Формы сетевого взаимодействия компаний: курс лекций

Влияние кластерной политики на конкурентоспособность

Согласно наблюдениям, изложенным в работах М. Портера, конкурентные преимущества регионов связаны с конкурентными преимуществами групп взаимосвязанных отраслей. «Одна конкурентоспособная отрасль помогает созданию другой в процессе взаимоукрепляющих отношений. Такая отрасль часто бывает самым требовательным покупателем товаров и услуг, от которых зависит. Ее наличие в стране становится важным фактором, определяющим рост конкурентоспособности отрасли-поставщика. Лидерство США в производстве фасованных потребительских товаров и товаров длительного пользования внесло свой вклад в успех американской рекламы. Прочные позиции Японии в производстве бытовой электроники явились результатом того, что успех Японии в полупроводниках был направлен на разработку производства ячеек памяти и интегральных схем, которые используются в производстве электронных товаров» [Портер, 2001]. Конкурентоспособная отрасль стимулирует развитие других связанных с ней отраслей, предъявляя жесткие требования к продукции и оказывая технологическую поддержку в процессе межотраслевого трансфера инноваций. «Можно отметить, что процесс может осуществляться и в обратном порядке. Неконкурентная отрасль способна подорвать другие отрасли в случае, если она выступает в роли покупателя» [Портер, 2001].

Кластерный подход, как показывает мировая практика, предлагает эффективные инструменты для стимулирования регионального развития, которое в конечном счете может состоять в увеличении занятости, заработной платы, отчислений в бюджеты различных уровней, повышении устойчивости и конкурентоспособности региональной промышленности. Согласно данным Гарвардской школы бизнеса, кластерный сектор в США является главной движущей силой развития секторов, которые обслуживают локальный рынок. Уровень производительности труда и заработной платы в кластерах существенно выше, чем в среднем по стране. Так, в усредненном американском штате, где производственные секторы, организованные по принципу кластеров, экспортируют товары и/или услуги за пределы региона, зарплата на 29 % больше среднеамериканской. В экономике Швеции в кластерах занято 39 % работоспособного населения, не считая бюджетников [Шаповалов, 2006. С. 20].

В последние 20–25 лет кластерная политика, как путь повышения конкурентоспособности, приобрела распространение в целом ряде стран – Скандинавские страны, Италия, Германия, Франция, Австралия, Япония, Китай, Южная Корея, Сингапур, Бразилия, Словения, Канада, и др. На постсоветском пространстве Казахстан приступил к разработке программы по созданию кластеров при консультационной поддержке М. Портера. Кластерная политика напрямую увязывается с созданием либо альтернативы, либо поддержки крупным интегрированным компаниям «классического типа», чей потенциал конкурентоспособности оказывается в ряде случаев ниже ожидаемого на современных динамичных рынках. При этом речь всегда идет о повышении конкурентоспособности страны в целом за счет региональных усилий по сближению промышленности, научных разработок и образования.

Концепция кластеров может быть широко применима и успешно использована при разработке стратегий стимулирования экономического развития на разных политико-географических уровнях [Праздничных, 2002]. Можно назвать примеры разных уровней:

• на уровне нескольких соседствующих стран – стратегия экономической интеграции балтийских стран;

• на федеральном уровне (для повышения конкурентоспособности промышленности) – технологическая стратегия Финляндии (разрабатывается для ключевых отраслевых кластеров);

• на региональном уровне (для стимулирования развития региона) – стратегия развития мексиканского штата Чиуауа;

• на уровне города – стратегия повышения конкурентоспособности Торонто в Канаде;

• для экономически и социально депрессивных районов в рамках больших городов – развитие экономически депрессивной части города Бостона (США).

