Есть над чем посмеяться

Глава 4 Подмазывание

Когда я проснулся, был поддень и снаружи ярко светило солнце. Моя рука еще дьявольски болела, но ведь могло быть и хуже. Энергичное вмешательство врача вчера вечером помогло. Вероятно, все скоро заживет.

Я сел в постели и позвонил, чтобы мне принесли кофе. Потом я погрузился в размышления. У меня ощущение, что до настоящего времени я еще ничего путного не сделал.

Удача, безусловно, не на моей стороне. Родни Уилкс, который, вне всякого сомнения, многое выяснил в этой истории, был спущен и уже никому не сможет помочь. Эдванн Назарова унесла свои когти как победительница.

И эта ведьма, которая уже убила одного человека и собиралась сделать то же со мной, находится на свободе, где-то в Париже. Вероятно, с высунутым языком носится по городу в поисках Лемми Кошена с готовой артиллерией у подвязки. Надеюсь, что это затрудняет ее при хождении.

Может быть, вы думаете, что я ненормальный, так как попросил Еруарда в настоящий момент не заниматься поисками этой курочки. Но по моему мнению, это единственная разумная тактика в игре этой партии, какой она мне представляется.

В сущности, перед нами малышка, которую ничто не остановит. После того как она уничтожила Родни, она пыталась сделать то же со мной. Два убийства за один вечер — это программа, которая кажется ей естественной.

Итак, что же кроется за всем этим? Почему эти люди забавляются тем, что убивают себе подобных?

Предположим, что Родни обнаружил, кто похитил Бидди, и был в состоянии доказать это Жералдине. Сержу оставалось лишь сказать милой девочке, что он воспользовался этой возможностью, чтобы нажать на старого Перринера. Ведь он сходит с ума по ней. Красотка не колебалась бы ни секунды, и поверила бы ему, и простила бы его. Они бы срочно поженились. А Бидди не стал бы рассказывать всему свету, что он похищен своим шурином.

Тогда почему эти люди убили Родни? С другой стороны, какова роль Жуанеллы Рилватер в этой истории? Эта девочка сидит у меня в печенке. Когда мне удастся наложить на нее лапу, у нас будет очень серьезный разговор.

Как раз в тот момент, когда я вылезал из постели, вошел Еруард, предварительно постучав в дверь. Если вы не знаете этого парня, то вам приятно будет узнать, что он полицейский. Он худой и носит очки, и у него небольшая остроконечная бородка, которая придает ему вид профессора. Но он знает свою работу.

Я уже один раз работал с ним. По делу интернациональных мошенников. И мы отлично понимаем друг друга, потому что это парень, у которого есть воображение. И даже больше.

Он сел, а я позвонил, чтобы принесли вторую чашку кофе для него. Он наклонил голову набок и сказал:

— Старина, сегодня утром у меня был длинный разговор с префектом полиции. И мне удалось убедить его сделать так, как вы хотите. Ему не очень понравилась мысль оставить на свободе Эдванн Назарову, но он все же согласился.

— Браво! Значит, все идет, как положено.

— Полностью, — сказал он, — а сегодня я осторожно разведаю об активности во Франции этих двух Назаровых. Безопасность также займется тем, чтобы выяснить, где поселилась Жуанелла Рилватер. И ее не упустят из виду. Как только я буду знать ее адрес, я сообщу его вам.

Я горячо поблагодарил его. Он выпил свою чашку и ушел.

Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Большие Бульвары залиты солнцем, несколько красивых куколок прошли по тротуару напротив.

Я спрашиваю себя, почему это женщины выглядят еще красивее во время войны? Должна же существовать для этого причина. В один из дней, когда у меня будет свободное время, я подумаю об этом.

А в ожидании этого я снова лег спать.

Было половина четвертого, когда я проснулся и отправился в ванную, чтобы принять душ. Потом я немного поболтался в ожидании врача. Он нашел, что все идет хорошо. Он уверил меня, что через день или два я смогу обойтись без повязки.

