Было примерно половина второго, когда такси остановилось перед прекрасным зданием. Я расплачивался, пока она открывала большую дверь. Лифт доставил нас на второй этаж. Мы прошли по коридору до самого его конца, и она позвонила в дверь в глубине.
Место это ультра-шикарное. Ковры плотные, и отделка коридора богатая. Нужно думать, что Серж не нуждается в деньгах.
Жералдина позвонила два или три раза, но нам не открыли. Потом она повернулась ко мне и улыбнулась, пожав плечами.
— Серж неисправим, — сказала она. — Когда я ему позвонила, он сказал, что будет нас ждать. Но кажется, его нет дома. Я думаю, что он должен с минуты на минуту вернуться.
Она достала из сумочки ключ и открыла дверь. Она вошла и включила свет. Я закрыл за собой дверь и последовал за ней.
Мы вошли в очень большую комнату с низким потолком. Декорация и мебель прямо как в кино. Это потрясающая роскошь и ослепляющая. Потолок покрыт черным лаком, а посередине комнаты лежит густой белый ковер, пять на пять метров. Когда я шел по нему, казалось, что ступаю по глубокому снегу.
В камине горел сильный огонь, а золотые шторы на окнах были задернуты. По обе стороны камина стояли два огромных белых с золотом кресла, а напротив белый с золотом диван. Во всей комнате были разбросаны подушки и другие предметы ярких расцветок, создающие очень впечатляющее сочетание.
Запах немного тяжелых духов парил в комнате и заставлял вспоминать о «Тысяче и одной ночи».
Я снял плащ и положил его на стул. Она подошла к большому столу, заполненному бутылками и стаканами, и налила мне виски. Для себя она налила водки в маленький стаканчик. Потом сняла свое меховое пальто и подошла ко мне.
Она протянула мой стакан и посмотрела на меня сквозь ресницы.
— За вас, мистер Хикори, — сказала она мне. Я улыбнулся.
— Вы очень любезны, мадемуазель. — Я посмотрел на нее и сделал глоток. — Но я тем не менее сожалею, что Сержа нет здесь. Почему он так устроил, чтобы исчезнуть, когда нам надо с ним поговорить?
Она встала на колени перед очагом, чтобы помешать поленья, и я должен признаться, что у этой куколки есть все, что можно пожелать от геометрии в целом и об округлостях и линиях в частности.
По-прежнему на коленях она повернула ко мне лицо и сказала:
— Серж — это фантазер, Вот почему я его обожаю. Мужчины-фантазеры сводят меня с ума. Чем капризнее они, тем больше я их люблю. Это странно, но это так.
Она поднялась и встала передо мной со своей странной улыбочкой на лице. И внезапно в этот момент я обрел уверенность, что куколка употребляет наркотики.
— А вы капризны, мистер Хикори? — спросила она.
— Нет, дитя мое, — ответил я. — Я много испытал, но не капризен и предполагаю, что вы зря посчитали Родни Уилкса капризным. Может быть, вы нашли его даже слишком капризным для вашей безопасности и безопасности вашего приятеля… нет?
Она отступила на шаг и села на диван. Она по-прежнему улыбалась. Такого рода улыбкой, какую можно увидеть у куклы. Потом она проговорила:
— Что вы хотите сказать этой таинственной фразой?
Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. И я смотрел на нее усмехаясь.
— Ну что ж, прежде всего, — сказал я, — если вы Жералдина Берринер, то я подружка Муссолини. Вы прекрасно сыграли сегодня комедию в «Зиедлере», но это не сработало. Потом, вы сегодня убили Родни Уилкса. Я обнаружил его тело среди отбросов и грязных полотенец. Он дотащился туда, чтобы умереть после того, как вы подмешали в его стакан яд. Тем не менее, он вас выдал. Он оставил для меня послание, прежде чем умереть.
— В самом деле? — проговорила она тоном, который можно было назвать нежным. — И что же он вам сообщил?
— Он ничего не сказал. Его посланием была булавка из галстука, воткнутая в ручку кресла, в котором я сидел. Это я подарил ему эту булавку. Он подумал, что увидев ее, я пойму все.
Я достал булавку и показал ее ей.
