Есть над чем посмеяться

Глава 9 Приятная встреча

Было приблизительно два часа ночи, когда я кончил с Боргом. И мое сердце немного болело за бедного парня. Потому что приятель приехал в Париж в надежде оторвать большой куш, который обещал ему Назаров за похищение Бидди Перринера. А вместо куша он получил солидную трепку.

Прежде чем его покинуть, я прочитал ему наставление. Я посоветовал ему не двигаться из отеля «Мутон» раньше, чем его лицо примет нормальный вид. А затем прямо умчаться в Нью-Йорк.

Совсем не раскрывая пасти, я заявил ему, что, если хоть одно слово сорвется с его губ до отъезда из Франции, я устрою так, что он до конца своих дней будет разбивать камни в тюрьме Алькатрас.

Должен признаться, что последний аргумент произвел на него большое впечатление.

К тому же я не думал, что теперь Борг станет осложнять мне жизнь. Но все эти угрозы имели цель помешать ему свидеться с Назаровым. Потому что я не хотел, чтобы он знал, что Назаров мертв.

Потому что у меня было подозрение, что Борг не один работал над похищением. Борг — крепкий парень, драчун, но мозги у него не слишком-то варят. А Назаров не был болваном, и он прекрасно понимал это. И существовал еще другой парень, который руководил Боргом.

Но я не спрашивал об этом Борга, потому что он скорее дал бы себя убить, чем сказал это. Потому что этот парень — настоящий мошенник, но не предатель. Даже если бы ему стали поджаривать подошвы ног, он не выдал бы его имени.

Во всяком случае, тот факт, что Борг приехал сюда за добычей, дает мне возможность предполагать, что другие поступили таким же образом. А это меня и интересует.

Я пожелал доброй ночи Боргу и посоветовал по выходе из отеля сразу же сесть на корабль. Я верю, что мне удалось убедить его.

Когда я уходил, он пытался высосать несколько капель коньяка, которые я оставил в бутылке…

Мне удалось найти такси, и я попросил отвезти меня в отель «Сент-Ани». Ночной портье позвонил Жуанелле, чтобы спросить, можно ли мне подняться к ней. Она ответила, что немедленно примет меня.

Я внутренне усмехался, потому что мне казалось, что девочка нуждается в одобрении. Потому что на Монмартре она не добилась цели.

Когда я вошел в салон, она меня ждала. И с первого взгляда мне стало ясно, что куколка плакала. Одна или две пряди волос упали ей на шею, а для тех, кто знает Жуанеллу, это кажется невероятным. Под глазами у нее были темные круги.

— Хелло, беби! — сказал я, — мораль по боку! Принимай жизнь такой, какая она есть. И первым делом нужно налить дяде Лемми хорошую порцию виски. И помни, прошлый раз, когда ты пыталась всучить нелепицы, больше не повторится, или ты будешь здорово наказана.

Она пожала плечами.

— Не разоряйся, — сказала она. — Я все бросила.

Она пошла за бутылкой и наполнила для меня стакан. Потом она протянула мне сигарету, а сама упала на стул.

— Итак, мой красавчик, — сказала она. — Чему я обязана радости видеть тебя?

— Это тебе надо говорить, моя прелесть, — ответил я. — Но чтобы доказать тебе, что я не блефую, я расскажу тебе кое-что. Ты ездила повидать Борга этой ночью. Ты пыталась подкупить Борга, чтобы он тебе сказал, где находится Бидди Перринер, но он не согласился на это. К тому же, ему это неизвестно.

Жуанелла была совершенно ошеломлена.

— Я находился в комнате рядом, — продолжал я, — отель «Мутон» — это забавное место, в котором имеются дырки в стенах. После того как ты ушла, у меня состоялся небольшой разговор с Боргом. Только мои аргументы были посильнее твоих. И меня он послушался.

— Хочу в это верить, — сказала она. — Надеюсь, что ты хорошенько стукнул этого парня.

— Я стукал и перестукал, — ответил я. — Он назвал меня незаконнорожденным.

— Никогда бы не подумала, что он такой ясновидящий, — задумчиво проговорила она. — Я всегда верила, что ты дитя любви, это гораздо лучше. Только пусть такой пустяк не помешает тебе разложить меня, если тебе когда-нибудь этого захочется.