Первые шаги по выведению кластерной политики в разряд первоочередных государственных задач были сделаны в Скандинавии. В 1989 г. Министерство промышленности Дании запустило пятилетнюю программу по поддержке создания межорганизационных бизнес-сетей. С учетом отраслевой структуры страны с 1999 г. стимулируется развитие в двух направлениях. Во-первых, это восемь мега-кластеров (семейства технологически взаимосвязанных секторов, таких как строительство, агропищевая индустрия, туризм, транспорт, металлообработка, биотехнологии), для которых была проведена предварительная диагностика и созданы специализированные переговорные группы в целях балансирования интересов. Во-вторых, кластеры компетенций, которые мельче, нежели мегакластеры, и предназначены для приближения к определенному властями «идеальному» уровню конкурентоспособности на тех или иных отраслевых рынках (международных или местных) – например, в ветроэнергетике, производстве молочной продукции и свинины, технических средств для инвалидов, и т. д. В начале текущего десятилетия в стране насчитывалось 29 таких кластеров компетенций, и именно в развитии этого типа особое значение имела деятельность органов местного самоуправления, предоставляющих свою инфраструктуру и способствующих созданию таких «правил игры», которые обеспечивают производство не только частных и отраслевых, но и общественных благ.

Опыт Дании очень быстро переняла Финляндия. В начале 90-х годов прошлого века в стране были проведены серьезные исследования, посвященные анализу структуры экономики и возможным перспективам развития кластеров. В частности, в 1995 г. был опубликован отчет «Advantage Finland – The Future of Finnish Industries», содержавший ряд выводов и прогнозов, легших в основу промышленной политики Финляндии конца 90-х годов. Ее характерными чертами являются целенаправленное создание общенациональной инновационной системы и опора на кластерный принцип для стимулирования конкурентоспособных производств. Как показало текущее десятилетие, такой подход себя оправдал.

Финские ученые внесли существенный вклад в комплексную разработку тематики – в начале текущего десятилетия от экспертных оценок и анализа кейсов в описании структуры кластеров они перешли к использованию таблиц «затраты – выпуск», модифицировали методы прогнозирования абсолютных показателей.

Методом анализа таблиц «затраты – выпуск» были выделены девять основных кластеров: лесной, информационно-телекоммуникационный, металлургический, энергетический, машиностроительный, строительный, пищевой, бизнес-услуг и здравоохранения (табл. 8.3).

Таблица 8.3 Отраслевые кластеры Финляндии

Источник : ETLА.

Наиболее известны в мире результаты кластера информационных и телекоммуникационных технологий, подавляющая часть конечной продукции которого производится компанией Nokia, одним из лидеров мирового рынка. Nokia являет собой пример фокальной компании , которая обеспечивает эффективный контроль над управлением активами предприятий, входящих в кластер, и их координацию. Способствуя усилению позиций отдельных предприятий кластера, Nokia одновременно смогла существенно усилить свои позиции на мировом рынке за счет кумулятивной эффективности кластера. Так, созданные в Финляндии специально под информационный и телекоммуникационный сектор система образования, инновационная система, сеть связанных производств и услуг и т. д. обладают самостоятельной ценностью и формируют условия для развития устойчивых конкурентных преимуществ. Прогнозируемые темпы развития этого кластера до 2015 г. составляют 8,1 % в год, что более чем в 2,5 раза превышает ожидаемые темпы развития экономики страны в целом (3,2 %) [Филиппов, 2003].

Опыт Финляндии, вышедшей на лидирующие позиции в мире по многим показателям развития ИКТ-сектора, показал также и значимость ИКТ для развития сетевых форм взаимодействия. Именно активное применение ИКТ в управлении позволило финским компаниям расширить свое присутствие на целом ряде международных отраслевых рынков. Исследования скандинавской школы показывают, что ИКТ имеют принципиальное значение уже на начальном этапе создания кластера, когда объем бизнеса и межфирменные связи, как правило, незначительны, а потенциал кооперации еще не используется в полной мере, поскольку предстоит этап приспособления друг к другу и постепенного углубления контактов. Целенаправленная коммуникация выступает как средство налаживания таких контактов, и ИКТ играют здесь значительную роль.