Она пожала плечами. Потом она встала и направилась к столу с напитками. Я следил за ней, как кот за мышью. Она открыла одну коробку, взяла сигарету и закурила. Затем обернулась и, опираясь на стол, посмотрела на меня. Она была так же спокойна, как замерзшая река.
— Вы меня заинтересовали, — сказала она. — Вы кажетесь очень умным, что редко встречается у частных детективов.
Она глубоко затянулась и выпустила дым из своих тонких ноздрей. Под ее холодной внешностью угадывалась тигрица. Она отошла от стола и остановилась посредине белого ковра. Она была восхитительна.
— Почему вы сказали, что я не Жералдина Перринер? — спросила она.
— О, это легко узнать, — ответил я и рассказал ей историю двух телефонов. — Вы говорили по-русски. Может быть, вы русская. Это безусловно, потому вы говорите так медленно. Чтобы не допустить ошибок.
— Нет, вы ошибаетесь, я француженка, — сказала она.
— Я поздравляю вас, — сказал я. — Может быть, это принесет вам счастье… Я хотел бы присутствовать на судебном процессе, чтобы услышать, как вы будете объяснять суду, что убили Родни Уилкса из-за любви. Но я очень опасаюсь, что там не посчитают оправданием преступления любовную страсть, даже если это будет происходить во Франции. Вы получите максимум, крошка.
— Может быть, — ответила она.
Она подошла к камину и бросила туда сигарету. Мгновение оставалась неподвижной и молчаливой. Она что-то замышляла. Я наблюдал за ней краем глаза. Она оставалась так примерно две минуты. Эта куколка начинает нервировать меня. Уж очень она спокойна и красива. Она так уверена в себе…
Потом она повернулась и направилась ко мне. Она смотрела мне в глаза. Она так близко от меня, что я почти слышу, как она дышит. И ее духи вызывают у меня жар… У меня ощущение, что если мужчина стишком долго вдыхает такой аромат, это может привести к странным вещам.
Наконец она заговорила. Ее голос был низким и нежным. Было нечто такое в ее манере говорить, что вас приводило в трепет. Не знаю, поняли ли вы меня. Это как бы щекочет вас до глубины желудка.
— Что-то в вас есть такое, что мне нравится, — сказала она. — Вы умны и быстро соображаете. И потому, что я немного боюсь вас и того, что вы можете со мной сделать, вы интересуете меня еще сильней. Я слегка улыбнулся ей.
— Я вижу, что мы теперь поговорим по-деловому, — сказал я — Ну что ж, я не желаю лучшего.
Она медленно вернулась к столу, взяла мой пустой стакан, налила в него виски и плеснула содовой. Потом принесла это мне. Она протянула мне стакан с таким видом, как будто я ее любимый.
— Пейте не опасаясь, мистер Хикори, — сказала она. — Здесь нет посторонних примесей.
Она улыбнулась. Она стала такой, как раньше. Она стояла около меня и смотрела мне в глаза.
— Да, мой друг, — продолжала она. — Если бы он захотел остаться, так маленький праздник был бы у нас троих.
Одним глотком я проглотил содержимое стакана.
— Мы поговорим по-деловому, — сказала она. — Я скажу, что смогу предложить вам. Не беспокойтесь о том, что нам могут помешать. Серж не вернется сегодня ночью. Во всяком случае, я его не жду. И я говорю очень серьезно. Я хочу, чтобы вы знали, что у меня даже здесь есть довольно существенная сумма денег. И что она в моем распоряжении, а теперь в вашем. Я также могу заявить, что я сама тоже в вашем распоряжении. Я признаюсь в этом лишь потому, что чувствую влечение к вам. Я никогда бы не поверила, что мужчина способен вызвать у меня такие чувства, которые я испытываю к вам.
Я ничего не ответил. Я чувствовал, что воротничок сильно сдавил мне шею и что мне очень жарко… Я пытаюсь не обращать на это внимания. Может, эта девочка хочет выиграть время? Рассчитывает ли она на возвращение Назарова, который появится и сыграет бурную сцену освобождения? Пытается ли она меня усыпить или она искренна? Она просто гипнотизировала меня.
Наконец мне удалось улыбнуться.
