Гарде и шах

Глава 5

Вернул их Паоло сразу в гостиную, на то самое место, где они стояли в последний раз. Эрика с мечом и Виктора он перемещал лично, справедливо полагая, что обладает силой большей, чем его сын и ученик и, оказавшись в замке, поспешил выпустить плечо молодого графа, отходя на шаг.

Лицо итальянца было бледно; чтобы устоять, пришлось уцепиться за спинку ближайшего к нему стула.

Марко, перемещающий Романа и Винсента, оказавшись в гостиной замка с секундным опозданием, взволнованно бросился к нему.

— Отец!

— Похоже, поход был успешным, — чей-то голос, безмерно знакомый, так давно не слышанный, вызывающий на губах удивленные и счастливые улыбки, привлек внимание, наверное, всех, за исключением лишь молодого хранителя памяти.

Роман, повернувшись вокруг своей оси, восторженно хлопнул в ладоши.

— Вот всегда бы так возвращаться домой! Уходишь — он умирает, приходишь — он уже пьет чай за столом!

— Я не пью чай, — Дэйв, и в самом деле сидящий за столом в гостиной, сам все еще немного бледноватый, с застарелыми ссадинами на шее и левой скуле, демонстративно шмыгнул носом, — Если бы стал просить сделать его мне — меня бы опять загнали в постель… Зачем вы приволокли сюда этого? — взгляд его красноречиво уперся в мигом приподнявшего подбородок Виктора де Нормонда.

Паоло, на которого меч при перемещении все-таки оказал свое действие, хотя, по счастью, и не слишком сильное, быстро улыбнулся поддерживающему его сыну и перевел взгляд на того, кого последний помогал спасти.

— Это идея Венсена, — негромко молвил он, кивая на первого средь хранителей памяти, — Он полагает, что вреда не будет, если ваш друг вновь удерет. Где все, юноша? Я ожидал увидеть в гостиной большее количество народа.

На столе перед Дэйвом внезапно возникла чашка с чаем, исходящая паром, и молодой человек, отшатнувшись от неожиданности, недоуменно вздернул брови.

Роман скромно улыбнулся и демонстративно потупился; его брат, усмехнувшись, безмолвно кивнул в его сторону, давая понять, что появление горячего напитка — прямая заслуга виконта.

— Спасибо, — Дэйв с видимым удовольствием обхватил чашку руками и, пока больше греясь об нее, принялся отвечать на вопрос, — Все в библиотеке. Это идея Альберта — они хотят восстановить записи о ворасах, отнятые Чеславом и Анхелем. Меня к этому, конечно, не привлекают, считают, что я должен соблюдать постельный режим… — он недовольно поморщился, — Я сбежал без ведома Чарли, когда он пошел отдохнуть. Надоело валяться! Итак уже все бока отлежал, спасибо этой членистоногой твари! — взгляд его вновь уперся в Вика.

— Жаль, не добил тебя, пока была возможность, — бросил тот сквозь зубы и, не дожидаясь реакции, демонстративно отвернулся.

Винсент, ухмыляясь, бросил на него косой взгляд и решительно шагнул вперед, предпочитая беседовать все-таки со старым другом, а не с новым врагом.

— Больше не членистоногой, — мягко поправил он, — Теперь бедный Виктор просто тварь, не способная даже принять облик паука… Мы по сию пору не знаем даже, бессмертен ли он еще или уже нет.

— Он схватился за меч? — Дэйв заинтригованно подался вперед и, глотнув чаю, восторженно покачал головой, — Ну и ну… Слушайте, надо позвать ребят, они должны знать!.. Я схожу.

— Сидеть! — виконт, заметив попытку парня подняться на ноги, грозно сдвинул брови и, выступив из-за спины Винса, погрозил несознательному пациенту пальцем, — Не то отберу чай обратно. Тебе лежать положено, а ты мало того, что сидишь, так еще и по замку норовишь бегать? Я, как ответственный человек, не могу позволить тебе быть настолько безответственным! Сиди и пей чай, а я не устал — сбегаю за ребятами сам. Заодно порадую всех их лицезрением меня.

Винсент, фыркнув, легко махнул рукой, словно отсылая юного дворянина — повидаться с друзьями и родственниками ему и в самом деле хотелось, а Роман действительно мог полагаться не уставшим, коль скоро его помощь в походе оказалась не нужна.

