Феечка для железного дракона (СИ)

Глава 21

Почему-то я всегда считала, что после смерти нет ничего. Был огонек — и погас. Все, черное безвременье. Ни звуков, ни музыки, — пустота. Но меня тянет куда-то, словно к моему телу привязали тысячи невидимых нитей. Вокруг все такое белое, что невозможно смотреть. А еще я слышу мелодию. Мягкую, звонкую, переливчатую… Нет, это даже не флейта, скорее свирель удивительно нежного тембра. Будто бы перламутрового…

— Эйлин… Эйлин! Нет!..

Кто-то зовет меня, но я не могу распознать этот голос. Он одновременно кажется и женским, и мужским, и звучит так далеко, что я не уверена, наяву ли. К тому же, меня так манит эта чудная музыка! Вот бы раствориться в ней, ухватиться за нотку — и улететь туда, где нет боли, мрака и предательства…

— Даже не думай! — одергивает меня кто-то.

На сей раз голос точно женский. И строгий такой, почти как у Талеи, только молодой.

— Ты кто? — оглядываюсь по сторонам.

— Ты отлично знаешь, кто! Куда ты собралась, Эйлин? Тебя ждут! Не лети на музыку, вбери ее в себя. Всю до последнего такта!

— Эвтерпа? — не могу сдержать любопытства.

Неужели музыкальная муза снизошла до меня? Они не слишком общительны! Или это все просто галлюцинация? Сон?

— Может, еще цветочного чаю попьем с зефирками да поболтаем?! — резко отвечает суровая муза.

Ну и грубиянка! Вот так веришь в них, цветы носишь, мечтаешь хоть отчасти уподобиться этим высшим совершенным существам… А они, выходит, не столь и совершенны?!

— Ошибаешься! Мы идеальны, и я не просто так дала тебе эту музыку, Эйлин! Марш назад! Ты слышишь?!

На мгновение из белоснежного облака проступает красивое лицо, обрамленное золотистыми кудрями, а потом невидимые нити обрываются, и я падаю вниз. Лицо Эвтерпы меняется у меня на глазах: локоны становятся пепельными, подбородок — квадратным, фарфоровая кожа — смуглой…

— Эйлин, ты жива?!

— Рон!!! — обнимаю его за шею, утыкаюсь в твердую мускулистую грудь, с упоением вдыхаю ставший таким родным аромат.

— Я думал, он убил тебя, — Рондар прижимает меня так крепко, что, кажется, ребра вот-вот захрустят.

— Где он?! Ты дал ему уйти?!

— Я пытался привести тебя в чувство… Он перевоплотился, — Рон поднимает взгляд в небо. Там, в просвете между соснами, виднеется крошечный силуэт дракона.

— Нет! — вырываюсь из объятий любимого.

Та мелодия Эвтерпы! Я должна хотя бы попробовать!

Набрав в легкие побольше воздуха, закрываю глаза — и пою. Музыка струится по жилам, наполняя все мое существо, сама собой вырывается из груди и бьет вверх, будто гейзер.

Столб слепящего света прорезает ночную темень. Гигантский луч дотягивается едва ли не до самой луны, и железный дракон шарахается в сторону испуганным мотыльком. А потом делает круг, изрыгая пламя, и пикирует вниз.

Моя магия слабеет, столб мерцает, дрожит, мелодия подходит к финалу. Последняя нота повисает неопределенно, — и мое дыхание обрывается. Подкашиваются коленки, я с трудом держусь на ногах, и лишь тот факт, что Готрид подстреленной уткой падает с огромной высоты, вселяет надежду.

Впрочем, в следующую секунду гаснет и она: я не убила его. Трещат верхушки сосен, — Готрид крушит их, как хворост, — а прямо у меня над головой раскрываются драконьи челюсти, краснеет пламя…

— Эйлин!!!

Рон отталкивает меня с такой силой, что я безо всяких крыльев отлетаю шагов на десять. Огненная бьет в землю, сухая хвоя вспыхивает — и вот уже вокруг нас разгорается лесной пожар.