— Мадам, — сказал я, — будет лучше, если вы все это бросите. Потому что у меня болезненное желание заканчивать свои дела. Другие женщины уже пытались соблазнить меня, но во время работы я не поддаюсь на такие вещи… во всяком случае, не часто. Может быть, если бы вы не отравили моего бедного Родни Уилкса, я смог бы поддаться на ваши предложения, я не смог бы устоять перед вашими чарами. Должен признать, что в обычное время для мужчины трудно противостоять вам, но в настоящий момент не о чем и говорить. Мы в ФБР жесткие люди.
Она наклонила голову.
— ФБР? — прошептала она. — Значит, вы из Федерального Бюро Расследований? Да, это то, чего опасался Серж. Что это дело настолько важно, что в него вмешается ФБР. Он был прав. Значит, вы джимен? — Я утвердительно кивнул.
— И это помешает вам принять предложение?
— Ничего не поделаешь, моя дорогая, — ответил я. — Не будем больше говорить об этом и спокойно следуйте за мной.
— Хорошо, — сказала она с обольстительной улыбкой. — И куда мы пойдем?
— Мы проделаем небольшую прогулку в такси в Националь Сюрте, — ответил я. — Я хочу вас познакомить с одним или двумя моими знакомыми полицейскими. Они очень милы. И мне сказали, что камеры теперь у них стали очень комфортабельными.
Она подошла к креслу, на котором лежало ее меховое манто, и надела его. Потом нагнулась и посмотрела на ноги, слегка подняла платье и воскликнула:
— Боже мой, на кого я похожа с моими перекрученными чулками! Я не могу позволить вам увезти меня с таким чулком. Не могу ли я сменить чулки, месье?
— Вы ничего не будете менять, мое прелестное дитя, — ответил я. — Даже если ваш лифчик изодрался в куски или вы одели ваши трусики на левую сторону, вы не выйдете из этой комнаты без меня. К тому же там, куда мы пойдем, не будут смотреть на ваши чулки.
Она ответила мне:
— Вы очень милы, но ничего не понимаете в этих вещах. Между тем… наконец… ну раз вы меня вынуждаете…
Она наслюнила палец, как это делают женщины, когда хотят остановить петли на чулках, потом наполовину отвернулась и подняла платье.
Я вынужден смотреть потому, что не должен спускать с нее глаз. Так вот, я вас заверяю, что у нее просто замечательные ноги! Я продолжал смотреть на нее, когда внезапно понял ее игру. Наверху ее чулка, поддерживаемый подвязкой, находился маленький автоматический пистолет.
Я прыгнул. Я вам уже сказал, что паркет покрыт большим белым ковром. В тот момент, когда она схватила свое оружие, я бросился к краю ковра, схватит его обеими руками и с силой потянул.
Девочка упала, но падая, она выстрелила, и я получил сливу в верх левой руки. Несмотря на то, что оружие было малого калибра, этот удар заставил меня повалиться. Я не должен был сомневаться, что у девочки быстрая реакция.
Прежде чем я успел встать, она была уже у двери и выключила свет. Я находился в скверном положении потому, что не мог ее видеть, а она знала, где я нахожусь. Я бросился к дивану, чтобы прикрыться им, как экраном.
— До свидания… — сказала она. — Моя любовь.
Она выпустила в мою сторону три пули, которые попали в камин. Потом я услышал, как хлопнула дверь. Я побежал в прихожую и услышал шум спускающегося лифта. Я ничего не мог сделать…
Я снова включил свет и налил себе выпить. Потом снял пиджак, чтобы осмотреть ранение. Пуля попала в верхнюю часть левой руки, около самой артерии. Учитывая, что во время выстрела эта куколка сама падала на пол, можно заключить, что она умеет пользоваться огнестрельным оружием.
Я перевязал руку носовым платком, помогая себе зубами, потом влил в себя виски и вызвал по телефону Еруарда. Он ответил мне, что приедет.
Потом я сел перед огнем, откинулся на спинку кресла и вспомнил все бранные слова, которые знал по-английски, по-французски, по-турецки, по-португальски, по-арабски, которые подошли бы к этой девчонке. И когда решил, что этого недостаточно, стал выдумывать новые слова.
Но нужно отдать должное этой девочке…
Было примерно три часа утра, когда Еруард и я в полицейской машине приехали в Зиедлер-клуб.
Этот Еруард — шикарный тип. Он инспектор-шеф Национальной Безопасности. У него есть чувство юмора, и он мне сказал, что это дело — приятная для него перемена после объявления войны, так как он все время занимался лишь ловлей шпионов.
