Формула истинной

Глава 9. Библиотечные легенды

На днях Лес (я уже так привыкла обращаться к нему именно так, а не «Сашка», даже в мыслях) поделился, что ужасно скучает по нашему миру. С одной стороны, я его понимаю: мальчик просто не понимает, что ему делать. Раньше его дни были заняты подготовкой к школе, домашними и дополнительными занятиями, по вечерам — интернетом. Теперь все, что я раньше называла важным, исчезло. Нет больше высшего образования, нет смысла ругаться из-за того, что он сидит в телефоне не вылезая. Нет больше его друзей и подруг.

С другой стороны, мы в новом мире. Для моего внука это каторга, а для меня — второй шанс прожить жизнь, на этот раз правильно.

Я провожу целые дни в библиотеке. Пока Лес с другими парнями и сельскими работягами прокапывает каналы, я пытаюсь понять, как тут все устроено. Иногда я тоже скучаю по интернету. Как бы хорошо было сейчас зайти на сайт «Здравница» и узнать простой рецепт от средневековой чумы! Или хотя бы от простуды. Или выяснить, как лучше хранить продукты в условиях дикой засухи.

Этот вопрос особенно меня беспокоил. Слова человека, который совершил на меня покушение, и забитый свежими продуктами графский склад никак не складывались в единую картинку. У нас тут всеобщая голодовка и изоляция от других графств? Или все-таки не совсем?

С этим вопросом я и подошла к старосте, когда он в очередной вечер возвращался со своими людьми. Они заглядывают к нам по пути в деревню, оставляют лопаты и ломы, чтобы утром вновь за ними вернуться.

— Ваша милость, — устало склоняется в поклоне староста. Я уже выяснила, что его зовут Данир. Взрослый, даже почти пожилой мужчина с крепкими руками. Видно, что он проводит в полях не меньше времени, чем его люди.

— Добрый вечер. Как продвигается работа?

Мы с ним отходим в сторону, пока десятки молодых и не очень молодых людей относят инструменты в специально выделенное помещение и «умываются» в снегу, стирая грязь с рук.

— Мы движемся медленнее, чем хотелось бы, госпожа, — вздыхает Данир. — В земле много камней, копать глубоко не получается. Но мы справимся.

Я на мгновение пугаюсь, хоть и не подаю вида. Сейчас мое пребывание здесь и даже жизнь зависят от того, верят ли люди в мою задумку или нет. Каждый вечер в течение уже пяти дней они возвращаются с мест «бурения», и каждый раз лица работяг все угрюмее и угрюмее.

— Выше будет еще сложнее, — осторожно предупреждаю я. — Там земля промерзла, будет как камень. Вам придется прокопать дальше, уже в том месте, где лежит снег.

— Понимаю, госпожа, — кивает староста.

— Данир, вот о чем я еще хотела спросить… Как в городе обстоят дела с хранением продуктов?

Староста пожимает плечами.

— Как и всегда, Ваша милость. Весь урожай сразу убираем в подвалы, в них — ледяные кристаллы, которые помогают поддерживать температуру. Но вы же знаете, у нас нет возможности закупаться магическими, да и любыми вещами в соседних графствах. Кристаллы постепенно выходят из строя, слабеют. Люди объединяют припасы с припасами соседей, чтобы сохранить как можно больше.

Что ж, об этом я догадывалась. Иначе как бы к нам на кухню попадали столь свежие продукты? У них тут аналог китайских холодильников, получается.

— И как долго кристаллы держат магию? — уточняю я.

— Лет пять, госпожа. Потом приходится покупать новые.

— Покупать, значит? — щурюсь я. Староста понимает, что сболтнул лишнего, но вместо того чтобы отвести взгляд, дерзко смотрит мне в глаза. — Значит, контрабанда?

— Мы выживаем как можем, Ваша милость. Если для того, чтобы мои люди не умерли от голода, мне придется заключать сделку с врагами — я это сделаю.

Так-так. Это многое объясняет, но в чем-то и путает. Теперь ясно, откуда такие запасы дорогих тканей у той противной портнихи. И понятно, как в графстве, в котором нет почти никакой добычи полезных ресурсов, люди вообще могут выживать.