— Послушай, моя милая, — сказал я. — Ты очень красивая девочка, твои очертания бесподобны, и у тебя первосортный темперамент…

Она прервала меня.

— А к чему мне все это с тобой? — закричала она. — Ты даже никогда не поинтересовался, ношу ли я пояс или чулки, которые просто прилипли к моим ногам. Тебе бы родиться эскимосом. Ты настолько холоден, что даже не «любопытен»…

— Жуанелла, — сказал я, — ты не права. Тебе прекрасно известно, что у меня есть правило, никогда не смешивать дело с чувствами.

— Все это глупости, — сказала она мне. — Каждый раз, когда твои дела помешают тебе делать кульбит с курочкой, я согласна вышить крест на твоих трусиках и объявить войну Европе.

Потом Жуанелла приняла огорченный вид.

— Но я ничего не могу изменить, — продолжала она. — Вот уже два года, как я пытаюсь соблазнить тебя. Но тебя бы не удивило, если бы я сказала, что мои ноги из картона. У тебя даже нет желания проверить это.

Она закурила сигарету.

— Итак, — продолжала она, — что же тебе не подходит? — Я выпустил очень аккуратное кольцо дыма и посмотрел сквозь него.

— Я полагаю, — сказал я, — что тебе неизвестно, куда направилась твоя подружка Жералдина?

— Нет, — ответила она. — Все, что мне известно, это то, что ее нет больше в отеле. И меня очень беспокоит это.

— Меня тоже это беспокоит, — сказал я.

Я сделал хороший глоток виски и вздохнул.

— Бывают же такие ночи, — сказал я, — когда все идет шиворот-навыворот. У меня для тебя есть еще сюрприз. Серж и Эдванн Назаровы мертвы.

Жуанелла ничего не сказала. Она подошла к столу и налила себе выпить. Залпом выпила и снова стала передо мной.

— Иногда, — сказала она, — мне кажется, что я становлюсь ненормальной. Ведь не хочешь же ты заставить меня проглотить это? Что эти двое покинули нас для лучшего мира?

— Между тем, это так, — сказал я. Она брякнулась в кресло.

— Какая история! — воскликнула она. — Что же с ними случилось, Лемми?

— Разные вещи, — ответил я. — Прошлой ночью в отеле «Казак» Эдванн сунула мне записку. Там говорилось, что она хочет меня видеть. У меня возникла мысль, что она чего-то боялась.

И я пошел в ее квартиру и подождал там. Она хотела меня видеть, чтобы заключить со мной сделку. Фактически она почти призналась мне, что Назаров был организатором похищения Бидди Перринера.

Потом она меня покинула, чтобы пойти поговорить с Сержем у него на квартире и попытаться его уговорить сотрудничать со мной. Когда я пришел к ним часом позже, они оба были мертвы. Она отравила его и отравилась сама. — Жуанелла удивленно присвистнула.

— Что ты знаешь об этой женщине? — спросила она. — И что могло заставить ее принять такие меры?

— А ты знала, что она была женой Сержа? — спросил я. Она покачала головой.

— Нет. Но теперь меня ничто не удивит.

— Так вот, она была его женой. Эдванн Назарова была француженкой. И она была без ума от Сержа. Должно было случиться что-то особенное, чтобы она решилась его убить. Но она его убила, это факт.

— Но почему, — спросила Жуанелла. — Почему она сделала это?

— Она хотела, чтобы Серж бросил дело Перринер. Парень не хотел об этом слышать. Он вытащил свой автоматический и угрожал Эдванн застрелить ее, если она будет настаивать на своем. Тогда она его отравила, а потом отравилась сама.

— Но ты мне не сказал, почему он был против? — настаивала Жуанелла.

— Потому что Серж был русским, а Эдванн француженкой, — ответил я.

— И что ж? Разве так происходит в семье, когда муж и жена различных национальностей?

— Не всегда, Жуанелла, — сказал я. — Но на этот раз это было так.

Я встал и налил себе еще порцию.

— Послушай, моя милая, — сказал я. — В этом месте действие ускоряется. Скоро настанет час большого спорта. Теперь не время скрытничать.

— А что ты хочешь узнать, Лемми?

— Так вот, сперва расскажи мне, как это случилось что Виллис Перринер поручился за тебя перед федеральными властями, чтобы ты могла покинуть Штаты, и почему ты явилась сюда прохлаждаться с Жералдиной, и почему Ларви не знает, где -ты находишься?