Мы побывали также в посольстве США, где подтвердили мою личность и где я официально попросил о разрешении мне самому вести игру так, как я считаю нужным. Мне особенно важно было, чтобы пресса не объявила об убийстве Родни Уилкса. Это могло вызвать осложнения.
Еруард был изумлен, когда я просил его не накладывать руки на девочку, которая стреляла в меня, в случае если полиция ее разыщет. Вы поймете потом, почему я так просил.
У этой куколки интимные связи с Назаровым, и в случае, если полиция ее захватит, казак немедленно смоется в неизвестном направлении. Комбинация, которую мы попытаемся провести, провалится. Жералдина Перринер, настоящая, будет сходить с ума от исчезновения ее любимого. И мы все будем плавать в неизвестности.
Еруард понял, что я прав. Он согласился со мной, что единственная вещь, которую сейчас надо делать, это дать понять этой куколке, что она удачно вывернулась.
Моя рука дьявольски болела, но врач, который осматривал ее, сказал, что никаких неприятностей не предвидится и что она скоро заживет. Только я не был в хорошем настроении, когда мы приехали в «Зиедлер».
Там стоял фургон полиции. Еруард сказал мне, что они вынесут тело Родни в одной из корзин для грязного белья, чтобы не привлекать внимания.
Когда мы приехали в клуб, там было еще очень оживленно. Из зала ресторана до нас доносился звук оркестра. Мы коротко переговорили с Зиедлером, чтобы объяснить, что мы собираемся делать. Потом мы отправились в гардероб.
Еруард задал гардеробщице несколько вопросов. Он указал ей пальцем на шляпу Родни Уилкса. Он спросил ее, не помнит ли она, в котором часу он приехал. Он подробно описал ей внешность Родни, следуя моим указаниям. Он настаивал на том, что мой приятель всегда носил шляпу с приподнятым впереди бортом, что делают очень редко.
Нам повезло. Она помнила Родни и именно потому, что его шляпа показалась ей странной, и потому, что она придавала его лицу кукольный вид.
Она помнила его еще потому, что он дал ей пятьдесят франков на чай. Когда Еруард спросил ее, чем объяснить подобную щедрость, она ответила, что это потому, что она выяснила для него номер телефона.
Она нам сказала, что она почти уверена, что он приехал в клуб около двенадцати. После того как он дал ей свою шляпу, он попросил ее вызвать отель «Дьедонне». И он взял трубку, которая находилась около нее, несмотря на то, что просил, когда она называла отель телефонистке, говорить тихим голосом.
Это заставило меня задуматься. Я спрашивал себя, почему Родни не пошел в телефонную будку, ведь казалось, он хотел сохранить в секрете свой разговор. А потом внезапно я понял, что Родни не хотел покидать холл. Он хотел быть тут в случае, если дама, о которой шла речь, появилась бы раньше, чем он сможет закончить телефонный разговор. Если бы он находился в кабине, она могла появиться незамеченной им.
Потом Еруард спросил ее, не слышала ли она что-либо из разговора Родни. Она ответила, что да. Родни сказал персоне, находящейся на другом конце провода, чтобы тот не приходил сюда согласно договоренности. По какой причине, он объяснит позднее.
О'кей. Теперь мы можем понять. Родни знал, что ведьма, которая стреляла в меня, должна прийти в клуб в половине первого. И он хотел помешать Жералдине Перринер прийти сюда. У него на это, видимо, были веские причины.
Итак, он приезжает в «Зиедлер» пораньше и звонит по телефону Жералдине Перринер из холла, а не из кабины, чтобы быть уверенным, что не пропустит появления дамы, которую ожидал. Какие у него были намерения? Почему он хотел помешать Жералдине прийти, хотя знал, что мне необходимо ее увидеть и что я сам должен появиться в половине первого?
Ну что ж, это ясно. Это означает, что Родни что-то обнаружил о женщине, которая его убила. Может быть, он сказал ей, что у него есть важная информация о деле, которым мы занимаемся. Родни, вероятно, думал, что мне нужно раньше узнать эту информацию, чем увидеться с Жералдиной. Итак, он позвонил Жералдине, сказав, чтобы она не приходила, и пообещав связаться с ней позднее.
