Флинкс на распутье

Флинкс на распутье ▼▼▼ Глава четырнадцатая

Клэрити пребывала в подавленном состоянии до тех пор, пока они не нашли Эйми Вандерворт. Она лежала в отдельной палате, хотя лазарет был переполнен ранеными. Главу фирмы доставили с переломом, и теперь ее рука покоилась в пластиковом лонгете. Лицо у Эйми было распухшее, все в синяках, но как только трое беглецов появились на пороге, она проворно села в постели.

Совелману постеснялся войти в палату:

— Теперь и я должен выяснить, повезло ли мне, как вам.

Он протянул оба усика, и Флинкс с Клэрити на прощание коснулись их пушистых кончиков, как это было принято у транксов.

— Возможно, мы еще увидимся — мир тесен, тем более этот. И тогда я с удовольствием приглашу вас на самый шикарный ужин, какой только можно заказать на Тоннеле.

— При условии, Что ты позволишь мне заплатить за спиртное, — отозвался Флинкс.

Они с Клэрити грустно смотрели вслед транксу. Совелману, их раненый товарищ, проведший с ними без света не один день, ковылял в другое крыло лазарета, в отведенное специально для транксов изолированное помещение с высокой температурой и влажностью. И лишь когда он отошел на достаточное расстояние, Флинкс сообразил, что Совелману отправился искать товарищей, вместо того, чтобы обратиться за медицинской помощью после ампутации конечности. Такие уж они, транксы! Спокойные, донельзя учтивые и постоянно пекущиеся о благе других. Частично это объяснялось воспитанием, а частично было отголоском далеких времен, когда каждый транкс отвечал за других, а другие отвечали за него.

Вандерворт протянула здоровую руку.

— Клэрити, дорогая моя! — Она обняла свою юную подчиненную, а затем испытующе посмотрела на Флинкса. — Вижу, ты все еще держишь при себе этого очаровательного и бесценного молодого человека. Когда тебя не оказалось в числе доставленных сюда раненых, мы занесли твое имя в список пропавших без вести. Это случилось уже много дней назад, и мы успели потерять всякую надежду. Дорогая, ты второй раз преподносишь нам сюрприз. Я так рада, так безмерно рада, что ты жива и здорова! Как тебе удалось уцелеть в перестрелке?

— Мы вышли через запасную дверь, — коротко ответила Клэрити. — И побежали не вверх, а вниз. И обнаружили кое-что интересное. — Она искоса посмотрела на Флинкса.

Вандерворт удивленно выгнула брови:

— Ты хочешь сказать, что вы, спасаясь от фанатиков, не теряли времени даром? Занимались научной работой?

— Не знаю, теперь я не уверена, кто там кого изучал. Наши представления о Длинном Тоннеле нуждаются в коренном пересмотре. Абсолютно во всех отношениях. На этой планете обитает раса разумных существ. На нижних ярусах пещер.

— Вот как? Хм… Я бы сказала, что подобное невозможно, но ведь я говорила то же самое про «вердидион», пока не увидела его собственными глазами.

— Увидишь и аборигенов, когда мы с ними научимся смотреть друг на друга, не причиняя вреда. Как ты догадываешься, они не переносят света. Насчет чувствительности к инфракрасным лучам мне ничего не известно. Они называют себя сумакреа. Позже я подготовлю официальный доклад. Может, даже не один. Ты, главное, выздоравливай…

— Милая моя, да если бы не эти чертовы врачи, духа моего здесь не было бы!

— А что все-таки с нашей фирмой?

Флинкс с Клэрити выслушали, не проронив ни звука, рассказ Эйми о подземном сражении. Некоторым работникам повезло, они вовремя заметили бандитов и спаслись бегством. Обезумевшие фанатики почти не обращали внимания на убегающих, сосредоточив все усилия на разрушении инфраструктуры и архивов колонии.

Некоторые колонисты проявили больше храбрости, нежели здравого смысла, пытаясь помешать атакующим, и поплатились жизнью; большинству же удалось спастись. Кое-кто погиб при взрывах и лежит теперь под многотонными завалами известняка.

Охрана оказалась на высоте — в кратчайшие сроки собралась, вооружилась и нанесла ответный удар. За последние дни не было поймано ни одного бандита, и пошли разговоры, что все фанатики либо убиты, либо ушли по каким-то неизвестным коридорам в другие пещеры или даже на поверхность. Перестрелка оборвалась так же внезапно, как и началась.

— Готова поклясться, что знаю, кто это такие, — сказала Клэрити.

