Это было в Коканде. Роман

48

Пекарня и склад стояли за базаром в тупичке. Воздух здесь пропах печеным хлебом, а земля вечно была утоптана лошадьми. Чтобы получить хлеб, арбы въезжали во двор, к раскрытым дверям старого амбара. У весов рядом со столиком кладовщика толклись грузчики. Возле стены лежали ящики для переноски буханок.

Когда из тюрьмы приезжали за товаром, ворота прикрывались, но никакой особой охраны не полагалось, кроме обычного конвойного. Заключенные, посланные с тюремной арбой, не имели права говорить с посторонними. Но за правилом этим конвойные совсем не следили, да и трудно было отличить «складских» от посторонних.

На следующий день Сапар опять увидел на дворе поджидавшего его Мулла-Бабу.

Старик стоял возле арбы и помогал при погрузке. Конвойные считали его рабочим.

Принимая от Сапара ящик, Мулла-Баба спросил:

- Ну как, ты поговорил с Хамдамом?.. Воспрянул он духом?

- Он обрадовался. Веселый стал, - ответил Сапар.

- Ну вот и хорошо. Главное, чтобы у него душа была веселая. Ты передал ему еду?

- Все передал.

- Ты скажи ему, что я его не забуду… Завтра опять принесу.

На сером, исхудавшем личике Мулла-Бабы появилась усмешка, мохнатые, широкие его ноздри еще больше расширились. Сощуренными глазками он впился в Сапара…

- Эй, сороки! Чего там… - крикнул по-русски конвойный, заметив болтовню.

Сапар, опустив левое плечо, сбросил ящик на руки Мулла-Бабе. Мулла-Баба уложил его в арбу.

Когда Сапар отошел от Мулла-Бабы и подымался уже по доскам в амбар за следующим ящиком, старик погладил себя по щекам, по бороде, как во время молитвы, вздохнул и пробормотал:

- Боже, пошли Хамдаму тихую кончину. Лучше ему умереть тихо, чем всем нам жить в мучениях.