О'кей. Дама приезжает. Она приехала раньше, и у нее в руках три гардении. Она принесла три гардении потому, что у нее было намерение после того, как она отправит Родни на тот свет, свидеться со мной, выдавая себя за Жералдину Перринер. Она увлекла Родни в альков, зная, что нужно его уничтожить до моего появления. До того как он заговорит.
Она насыпала ему яду в стакан, зная, что сперва это сделает его больным, и он почувствует необходимость уединиться. Ее трюк удался. Родни сумел добраться до умывальников и там скончался. А женщина ожидала меня, потому что я второй в ее списке.
Я выпил стакан с Еруардом и покинул клуб. Мы договорились, что он придет ко мне в отель и принесет полицейскую карточку на мое имя. Я думаю, это будет полезно. Выйдя из клуба, я подозвал такси и отправился в отель «Дьедонне».
По дороге я думал о Жералдине Перринер. И мне стало не по себе. Потому что опыт сегодняшнего вечера лишил меня немного уверенности в знании прекрасного пола. Во всяком случае, я уже больше не дам себя обмануть, какие бы куколки не были замешаны в этом деле, даже если у них будут ангельские крылья.
Я всегда замечал, что Бог любит троицу. В эту ночь я встречаюсь с тремя куколками: Жуанелла Рильватер, которую я видел на корабле, была брюнеткой, убийца Родни рыжая, и вот теперь я стою перед Жералдиной Перринер, блондинкой.
Она немного заспанная и удивленная. А какими бы вы были сами, если бы вас вытащили из постели среди ночи?
Она стояла перед камином в салоне своих апартаментов в отеле «Дьедонне». Я устроился в кресле и курил. Свою перевязанную руку я объяснил падением в темноте на корабле. Так вот, я ультра-осторожен с этой девочкой. Я не сказал ей ни слова про то, что произошло сегодня ночью. Но я рассказал ей, что связался с Родни Уилксом, моим коллегой, чтобы тот позвонил ей, чтобы аннулировать свидание в «Зиедлере».
Я спросил ее, была ли у нее возможность уже встретиться с Уилксом. Она ответила, что нет и что никогда не слышала о нем.
Тогда я начал говорить с ней о нашем деле. Я рассказал ей то же самое, что сказал другой кукле в «Зиедлере». И, естественно, я по-прежнему Сирус Т. Хикори, из Трансконтинентального Детективного агентства, которому ее отец поручил это дело. Я сказал ей, что ее папа страшно беспокоится, и добавил, что возможно, имеется связь между Назаровым и исчезновением ее брата Бидди.
Когда я закончил свое повествование, она целую минуту ничего не говорила. Она взяла со стола сигареты, предложила мне и закурила сама. Потом села в кресло напротив и стала смотреть на меня.
Она села так, что я сразу обратил внимание: у нее тоже очень красивые ноги. Но прежде чем мои мысли потекли в таком направлении, я почувствовал боль в левой руке, и это сразу напомнило мне, что нужно остерегаться курочек с красивыми ножками и прочими наружными подробностями.
Все куколки, с которыми я встречался этой ночью, обладали ножками высшего класса. Это начинало меня утомлять. Мне было бы полезно пробыть пять минут в комнате с малышкой, у которой были бы толстые ноги.
Жералдина начала говорить. Она говорила медленно, как будто обдумывала каждое слово, прежде чем произнести его.
Она сказала мне:
— Месье Хикори, мне кажется, что мой отец ничего не понимает в нашем деле. Не думайте, что я обманываю вас, — ошибиться нельзя. Существует одна вещь, в которую он напрасно не верит: это то, что Серж не преследует никаких выгод. Серж — человек высокой нравственности.
Я подумал: — Ты ошибаешься, моя прелесть, ты говоришь чушь. Если бы я рассказал тебе о том, как красивая рыжая входит при помощи своего ключа в квартиру Сержа, ты бы немного меньше доверяла своему казаку.
— В сущности, — сказал я, — вы хотите сказать, что не имеется никакой связи между чувствами, которые вы питаете к русскому князю, и исчезновением вашего брата?
— Совершенно точно. И не думайте, что те, которые думают наоборот, руководствуются тем, что Бидди симпатизировал Сержу. Это наоборот в пользу Сержа. Вы отлично знаете, месье Хикори, что у нас в Америке, когда у девушки много денег, а у ее жениха, к тому же иностранца, не так много, считают, что он не может быть никем иным как авантюристом.