— Та же компания, что похитила тебя? Да, моя дорогая, теперь нам это известно. Они допрашивали тех, кто попал к ним в руки, об отдельных сотрудниках нашей компании. Твое счастье, что вовремя ноги унесла. Джейзу тоже повезло, в самом начале боя он сбежал в охраняемый сектор. А вот Максиму… По словам очевидцев, фанатики схватили его раненого, произнесли над ним безумную речь о том, что самых главных преступников непременно настигнет кара, и тут же застрелили. Никто из наших даже не надеялся уйти от бандитов живым. Но когда они убегали, просто-напросто забыли про заложников. Между прочим, фанатики спрашивали и обо мне. Как я понимаю, в первую очередь их интересовали руководящие кадры. Так что нам с тобой крупно повезло.

— Они хотели похоронить нашу работу. Я тебе уже говорила. Но никогда бы не подумала…

— И никто бы не подумал, моя милая. Ведь «Колдстрайп» не производит боеголовки и вообще никогда не имел отношения к оружию. На Длинном Тоннеле нет военных заводов. Поэтому никто не мог предположить, что мы подвергнемся вооруженному нападению. Оголтелые фанатики, вот кто они такие. Никому до сих пор не известная группировка, хорошо организованная, хотя и недостаточно подготовленная в военном отношении, за что мы должны благодарить Провидение. Вещественные доказательства этого чудовищного акта вандализма будут отосланы правительству Содружества с первым же грузовым судном. Мироблюстительные силы живо возьмут их «под колпак», чтобы предотвратить новые злодеяния. Как ты верно заметила, фанатики задумали прекратить нашу деятельность, и это им, несомненно, удалось. Уйдет слишком много времени, чтобы восстановить хоть малую долю того, что мы потеряли. И все-таки негодяи плохо продумали свою операцию. Верно, они сумели разрушить оборудование, уничтожить образцы, но не учли, что все поступающие данные мы храним в двух экземплярах. Что касается помещений, то мы просто переберемся в другую, ни разу не использованную, пещеру. Ведь нас самих не уничтожили, значит, и «Колдстрайп» жив. Осталось только дождаться нового оборудования и наладить его. Мы возобновим работу над своими проектами гораздо раньше, чем предполагают бандиты. Разумеется, я ни в коей мере не хочу преуменьшить масштабы катастрофы. Ремонт будет проводиться в пределах отпущенных нам средств, пока не найдем дополнительные источники финансирования.

Эйми снова посмотрела на Флинкса:

— Тот факт, что здесь обитает раса разумных существ, в корне меняет многое. Полагаю, нам разрешат продолжить наши разработки. А интерес со стороны Церкви и правительства к деятельности «Колдстрайпа» несомненно возрастет. Не исключено, что мы получим доступ к фондам развития Содружества.

— Я, возможно, забегаю вперед, но мне хотелось бы знать: нет ли у вас каких-нибудь видов на сумакреа в плане проведения генетических опытов?

Вандерворт нахмурилась — вопрос Флинкса явно застал ее врасплох.

— С какой стати мы должны иметь подобные виды? Ведь сумакреа, если ваши выводы правильны, — мыслящая раса. Разве можно их сравнить с лишайниками? Да если кто-нибудь и предложит то, о чем вы говорите, им сразу заинтересуются чистильщики мозгов. Ну кто посмеет превратить наделенное разумом существо в промышленное изделие? И вообще, есть закономерность: чем примитивнее форма жизни, тем больше шансов на успех у генной инженерии. Высшие формы обычно плохо поддаются модификациям.

— Рад это слышать. А теперь, если позволите, я вас покину. Уверен, что вам есть о чем поговорить, а мне надо найти еды для Пип. — Флинкс протянул руку к Клэрити, и Поскребыш перемахнул к нему. — Все это время они питались концентратами, ну разве что иногда ловили какую-нибудь мелочь. А ведь пища карликового дракона должна содержать определенные минералы, иначе могут возникнуть проблемы. Видите, как она побледнела?

По мнению Клэрити, карликовая драконша выглядела совершенно как прежде, но кто станет спорить с хозяином?

— Космопорт и прилегающие к нему службы нисколько не пострадали. Там наверняка есть все необходимое для наших приятелей.

Обе женщины проводили Флинкса взглядом. Первой нарушила молчание Вандерворт:

— Однако, какой удивительный молодой человек! Жаль, что его не интересует биомеханика. Уверена, он бы мог добиться в этой области больших успехов.

— Ты даже не представляешь, на что он способен, — улыбнулась Клэрити. — Тебе доводилось слышать об эмоциональных связях, которые могут возникать между людьми и аласпинскими летучими змеями?

— Нет, но судя по твоим словам, именно так и обстоит дело с нашим знакомым и его питомцами.