Как уже отмечено, для того, чтобы кластер был работоспособным, необходимо наличие хорошо развитого сервиса и участие научного сообщества. Характеризуя развитие лесного кластера Финляндии, Т. Каринен отмечает: «Каждое из предприятий является очень требовательным, и, понимая, что выполнение их собственных требований для работы крайне важно, они стремятся выполнять и требования, которые ставятся перед ними другими агентами рынка… Для лесного кластера Финляндии свои знания, умения, навыки и ноу-хау предоставили различные университеты, другие научные заведения Финляндии. Кроме того, научно-исследовательские институты предлагают различные новые разработки и исследования, и, таким образом, предприятия, работающие в рамках кластера, могут, в основном, сосредоточиться на предоставлении услуг своим собственным клиентам… Вокруг лесопромышленного комплекса развивается очень активная деятельность, в частности по производству машин для обработки древесины, а также другого сервиса и услуг, которые связаны с деятельностью лесопромышленного комплекса. Развито также образование для сотрудников этого комплекса и возможности для повышения их квалификации. Мы работаем в тесном сотрудничестве, в частности, с химической промышленностью, с энергетической промышленностью и другими» [82] .

Активную деятельность по координации усилий различных участников кластера ведут органы местного самоуправления Финляндии, способствуя налаживанию развитого сервиса и поддерживая участие научного сообщества, что необходимо для обеспечения работоспособности кластера. В результате, имея в своем распоряжении только 0,5 % мировых лесных ресурсов, Финляндия производит примерно 5 % объема мирового производства продукции лесной промышленности [83] .

В Италии образование широко известных «промышленных районов» сначала происходило спонтанно, без специальной государственной поддержки. Промышленные районы (industrial districts) Италии представляют собой сгруппированные по признаку отраслевой и территориальной общности «созвездия» малых и средних предприятий, как конкурентов, так и обладателей комплементарных ресурсов и компетенций. Для их совместной деятельности характерно разделение задач и оказание многочисленных взаимных услуг. Но и в Италии в 90-е годы стала создаваться нормативная база, повысившая роль органов государственной власти разных уровней и местного самоуправления в развитии промышленных районов. Первым шагом было принятие юридически четкого определения промышленного района как зоны (территории), характеризующейся сильной концентрацией малых предприятий, имеющих высокую степень производственной специализации, а также наличием устойчивой связи между деятельностью этих предприятий и живущим в округе населением (как с точки зрения занятости, так и с точки зрения получаемых выгод). Вторая инициатива государства была направлена на расширение ареала производственной кооперации и выразилась в концепции мета-районов — соединении в один кластер нескольких территорий, каждая из которых обладает собственной спецификой и ноу-хау. Цель создания таких кластеров – расширить спектр возможных комплементарных взаимодействий и извлечь из этого максимальную выгоду, повысив шансы предприятий всех участвующих территорий на включение в глобальную конкуренцию.

Способность органов местного самоуправления к устранению ложных местнических амбиций и налаживанию взаимного сотрудничества и обмена информацией играет решающую роль в устранении административных барьеров на пути создания кластеров данного типа. Только в этом случае становится возможной трансформация локальных промышленных районов в «когнитивные сети, способные приумножать знания и становящиеся двигателем инноваций» [Villareal Lizarraga, 2005. P. 25].

Немецкая модель развития кластеров характеризуется особой ролью федеральных земель [84] . Вмешательство на общефедеральном уровне проявляется только в поддержке «сетей компетенций» в виде довольно четких предложений по налаживанию связей между ними (и, соответственно, регионами их размещения) и их возможными контрагентами в национальном и международном масштабе. Эти сети компетенций, по сути, являются кластерами, о чем свидетельствуют довольно четко обрисованные государством критерии. Согласно принятым правилам члены «сети компетенций» должны придерживаться единого стратегического подхода; все члены инновационной производственной цепочки (включая образовательные и исследовательские учреждения, предприятия сферы услуг и разных стадий производственного процесса) должны быть взаимосвязаны; решающая роль придается междисциплинарному и кооперативному характеру взаимодействий.