Виконт весело козырнул и, очень явственно довольный собственным пребыванием в родном и любимом замке, заспешил к двери, ведущей к нужному коридору.

Ла Бошер, проводив его взглядом, неспешно повернулся к Виктору де Нормонду.

— Мы не держим тебя, — он переглянулся с Эриком и, получив от того быстрый согласный кивок, развел руки широко в стороны, — Можешь идти. Надеюсь, дорогу к поместью Мактиере не забыл еще?

— А ты не забыл путь в подвал, где просидел три сотни лет? — огрызнулся Вик, неуверенно делая шаг к выходу, — Вы совершаете ошибку, но я не буду вас переубеждать. Вы надеетесь, что я поверю, будто учитель лжет мне, но он примет меня! Примет в любом случае, я вернусь и помогу ему одолеть вас…

Дэйв, будучи парнем довольно умным, привыкшим схватывать все налету, ухмыльнулся и, неспешно сделав еще глоток чая, очаровательно улыбнулся человеку, едва не ставшему его палачом.

— Когда Чеслав выставит тебя, и ты вернешься, поджав хвост, как побитая собака… сделай милость — не скули у дверей, — он хмыкнул, опуская взгляд к чашке с чаем, — В замок тебя больше все равно не пустят. Ты потерял право быть здесь, Виктор де Нормонд.

…Роман влетел в библиотеку как раз в тот момент, когда Ричард, непрестанно беспокоящийся за всех своих друзей и родственников, как раз предлагал предпринять еще одну попытку связаться с путешественниками.

— Ты можешь позвонить мне прямо сейчас, дядя, обещаю, что возьму трубку! — виконт широко улыбнулся, останавливаясь за спиной оборотня.

Тот обернулся с такой стремительностью, что случайно уронил с ближайшей полки несколько книг на пол.

— Роман! — на губах мужчины расцвела широкая улыбка и, не успел юноша опомниться, как оказался заключен в крепкие объятия, — Черт возьми, как же долго вас носило по горам! — он отстранился, продолжая сжимать плечо племянника, — А где остальные?

— В гостиной, прощаются с Виком де Нормондом, — виконт ухмыльнулся, упирая одну руку в бок и окидывая стремительно окружающих его родственников почти недовольным взглядом, — Меня что, обнимать больше никто не собирается? Совсем тут без меня обнаглели, да?

Альберт, широко улыбнувшись, шагнул, было, вперед, однако, на полушаге замер, поднимая руки в знак поражения.

— Полагаю, моих объятий ты не жаждешь, племянник. Откуда здесь Виктор?

Людовик, ужом проскользнув между названным дядей и книжной полкой, весело хлопнул брата по плечу, сияя, как медный самовар.

— Вы там на пауков охотились, как понимаю? — он старательно натянул на лицо выражение детской наивности, — Привезли мне лапку в подарок?

— Луи… — Татьяна, сама счастливая сверх всякой меры, покачала головой и, пропуская вперед безмерно радостного сына, так и рвущегося обнять дядю, отошла немного в сторону, — Пойдемте в гостиную? Если Эрик и Винсент там… — она примолкла, улыбаясь, — Да и Марко с Паоло следует поприветствовать. Вы достали меч?..

Вопрос девушки повис в воздухе. Восторги, радостные возгласы и приветствия, слышащиеся едва ли не с каждого сантиметра пространства между двумя книжными стеллажами, умолкли; заинтересованные и напряженные взгляды обратились к Роману.

Тот хмыкнул и, демонстративно откашлявшись, приосанился.

— Не могу поверить, — неспешно, но очень укоризненно начал он, — Не могу поверить, что вам пришло в голову сомневаться не только во мне, но даже и в моем благородном брате! Татьяна, ты должна немедленно устыдиться — жена всегда должна верить в своего мужа, никогда не должна ощущать и тени сомнения, а ты!..

— Я верил в папу, — подал голос Анри, замерший рядом с дядей, — Просто мы за него волновались. И за тебя, дядя, и за Винса, и за вас всех!

— Вот именно, — Андре, стоящий рядом с отцом, согласно опустил подбородок, — Вам-то хорошо — вы себе сбежали в горы, и бродили там по ним, а нам тут остались одни треволнения! Все, хватит, пошли в гостиную. Я устал стоять.