— Все гораздо сложнее. Сумакреа, как выяснилось, тоже эмоциональные телепаты. Это их способ общения. Есть у них и что-то вроде обычного языка, но он, по сравнению с телепатическим, находится на зачаточном уровне.

Слова Клэрити заставили Вандерворт задуматься.

— Если все это правда, дорогая, то средства, отпускаемые на изучение Тоннеля, могут быть увеличены минимум в четыре раза. Но это при условии, что наши спонсоры способны заглянуть в будущее. Пусть даже с коммерческой точки зрения это открытие не сулит доходов, но любой результат пойдет во благо. Можно ожидать появления на Тоннеле официальных структур, а значит, и государственной дотации на восстановление нашей фирмы. Как ученый, я аплодирую твоему успеху. Пока что в пределах Челанксийского Содружества, Империи А-аннов и прилегающих областей не зафиксировано ни одного случая обнаружения телепатических форм жизни. Правда, ты говоришь, что сумакреа не являются телепатами в привычном смысле этого слова.

— Они обмениваются не мыслями, а эмоциями. Точно так же, как летучие змеи и наш славный Флинкс.

Вандерворт снисходительно улыбнулась.

— Ну, детка, если к нему привязался летающий змей, это вовсе не означает, что твой друг какой-то особенный.

— Еще какой особенный! Эйми, он разговаривал с сумакреа. И только благодаря этому мы вернулись в колонию. У них был какой-то непостижимый для меня обмен эмоциями! Представляешь, он подружился с ними и убедил их вывести нас в безопасное место.

— Чушь собачья! Ты просто неверно интерпретируешь то, что видела или слышала. Он не общался с ними, он просто излучал эмоциональное поле, точно так же, как излучаешь ты и твой приятель-транкс. А эти сумакреа, или как их там…

— Они сами себя так назвали.

— Допустим… они просто догадались, какие чувства вы испытываете, уловили тоску, желание вернуться домой, и учтиво вызвались проводить вас назад.

— Извини, Эйми, но все было вовсе не так. Флинкс в действительности эмоциональный телепат, как и сумакреа. У него это и с людьми прекрасно получается. Он может в любой момент сказать, какие чувства я испытываю.

Вандерворт насупилась:

— Такого не может быть, милочка. Человечество пыталось изучать телепатию более тысячи лет и сделало вывод, что телепатов просто не существует, даже на эмоциональном уровне. Я допускаю, что твой Флинкс выражает свои чувства особенно ярко, но чтобы читать чужие! Нет, ты что-то недопоняла.

Вандерворт откинулась на подушки и погладила больную руку.

— Просто он весьма наблюдательный и наверняка умеет убеждать.

Разволновавшаяся Клэрити решила победить в этом споре во что бы то ни стало.

— Его гены прошли обработку, — выпалила она. — Надеюсь, ты когда-нибудь слыхала о запрещенном в свое время обществе усовершенствователей?

Если кто-то и мог понять, к чему она клонит, так это Эйми Вандерворт — ученый с сорокалетним стажем работы в областях генной инженерии, биомеханики и смежных наук, а также с большим опытом руководства научными исследованиями.

Что ж, Клэрити не постигло разочарование. Вандерворт отреагировала, как будто ее ужалили. Она резко выпрямилась и изумленно посмотрела на коллегу, затем медленно откинулась на подушку. Так она и лежала, сплетя пальцы, пока до нее не дошло, что от этого сильней болит сломанная рука.

На этот раз голос ее звучал ровно и вежливо:

— Откуда у тебя такие сведения?

И никаких «милочка» или «дорогая моя». Холодный деловой тон.

— Он сам сказал. — Клэрити пыталась вспомнить, как это произошло.

— Ему тогда хотелось излить кому-нибудь душу. Ведь с каждым годом Флинксу все труднее удерживать это в себе.

— Так значит, мой лучший сотрудник в свободное от работы время занимается прикладной психологией? А тебе не приходило в голову, что он просто хотел произвести на тебя впечатление? Или даже морочил голову?

— Ему вовсе не требовалось производить впечатление. И к тому же у него есть доказательства, гораздо более убедительные, чем любые слова. Возможно, он разоткровенничался потому, что мы сблизились, а ему хотелось сохранить некоторую дистанцию.

— Какой, однако, положительный молодой человек!.. — задумчиво произнесла Вандерворт. — Разумеется, он прав. Тебе лучше держаться от него на расстоянии, моя дорогая. Не дай вскружить себе голову.