— Это верно, — сказал я. — У нас это в обычае. Но если Назаров не авантюрист, ему очень просто доказать это. У порядочного парня всегда есть вещественные доказательства. У него есть семья, счет в банке…
Она подняла брови.
— Ну что ж, — сказала она. — У Сержа все это есть. К тому же, месье Хикори, когда вы увидите Сержа, вы сразу измените мнение о нем.
Она улыбнулась.
— А когда вы увидите его сестру, — продолжала она, еще шире улыбаясь, — вам не захочется удалиться от семьи Назарова.
Что-то в моем мозгу сделало тик-так.
— В самом деле? — сказал я. — Что же в ней такого потрясающего?
— Это одна из самых красивых девушек, которых можно представить, месье Хикори, — сказала она. — Я знаю, что все женщины мечтают иметь такой цвет волос, как у нее. Это просто мания. И я вас заверяю, что готова отдать все, чтобы получить такие волосы, как у Эдванн Назаровой. У нее самые красивые рыжие тициановские волосы на свете. И она сама так же прелестна, как ее волосы.
Я, вы понимаете, с трудом удерживаюсь от того, чтобы вскочить со своего кресла. Значит курочка, которая носит на себе артиллерию и которая воспользовалась мной, как тиром, после того как спустила моего бедного друга Родни, это сестра Назарова. Девочка, у которой красивые волосы, красивое лицо и чудесный характер.
Я подумал про себя, что горилла была бы менее опасна, чем она. Но мне невесело от таких шуток.
Я сказал Жералдине:
— Это весьма возможно, мисс Перринер. Но тот факт, что у Сержа очаровательная сестра, ничего не доказывает. Я знал многих людей из преступного мира, у которых были очаровательные сестры.
Она улыбнулась мне.
— Серж не богат, — сказала она, — но он также и не беден. И я заявляю вам со всей правдивостью, месье Хикори, что если мой отец не захочет согласиться на наш брак и лишит меня средств к существованию, это не остановит Сержа. Мы будем жить на его средства.
Я утвердительно кивнул.
— Во всяком случае, вы еще не поженились, — сказал я. — И насколько я понимаю, вы не женитесь до тех пор, пока я не закончу своего расследования.
Я мысленно лягнул себя ногой. Я совершенно забыл, что я мистер Хикори, частный детектив.
— Понимаете, мисс Перринер, — быстро продолжал я, — мое агентство получило определенные указания от вашего отца. Надеюсь, что вы дадите нам возможность закончить нашу работу. Я первый буду рад признать, что ваш жених полностью о'кей.
Она улыбнулась.
— Я в этом уверена, месье Хикори, — сказала она. — Но я плохая хозяйка. Я забыла предложить вам что-нибудь выпить. Да?
— Да, от этого предложения я никогда не отказываюсь. — Она встала, подошла к небольшому столику и смешала мне виски с содовой.
— Я хочу задать вам один вопрос, мисс Перринер, — сказал я. — Когда вы получили мое радио, сегодня ночью, которое я послал вам с «Фелс Ронстром», чтобы просить вас встретиться со мной в полночь в Зиедлер-клубе, вы кому-нибудь показывали?
Она вытаращила глаза.
— Да, — ответила она. — Я показала его Сержу. Он здесь обедал со мной. Послание прибыло сразу после обеда.
Это объяснило мне то, что я хотел проверить. Это доказывало, что радио, которое получила Жуанелла Рильватер на борту, было послано Назаровым после того, как Жералдина показала ему мое послание. Он хотел узнать, что я за тип.
Самое неприятное было то, что я не мог захватить Жуанеллу раньше, чем она повидается с русским. Она все испортит, когда расскажет ему, что я совсем не мистер Сирус Т. Хикори, но самый настоящий парень из ФБР, знаменитый Лемми Кошен. А этого как раз я не хотел, чтобы узнали.
Я опорожнил стакан и закурил сигарету.
— Простите меня за мое любопытство, мисс Перринер, но есть еще одна-две вещи, которые я хотел бы узнать.
— Задавайте какие хотите вопросы, месье Хикори. Я окажу вам посильную помощь.