Сквозь рыжие языки Огненного владыки, что облизывают стволы деревьев, я вижу силуэт Рондара. Он цел! И прямо так, в человеческом облике, бросается на Готрида, голыми руками рвет железную чешую, карабкается на шею. Рядом с драконом он кажется таким крошечным! Но это его не смущает, он бьется отчаянно. Готрид извивается раненным вепрем, пытаясь сбросить Рона. Вертит головой, беспорядочно размахивает хвостом ударяясь о сосны… Да, это тебе не арена для поединков!

Я отползаю в сторону, уворачиваясь от пожара, — раскаленный воздух обжигает кожу. Мне хочется помочь Рондару, но я не знаю, как: пот валит градом, лицо жжет, материализовать крылышки — опасно… И вдруг ладонь царапает что-то острое, рука мгновенно становится мокрой от крови. Меч Рона! Но как его передать?!

Нас разделяет стена огня, сверху летят горящие ветки. Треск стоит такой, что оглохнуть можно, — докричаться — не вариант, да и какой в этом толк? «Эй, Рон, лови меч»? Смысла не больше, чем пытаться усыпить Готрида. В лучшем случае — он меня попросту не услышит, в худшем — рухнет на Рона и задавит его своей тушей. Или уронит прямо в огонь… Нет, это будет уже не помощь, а самое настоящее убийство.

Сжимаю эфес, чтобы оторвать меч от земли. Музы, как он его поднимает?! Со стороны мне всегда казалось, что этот клинок — не тяжелее моей флейты, но на деле он весит почти как та портниха…

Стоп! Вот же оно! Если я смогла утанцевать в ванную эту не самую подвижную даму, то почему не провернуть тот же трюк с мечом?! Горло еще саднит после мелодии Эвтерпы, она отобрала много сил, но неужели меня не хватит на простенькую польку?! Главное — держаться за меч покрепче, и тогда он сам донесет меня до Готрида. Мне даже не придется орать!

Бодрая соль-мажорная музыка в этих обстоятельствах звучит нелепо. Если бы Рон не висел сейчас на шее дракона, упрямо раз за разом ударяя туда, где должна быть сонная артерия, а посмотрел в мою сторону, то решил бы, что я свихнулась. Он там на волоске от смерти, его доспехи чуть не плавятся, а я распеваю дурацкую песенку… Мне и самой не по себе, тянет скорее на реквием, но другого выхода нет. Полька — так полька.

Меч, не привыкший к подобной фамильярности, дергается. Я чувствую, как сопротивляется магии сталь: клинок выкован для боев, а не для танцев.

— Давай же, дружище! — шепчу прямо в эфес, будто где-то там у него есть уши. — Ты нужен своему герду!

Начинаю по новой, с первого такта, и на сей раз меч вырывается из рук, выписывая лихие фортели. Да так рьяно, что чуть случайно не сносит мне голову… Или не случайно? Ладно, выясним отношения позже. Пусть для него я разлучница, которая отвлекает Рондара от войн и поединков на чушь вроде цветов и рассветов, но сейчас у нас общая цель. И я не стану возражать, если он обагрится кровью, — только пусть это будет кровь Готрида!

Дождавшись, пока меч поднимется достаточно высоко, хватаюсь за него обеими руками, из последних сил горланя польку. Клинок взмывает в воздух, тащит меня за собой, будто огромная собака — своего хозяина.

Да, я всегда любила танцевать, но чтобы со смертоносным мечом, да еще в самом пылу пожара…

— Ре-си! Ре-си! Си-ля-соль-фа-ми-ре! — пламя обжигает правую ногу, но я не отпускаю меч, подлетаю ближе.

Теперь самое трудное. Надо позвать Рондара, но тогда придется перестать петь — и меч камнем утянет меня вниз. А если Рон не услышит или не успеет поймать… Руки-то у него заняты! Похоже, стратегическое мышление никогда не входило в число моих достоинств…

— РЕ-СИ! РЕ-СИ! — поддаю громкости, и клинок мотает меня из стороны в сторону.