Пришел черед Клэрити недоумевать:

— Но почему? Неужели потому только, что шайке беспринципных мерзавцев взбрело в голову позабавиться с его ДНК еще до того, как он родился? Неужели он от этого превратился в чудовище? Ты ведь сама сказала, что он положительный. Могу уточнить: он спокойный, вежливый, рассудительный, привлекательный. Правда, сам он так не считает. А еще отважный и мужественный. Ведь ради меня он подвергал себя опасности не раз и не два. Скажи, какое из этих качеств должно меня настораживать? Признаюсь, не всегда приятно думать, что мужчина, находящийся рядом с тобой, прекрасно знает, какие чувства ты испытываешь, но ведь он же не способен читать мысли. И если Флинкс действительно тот, за кого себя выдает — эмоциональный телепат, — то я не вижу причин его бояться.

— Ты для него просто находка, Клэрити. Что ж, если он всего-навсего эмоциональный телепат, нет причин его опасаться. А вдруг он умеет что-нибудь еще, в чем ему неохота признаваться? Или он сам не догадывается о каких-нибудь иных своих качествах?

— Так ты думаешь, он может перемениться и стать нашим врагом?

— Я всего лишь хочу сказать, что если тут замешано Общество усовершенствователей, то ни в чем нельзя быть уверенным, ничего нельзя предсказать. Члены этого общества были самыми талантливыми генными инженерами своего времени. И одновременно самыми безумными. Никому бы и в голову не пришло делать то, что делали они. Усовершенствователи никогда не задумывались о последствиях своих экспериментов. Большинство их жертв выглядело и вело себя жутко, лишь в некоторых угадывались человеческие существа. А несколько измененных детей, считанные единицы, так и не были найдены. Так что тело и душа твоего приятеля подобны бомбе с часовым механизмом. Только неизвестно, когда сработает взрыватель. Возможно, сейчас Флинкс почти нормален и может таким оставаться еще много лет. А в один прекрасный день он превратится… неизвестно во что. По-твоему, почему деятельность усовершенствователей так быстро оказалась под запретом?

— Потому что евгенические опыты осуждены самой Церковью.

Вандерворт снисходительно улыбнулась:

— И не только поэтому, моя дорогая. Усовершенствователи замахнулись на нечто такое, что превосходило их собственные возможности, — они пытались вмешаться в святая святых человеческой природы. Они поставили себе задачу улучшить ее. Исключить саму возможность серьезных заболеваний, подавить старение, повысить физическую выносливость и уровень интеллекта. Что ж, цели были благородные. Но ставились и другие опыты, в том числе поистине ужасные. Усовершенствователи пытались переделать человеческое тело, приспособить его к тому, к чему оно вовсе не предназначено, к тому, что вовсе недостижимо для человека. Они хотели даже не ускорить эволюцию, а перескочить через некоторые ее стадии. Так что дело не ограничивалось только косметическими улучшениями.

Вандерворт посмотрела на свою руку в пластиковом лонгете.

— Слишком много экспериментов кончилось позорным провалом. Для немалого числа жертв смерть явилась подлинным избавлением. Кое-что мне довелось увидеть своими глазами. Тогда я была еще молода и только начинала интересоваться генной инженерией. Повзрослев, я узнала об усовершенствователях и захотела выяснить побольше. Через это проходит любой, кто посвящает себя нашей профессии. Но докопаться до истины почти невозможно. А то, что удалось узнать, наводит на мысль, что усовершенствователи в равной степени были гениями и безумцами.

— Ты все-таки немало выяснила, — заметила Клэрити. — А что в итоге стало с ними?

— Ты имеешь в виду членов общества? Большинство погибло в схватках с мироблюстителями, некоторые предпочли арест и выборочную очистку сознания. В их числе был младший брат моей матери, — добавила Вандерворт, не дрогнув лицом. — Нет, он не принадлежал к узкому внутреннему кругу, просто разделял их взгляды.

Клэрити была изумлена:

— Я даже не подозревала, Эйми…

— А как ты могла подозревать? — перебила Вандерворт. — Разве все мои тайны у меня на лбу написаны? И вообще, такой родней не принято хвастаться. Мой дядя был блестящим биомехаником. Нет, не гением, но специалистом высочайшего класса. Его спасло лишь то, что он не принимал непосредственного участия в преступной деятельности Общества. Когда я была маленькой, он, бывало, рассказывал мне… Хотел, как твой Флинкс, душу кому-то излить. А я тогда плохо понимала, о чем он говорил. Ему, небось, и в голову не приходило, что я в один прекрасный день выберу ту же профессию, что и он. И вспомню многое из того, что от него услышала. И вышло именно так. Дядя часто упоминал древние земные учения, в том числе учение о сверхчеловеке. В его представлении сверхлюди не ведали страха или сомнений, были преисполнены жизненной силы и веры в себя, могли преодолевать любые трудности, решать любые проблемы.