Основным органом, ответственным за развитие кластеров на федеральном уровне, является Союз немецких инженеров (Verein Deutscher Ingeneure – VDI) – частное агентство, не являющееся согласно уставу коммерческой организацией. Это агентство выявляет сети компетенций и затем отбирает те из них, которые полностью соответствуют заданной системе критериев. Экспертиза и отбор должны быть одобрены объединенным комитетом, в который входят представители федеральных земель, городов, федеральных министерств, предприятий и исследовательских организаций. В настоящее время в разных федеральных землях определены и действуют кластеры в сфере энергетики, транспорта и авиастроения, а также около 100 «сетей компетенций», ведущих деятельность в области биотехнологий, нанотехнологий, оптики, разработки медицинского оборудования, информационно-коммуникационных технологий, охраны окружающей среды и т. п. В настоящее время еще одним объектом внимания государства стало формирования так называемого «научно-технического треугольника» – трансграничной системы инновационных кластеров Германии, Нидерландов и Бельгии (приложение 8.1).

Французское правительство, приняв в качестве исходного образца Италию и Германию, создает собственный организационно-правовой механизм, с более выраженным участием государства. В 2004 г. Правительственный комитет по повышению конкурентоспособности (CIACT) объявил национальный тендер на статус «полюса конкурентоспособности» с вытекающими из него финансовыми (субсидии, налоговые льготы) и социальными (облегчение социального бремени) преимуществами, без учета поддержки со стороны Национального агентства стимулирования научных разработок (ANVAR) и Банка развития малого и среднего бизнеса (BDPME). Из 105 проектов было отобрано 67, включая 6 проектов «мирового значения», 9 проектов с «международным потенциалом» и 52 проекта национального и регионального уровня. На их поддержку из бюджета в рамках трехлетней программы было выделено 1,5 млрд евро. Создание «полюсов конкурентоспособности» пока коснулось в основном технологических областей: микроэлектроники, нано– и биотехнологий, автомобиле– и авиастроения.

Однако в перспективе планируется распространить эту схему на туризм, экологию и культуру В правительстве подчеркивают, что программа создания кластеров нацелена на то, чтобы обеспечить интеграцию между производством, инновациями и наукой с опорой на регионы и создать сеть промышленнонаучных партнерских единиц национального уровня.

Вклад местных властей Франции в развитие кластеров заключается в обеспечении взаимной открытости и условий для деятельности кластеров на собственных территориях и прежде всего – в предоставлении информационной поддержки. В частности, в качестве дополнительной платформы для развития производительности по месту расположения «полюсов конкурентоспособности» предусмотрено проведение интерактивных акций – форумов по вопросам финансирования инноваций и конкурентоспособности. Первый форум, посвященный проблемам финансирования инновационных предприятий малого и среднего бизнеса, прошел в марте 2006 г. в Лионе на базе полюса Axelera (химия-экология) – Lyonbiopole (биотехнологии). Затем форумы проходили в Марселе (полюс безопасных коммуникационных решений), Гренобле (микронано-технологии), Париже (программное обеспечение, мультимедиа), в Тулузе (авиа– и ракетостроение), в Ренне (изображения и сети), Страсбурге (терапевтическая медицина) и др.

В целом можно выделить две основные модели, в рамках которых осуществляется кластерная политика в отдельных странах – либеральную и дирижистскую. Либеральная кластерная стратегия характерна для таких стран, как США, Великобритания, Австралия и Канада. Дирижистскую кластерную политику, соответственно, проводят власти тех стран, которые активно вовлечены в экономическую жизнь страны. Среди них, например, Франция, Корея, Сингапур, Япония, Швеция, Финляндия, Словения.

Таблица 8.4 Основные различия дирижистской и либеральной моделей кластерной политики

Первое отличие заключается в выборе приоритетов. Либеральная кластерная политика нацелена на «выращивание» кластеров, которые изначально были сформированы рынком. Дирижисты выбирают на государственном уровне отраслевые и региональные приоритеты и целенаправленно поддерживают формирование соответствующих кластеров. Например, правительство Кореи выделило пять территориальных отраслевых кластеров, которые наделены четкой специализацией. Правительство Казахстана также определило конкретные кластеры, поставив во главу угла одно четкое условие – они не должны быть связаны с добычей и переработкой природных ресурсов.

Второе отличие заключается в том, что дирижисты целенаправленно создают инфраструктуру для приоритетных кластеров – филиалы университетов, научно-исследовательские институты, аэропорты, дороги и т. д. Либеральные правительства, напротив, крайне редко участвуют в создании инфраструктуры для кластеров.