В гостиную отправились все вместе, большой, шумной и радостной толпой, гомоня на все голоса.

При виде прочих путешественников гомон этот только усилился, и потребовалось немалое количество времени, прежде, чем все, наконец, более или менее успокоились.

Здесь на смену радости пришло некоторое возмущение — Ричард, наконец, обнаружил за столом вместе с прочими низко опустившего голову Дэйва и нахмурился.

— Тебе было велено лежать! — оборотень оперся ладонями о столешницу и немного навис над ней, — Дэйв, ради всего святого, хватит вести себя как ребенок! Ты еще слаб, ты не должен…

— Я не могу больше лежать! — молодой человек, обычно не спорящий со своим экс-хозяином и, по совместительству, лучшим другом, недовольно откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди, — Не могу и не хочу, Ричард, сжалься! Раны у меня затянулись, яд мое тело покинул — я чувствую себя хорошо, и вполне могу сидеть вместе со всеми за столом и пить чай! Я же не падаю, в конце концов, в обморок.

— Давайте все успокоимся, — Эрик, по привычке занявший место во главе стола, мягко улыбнулся, окидывая свою большую семью долгим взглядом, — Я полагаю, всем вам интересно узнать о результатах нашего путешествия. Узнать… более подробно, — он быстро глянул на меч, лежащий на столешнице, хорошо видный всем, — Но начну я, увы, с конца. Виктор ушел, — он еще раз оглядел всех собравшихся, мгновенно посерьезневших, людей, — Сказал, не скрываясь, что отправится к Чеславу и, как мне кажется, Дэйв прав… ответил грубовато, но в целом прав — Чес не примет его. Виктор обессилен, он больше не ворас, и мы даже не знаем, бессмертен ли он еще. Я не знаю этого, хотя я был там, когда все произошло. Но, как бы там ни было…

— Как бы там ни было, — перебил Людовик, сам поднимаясь на ноги и широко улыбаясь, — А количество наших врагов, как я понимаю, уменьшилось еще на одного. По-моему, это вполне можно считать предвестием победы, ребята. Виват!

К поместью Виктор подошел не скоро — не взирая на браваду, на резкость речей, проявленных им в замке, старый граф был все еще слаб и передвигался с некоторым трудом. Учитывая же, что поместье располагалось глубоко в лесу, и возникала необходимость миновать разнообразные препятствия — ветви, сучья, кочки и корни, — нет ничего удивительного, что путь растянулся на еще большее время.

По дороге Вик несколько раз упал, не сумев удержаться на ногах и проклял все на свете, прежде, чем сумел, наконец, распахнув дверь поместья и пройдя по длинному, темному и узкому коридору, предстать пред очи учителя, восседающего в гостиной на первом этаже.

Услышав шаги, Чеслав медленно поднял голову, окидывая ученика тяжелым взглядом. Как-то сразу становилось понятно, что оборотень не в духе.

— Не вижу меча в твоей руке, — холодно молвил он, переводя взгляд с запястья собеседника на его лицо.

Тот сглотнул и, силясь выпрямиться, виновато опустил подбородок.

— Прошу меня простить, учитель… но это оказалось мне не под силу. Вы не сказали, что меч способен вытянуть силу…

— Не сказал?! — Чеслав быстрым, резким движением поднялся на ноги, сдвигая брови, — Я говорил тебе, для чего нужен мне Нейдр, глупец! Как ты мог отдать его им?!

— Но, учитель… — Виктор, который, в общем-то, ожидал, что оборотень будет недоволен, тихонько вздохнул, — Вы… должно быть, забыли, или не знали… но меч забирает силу, если просто прикоснуться к его рукояти, я… коснулся… — он на мгновение сжал губы, — Мне… я думаю… судя по всему… я больше не ворас. Не знаю, бессмертен ли я…

Чеслав вскинул голову и, сузив желтые глаза, медленно повел подбородком. Лицо его было непроницаемо.

— Вот как, — говорил оборотень медленно, очень тяжело и жестко, — В таком случае, как ты посмел явиться сюда?

Вик, таких слов все-таки не ждавший, невольно отступил, робко поднимая взгляд.