Клэрити с облегчением рассмеялась:

— Ну, кто-кто, а Флинкс под это описание не подходит! Да, он сильный, но в пределах нормы. Я знала мужчин куда покрепче. Бывают у него и недомогания, поэтому нельзя сказать, что он невосприимчив к болезням. Что касается интеллектуального уровня, то у Флинкса он очень высок для девятнадцатилетнего выходца с технологически слаборазвитой планеты, но ведь можно привести десятки факторов, способных повлиять на развитие ума. Я провела в обществе Флинкса довольно много времени и что-то не слыхала из его уст гениальных сентенций. От усовершенствователей он получил лишь способность читать чужие эмоции, да и то не возьмусь утверждать на сто процентов, что это дело рук сумасшедших генетиков. Не исключено, что наш Флинкс — просто естественный мутант.

— Все, что ты говоришь, вполне возможно, дорогая моя. Это и есть главная беда несчастных усовершенствователей, в том числе и моего дяди. Они поставили перед собой великую цель и трудились не покладая рук, но не создали ничего стоящего, напротив, навлекли на бедолаг, которых пытались «усовершенствовать», неисчислимые страдания. Правда, Флинкс, надо отдать ему должное, не производит впечатление несчастного человека. Да и с его внешностью все в порядке. Церкви и правительству пришлось изрядно попотеть, чтобы засекретить сведения о подопытных, которые не умерли в младенчестве или не были хирургическим путем приведены к человекоподобному состоянию. То есть о считанных единицах, возможно, представляющих собой нечто такое, чего не могли предвидеть даже сами усовершенствователи. Нечто абсолютно невероятное.

— Как эмоциональная телепатия?

Вандерворт с усилием села прямо:

— А поскольку у меня был личный интерес к истории усовершенствователей, то я, став инженером, в первые годы больше времени проводила в лаборатории, нежели мои коллеги. И тогда, и впоследствии, став признанным ученым и администратором, я получала доступ к определенной информации, которую принято держать в секрете от широкой публики, да и от научных работников низших рангов.

Вандерворт взглянула на Клэрити и снова опустила глаза:

— Я никогда не думала, я представить себе не могла, что кто-то из этих уникумов до сих пор жив. Хотя, между прочим, и ныне в самых секретных базах данных усовершенствователи фигурируют как действующая организация. В этом деле все еще остались белые пятна.

— И по-твоему, Флинкс — одно из этих белых пятен?

— Да, если он говорит правду.

— Скажи, а твой дядя упоминал об эмоциональной телепатии или о чем-нибудь подобном?

— Ни разу. Но я расскажу одну историю, которая наверняка заставит тебя задуматься. — Вандерворт поудобнее устроилась на койке. — Существуют туманные упоминания об одном безымянном свидетеле попытки арестовать группу последних, самых упорных членов общества. Случай этот имел место примерно шесть лет назад на какой-то захолустной планете. Правительство тогда решило «позаботиться» об этом свидетеле, так же, как и об остальных.

Выдержав многозначительную паузу, Вандерворт проговорила:

— Все закончилось взрывом склада некой торговой компании, при котором погибли и усовершенствователи, и мироблюстители. А свидетель, тоже находившийся на том складе, в момент взрыва оказался вдруг на улице, на безопасном расстоянии. После чего этот человек бесследно исчез, как привидение.

Клэрити еще долго смотрела на Вандерворт, прежде чем нарушить тишину нервным смехом:

— Ну и дичь! Но даже если это правда, при чем тут Флинкс? Только что он был здесь. И что, он смахивал на привидение?

— Нет, милочка. Вероятно, ты права — я рассказывала о другом человеке.

— Нет, моя дорогая. Права ты. Но в любом случае он свободный человек, и кто он такой, а также чем занимается, вовсе не наше дело.

— Верно. — Клэрити даже удивилась тому, что у нее отлегло от сердца.

— Ну, а теперь можешь бежать ему вдогонку. Только постарайся сохранить хотя бы маленькую дистанцию. Не забывай о том, что я тебе сказала, и не теряй голову. Говорю тебе это, милочка, для твоего же блага.

Клэрити поднялась со стула.

— По-моему, ты сгущаешь краски. Флинкс совершенно нормальный. Я его хорошо изучила.

— Дорогая Клэрити, не ты ли мне сказала, что, по его собственным словам, он сам себя толком не знает.

— Гм… — Крыть девушке было нечем, и она решила сменить тему: — Надеюсь, ты идешь на поправку?

