Фауст

Едва ли рыцарь

На самом деле Лейб мог рассказать о Фаусте больше того, что он записал в «Дневник погоды». Коротко описав взгляды Фауста на соединение планет и предначертанный ему дар провидца, Лейб записал в «Дневник погоды» следующее:

«Он выдавал себя за комтура или учителя небольшого орденского дома иоаннитов на границе Каринтии, именуемого Галлештейн»{302}.

Во главе комтурии стоял коммандор, он же комтур; иногда эту же должность именовали «настоятель», «прокуратор» либо «учитель». Обычно комтурия представляла собой небольшой, хорошо укреплённый аванпост или путевую станцию с расположенной в ней церковью, с гарнизоном, численность которого отвечала ситуации. Должность контура была важной, но не слишком высокой.

Хотя на пространстве христианского мира действовало около 100 или более военных орденов, одним из самых влиятельных всегда считался Суверенный Военный орден госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского (орден иоаннитов){303}. Деятельность Мальтийского ордена обычно связывают с Мальтой и Родосом, но организации иоаннитов были распространены по всему христианскому миру. Хотя уже в VII веке существовала традиция устройства госпиталей или домов, где паломники могли подготовиться к паломничеству в Иерусалим, дождаться корабля, а также отдохнуть перед возвращением домой, впервые об этом ордене упоминается в булле Postulatio Voluntatis римского папы Пасхалия II от 5 февраля 1113 года. В XIII веке ордену принадлежало более 19 000 домов и поместий по всей Европе.

Организационная структура ордена сложилась в XIV веке после успешного завоевания Родоса. Орден делился по языковому (национальному) принципу на приораты, баливаты и комтурии. В ордене существовало 8 организаций, выделенных по национальному или языковому принципу, каждой из которых управлял бейлиф или пиллер; за каждую национальную организацию отвечал один из 8 высших сановников ордена: за Прованс – великий магистр; за Овернь – маршал; за Францию – великий госпитальер; за Арагон – знаменосец; за Кастилию – великий канцлер; за Италию – адмирал; за Германию – великий бейлиф; за Англию – туркоплиер. Во главе ордена стоял Великий Капитул, верховной властью в котором обладал великий магистр или гроссмейстер (термин был введён в 1489 году). Миссия ордена выражалась девизом Tuitio Fidei et Obsequium Pauperum и состояла в защите верующих и служении бедным и страждущим.

Рыцари должны были быть благородного происхождения (доказательства этого изучались весьма тщательно) и до своего назначения в комтурию проходили три «каравана», или кампании, что соответствовало солдатской повинности. Вступая в этот религиозный орден, рыцарь давал обеты бедности, целомудрия и послушания. На практике эти обеты не слишком тяготили христианских воинов. Комтуры в континентальной Европе мало зависели от приказов своего высшего руководства.

В 1528 году 44-м великим магистром ордена был Филипп Вилье де Лиль-Адан (1521–1534), искусный солдат и руководитель, имя которого осталось навсегда связанным с потерей Родоса. Прежде ордену удавалось противостоять туркам, и в 1480 году рыцари успешно отразили стремительное нападение войск османского султана Мехмета II. Однако 1522 году Сулейман I возобновил штурм, подойдя к Родосу с флотом, насчитывавшим от 400 до 700 кораблей. Войску Сулеймана, насчитывавшему от 140 до 200 000 человек, противостояли всего 6000 рыцарей и солдат вспомогательных подразделений. Сулейман был уверен в победе.

Шесть месяцев защитники острова героически отражали яростные атаки турок. Рыцари отступили, когда у них закончились припасы – и, что особенно обидно, из-за того, что правители Европы не смогли договориться об отправке подкреплений. Вилье де Лиль-Адану и его рыцарям предложили условия почётной сдачи: оставшиеся 180 рыцарей и 1500 наёмников должны были навсегда уйти с острова. Из уважения к храбрости защитников острова Сулейман отправил выживших в Европу на турецких кораблях.