Все вокруг смазывается, сливается в пестрящее рыжее пятно.

— СИ-ЛЯ-СОЛЬ-ФА-МИ-РЕ! — голос срывается на хрип, меч тяжелеет.

Ну, вот и сплясала ты свое, Эйлин! В какой-то отчаянной надежде материализую крылышки. Бедные, они аж скрипят! Вылететь отсюда я точно не смогу, повезет еще, если удастся смягчить падение…

— РОН!!! — сиплю надсадно.

И — о, чудо! — он замечает меня! Я уже совсем рядом, Рон тянется к мечу, и я выпускаю эфес. Мой герд перехватывает лезвие, а я машу крыльями так быстро, как только возможно, уворачиваясь от снопов искр.

Вот только вместе с Роном меня видит еще и Готрид. Встает на дыбы, разевает пасть, — и Рондар кубарем скатывается с него, исчезая в красном мареве. Я беззвучно кричу, — связки разодраны в клочья, — но уже слишком поздно. Может, без меня Рон бы и справился? А я только все испортила, влезла куда не надо… Отвлекла…

Лечу выше, колючие искры иголками впиваются в тело. Дергаюсь в сторону, в последнюю секунду ухожу от драконьих клыков. Готрид клацает челюстями прямо возле меня, и я по привычке радуюсь спасению. А потом как будто что-то щелкает в голове: ради чего все это?

Допустим, улечу я сейчас, волшебным образом скроюсь, — и что дальше? Как жить, зная, что я подвела Рондара и бросила его тут тлеть в пожаре, словно ненужную вещь? Да, нас не связали магическими клятвами, и я не его жена. Но разве это имеет значение? Я должна быть с ним до конца. Я хочу — и буду.

Взглянув на звезды, убираю крылышки. Рон уже ждет меня… Я видела музу, а раз существуют они, то, может, и на смерти все не заканчивается? Обниму его крепко-крепко, прижмусь к губам, и вместе мы шагнем в неизвестность.

Меня несет вниз, вокруг пляшут искры, свирепо рычит старый железный дракон… А я улыбаюсь. Что бы ни случилось потом, мы с Роном уже победили. Ложь, недопонимания, предательства — все это уже позади.

Спина врезается в землю, я ищу глазами своего герда, но огонь слишком яркий… Где-то сбоку мелькает силуэт, вот только Рон ли это? Черной тучей надвигается на меня Готрид, скалится уродливая морда, бликует в отсветах пламени чешуя…

Громкий хруст — и внезапно дракон замирает, его зрачки превращаются в тонкие палочки. С трудом приподнимаюсь на локтях: в двух шагах от меня стоит Рондар. Сначала мне кажется, что он рукой упирается в драконью грудь, и лишь присмотревшись, я вижу эфес меча.

Рон пронзил Готрида в самое сердце.

Мгновение-другое тот еще пошатывается, будто не до конца понимает, что произошло, — и вся его гигантская туша заваливается на бок.

Вверху угрожающе трещат сосны, наклоняется подожженное дерево. Рон отпускает меч, оставив его в теле врага, хватает меня на руки и тащит прочь, лавируя в огне, а я почему-то продолжаю завороженно смотреть в остекленевший глаз дракона. В нем отражается горящий лес, словно Готрид удивляется происходящему, а потом на него обрушивается черный полыхающий ствол, фейерверком взвиваются рыжие искры, и очертания дракона растворяются в ненасытной стихии.

Музы, как же трудно поверить, что все закончилось! Умом я понимаю, что Готрид мертв, но не могу отпустить напряжение и страх. Пульс мчится в бешеном темпе, внутри все сжимается, как будто вот сейчас снова что-то случится, кто-то выскочит из-за угла и нападет. Я настолько привыкла жить в постоянном ожидании беды, что сразу и не переключишься.

