ГЛАВА 20

Покинув трапезную следом за труппой Аристарха, Приск нагнал акробатов в проходе для слуг. Здесь толпились фокусники, музыканты, танцоры и другие артисты. Протиснувшись к Аристарху, распорядитель наслаждений остановил его.

— Деньги за выступление вы получили, эфесяне, но у меня есть приказ кесаря в отношении вас, — сказал Приск хмуро.

— Кесарь остался доволен? — спросил Аристарх.

— Более чем! Он хочет отблагодарить вашу сестру.

— Меня? — удивилась девушка.

Она стояла возле своих братьев — стройная, с распущенными волосами. Приск невольно отметил про себя её необычайную красоту.

— Мы акробаты — я, Дионисий, Трифон и наша сестра выступаем вместе. Так почему же кесарь решил отблагодарить лишь её? — прищурился Аристарх.

— Она понравилась кесарю. И у меня его приказ проводить её к нему, — ответил Приск.

Взволнованно посмотрев на Аристарха, Эварна взяла его за руку. Ей стало страшно.

— Эварна не шлюха! Неужели у Августа недостаточно женщин, чтобы разделить с ними ложе?! — вскричал Аристарх, и его чёрные глаза гневно свернули.

— По-вашему, принадлежать Августу — это значит быть шлюхой?! Да как ты смеешь так говорить?! — воскликнул Приск. — Вы показываете свои трюки в родном Эфесе и на просторах всего востока и, впервые оказавшись в Риме в доме Поппея, получили шанс предстать перед кесарем. Он выбрал Эварну, чтоб встретиться с ней, босоногой простолюдинкой, с глазу на глаз. Он искренне восхищен её красотой. Вообрази же, ничтожный акробат, что её ждёт, если она угодит ему?!

— У Эварны никогда не было мужчины, — вмешался Дионисий. — Она невинна. Нельзя, чтобы ею просто воспользовались.

— Август — верховный правитель Рима, а вы его подданные. Он сам решит, как быть с вашей сестрой. У меня его распоряжение привести к нему Эварну, и я намерен это сделать. Будете упорствовать — я позову солдат. Они отведут Эварну к кесарю, а вас высекут и бросят в темницу. Однако в любом случае приказ кесаря будет исполнен! — огрызнулся Приск.

— Не бывать сему! — завопил Аристарх, который обладал очень пылким нравом.

Но Эварна, сжав его пальцы, шагнула вдруг к Приску. Страх исчез из её тёмных очей. Теперь в них блестело любопытство.

— Я готова идти с вами, Приск, — мягко произнесла она. — Вы правы. Принадлежать верховному правителю Рима — великая милость. Мне это лестно. Но мне непонятно, почему я удостоена его внимания, ведь вокруг него много красивых женщин.

— Думаю, что вам лучше спросить об этом у него самого, — ответил Приск, в глубине души довольный тем, что Эварна согласилась следовать к кесарю и ему не придётся устраивать драку между солдатами и братьями девушки.

С сомнением посмотрев на неё, Аристарх покачал головой:

— В конце концов тебе решать — быть с Августом нынче или нет, — вздохнул он. — Если ты уже сделала выбор, нам остаётся лишь принять его.

— Не бойся за нас, сестрёнка, — вмешался Трифон. — Мы ради тебя готовы встретить удары плетьми и заточение...

— Я иду к Августу не ради вас, — неожиданно уверенно произнесла Эварна. — Просто я осознаю то, что, избрав меня, неизвестную простолюдинку, он вершит огромную милость... Вы не осознали пока этого. Идём, Приск!

Распорядитель наслаждений, тяжело дыша и обливаясь потом из-за жары, царящей в коридоре, пошёл вперёд, показывая дорогу. Эварна двигалась за ним. Они миновали вестибюль и по широкой лестнице, на которой дежурили десятки преторианцев, поднялись на второй этаж.

Здесь было прохладно и немноголюдно. Лишь пару раз навстречу Эварне и Приску попадались рабы, торопящиеся куда-то с поручениями. У высоких двухстворчатых дверей Приск остановился и, мрачно взглянув на босые ступни Эварны, хмыкнул.

— Я не успела надеть сандалии, — виновато шепнула девушка.

Возле входа в покои Августа тоже дежурили преторианцы. Никто из них не спрашивал Приска о гостье. Эварна поняла, что они уже были предупреждены о её визите.

Распахнув двери, Приск вошёл в покои первым. Перед взором Эварны предстала огромная, утопающая в зареве масляных ламп комната. Ветер, врываясь в отрытое окно, приносил запахи ночных садов, которые смешивались с ароматами курящихся в зале благовоний. На полу мерцала яркая мозаика, изображающая сцены праздника. На куполе пестрели фигуры нимф, отдающихся фавнам. В центре зала расположились длинный стол и скамья. На столе находились сладости и вино.