Третье принципиальное отличие дирижистской модели кластерной политики от либеральной выражается ролью региона, где создается кластер. Дирижисты самостоятельно выбирают регион для создания кластера, а также определяют объем его финансирования. Либералы создают стимулы для региональных властей, на которых лежит вся ответственность за создаваемый кластер. Например, в США департамент экономического развития, отвечающий за региональную политику, финансирует исследовательские проекты, цель которых – выявление кластеров, а также предоставляет специальные гранты отдельным штатам на развитие кластеров, в частности в депрессивных регионах [85] .

Так или иначе, но зарубежный опыт неоспоримо свидетельствует, что создание кластеров, позволяющих задействовать имеющиеся у территорий ресурсы для ускорения роста и усиления конкурентных позиций отдельных регионов и страны в целом, становится неотъемлемой частью государственной политики на всех уровнях. Кластеры способны выступать в качестве «полюсов конкурентоспособности» и (при наборе определенной «критической массы») становиться полноценными единицами конкурентоспособности на международной арене.

Таким образом, кластерные инициативы – это не самоцель, а инструмент, позволяющий соединять комплементарные ресурсы и компетенции организаций и целых территорий. Главной задачей формирования и поддержки кластеров является использование синергетического эффекта, возникающего при налаживании взаимодействия между разными участниками, включая производственные предприятия, сферу услуг, исследовательские организации, образовательные учреждения; при координирующей роли местных администраций. Особенно важна их деятельность по налаживанию коммуникаций (в инфраструктурном и информационном аспектах) и обеспечению гарантий неоппортунистического поведения участников кластера как межорганизационной сети. Благодаря этому может быть достигнуто повышение общей производительности при экономии финансовых средств. Отсюда ключевой уровень развития кластеров – уровень региональный. Безусловно, для успешного их формирования необходимо стратегическое видение на уровне государства в целом. Тем не менее стратегия развития каждого конкретного кластера должна разрабатываться и реализовываться на региональном уровне, при активном участии органов местного самоуправления. Успех целого ряда стран в использовании кластерной политики для повышения конкурентоспособности вызвал многочисленные дискуссии (прежде всего в рамках ЕС и ОЭСР) и обусловил заметный рост числа исследований, посвященных проблеме кластеров, а также стимулировал власти целого ряда государств приступить к изучению перспективы их использования в развитии своих территорий. Среди таких государств следует особо отметить Казахстан, инициировавший разработку программы по созданию кластеров при консультационной поддержке М. Портера.

В России также резко возрос интерес к кластерной политике и возможностям кластеров. Некоторые российские регионы самостоятельно приступили к осуществлению элементов кластерной политики. Так, правительство Пермской области (в настоящее время Пермский край) при помощи консалтинговой компании Bauman Innovation реализовало проект по определению ключевых кластеров и разработало целевые программы их развития. Летом 2006 г. в Иркутске состоялась научно-практическая конференция «Повышение конкурентоспособности малого бизнеса: кластеры и инновации», среди организаторов которой были департамент инновационной деятельности, науки и высшей школы, департамент предпринимательства, среднего и малого бизнеса администрации губернатора Иркутской области. Попытки разработать программу по выявлению кластеров делаются в Ленинградской области.

Однако единой кластерной политики в масштабах страны сегодня не просматривается. Пока что большинство групп специальных интересов, имеющих потенциал влияния в российских регионах, нацелены на поиск извлечения квазирент. Преимущества, которые дает кластер для региональных администраций : «увеличивается количество налогоплательщиков и налогооблагаемая база (центры управления малым и средним бизнесом, как правило, находятся на той же территории, что и сам бизнес, в отличие от вертикальных корпораций), появляется удобный инструмент для взаимодействия с бизнесом, снижается зависимость от отдельных бизнес-групп, возникают основания для диверсификации экономического развития территории». Отсюда стремление региональных администраций «тянуть одеяло на себя». Пока что существует ситуация «регион против региона», особенно с учетом того общеизвестного факта, что региональные администрации практически всегда сильно вовлечены в деятельность бизнеса, а бизнес оказывает большое влияние на администрацию. С точки зрения долгосрочной конкурентоспособности позиция «мой регион – мои кластеры» крайне вредна. Она ведет к созданию «псевдокластеров» и наращиванию административных барьеров входа на локальные рынки. С учетом того, что на федеральном уровне нет единого понимания, что такое кластеры и что они могут дать экономике страны, вполне реальной выглядит опасность превращения кластерной политики из инструмента достижения конкурентоспособности в инструмент борьбы групп специальных интересов на федеральном и региональном уровнях.