Рон выносит меня на безопасное расстояние, ставит на землю, мы молча прижимаемся друг к другу — и замираем, словно статуя влюбленных. Мы живы. Мы вместе. И это не конец, это только начало.

— Ты должна полететь в Фервир, — Рондар мягко отстраняет меня.

— Почему только я?! — переспрашиваю машинально. — Полетим вме… — и прикусываю язык.

Он так героически поборол Готрида, что я забыла про амулет — и про то, что Рондар уже не сможет летать.

— Обо мне не беспокойся, я дойду пешком, — он пытается улыбаться, но от такой улыбки хочется плакать.

— Подожди, но если он мертв… Твой амулет должен быть где-то там!

— Не уверен. Может, Готрид бросил его, когда улетал, может, вообще проглотил… Поисками займемся потом, сначала позови моих стражников, надо потушить пожар, иначе к утру здесь выгорит все.

— Но я не оставлю тебя!..

— Прости, Эйлин. Так надо. Передай стражникам, что…

Но договорить Рондар не успевает: его прерывает громкий рев. От ужаса я бросаюсь к любимому и чуть не карабкаюсь на него, как мартышка. Неужто Готрид восстал из пламени? Кроме него драконов тут не было! И второй раз нам точно не повезет его убить!

— Тарвин?! — звучит над ухом удивленный голос Рона.

Недоверчиво кошусь на него: он, задрав голову, смотрит куда-то наверх. И, проследив за его взглядом, я и впрямь замечаю знакомый блеск.

Золотой дракон опускается к нам, и рядом с ним, будто светлячки, сверкает что-то еще. Кто-то — если точнее. Уже через несколько секунд я вижу мерцание фейских крылышек, лазурную шевелюру и… Розовую?

— А она что здесь делает?!

Злость вскипает во мне при виде дражайшей тетушки. Да как она посмела заявиться сюда после всего, что натворила?! Конечно, я не смогу проткнуть ее мечом, как Рон — своего дядю, но эту надменную аристократичную физиономию расцарапаю точно! Вот бы пригодилась сейчас флейта… Но ничего! Рон справился без магии и амулета, и я как-нибудь обойдусь без музыки. В конце концов, старые добрые кулаки никто не отменял.

Выжидаю, когда Талея приземлится и сложит крылья, и кидаюсь на нее, как гончая.

— Эйлин! — тетушка встречает меня распростертыми объятиями.

Вместо того, чтобы достойно отразить удар, стискивает меня, словно плюшевую игрушку, и звонко расцеловывает в обе щеки. Я готова была к чему угодно, но только не к этому. От неожиданности руки опускаются, а весь запас гнева рассыпается песчаным куличиком.

— Прости меня, милая, прости… — со слезами бормочет Талея. — Я не знала, что тебе угрожали, что Готрид хотел убить тебя… Я бы никогда…

Как же хочется заткнуть уши! Неужели она думает, что я снова куплюсь на эти слащавые бредни?!

— Пусти, — вырываюсь, едва сдерживая отвращение. — Не хочу тебя больше видеть!

— Ну что, Рон, тебе нужна помощь? — вмешивается Тарвин Гульдброк, приняв человеческий облик и оглядываясь по сторонам. — Где твой коварный дядя?

Рондар фыркает со смеху.

— Ты верен себе, да? — отвечает он. — Заявился, когда все уже кончено, чтобы урвать кусочек победы?

— Я ж говорил, что он и без нас обойдется, — Тарвин поворачивается к Найле. — Летим домой!

— Нет, пожалуйста! — с трудом стряхиваю цепкие тетушкины руки и подбегаю к Найле. — Помощь нам правда нужна. Готрид забрал амулет Рондара…

— Эйлин! — одергивает меня любимый, но поздно: губы золотого уже расползаются в довольной ухмылке.

— Забрал?! — Тарвин даже не пытается скрыть злорадства. — И как же это возможно? Или в гильдии напортачили с защитной магией?

— Я сам его отдал, — нехотя признается Рон.

