Фаворит богов

ГЛАВА 50

Обед был устроен в главной трапезной. Обычно кесарь проводил здесь свои пиры. Однако нынче вместо пира всех ожидало три перемены блюд, а гостей прибыло лишь четверо, исключая рабов и вольноотпущенников, в чьи обязанности входило прислуживать за столом.

Наступил вечер. За высокими полукруглыми окнами стемнело.

Войдя в трапезную, Друз весело оглядел стол, на котором искрилась утварь.

— О, Юнона! Как давно я не делил трапезу в узком кругу друзей, вместе со своим отцом! — воскликнул он, всплеснув руками, и опустился на диван, справа от главного места, предназначенного для кесаря.

Ирод Агриппа и Клавдий сели недалеко от него, прислушиваясь к голосам слуг и нежной музыке авлосов.

Внезапно раб ударил в большой гонг, обе половины дверей, ведущих в зал, широко распахнулись и вошедший слуга громко объявил о прибытии кесаря.

В трапезную проследовал небольшой отряд преторианцев, под командованием Сеяна. Стараясь не замечать Друза, Сеян занял место возле дверей.

За ним в зал вошёл Тиберий — без венца, в пурпурной тунике, украшенной по краям золотой каймой. На его запястьях сверкали браслеты. Лишь Сеян заметил, что Тиберий был сильно бледен. Остальные не обратили на это внимания, ибо кесарь часто выглядел угрюмым и бледным.

— Здравствуй, pater, — проговорил Друз, простирая к нему руки.

От прикосновения сына по телу Тиберия проскользнула дрожь, но он по-прежнему предпочитал вести себя, как ни в чем не бывало. Лицемерие давно уже стало основной чертой его натуры.

— Рад видеть тебя, Друз, — ответил он и, приветливо улыбнувшись сыну, окинул взглядом собравшихся гостей.

Друз подозвал виночерпия.

— Наполни наши кубки вином, — велел он. — Я нынче счастлив!

Опустившись возле Друза, Тиберий взял в руки свой кубок и внимательно посмотрел на сына:

— Почему тебя переполняет счастье, Друз? Ты предвкушаешь грандиозное будущее, которое ждёт тебя впереди?

— Вовсе нет! — возразил молодой человек. — Я счастлив потому, что меня окружают близкие люди, и я их люблю. Обычно я обедаю дома, среди слуг или у патрициев. Но сегодня я нахожусь со своими друзьями и отцом.

— Да, ты всегда был любящим мальчиком, — кивнул Тиберий. — И между нами никогда не возникало разногласий, невзирая на твой непокорный нрав.

— И я не изменился, поверь, — хмыкнул Друз. — По-прежнему я непокорен судьбе, но тебе верен.

— Верен ли?

— Всем сердцем!

«Возможно, он раскаивается в своих интригах или ничего дурного не намечал, а донос был всего лишь клеветой?», — подумал Тиберий, с грустью повертев в пальцах кубок.

На стол подали угощение. Тут были жареные куры, соусы, павлиньи языки и пироги с ягодами. Виночерпий наполнил кубки гостей вином.

Сеян напряжённо следил за происходящим в трапезной. Он видел, что Лигд, одетый в золотистую тунику, сел у ног Друза и, взяв у юноши кубок, отпил немного вина. Взяв кубок, Друз попробовал и покачал головой:

— Очень терпкое! Нужно разбавить водой! — сказал он.

Лигд испуганно взглянул на Сеяна, потом на кесаря. Руки Тиберия задрожали. В синих очах блеснули слёзы.

— Не нужно пить воду, Друз, — пробормотал он.

— Почему не нужно? Я всегда разбавляю вино, если вкус крепкий, — ответил Друз и дал Лигду отведать воды.

Тиберию захотелось остановить его, вмешаться, предотвратить грозящую Друзу опасность... Быть может, в воде нет яда. Быть может, Друз решил раскаяться в своих коварных планах и принять яд вместо отца. Но быть может, кто-то хочет, оклеветав Друза, отравить его...

Однако Тиберий не успел остановить сына. Взяв воду у Лигда, юноша налил её в вино и залпом осушил.

— За наше будущее! — провозгласил он.