— Контрабанда дороже официальных товаров? — спрашиваю я.

— В разы, а то и в десятки раз, госпожа. Официальные торговцы, состоящие в гильдии, торгуют по строго оговоренной цене. Контрабандисты же видят, в каком мы плачевном состоянии, и скупают у нас все за бесценок и продают — за баснословные деньги.

— Спасибо, что поделились, Данир.

— Госпожа… Вы расскажете об этом графу? — смущается староста.

— Если он не идиот, то и сам обо всем знает. Если идиот — мне с ним говорить не о чем.

Староста аж пятится от меня, словно я оклеветала самого бога. Мы с ним прощаемся, и я вылавливаю Леса.

Мой внук выглядит бодро. Как говорится, «победила молодость», и он один из немногих, кто вернулся ко дворцу даже не запыхавшись. Я ежусь, глядя на него: ходит в простой рубашке, пока я кутаюсь в шубу и прячу руки от холода. Мальчик вырос, и я уже не могу сказать ему «надень шапку». Хотя дракон в ушанке смотрелся бы интересно…

— Устал? — спрашиваю, когда внук подходит.

— Ни капли. Все лучше, чем часами бить палкой манекенов. Как твои поиски?

Это он о моей привычке проводить дни в библиотеке.

— Потихоньку разбираюсь. По крайней мере несколько местных исторических фактов — а в моем понимании, больше легенд — показали мне, что же такое, черт возьми, истинность.

— Ну там же все ясно, да? — удивляется Лес. Мы неспешно идем к воротам дворца. Тропинку чистят каждое утро, но мои сапожки все равно погружаются в снег почти до щиколотки. — Это типа очень сильная любовь.

— Я тоже так думала, Лес. Но тут, похоже, она не просто сильная. Это какая-то нерушимая связь между девушкой и драконом. С первого взгляда — и до конца времен. В легендах описывают разные случаи, в одном из них пра-пра-прадед нашего графа Флориена повстречал свою истинную любовь на поле боя. Кажется, девушки тут не часто попадают в военные действия, но эта дама была кем-то типа чародейки-медика, помогала своим и чужим. И она сражалась на стороне врага. Граф Флориен, уже не помню, как его звали, увидел ее. Когда она подняла на него глаза, «мир вокруг замер». — Я закатываю глаза. Пока все мои подружки на пенсии читали любовные романы, я их на дух не воспринимала, и теперь пересказывать что-то подобное кажется мне глупым.

— Как романтично и ванильно, — хмыкает Лесандр, поддерживая мое возмущение.

— Да уж. Но что я могу сказать точно — мы с твоим отцом Риввардом уж точно никакие не истинные. При первом взгляде на него я ничего, кроме отвращения, не испытала.

Оставлю за скобками то, что Риввард чертовски похож на моего мужа. Это лишь внешнее сходство, а голова у этого графа забита опилками, судя по поведению.

— Я слышал от сельских, ну тех, с кем мы копаем каналы, что война никак не завершится.

Лес быстро проходит впереди меня и открывает огромные двери во дворец. Я поскорее захожу внутрь, чтобы согреться.

— С кем мы воюем-то? — спрашиваю я. Уточнять такое у других людей нельзя — это странно, что графиня не в курсе главных политических событий. Но Лесандр наверняка что-то успел узнать.

— Какие-то чуваки с запада. По описанию похожи на арабов или типа того. Пацаны устроили сегодня игры, мол одни — с мечами и щитами в виде ведер, а другие — с саблями и луками. Вот которые с саблями — наши враги.

— У них тоже есть драконы?

— Вроде да. Но какие-то другие, по описанию больше на змеюк похожи. Типа китайских, летающих без крыльев.

Просто сказка какая-то.

— Ривварда все восхваляют, — с какой-то грустью говорит Лес. — Он приносит из своих походов монеты, золото, и вроде как целиком все отдает на благо графства. По сути, это сейчас единственный наш источник дохода.

— А еще — есть контрабанда, — задумываюсь я. — Люди, которые перевозят товары нелегально. И очень дорого.

— А толку от них? — Лес идет в сторону кухни, и я двигаюсь за ним по инерции. — Если они дорого все продают, фиг им что продашь.

