Формы сетевого взаимодействия компаний: курс лекций

Основная часть

Роль ИКТ в развитии межорганизационных сетей. Информационная инфраструктура

Когда экономические агенты создают сетевые структуры, они ставят своей целью гибкое и быстрое соединение этих ресурсов и образование единого действующего «организма», обладающего, по возможности, оптимальными свойствами для реализации конкретной задачи. Сам по себе процесс образования такого рода структур, как мы уже отметили выше, не требует никаких технологий кроме управленческих. Однако теоретическую возможность оптимизации всех процессов их создания, функционирования и быстрого преобразования невозможно реализовать без определенного уровня скорости, объемов и качества коммуникаций, особенно тех, которые имеют непосредственное отношение к координации экономической деятельности и соответствующих трансакций. До недавнего времени издержки обмена даже эксплицитным знанием зачастую оказывались запретительно высокими, особенно в тех случаях, когда взаимодействующие по поводу передачи знаний экономические агенты географически удалены друг от друга. Обмен имплицитным знанием вообще невозможен без личного взаимодействия между его обладателем и получателем. Поэтому возникновение дееспособных межорганизационных сетей стало реальностью только в последнее время. Оно оказалось прочно связанным с развитием ИКТ, позволивших за последние 20–30 лет достичь того уровня коммуникаций, который критичен для обеспечения результативности квазиинтегированных структур.

Эмпирические работы, появившиеся в последние десятилетия, указывают на наличие корреляции между внедрением ИКТ и изменениями в организационной структуре компаний. В этой связи в значительном числе теоретических работ поднимается вопрос о взаимном влиянии организационных и технических изменений на межфирменном уровне и о том, какую из двух составляющих тандема «внедрение ИКТ – организационные изменения» следует считать определяющей.

Все посвященные данной тематике работы можно условно разделить на три большие группы.

Публикации, которые содержат аргументацию в пользу «технологического императива», указывают на ИКТ как исходную движущую силу, определяющую ход организационных изменений. Они берут в качестве исходного пункта снижение цены и рост производительности ИТ-компонентов и указывают на тот факт, что соотношение между затратами на рабочую силу и затратами на технологии смещается в пользу технологий. Прежде всего, как утверждают сторонники данной гипотезы, этому способствует совместный доступ к базам данных и рост сетевого (в техническом смысле) взаимодействия, вследствие чего происходит изменение процессов и структур и, соответственно, обеспечивается снижение издержек [Benjamin, Scott Morton, 1986; Gurbaxani, Whang, 1991]. При этом ИКТ выступают как фактор, влияющий на принятие решений и, как следствие, на организационную структуру.

Сторонники «организационного императива» выдвигают на первый план свойства организационных структур как исходный пункт успешного применения ИКТ в бизнесе. Они исходят из того, что внедрение ИКТ без предшествующих этому организационных изменений ведет к усугублению неэффективности существовавших структур и процессов, которые вследствие внедрения ИКТ становится труднее преобразовать – это можно сделать только за счет значительных инвестиций. Идеи сторонников «организационного императива» можно обобщить следующим образом: необходимо сначала установить правила и нормы, которыми будет руководствоваться фирма в своей деятельности, определиться с необходимостью соответствующих процедур и процессов. Только после этого имеет смысл приступать к внедрению поддерживающих эти процедуры и процессы технологий. Данная точка зрения кажется довольно очевидной, но на поверку оказывается, что под нее довольно сложно подвести теоретический фундамент, и она с трудом поддается эмпирической проверке.

Наконец, существует целый ряд работ, в которых делается попытка примирить два подхода и синтезировать их в рамках единой теоретической парадигмы. Пожалуй, такой синтез двух подходов не только возможен, но и необходим. Было бы неверно говорить об односторонней причинно-следственной связи между новыми технологиями и принципами управления. С одной стороны, организационные изменения могут индуцировать направления технологического развития. «Именно из-за сетевых нужд больших и малых организаций персональные компьютеры и компьютерные сети распространились так стремительно. А потребность в гибком интерактивном управлении инициировала развитие программного обеспечения» [Еленин, Пономарев, 2002]. С другой стороны, технология способна служить фундаментом, на котором становятся возможными динамичные изменения. Современные ИКТ предоставляют инфраструктурные возможности для реализации любых взаимодействий в режиме реального времени вне зависимости от географического положения контрагентов, способствуют росту взаимозависимости экономических агентов и позволяют достигать синергетического эффекта благодаря гибкому комбинированию индивидуальных способностей и компетенций. Появление целого класса информационных систем нового поколения, поддерживающих трансакции между предприятиями, четко совпадает по времени с расширением практики создания межфирменных сетей. Преодоление географических, скоростных и количественных ограничений с помощью ИКТ создает условия для использования заложенного в сетевом принципе взаимодействия колоссального потенциала, открывает путь для нового поколения технологий управления.