— Это очень просто, — ответила она. — Я хотела подшутить над Ларви. В последнее время у нас не все шло гладко. С тех пор как Ларви и я получили благодаря тебе условное заключение, бизнес стал очень затруднительным. И мне представилась возможность подзаработать немного денег. — Она нагнулась ко мне.

— Ты знаешь «Сэм Фримен бар», Лемми? — Я кивнул головой.

— Так вот, однажды ночью я была там и услышала слова, которые были предназначены не мне. Вилли Лодц был пьян, и он говорил громким голосом курочке, которую прижимал к себе. Он ей сказал, что скоро будет одним из избранных, что получит большую галету. Он назвал имя Борга. Ты знаешь этого парня. Каждый раз, когда в нашей прекрасной Америке происходит похищение, Борг бывает замешан в него. Похищения — это просто страсть этого человека.

В тот момент я не обратила на это внимания, но потом, когда Лодц выпил еще несколько стаканов, он бросил имя Перринер. Тогда я все поняла. Все в городе интересовались тем, что случилось с Бидди Перринером. Теперь у меня был ответ. Тогда я пошла к Виллису Перринеру и дала ему несколько советов.

— Да? — сказал я. — Каких же?

— Прежде всего я ему сказала, что узнала, что его сын был похищен. И что это была работа банды жестоких и твердых парней. Потом я ему сказала, что он может использовать меня. Что мне хотелось бы немного заработать. Что я ничего не боюсь. И что, может быть, мне удастся войти в такие слои, куда полиции не забраться.

— Ну и ну. Ты не лишена ловкости, моя курочка. А потом? Что сказал тебе твой приятель Виллис Перринер?

— Виллис Перринер заговорил со мной о Назарове. Он сказал мне, что подозревает, что Назаров — организатор похищения, хотя и держится вдали, и что он уехал во Францию, куда Жералдина, которая сходит по нему с ума, последовала за ним.

Потом он решил послать меня туда, чтобы я рассказала Жералдине о разговоре, который я услышала в баре, и попыталась таким образом открыть ей глаза. И одновременно для того, чтобы наблюдать за ней, помешать ей делать глупости ради ее Сержа.

— И я подозреваю, — сказал я, — что это ты сказала Виллису Перринеру, чтобы он ничего не говорил мне об этом.

— Точно, мой милый, — ответила она мне. — Во-первых, потому, что ты бы все испортил, а потом, я рассчитывала срезать у тебя под ногами траву. Мне бы очень понравилось вернуть Бидди Перринера отцу и натянуть тебе нос. И больше всего я нуждалась в деньгах. К тому же, — закончила она, — старик был так удручен, что согласился со всем, что я предложила.

Она пожала плечами, потом добавила:

— Я сомневалась, что мы будем путешествовать на одном корабле. Когда я тебя заметила в первый же день путешествия, я была напугана. Я сразу же отправила Жералдине по радио послание, в котором говорилось, что еду к ней по поручению ее отца и, если она захочет связаться со мной по радио, пусть подписывает свои послания «Друг». Я это сделала на тот случай, если ты сговоришься с радистом.

— Моя дорогая, у тебя есть мозги, — сказал я. — Это могло тебе дорого обойтись, если бы ты продолжала надувать меня. Но теперь ты можешь быть скорее полезной, чем помешать. Скажи-ка мне, кто активно занимался этим похищением. Кто эти парни, которые замешаны в это дело?

— Их трое, — ответила она. — Лодц, Борг и одна курочка, мне неизвестная. Курочка высшего класса. Бидди Перринер был парнем, которого легко было заманить, пользуясь женщиной, как приманкой. Потому что он влюблялся во всех, с которыми встречался, если они были хорошо сложены и приветливо улыбались. Так вот курочка, о которой идет речь, должна была заманить его в такое место, где его и зацапали. В сущности, это было простое дело.

— Ты не могла бы мне описать эту девочку, о которой ты говоришь? — спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

— К чему это? — спросила она. — Разве это имеет значение?

— Я еще не знаю, — ответил я. — Но меня бы рассмешило, если бы я узнал, что это та курочка, которую я застал сегодня утром в твоем номере.

Жуанелла ошеломленно посмотрела на меня.