Трепеща от волнения, кесарь выронил свой кубок и закрыл лицо ладонями. Вино медленно растеклось по полу, украшенному мозаикой. Все присутствующие в недоумении смотрели на него. Музыканты, играющие на балюстраде, рабы, несущие на стол угощения, виночерпий, слуги, гости не могли понять его смятения ...Несколько минут все наблюдали за Тиберием, который продолжал сидеть во главе роскошно убранного стола, спрятав лицо за ладонями.

Вдруг он застонал и медленно обвёл взором окружающих. В его больших глазах сквозила глубокая тоска.

— Что случилось, pater? — осведомился Друз.

Звук его голоса словно привёл Тиберия в себя. Собрав остатки мужества, кесарь вновь улыбнулся юноше:

— Всё хорошо, Друз.

В это время в голове Тиберия пролетели тревожные мысли и предположения. «Друз не знал, что в воде яд, иначе бы не был сейчас так спокоен», — в ужасе думал он. — «Но есть вероятность, что всё-таки донос — это клевета. Если вода не отравлена, ему ничего не угрожает. Но сейчас нельзя определить, был ли ему подан яд. Нужно ждать. Ожидание — сведёт меня с ума! Боги, вы жестоко караете убийцу Германика!»

Виночерпий тотчас подал кесарю другой кубок, полный вина. Ирод Агриппа слегка подпевал льющейся с балюстрады мелодии. Взяв Тиберия за запястье, Друз ласково взглянул на него:

— Тебя что-то испугало, pater?

— Нет, — солгал Тиберий. — Впрочем, ответь. Ты когда-нибудь думал о том, каким будешь правителем? Кем запомнят Друза наши потомки — тираном, ничтожеством, солдатом, эстетом, развратником?

Пожав плечами. Друз усмехнулся:

— Я не властолюбив, — молвил он. — После того как погиб Германик, я был вынужден стать твоим преемником. Но если бы у меня осталась возможность выбирать, я бы предпочёл держаться как можно дальше от власти.

— Не лукавишь ли ты предо мной? Власть тяжела, но многие стремятся к этому бремени, не в силах вообразить себе те муки, что испытывают люди, ею владеющие.

— Нет. Я честен с тобой. Много раз на моих глазах достойные сыны государства опускались до интриг и вершили преступления, чтобы обладать властью. Ты и сам знаешь это. Поэтому я никогда не испытывал зависти к Германику, который считался прежде твоим преемником. Я мог любить его горячо, искренне, как друга.

Помолчав, Тиберий выпил вино из своего кубка.

— Я волнуюсь за тебя, Друз, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты повторил судьбу Германика.

— О, я всегда осторожен, — возразил Друз.

Услыхав эти слова, Лигд, сидящий рядом, внимательно посмотрел на него, пытаясь найти в нём признаки того, что яд начал действовать. Но признаков не было. Сеян нарочно приобрёл яд с медленным действием, чтобы отравление, как и в случае с Германиком, напоминало болезнь.

Погладив Друза по щеке, Тиберий отвернулся.

— Пусть музыканты исполнят нам весёлую композицию, — приказал он. — Долой тоску!

Агриппа зааплодировал, одобряя решение кесаря. Но взор Тиберия по-прежнему оставался мрачен. Его одолевали тревожные подозрения и страх. Сын не знал ни о клеветнике, подкинувшем послание Сеяну, ни о возможном отравлении. Теперь Тиберий это точно знал. Он хорошо изучил Друза, чтобы не сомневаться в нём.

Актёры, выступив вперёд, начали показывать действо. Их лица закрывали маски, изображавшие героев представления. Звуки цимбал и авлосов вторили движениям.

Ирод Агриппа, Клавдий и Друз с интересом созерцали игру актёров, но Тиберий продолжал хмуро наблюдать за сыном. Ему впервые было по-настоящему страшно.

Обед завершился через пару часов. Гости покидали дворец. Провожая Друза по коридору, Тиберий вдруг остановился и обнял его.

— Будь осторожен, — шепнул кесарь.

— Спасибо за предостережение, отец, но мне нечего бояться, — ответил Друз.

— Всегда нужно быть начеку, — возразил Тиберий и проследовал в свои покои.

В эту ночь он опять не спал. Ожидание сводило его с ума. В одиночестве он до рассвета просидел у окна, рассеянно глядя на тонущий в зареве факелов Палатин. Через несколько часов станет известно, был ли яд в воде, которую пил Друз. Если Друз заболеет, то в этом виноваты враги. Неизвестные, но опасные.