— Спасибо, милая. О моем здоровье и о прочем поговорим с тобой позже. Не забывай, что мы по-прежнему полноправные совладельцы «Колдстрайпа». Так что относись к этому вынужденному простою как к отпуску, к тому же оплачиваемому. Это касается всех оставшихся в живых сотрудников. Уверена, что спонсоры нас под держат.

— В таком случае я смогу немного развлечься. — Клэрити повернулась и направилась к выходу.

«Да, милочка, — подумала Вандерворт, — иди развлекись, только будь осмотрительной».

Ее замечательный спаситель, как ни крути, не походил на монстра. Он выглядел совершенно нормальным от макушки до пяток. Что ж, возможно, в прочитанный Вандерворт много лет назад файл закралась ошибка. Или же кто-то пытался замести следы, вот и подкинул мистическую версию, будто в том складе произошло нечто сверхъестественное. И если Флинкс — тот самый свидетель, фигурирующий в следственном архиве под безликой цифрой, это говорит лишь об одном: он каким-то образом уцелел при взрыве склада. Что же там произошло на самом деле?

Лежа в постели со сломанной рукой, Вандерворт располагала временем, чтобы хорошенько все обдумать.

Флинкс обедал в полном одиночестве; его окружали пустые столы. Причина столь полного уединения стала ясна Клэрити, как только та вошла в административный комплекс. Перед Флинксом во всей красе лежала Пип, вытянувшись во весь стол. Рядом отдыхал Поскребыш. Оба летучих змея подняли головы, точно земные кобры, и слегка расправили крылья, глядя на еду.

Флинкс неторопливо кидал им куски, а сам прихлебывал из высокого стакана какой-то темный напиток. Клэрити решила, что это белковая взвесь. Питательно, но безвкусно.

Неожиданно Клэрити вспомнила, что Флинкс ни разу не заговаривал с ней о еде. Должно быть, он принадлежал к тем людям, для которых пища не более чем биологическое топливо. Этим же, наверное, объяснялась его худоба.

— Тебе привет от Эйми.

Флинкс оторвал взгляд от тарелки:

— Я рад, что она не слишком пострадала. А еще я рад, что здесь все улеглось. Это значит, что мы можем без проволочек улететь отсюда. Нужно уладить кое-какие дела, а потом я вернусь изучать сумакреа.

Клэрити подсела к нему:

— Флинкс, нам надо поговорить.

— О чем? — нахмурился он.

— Я вернулась к себе, в свой мир. Мне нет необходимости лететь куда-то дальше.

— Хочешь остаться здесь? После всего, что случилось?

Флинкс бросил соленый крекер Поскребышу, и тот ловко поймал на лету.

— Здесь у меня работа, друзья. Еще столько предстоит сделать! Восстановить архив, заново оборудовать лабораторию…

— Но при чем тут ты? Твоя профессия — генный инженер, а не строитель. Я почему-то думал, ты захочешь развеяться, совершить небольшое путешествие. Как насчет Новой Ривьеры?

— Но это исключено, Флинкс. Конечно, я бы с радостью отдохнула в этом райском уголке, честное слово. Ведь я всю жизнь мечтала о таком путешествии.

— Что же, в таком случае, тебя держит? Для «Учителя» перенести нас туда — сущий пустяк. — Флинкс улыбнулся такой доверчивой и невинной улыбкой, что у Клэрити защемило сердце. — Разве нам плохо было вдвоем по пути сюда?

Клэрити притворилась, что наблюдает за змеями, хотя на самом деле ей было трудно смотреть ему в глаза.

— Это было чудесное время, но мне снова пора работать.

— Не понимаю. Ведь ты столько пережила, и фирма наверняка не будет против отпуска. Если все упирается в деньги, если тебе неловко, я готов за все заплатить.

Флинкс протянул руку, но Клэрити отшатнулась. Это получилось неожиданно для нее самой. И хотя движение было едва уловимым, оно не ускользнуло от Флинкса.

— Так, значит, дело в чем-то другом. Я неприятен тебе?

— Просто нервы сдают. Столько дней провела в темноте, да к тому же похищение, побег, стрельба… Это с тебя, Флинкс, все как с гуся вода, а я не такая уравновешенная.

Флинкс нагнулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Клэрити показалось, что взгляд янтарных глаз пронзил ее насквозь.

— В чем же тогда дело? Признайся, Клэрити!

— Я уже сказала. — Она уже упрекала себя за то, что начала этот разговор. — Мне пора идти. Дела.

Но едва она привстала, как Флинкс бесцеремонно схватил ее за руку. И почувствовал, как в девушке всколыхнулся страх. На этот раз — вовсе не перед темнотой.