Сразу после его ухода зазвонил телефон. Это Еруард. Он сообщил мне, что его сотрудник обнаружил Жуанеллу Рилватер. Красотка остановилась в шикарном отеле. Отель «Сент-Ани» на улице Сент-Ани. Он также сказал мне, что она только сегодня утром зарегистрировалась там, хотя ее багаж прибыл в прошлую ночь. Это доказывает, что она наврала мне, что проведет ночь в Гавре. Она, вероятно, приехала в Сент Лазар поездом, следовавшим за моим через полчаса. И она ночевала в тех местах.

Мне необходимо было с ней немного объясниться.

Я кончил одеваться и угостил себя небольшим глотком коньяка, чтобы соответственно настроиться. Потом на такси отправился в отель «Сент-Ани». Объяснил парню в администрации, что я мистер Сирус Т. Хикори и хочу повидать мисс Жуанеллу Рилватер. Он позвонил к ней и сказал, что я могу подняться.

Жуанелла, безусловно, привыкла к роскоши. Я вошел в большой салон, из которого дверь вела, вероятно, в спальню. Она стояла у окна. Одета она была так, чтоб поразить парня в сердце. Мне хотелось бы знать, откуда у этой куколки такая уверенность и умение показать себя. Я знаю, что она некоторое время жила в Париже, потому что видел ее здесь в прошлом году, или она акклиматизировалась здесь, потому что ее муж Ларви предпочитал не появляться в США. Но общество, в котором она вращалась, было не высшего класса. Это доказывает, что у некоторых мышек чувство вкуса врожденное.

Ее глаза блестели, и она стопроцентно хороша. Улыбнулась мне так, что заставила бы мое сердце заколотиться, если бы я не думал сейчас о другом.

— Как дела, мистер Хикори? — спросила она. — Один палец виски, только чтобы пригубить, мой Лемми?

Я положил шляпу на стул.

— Не старайся, моя куколка, — сказал я ей. — Кто это позволил тебе называть меня Лемми, хотел бы я знать. И вообще — оставь все эти свои штучки для мужиков, которые тебя не знают. И не думай, что раз ты и твой Ларви помогли мне в прошлом году в этой истории с газом, то можешь считать себя неуязвимой. После этой истории вы вели себя более или менее спокойно, насколько мне известно. Но это не отменяет того, что ты и он мошенники. Тем не менее, я попробую твоего виски. Ты знаешь, что я пью его без соды. И налей мне на четыре пальца. Ты знаешь, что это моя обычная порция.

— О'кей, — сказала она. — Тебе стоит лишь сказать, и тебя послушаются. Потому что у меня к тебе огромная слабость. Когда ты поблизости, никакой другой мужчина ничего не стоит для меня. Но если ты хочешь, чтобы я не звала тебя Лемми, так и не буду называть так, мой Лемми. Ты доволен, Лемми?

Она подошла к шкафу и открыла его. Я увидел выстроившиеся на полке бутылки с виски, коньяком, джином. Похоже на то, что девочка решила запастись необходимой провизией на случай осады Парижа. Потому что она тоже любит такого рода жидкость.

Она налила мне на четыре пальца чистого виски и протянула стакан. Потом сунула в клюв сигарету, закурила ее и сунула мне в рот. Такого рода вещи эта малышка умеет делать быстро. И всегда с такой приветливостью, что нельзя на нее сердиться.

Потом она подошла в зеркалу, поправила платье, пригладила волосы.

— Ладно, — сказал я, — мне прекрасно известно, что у тебя отличная геометрия. Тебе нет нужды проделывать все это. К тому же настало время откровенного разговора.

Она повернулась ко мне.

— О'кей, — сказала она. — Это меня устраивает, но я хочу сразу же сказать вам, мистер Хикори, мне крайне необходимо знать, с какой персоной я имею дело. Если вы Сирус Т. Хикори из Трансконтинентального Детективного агентства, тогда я прошу вас быть предельно вежливым со мной. Потому что я не слишком люблю частных детективов.