— Я… учитель, я… должен был доложить, и потом, я могу быть полезен…

— Полезен?! — гнев рвался наружу, и Чеславу едва удавалось его сдерживать, — Чем можешь быть полезен ты, жалкий человек, так глупо потерявший дарованную тебе силу?! О, зачем я только оставил тебя в живых! — он закатил глаза и, не в силах держать себя в руках, быстро прошелся по комнате.

Виктор наблюдал, не зная, что говорить и что думать — последние слова собеседника поставили его в некоторый ступор, ибо доселе старый граф полагал, что смерть его в планы Чеслава не входила никогда.

Рыжий остановился перед камином и со злостью пнул в него какой-то ветхий стул, затем рывком оборачиваясь.

— Я устал от тебя, Виктор де Нормонд! — глаза его горели яростью; оборотень был воистину ужасен в этот миг, и собеседник его ощутил, как сжалось сердце. Предчувствие чего-то неотвратимого, чего-то жуткого накатило на него, — он замер, не в силах двинуться с места, не смея возразить ни словом, ни делом.

— От тебя одни неприятности, ты — сплошная помеха моим делам! — гневно продолжал Чеслав, медленно доставая из-за пояса штанов пистолет, — С самого начала, с тех самых пор, как ты выстроил замок на земле, принадлежащей мне, с того мига, как не испугался моих проклятий! Я говорил тебе, что тебе не будет счастья, я гнал тебя со своего холма, я, черт возьми, проклял тебя, но ты продолжал упорствовать! — он шагнул ближе к ничего не понимающему слушателю и внезапно наотмашь ударил его пистолетом по лицу.

Виктор упал, хватаясь за рассеченную до крови щеку и взирая на оборотня с откровенным ужасом.

— Учитель… что вы… — сорвался с его губ жалкий лепет, и Чеслав, скривившись, зло расхохотался.

— А ты думал, что это был Рейнир? Этот старый дурак не мог бы проклясть комара, укусившего его, что уж говорить о том, чтобы обречь на гибель целый род! Это сделал я, Виктор, сделал и горжусь этим! Если бы не чертов Венсен со своей кошкой… — он скрипнул зубами, прижимая холодный пистолет к виску, — Ты должен был страдать, граф, должен был видеть, как один за другим умирают твои дети, как умирает твоя жена и, наконец, должен был издохнуть сам, поливая слезами их могилы! Но вмешался Венсен, вмешалась эта тварь, которая ослабила мое проклятие, а потом и ты сам вдруг решил отправиться к Рейниру! Мне следовало убить тебя тогда, — молодой человек выдохнул и, презрительно сплюнув на пол у рук Виктора, сделал шаг назад, — Следовало убить, а не рассказывать байки о предательстве Ренарда! Дьявол, я перехитрил сам себя… Ты был и остаешься помехой, граф, я не желаю больше видеть тебя! Анхеля нет… — на миг лицо его исказила горечь, — Защитить тебя больше некому. Убирайся из поместья, де Нормонд! Убирайся и, как говорил когда-то мастер — благословляй мою доброту, радуйся, что я не убиваю тебя!

— Я не верю… — Виктор, совершенно потрясенный, погребенный под руинами того, что считал правдой, ошарашенный, остолбеневший, с видимым трудом уперся ладонями в пол, кое-как вставая на ноги, — Учитель… вы же говорили…

— Я лгал! — Чеслав легко всплеснул свободной рукой и, внезапно вытянув пистолет в сторону собеседника, прицелился, — Проваливай, граф. Тебе не место здесь. Тебе и на этом свете не место, давно следовало избавиться от такой помехи, как ты!

Грянул выстрел. Левый бок обожгло болью, и Вик, вскрикнув, схватился за него, ощущая липкую, горячую кровь.

Чес продолжал стоять, сверля его тяжелым взглядом. Граф сглотнул и, чувствуя, как рушится вокруг него мир, как разбивается на осколки вся его жизнь, жизнь, которую он вел на протяжении более, чем тысячи лет, попятился, отходя все дальше и, наконец, со всей возможной в его состоянии скоростью бросился прочь.

В голове у него все мешалось, он не знал, чему верить, не понимал, как быть и, пожалуй, в эти секунды впервые хотел не быть бессмертным. Ему хотелось оставить этот мир, жестокий мир, причинивший ему столько боли.