В дальнем углу полукруглая дверь вела во внутренние покои, где была спальня.

От восхищения при виде всей этой удивительной красоты у Эварны перехватило дыхание. Покои кесаря создавались зодчими, как подлинное произведение искусства.

Дверь спальни приоткрылась, и на порог вышел стройный, ещё молодой мужчина в той же фиолетовой тунике, в которой он присутствовал на пиру. Эварна сразу же узнала его и низко склонилась перед ним.

Кесарь оставил золотой венец в спальне. Но даже без него он выглядел надменным и презрительным. Глаза его, подведённые тенями, вспыхнули, когда он увидел Эварну, а яркие губы тронула лёгкая улыбка.

— Покинь нас, — велел он Приску. — И выплати Аристарху двойную цену за его выступление.

— Да, государь, — ответил Приск и вышел из зала.

Дверь гулко захлопнулась. Оставшись наедине с кесарем, Эварна почувствовала страх. Опустившись на колени, она не смела взглянуть на него.

Он неторопливо приблизился и, взяв её пальцами за подбородок, поднял кверху её голову.

— Я такой же человек, как и ты, — сказал он. — Не бойся меня. Встань.

— О, господин мой, благодарю вас за то, что вознаградили Аристарха, — ответила Эварна, посмотрев в глаза Тиберию.

Он по-прежнему улыбался.

— Встань, — повторил он.

Эварна встала. Несколько секунд они изучали друг друга. Девушка испытывала смущение и восторг, ей до сих пор с трудом верилось в то, что она находится рядом с кесарем.

— Ты впервые в Риме? — осведомился он.

— Да. Мы много путешествовали по Востоку, но в Риме прежде не бывали.

— Рим — великий город. Самый великий на земле.

— Верно! Когда я приехала сюда, то удивилась его размеру и красоте, его великолепию и могуществу.

— Но ведь и твой родной Эфес прекрасен, — заметил Тиберий. — Я проезжал его много лет назад, когда был на Востоке. Меня потряс храм Артемиды, построенный Александром Великим. А сейчас, глядя на тебя, мне кажется, будто твоё лицо похоже на лицо богини на его фасаде. Ты истинная дочь Эфеса.

— На самом деле храм Артемиды был построен ещё до вторжения Александра Великого. Но он сгорел, и царь велел возвести на его месте новый, — проговорила Эварна.

Тиберий слышал об этом, но сделал вид, будто узнал от девушки изумившую его новость. А она между тем продолжала:

— Знали бы вы, господин мой, какие праздники устраивают в Эфесе во славу богини Артемиды! Со всего Востока к нам приезжают тысячи паломников и людей, желающих весело провести время. А девушки во время праздников часто знакомятся с будущими мужьями. Считается, что к ним благоволит сама богиня.

— И ты, конечно, тоже встретила будущего мужа? — усмехнулся Тиберий.

— Нет. Я не замужем.

— Но почему? Ведь ты красива.

— Аристарх сделал из меня акробатку и увёз из Эфеса. А до отъезда я не успела встретить будущего мужа.

— Но у тебя есть любовники, верно? У такой, как ты, их должно быть много.

— Аристарх, заменивший нам отца, научил меня быть благочестивой, — ответила Эварна, поэтому до сих пор у меня не было любовников.

Внимательно взглянув в её тёмные глаза, искренние и прекрасные, Тиберий понял, что она не лжёт. Простая, честная, открытая Эварна теперь ещё сильнее привлекала его. Он слишком устал от придворного лицемерия и интриг и чувствовал, что с ней может быть самим собой.

Позвав девушку к столу, где стояли угощения, он взял поднос со сладостями и предложил ей попробовать их. Прежде Эварна никогда не ела таких изысканных угощений.

— Как видишь, я левша, — сказал Тиберий. — Я сын знатной матроны, но во мне нет крови Октавиана. Воспитываясь при его дворе, я получил хорошее образование. Моим наставником был философ Нестор. Сейчас он открыл школу в Тарсе, в Киликии[9]. А ещё я очень люблю греческую поэзию и даже сам пишу стихи.

Он говорил с ней мягким ласковым тоном, стараясь расположить её и вызвать к себе доверие. Ему это легко удалось. Эварна внимала ему, как заворожённая. Всё в нём будило её восхищение — его красивая внешность, манеры, тихий голос, сдержанность, изящество, вежливость.

— Нынче я сам буду слугой для нас обоих, Эварна, — молвил он, наливая вино в два кубка.

— Вы — мой господин, — возразила Эварна с улыбкой.

Подав ей один из кубков, Тиберий погладил её по щеке.

Она прижалась к его ладони.

— Сколько тебе лет, Эварна?

— Двадцать один.

— И давно ты акробатка?

— С детства.

— Мне жаль, что тебе пришлось много нуждаться в жизни, ведь ты достойна внимания и заботы. Отныне всё для тебя изменится.