Она села и одарила меня улыбкой.

— Но если ты Лемми, — продолжала она, — мой большой Лемми, мой прекрасный джимен, тогда, возможно, я отвечу на твои вопросы.

— Ты хорошо соображаешь, Жуанелла.

— Возможно, что это так.

— О'кей. Итак, я хочу спросить, что ты приехала делать в Париж?

Она смотрела на меня. У нее до такой степени невинный вид, что у меня чуть не выступили слезы на глазах.

— Я скажу тебе кое-что, Лемми. Совершенно конфиденциально. Так вот, мне неизвестно, зачем я здесь нахожусь. И я очень хотела бы это узнать.

— Послушай, мой зайчик, — сказал я. — Не будем играть в прятки. Ты очень хороша, и если бы меня интересовали женщины, я бы влюбился в тебя. Но для меня имеет значение лишь работа, которую я делаю. Женщины меня не привлекают. Так что не старайся обмануть меня.

— О, не смешите меня! — сказала она. — Ты не интересуешься женщинами? Тогда что же ты делал в прошлом году с девочкой Жоржеттой?

— Ты воображаешь себе Бог весть что, Жуанелла. У нас были чисто профессиональные отношения. Ты понимаешь, что входит иногда в тактику моей работы: представляться влюбленным в какую-нибудь курочку. Мне приходится часто изворачиваться, чтобы успеть в своей работе.

— Тогда, если это так, — сказала она, — я хотела бы знать, почему ты таким же образом не изворачиваешься со мной. Мне хотелось бы знать, чего мне не достает, чтобы быть как остальные женщины, на которых ты производил свои эксперименты?

— Послушай, Жуанелла, — сказал я, — не сердись. Ты отлично знаешь, что у тебя хватает всего, и редкие женщины могут этим похвастаться. И это потому твой муж так тебя обожает. Ты отлично знаешь, что Ларри сходит по тебе с ума.

— И что ж? — спросила она. — Разве это тебя касается? Ведь я имею право время от времени немного поразвлечься. Я прочитала в одной книге, что женщине необходимо иногда немного «расслабиться».

Вы заметили, что девочка Жуанелла сама направляла наш разговор. Таким образом, она мешала мне задавать вопросы.

Потом она встала, подошла ко мне, села на колени, обняла за шею и внезапно крепко прижалась губами к моим губам, что заставило мое дыхание прерваться.

Потом она оторвалась от меня, подошла к окну и посмотрела на меня с видом кошки, которая только что проглотила канарейку.

Что же вы хотите, чтобы я сделал?

Я встал.

— О'кей, Жуанелла! — сказал я. — Ты не хочешь говорить и стараешься запутать меня. Хорошенько запомни то, что я тебе скажу: если ты не будешь осторожна, то промочишь свои ноги.

— Я… я не люблю быть осторожной, — сказала она. — И я ничего не хочу рассказывать тебе, во всяком случае не в данный момент, потому что я сердита на тебя. Это как бы половой антагонизм. Потому что у меня к тебе слабость, мистер Кошен, которая всегда была.

— О'кей, Жуанелла. Делай, что хочешь. Но я тебе заявляю, что если ты окажешься поперек моего пути, я схвачу тебя и отшлепаю по тому месту, которое тебе известно, семьдесят два раза. Предпочитаю предупредить тебя заранее.

Она направилась ко мне с глазами блестящими от ярости. Потом лицо ее разгладилось, и она улыбнулась. Внезапно у нее стал мечтательный вид.

— О! Представляю себе, как мне это будет приятно, — сказала она. — Лемми, в тот день, когда тебе захочется это сделать, позвони мне и я приеду.

Она снова подошла ко мне.

Что бы вы хотели, чтобы я сделал?

Я схватил свою шляпу и удрал.