С рыцарями-иоаннитами было связано много загадочных историй. Ходили слухи, что английский алхимик Джордж Рипли ежегодно производил на Родосе золота на сумму около 100 000 фунтов. Но, пожалуй, самым выдающимся достижением иоаннитов была стойкая защита Родоса против невероятно превосходящего противника. Когда весть о потере Родоса дошла до Карла V, император воскликнул: «Ни одна битва не была проиграна так достойно, как битва за Родос!» При всём восхищении мужеством защитников Карл V отказал Вилье де Лиль-Адану в поддержке его планов отбить Родос у турок. Хотя после 1528 года орден ещё шесть долгих лет оставался без какого-либо пристанища, Карл V в итоге ответил согласием на петиции иоаннитов – и подарил им острова Мальту, Гозо и Комино с условием, что рыцари обязуются защищать корабли христиан в этих водах.

Будучи рыцарем и комтуром ордена иоаннитов, Фауст должен был доказать своё благородное происхождение и пройти три обязательных кампании. Определение helmstet могло означать, что Фауст был потомком знатного рода фон Гельмштадт. Как известно, в немецком языке существовали строгие нормы для обозначения 16 степеней благородного происхождения, но в особых случаях допускались отклонения от этих правил. После падения Родоса и больших потерь, особенно значительных среди немецкого крыла ордена, требования к вновь вступающим рыцарям были смягчены{304}.

Упоминание о воинском звании заставляет вспомнить слова Меланхтона о причастности Фауста к победной кампании императора в Италии. Если во время Итальянской кампании Фауст действительно сделал то, что ему приписывали, он вполне мог получить в награду должность комтура. Не исключено, что Фауст мог оказаться на войне в Италии потому, что вступил в орден и должен был пройти испытание, чтобы стать рыцарем.

Если это действительно так, Фаусту следовало быть католиком, по крайней мере, номинально – или принадлежать культу Святого Иоанна, то есть быть иоаннитом. Не будет откровением сказать, что до Реформации почти все жители Европы были католиками, даже если они не могли написать своё имя и не понимали смысла произносимой на латыни католической мессы. Однако быть католиком в 1528 году, через 10 лет после того, как Лютер, согласно легенде, прибил к воротам церкви в Виттенберге свои знаменитые 95 тезисов, – это значило принять одну из сторон в самом громком конфликте того века. Реформация вызвала раскол даже внутри ордена иоаннитов. Магистр и рыцари баливата Бранденбурга, давно стремившиеся к независимости от Великого Приората Германии, приняли религиозные идеи Реформации, впрочем, отказавшись порвать связи с орденом. К тому же демонстрация католических взглядов несомненно сближала Фауста с противником Реформации Лейбом – и это могло повлиять на его решение приехать в Ребдорф.

Наконец, Фауст мог лгать. Если это была ложь, он хорошо всё продумал. В сказанном Фаустом не было ничего особенного, но такую информацию трудно проверить: комтурия, о которой шла речь, находилась в сотнях километров в опасной стране. С другой стороны, Фауст получал серьёзные выгоды: статус дворянина, доступ к ресурсам большой организации (с определённым риском) – и возможность прикрыться репутацией ордена. Однако данные, которые он сообщил, можно проверить.

По общему мнению, Фауст сказал Лейбу, что его комтурия Галлештейн находилась на границе с Каринтией. В XVI веке герцогство Каринтия, которым правили Габсбурги, обладало кое-какой независимостью в пределах Священной Римской империи германской нации. Но в Каринтии не было места под названием Галлештейн. Шоттенлохер полагал, что Лейб написал «Галлештейн», и хотя название, скорее всего, должно было читаться как «Гейленштейн», такого места также нет на современной карте.

Если орден иоаннитов держал комтурию где-то в Каринтии, она должна была относиться к Великому Приорату Богемии. Если Фауст действительно назначили на должность комтура, об этом должны были знать в Великом Приорате Праги. Как выяснилось, в Пражском государственном архиве действительно есть записи о «командории Гайленштейн». К сожалению, сохранившиеся записи начинаются лишь с 1564 года – и в них не содержится ничего относительно Фауста. Но след нельзя считать потерянным – по крайней мере, до изучения центрального архива ордена на Мальте. Брат Йозеф Мицци, в своё время работавший директором архива, провёл для Либри Бюллам поиск в документах, относившихся к периоду 1526–1534 годов, когда Фауст был предположительно назначен на должность комтура. В ответе Мицци написал следующее: «С сожалением информирую, что мною не обнаружено ни одного упоминания о докторе Фаусте»{305}.