На сей раз от хохота сгибается уже золотой. А я-то думала, хуже уже не будет! Мы столько всего пережили с Рондаром, но решись мы составить рейтинг наших злоключений, эти издевки Гульдброка уверенно заняли бы в нем первое место.

Впрочем, кое-какой положительный эффект они все-таки возымели. Правда, оценить его я смогла уже много позже, когда успокоилась, и мне расхотелось поджарить Тарвина, как зефирку на шпажке. А дело все в том, что злость придала Рондару сил. До этого мне казалось, что он еще нескоро придет в себя, — взгляд его потух, голос стал безжизненным и тусклым, но насмешки заклятого соперника подействовали на него лучше любой увертюры бодрости. То ли желая доказать, что ему все ни по чем, то ли чтобы продемонстрировать, что он и без амулета во всем превосходит Тарвина, Рон взялся за тушение лесного пожара с невероятным рвением.

Надо сказать, мы все действовали слаженно, как музыканты из одного оркестра. Самой бесполезной была я: Тарвин летал вокруг, сшибая горящие деревья так, чтобы они падали внутрь, и огонь не перекидывался на соседние сосны, а Найла возводила стену из кристаллов. Конечно, соорудить полноценный купол, чтобы перекрыть огню кислород, она бы не успела, но даже небольшая ограда неплохо сдерживала пламя. Рондар тем временем рыл землю латами, как лопатой, и закидывал полыхающую сухую хвою, чтобы ни одна змейка огня не проползла дальше.

Я честно пыталась ему помочь, но выглядело это так, словно кто-то выдал ребенку совочек, чтобы он занялся чем-нибудь и не отвлекал взрослых. Пока Тарвин, Рон и Найла спасали огромный участок леса, я сумела потушить целый кустик можжевельника. Ну а что: как говаривал наш профессор по боевой музыке, маленьких побед не бывает!

Когда пожар был изолирован, наступил черед Талеи. Она взлетела повыше и принялась читать поэму о дожде. Феи поэзии не всемогущи, устроить потоп или бурю они не могут, однако нам вполне хватило бы и небольшой тучки.

— Хорошо все-таки, что мне досталась фея живописи, — задумчиво изрек Тарвин, слушая патетические завывания ректорессы.

— Даже музыка лучше, чем вот это, — согласно кивнул Рон, и, пожалуй, это был первый и последний раз, когда они хоть по какому-то поводу пришли к единому мнению.

Но как бы приторно и пафосно ни звучали стихи моей тетушки, без них этот лес тлел бы еще долго. Талее удалось стянуть ближайшие облака в большой клубок, и чем громче она декламировала поэму, тем чернее становилась ее самодельная туча. То здесь, то там вспыхивали зарницы, послышались первые раскаты грома… И, наконец, живительные завесы дождя окутали горящие сосны. Зашипела раскаленная древесина, повалил белый дым, и Талея, покашливая, спустилась к нам, преисполненная гордости.

— Думаю, на этом все, — сообщила она привычным профессорским тоном, как будто вокруг одни слабоумные. — Можем лететь по домам. Герд Янброк, вы не возражаете, если за вещами Эйлин я пришлю позже? Бедняжке не терпится вернуться в Тайфо, в стены родной академии…

— Бедняжка в эти стены больше ни ногой! — парировала я. — Я останусь с Рондаром… — я вдруг замялась, осознав, что веду себя уж слишком самонадеянно. — Если он не против…

— Если я не против?! Я не был уверен, что ты меня простишь за все, что я сделал… — Рондар вдруг стушевался. — Я готов умолять тебя снова выйти за меня замуж! В смысле… Не снова, а все-таки выйти… Я чуть не погубил…. И ты имеешь полное право…

— Огненный владыка, Янброк! — скривился золотой. — Ты даже позвать женщину замуж нормально не можешь! Мямлишь, как пьяный орк…

— Серьезно, Тарвин?! — перебила его Найла. — Может, напомнить, как ты делал мне предложение? Я задумалась на две секунды, а ты уже решил, что это отказ…

— Не две секунды! — Даже в полумраке и клубах дыма было видно, что Тарвин Гульдброк густо покраснел. — Ты молчала гораздо дольше…

— И все равно не стоило хвататься за сердце и орать, что оно сейчас лопнет! — фыркнула Найла.