Я потерпел фиаско с Жуанеллой, но меня она заинтриговала. Ее поведение со мной заставляет предполагать, что у нее припасена козырная карта, которой она воспользуется, если я стану принуждать ее говорить. У этой девочки есть голова, и она знает, что подвергается большому риску так обращаясь со мной. Ведь я могу сделать ее жизнь очень тяжелой, и ее мужа тоже, когда они вернутся в США, если только у нее ничего нет в мешке.

И мне необходимо знать, что это такое…

Меня начало одолевать беспокойство… я совершенно не продвинулся в этом деле. Я знаю не больше того, что знал на борту «Фелс Ронстром». И если не считать того, что Родни находится в морге и что очаровательная Эдванн упражнялась в стрельбе по мне, то можно согласиться, что я приехал в Париж туристом.

Меня также беспокоит девочка Жералдина. Откровенна ли она? Я дорого бы дал, чтобы знать, известно ли ей или нет, какова судьба ее брата Бидди.

Внезапно мне пришла в голову мысль. Это, возможно, что-нибудь даст. Я прыгнул в такси и направился в Америкэн Экспресс. Я пошел к директору и показал ему свой значок. Он посоветовал отправить закодированное послание. Вот что оно содержало:

Директор Америкен Экспресс — славный парень. Он обещал прислать мне ответ как только тот будет получен.

Я почувствовал себя лучше потому, что предпринял какие-то действия. И теперь я начну действовать, проверяя вторую мысль, которая засела в моей голове.

Я подозвал такси и сказал шоферу отвезти меня в отель «Дьедонне».

Я собираюсь сыграть шутку с девочкой Жералдиной.

Тем не менее это смешно. После того как я приехал в Париж, я почти все свое время провожу сидя в кресле напротив какой-нибудь курочки.

И вот я опять в таком положении. Сижу напротив Жералдины. Я делаю все, что в коих силах, чтобы походить на Сируса Т. Хикори, которому собираются положить на лапу.

Начало смеркаться, и Жералдина задвинула шторы у большого окна. У нее красивые линии, и мне нравится, как она движется.

Но что у нее особенно исключительное, так это ее волосы. Она настоящая блондинка. Их цвет появился не из бутылки. Я вас уверяю, что весь ансамбль стоит внимания. Сверху донизу это ласкает вам глаз, когда вы на нее смотрите.

А у меня вид неспокойный, нервный и недоверчивый. Это не так легко, но я делаю, что могу.

А также я вспоминаю свою историю о жене и семерых детях. Надеюсь, что она проглотила эту небылицу. Я употребляю дьявольские усилия, чтобы походить на парня, у которого жена в Милуоки и семеро детей. Для этого мне приходится пришпоривать свое воображение, потому что я не знаю никого, у кого жена в Милуоки и семеро детей.

Я держал шляпу в руках, без конца теребил ее, как это делают нервные парни.

Наконец я сказал:

— Я могу сказать, мисс Перринер, что был очень счастлив вчера вечером, когда вы заинтересовались моей женой и семью детишками. Я не говорил вам больше, потому что был очень усталым. И я много думал о том, что вы сказали мне относительно Трансконтинентального Детективного агентства, которое, безусловно, не платит мне столько, сколько заслуживает такой человек, как я.

Она покинула окно и направилась ко мне. Она улыбнулась, и в глазах ее было приветливое выражение.

— Это потому, что мне самой не терпится поскорее выйти замуж, мистер Хикори, я думаю о тех, которые уже женаты. Ваша жена, безусловно, же должна страдать в ваше отсутствие.

Я опустил голову.

— Я полагаю, что так, — сказал я. — Но это неизбежно. Мы уже привыкли жить раздельно.

Жералдина в течение минуты ничего не говорила, потом сказала:

— Я полагаю, что если бы вы могли, если бы это было возможно, вы бы охотно бросили эту работу частного детектива и отправились жить в Милуоки.

Я энергично кивнул головой.