Чеслав медленно убрал пистолет и, глубоко вздохнув, отошел к креслу, вновь опускаясь в него. Губы его скривила насмешливая, злая улыбка.

— Вот и посмотрим, бессмертен ли ты еще, Виктор де Нормонд, — негромко проговорил он, обращаясь к ярко пылающему в камине стулу, — Надеюсь, истечешь кровью и подохнешь где-нибудь в лесу. Там тебе и место, собака.

Наступал вечер. Они сидели в гостиной замка, за столом — одна большая, дружная семья, включая даже и Дэйва, которому Чарли с большой неохотой позволил нарушить постельный режим.

Тихо потрескивал камин, даря живительное тепло, согревая сердца и души; на всех лицах цвели улыбки — это был один из немногих, удивительно приятных и уютных вечеров, когда все вокруг, кажется, пришло в норму, когда мир чудится хорошим и спокойным, и когда ничто не угрожает приятной безмятежности.

Мифический меч мирно лежал на столе в библиотеке — это место все единодушно сочли наиболее безопасным, а значит, в большей степени подходящим для хранения столь важного оружия. Чарли, которому, в общем-то, и надлежало владеть этим самым оружием, уже успел подержать его в руке и, прикинув вес и силу замаха, недовольно поморщился.

— Не шпага, — коротко резюмировал он, кладя тяжелый меч на стол.

Впрочем, уклоняться вновь от обязанности при помощи Нейдра одолеть Чеслава молодой человек не стал, поэтому слова его остались практически без внимания.

Сейчас, сидя в уюте гостиной, о мече они не вспоминали. О серьезных вещах думать вообще не хотелось — болтали обо всякой ерунде, кто во что горазд, много шутили и смеялись, и вели себя так, словно никакой опасности не существует, словно ничто им больше не угрожает.

На столе теснились яства, созданные самыми активными и молодыми магами замка и, в общем и целом, можно было сказать, что в Нормонде вовсю гремит праздник.

Веселье было в самом разгаре, когда Ричард, внезапно посерьезнев, вскинул голову и прислушался.

— Ты чего? — Дэйв, сидящий рядом с экс-хозяином и первым заметивший его поведение, удивленно приподнял брови.

Лэрд мотнул головой, хмурясь.

— Кто-то рядом с замком… — негромко проговорил он, напряженно вслушиваясь, — Не пойму… Странно двигается, как будто ранен?.. — мужчина окинул взглядом мгновенно притихших друзей и родственников.

Роман, прикрыв глаза, настороженно вслушался и медленно опустил подбородок.

— Да, я тоже слышу. Еле переставляет ноги, судя по шороху — цепляется за ветки и деревья… О, упал.

Баронет рывком вскочил на ноги. Благородное сердце его не могло вынести чужих страданий, требовало проявить милосердие и оказать помощь.

— Если ранен — надо помочь! — говорил оборотень горячо, уверенно, и, в общем и целом, возражений ни в ком не встречал.

Родные и друзья его, некоторые из которых отличались особой язвительностью, плохими людьми тоже не были и, зная о том, что рядом находится раненый человек, желали помочь ему.

— Идем, — Альберт сам уверенно поднялся на ноги, — Не жду особой опасности, но на всякий случай отправлюсь с тобой. Вы оставайтесь! — он чуть нахмурился и, воздев указательный палец, погрозил им остающейся родне, — Татьяна и Анри — вас это касается особенно. Сидите в замке, мы скоро вернемся. Идем, Ричард.

Оборотень уже был возле дверей, ведущих в холл. Мастеру, который сидел неподалеку от старшего из своих племянников, во главе стола, нагнать его проблем особенных не составило, и вскоре уже оба они покинули замок, спеша помочь неизвестному человеку.

— Вот и кончилось веселье, — Людовик обреченно вздохнул и, бросив на стол скомканную салфетку, развел руки широко в стороны, — Отдохнули — и будет. Теперь вновь пора бросаться на помощь неизвестно кому, штопать чужие раны и молить небо о чужой жизни. Ты готов к новому пациенту, Бешенный?

Чарли демонстративно закатил глаза, — бедный доктор еще не успел толком отдохнуть от предыдущего пациента, который, не выздоровев до конца, так и рвался нарушить больничный режим.