— Не знала, что так опасно отказывать драконам, — выдавила я сквозь смех. — Боюсь, у меня нет другого выхода, Рон! Нельзя допустить, чтобы у тебя что-то лопнуло…

Рондар притянул меня к себе, победоносно взглянув на Тарвина.

— В следующий раз, — взвился тот, — сами тушите свои пожары! Этот лес даже не на моих землях! Летим, Найла! — и, не дождавшись от жены никакого ответа, Тарвин перевоплотился и золотой стрелой взмыл в небо, мгновенно затерявшись в белом дыму.

— Прости, Эйлин, мне пора, — спохватилась лазурная. — На вторую вашу свадьбу меня вряд ли пустят, но ты шли бабочек, буду рада узнать, как у вас дела.

Клюнув меня в щеку, Найла коротко кивнула Талее и, материализовав крылышки, вспорхнула вслед за мужем.

— Тогда и я тоже, — попятилась ректоресса, нацепив вежливую улыбку. — Будь счастлива дорогая. И вы, герд…

— Э, нет! — дернулась я, в последний момент ухватив тетушку за локоть.

Талея уже успела оторваться от земли, но я силком вернула ее обратно.

— Что такое?! — возмутилась ректоресса.

Какое неподдельное удивление, браво! Не удерживай я сейчас Талею, чтобы она не улизнула, в ладоши бы захлопала, как и полагается восхищенному зрителю.

— Ты отлично знаешь, что, — процедила сквозь зубы. — Поэзия поиска.

— Но зачем?! — нахмурился Рондар. — Что ты задумала?

Я выразительно взглянула на него, терпеливо выжидая, пока на моего будущего супруга снизойдет озарение. Само собой, ночка у него выдалась непростая, но неужели он забыл, что потерял кое-что очень ценное?

— Послушай, Эйлин, это все очень сложно… — суетливо затараторила Талея. — Сама понимаешь, на амулете защитная магия… Если я притяну его стихами поиска… Он же прилетит ко мне в руки…

— И тебя слегка шарахнет, — закончила я. — Не вижу проблем!

— Как ты можешь быть такой безжалостной?! — тетушка прижала свободную руку к груди. — Это очень опасно!

— Хочешь поговорить о жалости? — стиснула зубы. — Давай. Скажи, когда ты предлагала отравить Рондара пылью, ты хоть немного ему сочувствовала?

— Эйлин, ты не знаешь, о чем говоришь! Готрид меня заставил…

— Разве не вы пару часов назад назвали его добрым и… Как же это?.. — Рон наморщил лоб, вспоминая нужное слово. — Точно, обходительным!

— Вот-вот, он втерся ко мне в доверие, обаял, обманом заставил… — тетя даже пустила слезу, но я слишком хорошо ее знала. Настоящей актрисе заплакать легче, чем пальцами щелкнуть!

— Давай поступим проще, — прервала классический монолог невинной жертвы. — Либо ты читаешь стихотворение поиска и находишь амулет Рондара, либо я прямо отсюда лечу к ее величеству.

— Ты не посмеешь! — Румянец схлынул с морщинистого лица. — Никто не пустит тебя во дворец кронфей…

— Хранение и намерение использовать фейскую пыль, — принялась я загибать пальцы. — Торговля студентками, сговор с драконом с целью переворота в чужом государстве… На три сотни лет потянет?

— Да я же не отказывалась! — горячо заверила меня Талея. — Отпусти только, я прочту стихи. С радостью помогу герду Янброку…

— Конечно, поможешь, — осклабилась я. — Но ты уж прости, отпускать я тебя не буду.