— Признайся, почему ты меня теперь боишься? Тебя как будто подменили. Что случилось? Только не доказывай, что я не прав.

— Я и не собиралась, — произнесла она едва слышно. — Разве смогла бы я скрыть от тебя свои чувства, даже если бы хотела?

Флинкс отпустил ее руку:

— Нет, не смогла бы. И я ощущаю твой страх. Но не только его. Ты запуталась в своих чувствах, ты сама не знаешь, что испытываешь ко мне.

— Ну пожалуйста! — умоляла Клэрити. — Не надо!

С удивлением она поняла, что вот-вот расплачется.

— Может, мне просто не по себе от того, что рядом человек, которому всегда известно, что я чувствую…

— Не всегда. Моя способность то просыпается, то засыпает…

— А мне от этого легче, по-твоему?

Клэрити повернулась и бросилась вон. Флинкс медленно опустил взгляд. Уловив душевное смятение хозяина, Пип вопросительно поглядывала на него. Поскребыш тоже пребывал в недоумении, но ел с прежним аппетитом.

Интересно, что все-таки произошло? Отчего Клэрити так резко изменилась? Откуда взялся этот страх?

Судя по всему, к этой перемене не имеют никакого отношения мытарства на нижних ярусах пещер. Дело в нем, Флинксе, а не в злоключениях.

Именно в этот момент Флинксу стало ясно, что он любит ее. Флинкс прежде ни разу не влюблялся, и это состояние было ему совершенно незнакомо. Вот почему он понял с таким опозданием. Его любовь к Матушке Мастиф была совершенно другого рода, точно так же, как и чувства к женщинам вроде Аты Мун. На этот раз все было совершенно по-другому.

А ведь именно Клэрити постаралась сделать их отношения более теплыми. Именно она разбудила вулкан страстей, а теперь ей вздумалось выйти из игры. Но ведь это несправедливо!

Флинкс с горечью подумал, что он, много лет изучавший чувства других людей, так и не изучил себя самого.

Но больнее ранило то, что он никак не мог понять истинной причины ее перемены к нему. Возможно, снова оказавшись среди друзей и коллег, Клэрити осознала, как ей все-таки не хватало их. Джейз уцелел при нападении фанатиков. Может, у нее с ним гораздо более близкие отношения, чем Флинксу показалось вначале. И вообще, что она нашла во Флинксе, зеленом еще юнце? Хотя на самом деле он никогда не был зеленым юнцом.

А будь он обыкновенным наивным мальчишкой, не умей он читать эмоции, ему, возможно, было бы сейчас гораздо легче. Больно, когда твою любовь отвергают, но куда больнее знать, что человек, которого любишь, тебя боится.

Собственно, а почему бы ей и не бояться Флинкса? Он ведь сам предостерег ее, сам в своем уродстве и расписался.

К тому же она старше, хоть и ненамного. Ее уважают коллеги. Он спас ей жизнь, и первое время она просто не знала, как бы получше его за это отблагодарить. Но теперь она среди своих, и ей больше ничто не угрожает, и она не нуждается в его защите. И вот Флинкс предстал перед ней таким, какой он на самом деле. Собственно говоря, ничего не изменилось.

В горле у Флинкса защипало, глаза заслезились, как от дыма. Вот так всегда, стоит подумать, кто он. Пора бы уже и привыкнуть. Да, надо усвоить, что он таков, каков есть, и вести себя как Трузензюзекс или Бран Цзе-Мэллори — спокойно, рассудительно и хладнокровно при любых обстоятельствах. Ведь куда полезнее впитывать знания, не тратя времени на дешевую игру страстей. И вообще, засиделся он на этом Длинном Тоннеле. Пора и честь знать.

Флинкс сделал большой глоток белкового напитка с каротином. Только сейчас жидкость показалась холодной и безвкусной. Нет, ничего не изменилось. Перед Флинксом по-прежнему целый мир, все Содружество — изучай, путешествуй. И он полетит знакомиться с мирами, как и было задумано. Возможно, в один прекрасный день вспомнит эту историю, как одно из многих приключений. Удивительно, как все, оказывается, просто! Надо только трезво посмотреть на вещи, и тогда самые мучительные переживания покажутся ерундой.

Флинкс улетит. Включит голокарту Содружества и ткнет пальцем наугад. Только бы не попасть на Новую Ривьеру, где в два счета одолеет лень, и не на Аласпин, где на каждом шагу подстерегает опасность. Пусть это будет мирок обыкновенный, довольный собой, весело смотрящий в будущее. Нечто вроде Колофона или Касастана, где никому не известно о Флинксе и его способностях, где не надо сознаваться, что он владеет космическим судном, где будет возможность, затерявшись в толпе людей и транксов, незаметно для всех наблюдать и умнеть.