Осушив свой кубок, Тиберий взял с подноса свежее крепкое яблоко и, улыбаясь, показал девушке.

— Хочешь увидеть фокус, Эварна?

— Да, — весело кивнула она.

Подняв левую руку, Тиберий выставил указательный палец и, с силой ударив в яблоко, насквозь проткнул его. Подобного Эварне не приходилось наблюдать.

— О, какой вы ловкий! — произнесла она, захлопав в ладоши.

При виде её почти детской радости, этой наивной чистоты, которую источало всё её естество, Тиберий ощутил в сердце чувство, похожее на нежность. Он бы многое мог рассказать ей о себе, о той боли, что познал, но он хотел, чтобы девушка сама узнала его со временем. Думая о том, что она девственница, он опять вспомнил Випсанию. Когда он женился на Випсании, та тоже не знала ещё любви мужчин. После неё у Тиберия больше не было девственниц... Женщины, с которыми он делил ложе, вели себя ничуть не лучше обычных шлюх.

Взяв Эварну за руку, он крепко поцеловал её тонкие пальцы.

— Не бойся меня, Эварна...

От его прикосновений она задрожала. Её тело пронзила страсть. Закрыв глаза, она позволила ему заключить себя в объятия. И ответила на его поцелуй. Раньше её никогда не целовали мужчины.

В ту ночь она отдалась Тиберию. Лёжа на постели кесаря и глядя, как тени деревьев колышутся на стенах и полу, Эварна вдруг поняла, что она счастлива с ним. Она знала, что отныне всегда будет верна ему. Даже если он не останется ей верен.

— Почему ты выбрал именно меня, господин мой? — спросила она, склонив голову ему на грудь и слушая биение его сердца.

— Считай это милостью к нам твоей Артемиды Эфесской, — молвил Тиберий, который всегда умел находить подходящие ответы.

Эварну вполне устроило всё им сказанное. Она верила в Артемиду. Её приучили почитать богиню. К Тиберию же девушка прониклась пылкой любовью.

Утром он вызвал к себе Вебуллена и представил Эварну. Их встреча произошла в зале, где накануне кесарь угощал свою любовницу сладостями. Сонный, усталый после ночи, проведённой на пиру, Вебуллен рассеянно разглядывал Эварну, которую запомнил ещё во время её выступления, и теперь слушал приказ поместить её во дворце.

— Пусть Эварна займёт комнаты в части здания, занимаемой моей матерью, — молвил Тиберий. — Я не хочу, чтобы она жила со слугами. Позаботься, чтобы у неё было всё необходимое. Отныне она в числе моих приближённых.

— Да, государь, — недоумённо пробормотал Вебуллен и повёл за собой Эварну в галерею.

Пока они шли через коридоры и поднимались по лестнице, Вебуллен не вступал с ней в беседы. Его удивляло то, что кесарь решил вдруг приблизить к себе эту, безусловно, очень красивую, но простую девушку. Однако решение Августа не обсуждалось.

— Я так счастлива, Вебуллен! Никогда в жизни я не была так счастлива, — призналась ему девушка, когда он ввёл её в большую просторную комнату.

Вебуллен тяжело вздохнул. Ему стало жаль Эварну.

— Могу понять, что привлекло в тебе нашего кесаря, но вряд ли он сумеет ответить взаимностью на твою пылкую любовь. Для него ты утешение. И больше ничего, — сказал он.

— Если ему нужно утешение, я готова быть для него утешением. Я и не рассчитываю на его взаимность. Просто я вижу, что ему хорошо со мной. А любовь... Разве может кесарь полюбить простолюдинку? — печально произнесла Эварна.

— Возможно, что ты уже дорога ему, но его чувства к тебе не так сильны, как твои к нему, — молвил Вебуллен. — Это не потому, что ты простолюдинка, а по другой причине. Просто человек, чьё сердце было разбито и раны не зажили по сей день, не может в полной мере вновь отдаться новому чувству.

— У него очень тонкая натура, — заметила Эварна.

— Это так, — вздохнул Вебуллен. — Лишь обладающий тонкой натурой способен страдать от любви всю жизнь. Увы, иногда боги заставляют их платить собственной кровью за власть. А власть, Эварна, это ужасное бремя. Золото кесарей — плата за их страдания. Я не желаю никому познать то, что они испытывают, ведь всё, происходящее в нашей Империи, ложится грузом ответственности на их плечи. С тобой Тиберий забудет о своих невзгодах. Постарайся быть ему верной и ласковой подругой, и тогда, возможно, он оставит тебя при себе на многие годы, — и невесело усмехнувшись, Вебуллен покинул зал.

Уже через несколько минут к Эварне пришли рабы и слуги, чтобы приготовить ей баню, благовония и наряды. Для неё начиналась новая жизнь — жизнь фаворитки Августа.

Загрузка...