— А если защитная магия рикошетом ударит по тебе?

— Переживу.

— Эйлин, правда… — Рондар коснулся моего плеча. — Никто прежде не пытался украсть мой амулет, но я слышал, что когда хотели свергнуть прошлого короля… Вор сгорел заживо! В одно мгновение — как молния ударила!

— Я сказала — переживу, — покрепче вцепилась в тетушку, потому что она начала было оседать в притворном обмороке. Вот уж по чему я не буду скучать в Фервире, так это по театру!

Осознав, что переубедить меня невозможно, Талея смиренно поджала губы, а Рон встал поближе к ней, готовый перехватить яйцо двуединости, как можно скорее. Если оно, конечно, призовется.

— Нити судеб во мраке спутаны, Сплетены и туманом окутаны. Ты лежишь вдалеке сироткою, Заплутавши овечкою кроткою. И зову я тебя: «Приди скорей, Вещь, утерянная во тьме ночей. Ты с хозяином связь утратила, Так услышь своего искателя! Ты откликнись на зов, будто ласточка, Прилети ко мне в руки бабочкой!»

Талея замолчала, а мы замерли, прислушиваясь. Затухающий лес еще шипел и трещал, да и никто из нас не знал, как должно звучать летящее яйцо двуединости. Потому-то мы и перепугались порядком, когда нечто со страшной скоростью вылетело из кустов, как камень, пущенный из рогатки, и в мгновение ока очутилось на ладони Талеи.

Про молнию Рондар не соврал: разряд магии был таким сильным, что мы с тетушкой забились в конвульсиях, а буквально каждый волосок на моем теле встал дыбом. Не отбери Рон амулет вовремя, страшно подумать, чем бы все закончилось… Да уж, не зря гильдия верховных магов дерет столько золота за свои услуги!

Рондар надел яйцо двуединости на шею. Оно было покрыто сажей, но на вид уцелело, а в глазах моего герда вновь вспыхнул знакомый драконий огонек.

— Теперь я могу быть уверена, что ты не станешь писать на меня кляузы? — Талея отдернула руку, нервно приглаживая встопорщенную шевелюру.

— Не стану, — пообещала без особого удовольствия. — Но только если ты прекратишь заключать эти свои сделки со всеми подряд!

— Ты о чем? — непонимающе моргнула ректоресса.

— Ее величество должна знать о том, что происходит между феями и драконами. Сообщи обо всем сама, и пусть она решает, пускать ли драконов на балы и ставить ли браки на поток.

— Поддерживаю, — Рон приобнял меня. — Тарвин слишком долго перетягивал одеяло на себя. Его можно понять, он слабый и подлый, но я-то не такой! Думаю, стоит устроить официальные переговоры нашему королю и вашей кронфее.

— Чудесная идея, — неожиданно оживилась Талея. Явно у нее в голове уже выстраивались новые схемы, как бы извлечь побольше выгоды для себя любимой.

Я готова была поспорить на что угодно: при встрече с ее величеством моя тетушка вывернет все так, будто она накрыла сеть коварных заговорщиков и вот теперь первым делом решила испросить кронфейского позволения разобраться со всем этим безобразием.

Впрочем, дела Талеи, как и всей фейской академии, меня уже не касались. Долг свой я выполнила и заслуживала награды. К примеру, роскошной свадьбы и не менее роскошной брачной ночи.

— Как думаешь, маг из гильдии уже уехал? — взяла Рондара за руку, глядя вслед улетающей тетушке.

— Там все равно нет ни одного трезвого гостя, — вздохнул он. — Боюсь, церемонию придется отложить до завтра… — и Рон развернул меня к себе, лукаво прищурившись. — Но потренироваться в супружеских обязанностях можно и сегодня. А то вдруг до завтра мы все забудем…

— Я уж испугалась, ты не предложишь! — улыбнулась я и прижалась к его губам.

Что-что, а тренироваться в супружеских обязанностях я ужасно люблю! Особенно — с таким потрясающим железным драконом.