Тем временем, Альберт и Ричард, двигаясь вполне осторожно и аккуратно, медленно спускались по холму, присматриваясь и прислушиваясь к тому, что происходит вокруг.

Пели поздние птицы, должно быть, баюкая своих птенцов; шелестел высоко в кронах мягкий ветерок; безмолвно уходило за горизонт солнце, очень яркое для этого времени года, — ничего подозрительного, как будто, не наблюдалось, однако, оборотню все равно было неспокойно.

— Кровь, — бормотнул он, в очередной раз потянув носом воздух и, прищурившись, окинул долгим взглядом лес у подножия холма. Затем уверенно вытянул руку вперед, указывая на что-то.

— Там, на дереве!

Мастер, немного склонив голову набок, нахмурился. След крови на стволе одного из лесных исполинов он заметил на секунду раньше Ричарда, однако, в отличие от него, сумел различить и еще кое-что.

— Вперед, — говорил мужчина коротко, четко и уверенно, по привычке отдавая приказ тому, кто уже давно не был обязан ему подчиняться. Оборотень, тем не менее, внял.

Они спустились вниз, вступая в лес, и Альберт, действуя куда как более решительно, без сомнений направился к чему-то темному, лежащему среди опавшей листвы.

Лэрд на секунду замер, приглядываясь, а затем, вскрикнув, рванулся вперед, обгоняя мастера.

Веселье, судя по всему, и в самом деле, как сказал Людовик, закончилось — радости в сердце оборотня уже не осталось, теперь оно сжималось от горя.

— Вик… — сорвался с его губ испуганный шепот. Мужчина аккуратно приподнял голову бывшего друга, вглядываясь в его бледное лицо и, не веря самому себе, сжал губы. Он не мог умереть, он не должен был умирать! Не сейчас, не опять, не снова!!

Ричард почувствовал, как дрожат руки.

Альберт, подошедший следом, присел на корточки и, действуя с удивительной твердостью, свойственной, казалось бы, лишь профессиональному медику, немного повернул безжизненно лежащего человека, изучая рану на его боку.

— Чеслав… — слетел с губ мастера усталый и злой вздох и, хмурясь, он уверенно мотнул головой, — Он потерял много крови, но жив. Надо отнести его в замок, Рене… Думаю, Чарли сумеет помочь.

— Но его бессмертие… — оборотень, неуверенно подняв голову, воззрился на спутника и собеседника почти с ужасом, — Он… коснувшись Нейдра, он ведь мог лишиться и его…

— Мог, — не стал отрицать великий маг и, поднявшись на ноги, склонился, готовясь подхватить Виктора де Нормонда за ноги, — Вернемся в замок — я смогу проверить, есть способ. Не волнуйся, убивать для этого мне его не придется, — заметив, как напрягся тоже поднявшийся собеседник, мужчина легко усмехнулся, — Я все-таки алхимик, Ричард, могу справиться и без убийства. В замок! Время играет против него.

Ричард кивнул и, подхватив несчастного графа подмышки, осторожно и уверенно направился вместе с Альбертом, держащим ноги раненного, в замок.

В холле никого не было — все напряженно и послушно ждали в гостиной возвращения обоих мужчин, и известий, которые они должны были бы принести.

— Чарли! — от громового рыка Ричарда, пронесшегося эхом по холлу и влетевшего в гостиную, молодой доктор подпрыгнул и, вскочив на ноги, почти бегом бросился на помощь. В голосе оборотня было что-то такое, что сразу становилось ясно — медлить нельзя, времени на раздумья нет.

Оставшиеся в гостиной медленно переглянулись… и, не сговариваясь, поднялись на ноги, направляясь в холл. Что произошло, было интересно всем и беспокоило тоже всех.

Чарльз выскочил из дверей гостиной первым и, увидев бледного, как смерть, Виктора, в перепачканной кровью одежде, сдвинул брови.

— Оттащите его в каморку, на кровать, — медлить было и в самом деле нельзя, и Бешенный, на правах врача, счел возможным отдавать приказы, — Чем он ранен?

— Огнестрельное, — бросил Альберт, следуя за направившимся в нужном направлении Ричардом, — Крови потерял много и, мне кажется… не решался зайти.

— После того, как Дэйв в категоричной форме сказал, что ему здесь не место, это не удивительно, — Эрик негромко вздохнул, глядя на предка с откровенным сочувствием и силясь не дать увидеть его сыну, — Ты сумеешь помочь, Чарли?