Однако будучи необходимым условием для того, чтобы успешно работать на современных рынках, использование ИКТ не является достаточным условием. Положительный эффект от внедрения ИКТ не возникает автоматически, поскольку мы имеем дело не с «чистой» технологией, а с социотехническими системами , включающими экономических агентов, ресурсы и процессы. Именно в этом смысле справедливо говорить о переходе ИКТ в разряд инфраструктурных технологий, таких как железные дороги и электричество [Карр, 2005]. Технологии такого типа не могут быть использованы отдельными компаниями как собственные, частные корпоративные ресурсы. Следовательно, инвестиции в ИКТ необходимы для поддержания конкурентоспособности на современном рынке, но не позволяют достичь устойчивого конкурентного преимущества.

Любые долгосрочные партнерские соглашения предполагают взаимный трансфер знания. Одна из самых острых проблем, с которой могут при этом столкнуться партнеры, – превращение эксплицитной части их знания в распыляемый актив. Конечно, есть определенные способы снижения угрозы оппортунистического поведения со стороны контрагентов; в частности, это достигается в процессе спецификации прав на использование соответствующего ресурса. В случае передачи технологии по лицензиям, что во многом сходно с рыночными трансакциями, проблема может решаться посредством действия системы ограничений в лицензионных соглашениях (патентах и т. д.). Однако практика лицензионных соглашений предполагает классический обмен блага на денежные средства, в то время как нас больше интересуют проявления кооперативного взаимодействия в рамках сетевых структур.

Для того чтобы приблизиться к предмету нашего интереса, посмотрим на классификацию трансакций «ноу-хау», предложенную в работах Б. Гилроя (табл. 9.1). На ее основании можно сделать вывод о том, что возрастающая зависимость деятельности в одних отраслях от знаний, накапливаемых в других – существенный фактор, значимость которого постоянно растет и влияет на характер кооперативных взаимодействий.

Таблица 9.1 Классификация трансакций «ноу-хау» по Б. Гилрою

При осуществлении трансакций, связанных с обменом знаниями, можно говорить о существовании фирменно-специфических инвестиций, причем обоюдных. Во многом это связано с различием между имплицитным и эксплицитным знанием. Поскольку необходимое знание контрагента в определенной своей части может быть скрытым, раскрываемым только в процессе совместной деятельности и обучения, возможен неэквивалентный обмен в результате неполной передачи знаний. Во-первых, всегда существует опасность оппортунистического поведения партнера. Во-вторых, даже при отсутствии оппортунизма контрагентов могут возникать ситуации, когда способность обучать и обучаться у представителей одной или обеих сторон недостаточно развита, и передача имплицитного знания носит односторонний характер или не происходит вовсе.

Как правило, взаимодействие сторон растянуто во времени и представляет собой ряд более фрагментарных взаимодействий. Стороны неизбежно вовлекают в этот процесс определенные ресурсы (в том числе знания), связанные с совместными разработками, обучением, производством. При этом в каждый отдельный момент или отрезок взаимодействия крайне сложно определить, в полной мере и надлежащим ли образом передается знание. Кроме того, цели взаимодействующих сторон могут пересматриваться. В результате возникает ситуация инвестиций, специфических именно для данной трансакции, а значит (с учетом уникальности знания партнера), и для данного контрагента.

Если рассмотреть такую характеристику как уровень неопределенности, то для «нематериальных» трансакций он является изначально высоким. Во-первых, это связано с невозможностью предварительной рыночной оценки того продукта, в котором должны воплотиться рассматриваемые «нематериальные» трансакции. Во-вторых, неопределенность связана с невозможностью усвоения части имплицитного знания. Высокий же уровень неопределенности ведет к неполноте любых положений контракта, разрабатываемых ex ante.

Рассмотрим, как свойства трансакций соотносятся с альтернативными структурами управления по Уильямсону. Для этого вспомним, что мы говорили на эту тему в первых лекциях.