Впрочем, если Фауст – это псевдоним, а не настоящая фамилия, маловероятно, чтобы мог найти о нём упоминание. Интересно, что в первом упоминании о Фаусте, сделанном Тритемием в 1507 году, говорится, что Фауст был в Гельнхаузене – городе, исторически связанном с орденом иоаннитов, причём Тритемий указывал, что Фауст называл себя магистром, а это могло быть не академическим, а военным термином. Однако у нас попросту нет данных, подтверждающих либо опровергающих слова Фауста.

Почти отчаявшись, я неожиданно откопал фотографию старого разрушенного поместья, расположенного на территории нынешней Словении. Как оказалось, фотография изображала «Град Rоменда/Гейленштейн/Галленштейн»{306}. Проблема в том, что этот Гелленштейн находился за пределами старого герцогства Каринтия. Гелленштейн находится поблизости от города Целье (в XVI веке использовали его старинное название Цилли), расположенного на реке Савинья, и во времена Фауста принадлежавшего герцогству Штирия.

Слово, в котором Шоттенлохер распознал название «Каринтия», в оригинале написано почти нечитаемыми каракулями. Здесь ключевой момент, что Лейб говорит о местоположении Галлештейна на границе того, что он называет «Каринтией». Если Лейб действительно написал «Каринтия», он мог иметь в виду место за пределами Каринтии, но находящееся вблизи границы – или, по определению Лейба, «на границе Каринтии». Комтурия Гейленштейн/Галленштейн в Штирии действительно находится вблизи старой границы Каринтии. Во времена Фауста герцогство Штирия принадлежало землям Габсбургов и входило в состав Священной Римской империи как часть королевства Богемия. Орден иоаннитов также относил эти места к Великому Приорату Богемия.

Герцогство Штирия, получившее жутковатую известность после выхода вампирского романа Джозефа Шеридана Ле Фаню «Кармилла» (1872), было образовано в X веке из части Каринтии. Когда-то эту область называли Каринтийской маркой, или Виндикской маркой, но со временем стали именовать Штирийской маркой, по фамилии правителей. В XII веке при правлении маркграфа Оттокара II (1164–1192) область стала герцогством. С XIII века, после того как угас род правителей герцогства, эти земли отошли Габсбургам. Регион Штирии расположен в горах, на самой границе Восточных Альп, где находится горный массив Дахштайн с вершинами высотой до 3000 метров. Так же как Каринтия, Штирия покрыта густыми лесами, богата ископаемыми и незабываемыми природными ландшафтами. В горах, расположенных вокруг Целье, не отмечено таких значительных залежей железной руды, какие встречаются на севере герцогства, но город стоит на важных торговых путях, ведущих от Петтау на восточной границе того, что осталось от Венгрии, до Триеста на Адриатике, а также в Венецианскую республику через Гарц и Удине, где этот маршрут сливается с главной коммерческой артерией, идущей из Филлаха и Гаштайна в Каринтии.

Град Коменда находится в горной лесистой местности, в местечке под названием Полцела. Сегодня вход в это основательное каменное здание с пустыми чёрными окнами без стёкол охраняют разбитые каменные львы. В 1170 году это здание было упомянуто как собственность Дегнардуса де Геленштейна, остававшаяся во владении семьи около 100 лет. Во второй половине XIII века этот дом был связан с фамилией Гартвига, настоятеля местной церкви или викария. С 1323 по 1780 год домом владел орден иоаннитов{307}. Хотя у нас по-прежнему нет документальных свидетельств, доказывающих, что Фауст руководил этой комтурией, мы, по крайней мере, знаем, что такое место реально существовало.

Если Фауст побывал в Ребдорфе, как об этом записано в «Дневнике погоды» Лейба, тогда нет ничего странного в том, что Фауст пришёл к приору Килиану Лейбу прежде всего как католик. Возможно, он пришёл в чёрной мантии с белым восьмиконечным крестом ордена, с рассказами о далёком «Галлештейне» и беспощадной войне против врагов Европы.

В Галленштейне Фауст должен был оказаться на передовой линии борьбы против орд Сулеймана I. Хотя битва при Мохаче (1526), которая привела к поражению Венгрии и гибели короля Ладисласа (Лайоша) II, происходила в 400 километрах от Штирии, в герцогстве видели угрозу со стороны Сулеймана с захватническими амбициями. Сложный рельеф обеспечивал Штирии хорошую защиту, но даже при этом герцогство испытывало постоянные нападения османских войск. Но в 1528 году Фауста не было в Штирии.