— Да, — сказал я. — Сегодня утром, когда ты была у парикмахера, я приходил к тебе для небольшого конфиденциального визита. Я узнал, что Жералдина уехала, и хотел знать, не осталась ли какая-нибудь записка об этом у тебя, объясняющая исчезновение малышки.

Жуанелла была явно недовольна моим вторжением.

— Когда я находился в твоей комнате, услышал шум в ванной. Дверь была приоткрыта, и я смог посмотреть в щелку. Там находилась красотка, которая шарила в аптечном шкафчике. Она искала что-то, не знаю что, потом я скромно удалился. Так что мне интересно знать, не та ли это особа, которая, как ты говоришь, работает с Лодцем и Боргом.

— К чему ей было приезжать в Париж, Лемми?

— По той же причине, что и Боргу. Чтобы получить свою долю добычи. Потому что Назаров не мог заплатить им раньше, чем получит выкуп, или потому, что хотел их надуть. Во всяком случае, раз Борг приехал в Париж, нет никакой причины, чтобы двое других не сделали то же.

— Понимаю, — сказала Жуанелла.

— Ты должна играть эту игру вместе со мной, — сказал Лемми.

— Согласна, Лемми. Что я должна делать?

— Я хочу теперь заняться Зелдаром. Может быть, он замешан в дело Перринера. Но, может быть, и нет. Это то, что мы должны выяснить. Ты знаешь его адрес?

— Да. После того как ты ушел из кафе «Казак» в тот вечер, Зелдар сказал, что он живет в квартире в билдинге «Мирамар», на улице Мира.

Я посмотрел на часы.

— О'кей, — сказал я. — Вот что ты сделаешь. Сейчас без двадцати три. В три пятнадцать ты вызовешь «Мирамар» и попросишь соединить тебя с апартаментами Зелдара. Когда он будет на конце провода, ты ему скажешь, что тебе необходимо увидеться с ним. Нечто очень важное для передачи ему. Что это срочно и важно.

Вероятно, он придет сюда. Он появится около четырех часов. Я же вернусь теперь в Гранд-отель, чтобы быть поблизости от его жилища. И я буду ждать около телефона. Если он решит прийти повидать тебя сейчас же, ты известишь меня.

— О'кей, — сказала Жуанелла. — А если он придет, что я ему скажу?

— Мне наплевать на это. Выдумай, что хочешь. Расскажи ему историю про Сержа и Эдванн. Скажи ему, что Жералдина исчезла и что ты сходишь с ума от беспокойства. Но только не говори ему, что ты знаешь, что Назаров мертв. Дай ему понять, что ты приятельница Борга и замешана в похищении Бидди. Интересно посмотреть, как он будет на это реагировать. Во всяком случае, самое важное — это удержать его здесь как можно дольше. Поняла?

Она ответила мне о'кей, потом, когда я подошел к двери, сказала:

— Эй, Лемми! Ведь теперь я твоя помощница, и ты мог бы, как воспитанный человек, пожелать мне доброй ночи!

Я вернулся к ней и поцеловал ее. Она обняла меня за шею и крепко прижалась губами к моим губам. Я вас заверяю, что у этой курочки дьявольский темперамент.

Когда я оторвал свои губы от ее, произошел такой шум, как когда отрывают горчичник от груди моего дедушки.

Она проговорила слабым голосом:

— У тебя есть одно достоинство, мой красавчик. Несмотря на то, что ты так же холоден, как рожденный на Северном полюсе, у тебя замечательная техника. — Она поправила волосы и продолжала:

— Не беспокойся, милый. Я задержу здесь Зелдара. Даже если для этого придется продемонстрировать ему танец. Ты знаешь, что я готова сделать для тебя все, что угодно, хотя ты разбиваешь мое сердце. Теперь иди, Казанова!

Придя в отель, я первым делом принял горячий душ, потом оделся и растянулся на постели. Вскоре после этого зазвонил телефон. Я посмотрел на часы, три двадцать пять.

Это была Жуанелла.

— Хелло, Лемми, — сказала она. — Зелдар находится на пути ко мне. Тем не менее, я хочу знать, что ему скажу, когда он придет.

— Скажи ему то, о чем мы условились. Задержи его на полчаса, по крайней мере.

— Какая неприятность! Ведь сейчас почти половина четвертого? А если он попробует меня изнасиловать? Такая неприятность!

— Ну и что ж! — засмеялся я. — Это будет ведь не в первый раз, когда мужчина попробует это сделать с тобой и получит по роже.