Таблица 9.2 Основные типы структур управления: адаптация и стимулы

Адаптация «А» связана с колебаниями цен и объемов продаж и означает достаточность для успешной адаптации сохранения автономности сторон, в то время как адаптация «С» связана с необходимостью сотрудничества, совместного приспособления, а именно координации инвестиций и постконтрактных согласований.

Поскольку характеристики тех трансакций, на анализе которых мы сосредоточились, предполагают высокую степень взаимозависимости сторон, то велика роль постконтрактных межфирменных согласований. Тогда можно предположить, что здесь нам больше всего подходит адаптация типа «С», а использование МК «Рынок» для управления «нематериальными» трансакциями, связанными со знанием, в большинстве случаев проблематично.

Если мы осуществляем трансакции, связанные с совместным использованием и созданием новых знаний, мы обычно сталкиваемся с проблемой извлечения, присвоения выгод из них. Управление «нематериальными» трансакциями в рамках единой иерархической структуры может решить проблему извлечения надлежащих выгод, связанную с возможным оппортунистическим поведением контрагента в ситуации осуществленных специфических инвестиций; ex post согласования и пересмотр условий взаимодействия происходят в рамках единой фирмы. Но такая интеграция более вероятна в тех случаях, когда издержки от вымогательства в ходе функционирования контракта потенциально более значимы, чем издержки снижения стимулов исполнителей и мониторинга выполнения ими предписанных инструкций. В случае рассматриваемых нами трансакций, связанных с технологическими и инновационными знаниями, однозначно говорить об относительной значимости этих видов издержек сложно. Приобретение в собственность организации, в которой человеческий капитал зачастую важен именно своим «скрытым» знанием, не означает гарантированного роста вероятности успешного решения проблем раскрытия подобных знаний. Здесь важную роль играет такой фактор, как особенности корпоративной культуры компаний, те «рутины», посредством которых осуществляется их повседневная деятельность. Поглощение одной компании другой и возможные попытки последующей стандартизации указанных параметров их жизнедеятельности могут вести к нарушению целого ряда процессов, в том числе и надлежащего раскрытия имплицитного знания.

В таких случаях преимущество будет иметь не иерархия, а стратегическая сеть (в принципе, это и есть сетевая форма, наиболее близкая к иерархии – т. е. форма, опирающаяся на МК «Сеть» как доминирующий механизм и активно использующая МК «Иерархия» как дополняющий механизм). Но это преимущество реализуется, только если решена проблема неустойчивости управления сложными сетевыми межфирменными взаимодействиями. Именно поэтому преимущества МК «Сеть» становятся заметными при наличии хорошо продуманной информационной инфраструктуры (ИИ).

Информационная инфраструктура может быть определена как социотехническая конструкция, включающая экономических агентов, ресурсы и процессы, обеспечиваемые информационно-коммуникационными технологиями, и выходящая за границы бизнес-сети [Hanseth, Monteiro, Hatling, 1996; Hanseth, Ciborra, Braa, 2001].

Информационная инфраструктура обладает целым рядом присущих ей характеристик, к которым относятся:

• встроенность (ИИ погружены в глубину других структур, в систему социальных контрактов и технологий);

• транспарентность; пространственная и временная протяженность (ИИ никогда не ограничиваются единичным событием или одной пространственной точкой);

• гетерогенность (ИИ гетерогенны как с точки зрения характеристик их составляющих, включая технологические компоненты, людей, организации и институты, так и в том смысле, что одна и та же логическая функция может быть реализована в ИИ несколькими различными способами);

• взаимосвязанность (ИИ располагаются «слоями», связывая логически родственные сети и интегрируя независимые компоненты, делая их взаимозависимыми);

• длительность существования и способность влиять на траекторию развития (ИИ со временем делает затруднительными другие формы действия, кроме тех, которые диктуются логикой ее развития).

Информационная инфраструктура всегда основывается на определенном наборе стандартов и строится на уже существующей базе (следовательно, пользуется ее сильными сторонами и одновременно вынуждена преодолевать ее инерцию). Кроме того, инфраструктура всегда предполагает совместное пользование внутри бизнес-сети и между сетями. Она моделируется правилами сообщества практиков (например, в промышленности, торговле, среди вендоров, провайдеров услуг) и одновременно сама моделирует эти правила. Характерно, что в условиях стабильного развития информационная инфраструктура как бы находится в тени – невидимое в нормальных условиях качество хорошо работающей ИИ становится видимым в случае аварии (например, отключения энергии).