Флинкс уже готов был подняться из-за стола, довольный тем, что обрел наконец душевное равновесие и поборол мрачные мысли. Но смятение вернулось, когда ему показалось, что к столику возвращается Клэрити.

Но вместо Клэрити вошел высокий мужчина в форме охраны космодрома. Фуражка была сдвинута на правое ухо, а правый рукав изорван. Сквозь прорехи виднелся слой прозрачного дезинфектанта — врачи наскоро провели санацию раны.

— Это вы гость по имени Флинкс?

Пип поймала последний крекер и проглотила, не раскусывая. Резкое движение летучего змея вызвало у охранника страх.

— Теперь каждому встречному-поперечному известно, кто я. — Флинкс сразу сообразил, насколько недружелюбно прозвучали его слова. — Извините. Нам с друзьями в эти дни пришлось нелегко.

— Понимаю. Я Фенг Кикойса, начальник службы безопасности, вернее, того, что от нее осталось.

На вид ему было немного за пятьдесят, он был еще крепок, как дюралесплав. Настоящий профессионал, которому по плечу служба на такой планете, как Длинный Тоннель.

— На синхронной орбите нами замечен корабль. Прибытие ближайшего судна ожидается только в конце месяца. Скажите, это ваш корабль?

Флинкс тяжело вздохнул:

— Я что, нарушил какие-то правила?

— Даже если бы и нарушили, какая разница! Сейчас не до этого. Я даже рад, что вы сейчас здесь.

Флинкс вопросительно сощурился:

— Приятно, однако, когда тебе рады. Но мне почему-то кажется, что за этим что-то кроется. — Он уже догадывался, к чему клонит охранник.

— Вы создаете впечатление наблюдательного человека. Наверняка от вас не ускользнуло, насколько ограничены здесь наши возможности. Мы никоим образом не ожидали вооруженного нападения. У нас не хватает техники для…

— Я заберу всех тяжелораненых, — устало произнес Флинкс.

Кикойса явно не ожидал, что юноша угадает его просьбу.

— Их немного… — Охранник, похоже, не мог поверить, что ему не придется уговаривать Флинкса.

— Я сказал, что всех вывезу.

Что же еще оставалось? Нельзя же улизнуть втихаря, таща за собой шлейф дурной славы.

— Правда, особых удобств не обещаю. У меня ведь не пассажирский лайнер. На судне всего три жилых помещения.

— Куда бы вы ни поместили раненых, уверен, им будет лучше, чем здесь. Наши врачи рекомендуют доставить их на Большую или Малую Толию.

— Я бы, пожалуй, отвез их на Горису. Расстояние примерно такое же.

— На Горису? Я сам там ни разу не бывал, но наслышан. Что ж, не вижу причин возражать. Да мы и не в том положении, чтобы приказывать вам.

— Верно.

— Я сообщу о вашем согласии моим коллегам. А когда вы будете готовы к отлету? Жизнь некоторых пострадавших зависит от того, как быстро удастся доставить их в клинику.

— Хоть сию минуту.

— Как вы благородны!

На самом деле благородства тут было немного. Решение Флинкса частью объяснялось его желанием сохранить защитную окраску, частью — желанием поскорее убраться с Тоннеля.

— Надеюсь, вы согласитесь передать властям наше донесение о случившемся? К сожалению, у нас даже нет описания судна, на котором прибыли бандиты.

— Я отправлю ваше донесение по лучевой связи, как только выйдем из межпространства, — пообещал Флинкс. — Сколько нужно рейсов шаттла, чтобы доставить всех на орбиту?

— Каюсь, я взял на себя смелость хорошенько рассмотреть ваш шаттл. По-моему, двух рейсов будет достаточно. Вы возьмете с собой тех, кто лишился конечностей или внутренних органов. Здесь, к сожалению, нет трансплантационных банков и регенерационной техники. Вместе с пострадавшими мы пошлем двух врачей, чтобы в пути наши товарищи не оставались без ухода. Право, я не знаю, как выразить вам мою…

— Не стоит. Любой на моем месте поступил бы точно так же.

Разумеется, это было преувеличением. Но Флинкс не любил, когда его благодарили за добрые дела, даже если он того заслуживал.

— Тем более спасибо.

Лейтенант повернулся и быстро пошел к выходу. Флинкс не сомневался, что он торопится сообщить добрую весть начальству колонии.

Юноша медленно осушил стакан и задумался.