Я останавливаюсь, и внук недоуменно оглядывается на меня.

— Помнишь, что мы с тобой проговаривали по поводу рыночных отношений? — медленно произношу я. — Условия ставит тот, кто меньше нуждается в сделке. Поэтому нашему графству продают все подороже — потому что это нужно нам, а не им.

— И? — не понимает Лес.

— И то. Мы можем придумать товар, который будет только у нас. Тогда у контрабандистов не будет выбора. Предложим им что-нибудь невероятное, чего нигде больше нет — и они вынуждены будут согласиться.

Внук смеется.

— Что, ба, нефть начнем качать?

— Извини, дорогой, я не прихватила с собой из нашего мира буровой установки. Но над этим определенно можно подумать. А пока что у меня есть несколько других прекрасных идей.

Мы заходим на кухню, где поварята, уже гораздо более счастливые, чем в первые дни нашего пребывания, готовят еду. Помощник того толстяка, которого я временно сделала главным, прекрасно справляется: теперь по утрам я ем что-то почти нормальное, хоть и не соленое. Слуги тоже питаются не объедками, а здоровой пищей. По моей просьбе в меню ввели супы — на них нужно меньше ингредиентов, и можно накормить хоть целую роту одной курицей.

Здесь же между столами рыщут наши первые выпускники: кошки и коты поняли, где главный источник еды, и теперь большую часть своей прекрасной жизни проводят на кухне.

— Вы их не подкармливаете, надеюсь? — спрашиваю я, кивая на пушистиков.

— Нет, госпожа. Только раз в день, как вы и велели.

Лес наклоняется к одному из котов, самому худому, и цепляет на него сплетеную из тонких нитей алую полоску ткани.

— Ошейник? — удивляюсь я.

— Ага. Попросил у одного из парней, у него сестра подрабатывает у портнихи. Смотри, зато теперь все будут знать, что это графский кот.

Бродячий кот лениво пытается сдернуть ошейник, но быстро смиряется и разваливается под ногами у поварят. Мол, «подумаешь, ткань, у меня в жизни и похуже вещи были».

— Для остальных тоже попроси, — говорю я. — Наши кошки будут в красных ошейниках. А через несколько дней проведем в городе отлов бездомных зверей, обработаем их всех, проверим на болячки и раздадим жителям.

— Зачем? — удивляется Лес, но вдруг к разговору присоединяется теперь уже наш главный повар:

— Госпожа, сегодня они поймали пять или шесть мышей. Это только из тех, кого я видел.

— Вот и ответ, Лес. Из-за какой-то тупой традиции котов возненавидели, домой не запускают. А ведь именно там больше всего грызунов. Получается, что вместо того чтобы справиться с одной проблемой, люди создали себе сразу две: полчища мышей и толпы бродячих котов.

Про «тупую традицию» я тоже успела узнать из книг. Не верилось мне, что в средневековом городе могут плохо относиться к котам без причины, просто из-за каких-то блох — в нашем мире это вообще никого не смущало. Оказалось, здесь коты ассоциируются с чистым злом. Раньше их вообще не было в королевстве, но хитрые (очередные) недруги однажды решили победить хитростью. Привезли целое полчище усатых голодных котов в город: они бросались на еду, на людей, на всё, что могло показаться им съедобным. Против усатых объявили настоящую войну, но те плодились и множились, заселяя соседние графства. И теперь ассоциируются у людей с теми же мышами, только больше.

Неконтролируемая рождаемость бездомных животных. Ветеринарную клинику мы здесь не найдем, но, может, у знахарей будет подходящая травка, чтобы коты не плодились? Тогда мы сможем отловить всех городских, приручить и контролировать рождаемость. Да, хороший план.

Пора уже составлять список того, что нужно успеть сделать!

— Лес, на минутку, — отзываю его с кухни, хотя внук уже примеряется к своей порции ужина. — Завтра я опять еду в город. Ты со мной?

— Конечно! А зачем едешь?

— О-о-о, дорогой. Планов у меня — громадье. Я уже попросила кое-что у старосты, так что нам понадобятся грузовые тележки. И заедем к портному, мое платье уже должно быть готово. Устала ходить как куколка! И еще…

— Я понял, ба. Завтра едем на шопинг.