— Вы когда-нибудь встречались с женщиной, которую зовут мисс Рилватер? Может быть, вы ее знаете под другим именем. Я вам опишу ее.
Я подробно описал ей внешность Жуанеллы.
— Нет, — ответила она. — Я не знаю этой женщины.
Я посмотрел на нее. Она смотрела мне прямо в глаза, и у меня создалось впечатление, что она не лгала.
— О'кей, мисс Перринер. Теперь я оставлю вас в покое. У меня болит рука. Мне нужно где-нибудь устроиться в отеле.
Я направился к двери, повернулся к ней и сказал:
— Миссис Перринер, заключим сделку. Пообещаем себе ничего не скрывать о своих намерениях и не устраивать никаких штучек за спиной.
Когда я говорил ей все это, я подумал, что я сам первейший лгун. Потому что если я не буду скрывать своих знаний и намерений, с ней случится полдюжины истерик и еще того хуже.
Она тоже встала. На ней было надето нечто воздушное из кружев. И я уверяю вас, что у этой девочки есть все для того, чтобы нравиться. Я лично таращил глаза… Еще как!
Она сказала мне:
— Я буду совершенно откровенна с вами, мистер Хикори. Все, чего я желаю, это чтобы это дело как можно скорее закончилось. Чтобы я могла выйти замуж за Сержа, не огорчая этим своего отца. Разумеется, я очень беспокоюсь о Бидди. Но я почему-то уверена, что с ним ничего не случилось и что он скоро появится.
Я ответил ей, что тоже надеюсь. И взял свою шляпу. Она сказала мне:
— Вы меня расспрашивали, мистер Хикори, и я вам каждый раз отвечала. Вы будете недовольны, если я в свою очередь задам вам вопрос?
Я ответил, что нет. Мне интересно было узнать, что она может спросить меня.
— Вы женаты? — спросила она.
Она стоит передо мной и смотрит. Вот какой вопрос! Зачем этой кукле понадобилось знать, женат я или нет. Я заставлю ее взобраться на кокосовую пальму.
— Да, — ответил я. — У меня миленькая жена и семь деток. Они живут на одной ферме в Милуоки.
— О, как это прелестно! — воскликнула она. — А ваша жена не огорчается тем, что так часто бывает одна? Вероятно, это очень тяжело для нее.
Я пожал плечами.
— Что вы хотите? — сказал я. — Мы не можем иначе. Я частный детектив. Мне нужно заработать себе на каждодневный хлеб, и я делаю свою работу.
— Вам нравится быть частным детективом, мистер Хикори?
Я понимал, к чему эти вопросы. И улыбнулся.
— Я в точности не знаю, — ответил я. — Я никогда об этом не думал. Я всегда занимался этой работой.
— А это хорошая работа? — спросила она. Я пожал плечами.
— Так себе, — ответил я. — Почему вы спрашиваете? — Она приветливо улыбнулась мне.
— Нужно будет, чтобы мы возобновили этот разговор, — сказала она. — Я уверена, мистер Хикори, что мы сможем оказаться друг другу полезными. Я особенно не хочу вас огорчить, но мне кажется, что ваше агентство не платит вам столько, сколько вы заслуживаете.
Она по-прежнему приветливо улыбается. Через минуту эта куколка сунет мне билет в тысячу долларов, чтобы я стал покладистым и сделал то, что она хочет.
— Вы очень любезны, мисс Перринер, но не будем об этом говорить сегодня вечером. Может быть, я смогу вернуться завтра?
— Ну, разумеется, мистер Хикори. Приходите сюда повидать меня. Я буду очень счастлива и Серж также. Я хочу, чтобы вы познакомились с ним. Вы увидите, как это будет чудесно.
Я пожелал ей доброй ночи и ушел. Поймал такси и велел отвезти меня в Гранд-отель. Там не знают мистера Лемми Кошена.
Пока мы ехали в темноте, я думал о парне Назарове, у которого такая восхитительная сестра. И которая так глубоко залезла в сердце девочки Жералдины, что та совершенно без ума от нее и верит ей во всем.
Я полагаю, что казак — это тип вроде своей сестрицы. Парень неотразимый, когда хочет кого-нибудь очаровать и обольстить. Вероятно, это специальность этой семьи Назаровых.
Очарование и обольщение во всех видах.