день рождения. Он очень впечатлен твоими художественными способностями и хочет предложить тебе трехмесячную резиденцию художника в «Collective». — Практически кричит Гэвин от волнения. — Начиная со следующего месяца.

— Ты серьезно? — Я танцую от радости на тротуаре, не заботясь о том, видит ли меня кто-нибудь. — Откуда ты знаешь? Пожалуйста, скажи мне, что это не шутка.

Я мечтала о резиденции в «Paris Art Collective» с тех пор, как начала рисовать. Там преподают одни из лучших художников мира, и это была бы невероятная возможность улучшить мою технику. Это очень конкурентная программа, поэтому я никогда не думала, что получу приглашение.

— Джеймс звонил в «The Artist» и спрашивал о тебе. Его команда отправит тебе официальное предложение по электронной почте на следующей неделе. Детка, это реальная сделка. — Уверяет он меня.

— Это невероятно. Я так…

Я останавливаюсь, когда Ваффлз лает, вырывая меня из моих грез. Мы находимся возле шатра перед школой Лолы.

Кто позаботится о Ваффлзе, если я приму предложение? А как же Дилан и Лола?

Раньше я всегда брала вещи и отправлялась в новое место, когда представлялась возможность. До сих пор мне не приходилось задумываться о людях, которые мне дороги.

— Марлоу? Ты здесь. — Спрашивает Гэвин.

— Не думаю, что смогу поехать. — Шепчу я.

— Что, почему? — Спрашивает он, его тон неистовый. — Подожди… это как-то связано с тем твоим красавчиком из GQ и его милой дочуркой, фотографии которой ты показывала Мэтью и мне на ужине в Нью-Йорке?

— Мне кажется, я влюблена в Дилана. — Призналась я.

— О, Марлоу. Я так рад за тебя, но в то же время грущу, потому что не хочу, чтобы ты упустила этот шанс. Хочешь поговорить об этом подробнее?

— Нет, не сейчас. — Тихо говорю я.

Мы с Диланом еще не обсуждали наше будущее, но я не хочу разочаровать его, уйдя, как Мэдди. Неважно, что меня не будет всего три месяца. Я беспокоюсь, что он не будет воспринимать это так. Он безгранично доверяет мне, и я никогда не сделаю ничего, чтобы поставить это под угрозу, даже ради возможности всей жизни.

— Я ценю все, что ты для меня сделал. — Продолжаю я. — Если бы не ты, я бы никогда не получила предложение от «Art Collective».

— Это неправда. — Насмехается Гэвин. — Если бы они не увидели твои работы в «The Artist», они бы увидели их в Интернете или в другой галерее. — Он тяжело вздохнул. — Послушай, официальное предложение будет отправлено только на следующей неделе, так почему бы тебе не подождать несколько дней, прежде чем принимать окончательное решение? Я полностью поддерживаю тебя в том, что ты променяешь жизнь в путешествиях на жизнь в маленьком городке, если это сделает тебя счастливой. Мне просто не нравится видеть, как ты отодвигаешь свою карьеру и мечты на второй план.

— Спасибо, Гэвин.

— Конечно, детка, я всегда буду тебя прикрывать.

Я не могу найти нужных слов, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую. Если я приму предложение, это может поставить под угрозу возможность построить жизнь с Диланом и Лолой. И я не могу не беспокоиться о том, как Ваффлз приспособится к жизни в Париже после того, как так долго прожил в таком маленьком городке, как Аспен Гроув. Это его дом… и мне кажется, что и мой тоже.

Звенит школьный звонок, и через несколько секунд из парадного входа школы высыпают дети.

— Гэв, мне нужно забрать Лолу из школы. Почему бы нам не поговорить об этом позже?

— Да, конечно. Я здесь, если понадоблюсь.

Я вижу Лолу, спускающуюся по ступенькам. Ее рюкзак подпрыгивает, когда она спешит ко мне с зубастой ухмылкой. Натягиваю улыбку, когда она смотрит в мою сторону, не желая, чтобы она подумала, что что-то не так.

Я расскажу Дилану о своем предложении от «Art Collective» после спектакля. Я не позволю ничему помешать большому вечеру Лолы.

Загрузка...