Есть еще несколько моментов, которые нельзя игнорировать, когда речь идет о кластерах в России.

Во-первых, кластерный принцип важен прежде всего не для развития отдельных регионов, а для развития экономики страны в целом. В отличие от небольших скандинавских стран территория России настолько велика, что речь должна идти о территориально распределенной системе кластеров, при сохранении вертикально интегрированных структур там, где они эффективны. Целью государственной политики должно быть создание экономических «силовых осей», соединяющих регионы, с использованием итальянской модели мета-кластеров (мета-районов). Для этого также нужна готовность властей отдельных территорий к взаимному конструктивному сотрудничеству. С помощью системы кластеров можно добиться гибкости при больших масштабах. При этом, как показывает мировой опыт, развитие кластеров и вертикально интегрированных компаний может дополнять друг друга. Для российской экономики весьма выгодно создание устойчивых субконтрактинговых схем, скрепляющих воедино экономическое пространство страны при сохранении гибкости и подвижности «станового хребта», состоящего из ключевых для развития национальной экономики отраслей.

Во-вторых, формирование системы кластеров следует рассматривать не как способ активизации малого и среднего бизнеса, а как важнейший элемент общей экономической политики государства, позволяющий консолидировать сильные стороны крупного, среднего и малого бизнеса, научных учреждений и некоммерческих организаций, с тем чтобы использовать полученный в результате синергетический эффект для усиления международных позиций национальных компаний в отраслях, имеющих решающее значение для конкурентоспособности национальной экономики. Необходимо способствовать формированию реальных кластеров, предполагающих интенсивный обмен ресурсами, технологиями и ноу-хау, по тем географическим осям (внутренним и трансграничным), которые могут стать основой экономических осей (коридоров), включающих территорию России в мировое экономическое пространство на условиях активного участника.

В-третьих, попытка создания в России отраслевых кластеров как единых межорганизационных систем, охватывающих отраслевой рынок в целом, должна оцениваться с точки зрения производства общественных благ – с учетом того, что, по сути, при этом будет возникать квазирегулирующая организация. Тогда тенденция к росту производства общественных благ (в частности, экономия государственных средств на регулирование, совершенствование отраслевых стандартов и снижение издержек общества по контролю над их соблюдением), которая существует, пока организация не является доминирующей на рынке, может сменяться тенденцией к их снижению за счет меньшего внимания к поддержанию стандартов, корпоративной замкнутости, и т. п. Вследствие того, что кластеры есть межорганизационные сети с наличием элементов сорегулирования, уровень производства общественных благ может оставаться высоким за счет вводимых дополнительных механизмов контроля за поддержанием этого уровня со стороны государства. Но поскольку среди основных общественных благ, производимых кластером, выступает экономия государственных средств на регулирование, то возможно получение нулевого или отрицательного объема этих благ при переходе к кластеру в масштабе отрасли. Наличие системы кластеров снижает вероятность доминирования в отрасли одного из них.

Отметим, что в последние годы в мире резко возрос интерес к кластерам, состоящим преимущественно из малых фирм. С одной стороны, созрели предпосылки для формирования тесных технологических связей между мелкими производителями, с другой – появилась возможность реализации национальных преимуществ посредством формирования кластеров малых предприятий в связанных между собой секторах экономики конкретной страны. На этом имеет смысл акцентировать внимание, поскольку в России достаточно хорошо воспринимаются идеи о формировании фокальных сетей с участием мощного игрока, однако недооцениваются возможности сетей мелких и средних фирм.