— Правильно! — воскликнул я. — Я знаю там небольшой магазинчик, который мог бы купить, если бы у меня было достаточно денег для этого. Как бы мне нравилось продавать шоколад и соду! Вы говорили о том, что я сразу же брошу ремесло детектива, это совершенно верно! — Она наклонилась ко мне, блестя глазами.

— Так почему бы вам не сделать этого, мистер Хикори? — Я выдал смех, можно сказать, безрадостный.

— Почему? — повторил я с рыданием в голосе. — А где такой парень, как я, может найти необходимые ему десять тысяч долларов?

Она встала и подошла к камину, потом повернулась ко мне:

— Это я их вам дам, — сказала она.

Она подождала минуту, чтобы дать время мистеру Хикори оценить драматизм фразы, потом продолжала:

— Мистер Хикори, поговорим откровенно. У меня есть для вас предложение. Я вам уже заявила, что полностью доверяю Сержу. Он дал мне все необходимые доказательства о своем положении и своих возможностях. Я совершенно уверена, что он достаточно богат, чтобы обеспечить меня всем необходимым, если мой отец лишит меня денег. Хорошо.

Итак, вот мое предложение:

У меня есть намерение дать вам сумму в сто тысяч франков. Сегодня вечером я устрою ваше свидание с Сержем.

Вы встретитесь с ним и составите о нем мнение. Я знаю, что это мнение будет превосходным.

Затем вы немедленно возвратитесь в Нью-Йорк, чтобы сказать моему отцу, что мое решение выйти замуж за Сержа бесповоротно. Вы также скажете ему, что Серж, по вашему мнению, человек превосходный, с отличной репутацией и безупречной карьерой. Что он, безусловно, будет прекрасным мужем. Итак… мы с вами договорились?

Я встал и сказал:

— Вы знаете, что я согласен и даже десять раз, а не один. Когда же я смогу получить галету?

Она улыбнулась. У нее очень довольный вид. Тем не менее, у меня ощущение, что ее счастливый вид только снаружи. Внутренне она немного озабочена.

Она сказала:

— У меня здесь деньги. Я пойду за ними и сейчас вернусь.

Она вышла из комнаты, а я закурил сигарету. Вот забавное ремесло у этого парня Хикори. Я хочу сказать, что интересно было бы быть «настоящим» мистером Хикори.

Через некоторое время Жералдина вернулась и протянула мне пачку французских билетов. Мне радостно было видеть, что эти билеты совсем новые. Они были по пяти тысяч франков каждый.

— Вот хорошая работа, мисс Перринер, — сказал я. — Ради добычи такого рода я сделаю какой угодно рапорт и на кого угодно. Но, чтобы убедить свою совесть, я все же хотел бы бросить взгляд на вашего жениха. Для того, чтобы мне соврать вашему отцу, когда я скажу ему, что видел парня и разговаривал с ним.

Я сообщил ей свой адрес, и она его записала…

Потом она протянула мне руку.

— До скорого свидания, мистер Хикори. Я не сомневаюсь в том, что могу полностью доверять вам.

— Совершенное доверие, — сказал я. — Я буду предан нашим интересам. Это также верно, как то, что меня зовут Сирус Т. Хикори.

Мы пожали друг другу руки, и я ушел.

Выйдя, я позволил себе улыбнуться до ушей. Замечательная удача!

Я поймал такси и помчался в Национальную Безопасность. Я сообщил свое имя, и Еруард принял меня. Он сидел за письменным столом. Его маленькая острая бородка была направлена на меня, когда я входил. Потом он улыбнулся мне, приветствуя.

Я сунул руку в карман и вытащил оттуда двадцать билетов по пять тысяч франков, которые мне дала Жералдина.

— Эти билеты дала мне Жералдина Перринер, — сказал я ему. — Они совершенно новые. Она, безусловно, получила их в банке. Можно будет узнать, откуда она их получила?

Он нажал кнопку звонка.

— Старина, — сказал он. — Это ведь очень просто.