Потом я серьезно добавил:

— А что он сказал?

— У него очень недоверчивый голос, — ответила Жуанелла. — Он меня спросил, что же это такое меня волнует. Тогда я сказала ему, что Жералдина исчезла и что это меня страшно беспокоит. Потом я добавила, что подозреваю: она удрала с Назаровым. И мне очень хочется известить об этом полицию. Мне кажется, что это заставило его решиться. Он сразу же сказал мне, что немедленно придет и чтобы я до его прихода ничего не предпринимала.

— Браво, — сказал я. — Теперь тебе остается лишь сыграть сцену отчаяния. С большим количеством рыданий. И стонов. Это ты можешь проделать с легкостью, моя птичка.

— Ах да! — сказала она. — А что ты сделаешь для меня взамен всего этого?

— Я куплю тебе конфет на день твоего рождения, — ответил я.

Она презрительно засмеялась и сказала:

— Не беспокойся, мой милый. Я дождусь того дня, когда ты будешь не настороже. Это наступит. И ты тогда увидишь, что я сделаю.

— А что ты мне сделаешь, моя прелесть? — спросил я. Она мне рассказала со многими подробностями. Но я не могу вам этого повторить.

После того как я пожелал удачи Жуанелле, я повесил трубку и быстро скатился по лестнице. Потом направился к жилищу Зелдара. Прежде чем войти, я обошел его вокруг, чтобы осмотреться. Прекрасное меблированное здание.

Я позвонил, и дверь открылась. Я поднялся по лестнице и осмотрел три двери на этаже. На каждой была прикреплена карточка с фамилией владельца. Я дошел до двери Зелдара, замок был очень простым, и я быстро открыл его.

Войдя в квартиру, я включил свет и закрыл за собой дверь. Потом я обошел квартиру. Никого. Она состояла из четырех комнат, в том числе салона и кабинета.

В кабинете я стал рассматривать бумаги, лежащие на столе. Все они принадлежали фирме «Гледис, Назаров и Хал». Все это казалось совершенно невинным. Фирма, казалось, торговала главным образом виски, в голландском порту, где у них был филиал.

Я пошарил также в других комнатах, но абсолютно ничего не нашел. Заключение: или Зелдар ничего не знает о махинациях Назарова, или это хитрый парень, который знает, где прятать бумаги так, чтобы их не нашли.

Меня привела в ярость моя бесполезная прогулка, потому что у меня было предчувствие, что я что-нибудь найду здесь. Что-то, что направит меня на правильный путь. Это предчувствие оказалось пустышкой.

Когда я достаточно убедился в этом, решил смываться. Я в каждой комнате погасил свет и вошел в прихожую как раз в тот момент, когда раздался звонок.

Я сунул руку в карман пиджака и достал свой автоматический. Но потом сразу же спрятал его, потому что понял, что это не может быть Зелдар.

Во-первых, Жуанелла задержала бы парня на более долгий срок. И во-вторых, он не стал бы звонить. Он вошел бы со своим ключом.

О'кей. Посмотрим.

Я снял пальто и шляпу и повесил их на вешалку. Потом сунул сигарету в клюв, придав себе вид человека, жившего здесь. Потом я открыл дверь.

Высокий тип, с худым лицом стоял у двери. Его губы были искривлены в странной улыбке. И он держал направленный на меня револьвер крупного калибра. Вид у него был решительный.

— Салют, — сказал он. — Отодвинься немного, чтобы я мог войти. Освободи дверь, я ее закрою. И не вздумай заниматься глупостями, не то я тебя спущу.

Я поблагодарил его и сделал то, что он просил. Он закрыл за собой дверь и толкнул меня в салон. Он пошарил у двери и зажег свет.

— Скажи мне, старина, — спросил я. — Ты уверен, что не ошибаешься? Ты думаешь, что здесь квартира, которую ты ищешь? Потому что я тебя еще никогда не видел.

Он бросил шляпу на стул. И по-прежнему держал оружие, направленным на меня.

— Все в порядке, — сказал он. — Меня зовут Лодц, Вили Лодц. И я не тронусь отсюда, пока не повидаю Назарова. И не двинусь отсюда, пока не получу своих сто тысяч долларов. А если я их не получу, у кого-то будет болеть живот. И будет очень болеть. Ты усек?