Молодой доктор дернул плечом — делать выводы вот так вот, не осмотрев толком пострадавшего, он не мог.

— Не понимаю, чего мы так волнуемся, — Роман, фыркнув, скрестил руки на груди, — Он же бессмертен! Перестал быть ворасом — значит, сохранил вечную жизнь, Паоло же говорил…

— Я говорил, что меч может отобрать или одну из сил, или все, чем обладает человек, — итальянец, тоже присутствующий при происходящем, досадливо вздохнул, — Виктор остался жив после прикосновения к Нейдру — это дает возможность предположить, что бессмертие он сохранил. Но стопроцентной уверенности нет.

— Нож в сердце легко разрешит все наши сомнения! — Людовик плотоядно улыбнулся, хищно прищуриваясь, — Я даже не прочь поработать адептом истины, и лично выяснить…

— Луи! — Альберт, как раз показавшийся из каморки, нахмурился. В эти секунды он как-то совсем забыл, что отношение младшего племянника к нему все еще немного приправляется ненавистью, совершенно не думал о резкой реакции на свои слова — Виктору де Нормонду великий мастер сочувствовал и слушать подобных высказываний в его адрес не желал.

— Есть более гуманные способы узнать, сохранил ли Виктор бессмертие, — продолжил он, выдержав небольшую паузу, — Я проведу анализ его крови. И ты мне в этом поможешь, — заметив откровенно ошарашенное и возмущенное выражение лица юноши, маг быстро улыбнулся и взглядом указал на дверь за его спиной, — Вернемся в гостиную. Чарли занялся раной Виктора, Ричард остался с ним… Нам не стоит мешать.

Виктор очнулся ближе к полуночи и, открыв глаза, окинул мутным взглядом тонущий во мраке потолок над собой. Несколько секунд он отчаянно пытался понять, где находится, жив он или уже умер; затем неуверенно повернул голову, надеясь рассмотреть помещение более подробно.

Он лежал на жесткой кровати, почему-то очень знакомой кровати, а рядом с ним, на стуле, кто-то сидел, тихо спал, очевидно, ожидая его пробуждения.

Вик всмотрелся, пытаясь различить в полумраке лицо человека и, неожиданно узнав его, даже немного отодвинулся, абсолютно пораженный. Его увидеть рядом с собою он не ожидал.

— Рене… — голос звучал слабо, однако на то, чтобы окликнуть старого знакомого, сил хватило.

Ричард, мгновенно пробуждаясь, вздрогнул и обеспокоенно подался вперед. Обнаружив, что раненный вполне жизнеспособен, он выдохнул с явным облегчением и улыбнулся.

— С возвращением в мир живых, Вик.

— Я не хочу быть живым… — Виктор закрыл глаза, вновь отворачивая голову, — Я снова в плену?

— Нет, — отвечать оборотень старался как можно мягче, глядя на несчастного графа с нескрываемым сочувствием, — Нет, Вик, ты не в плену. Ты дома.

Вик прерывисто вздохнул. Слова старого друга душили его, резали сильнее ножа.

— У меня нет дома… — тихо отозвался он, — Больше… нигде нет. Мне нет места на этом свете, я должен был умереть! Зачем вы спасли меня?

Ричард помрачнел.

— Потому что я не мог снова наблюдать твою смерть, ничего не предпринимая, — тихо, но твердо ответил он, — Пусть ты даже и бессмертен…

— Откуда ты знаешь? — старый граф распахнул глаза, и они неожиданно засветились надеждой, — Меч лишает сил, быть может… он забрал и мое бессмертие, дарованное мне этим ублюдком… Зачем он это сделал, Рене? Что за издевательский, безумный эксперимент, что за пытка?!

Оборотень, хмурящийся с каждым словом друга все больше и больше, неуверенно мотнул головой. Смысл слов Виктора ускользал от него и как ответить, не понимая, о чем спрашивают, мужчина не знал.

— Вик… — он кашлянул, пытаясь мысленно систематизировать только что услышанное, — Во-первых, ты все еще бессмертен. Альберт — он алхимик, знаешь, — провел анализ твоей крови, пока ты был без сознания… В подробности вдаваться не буду, но бессмертие все еще при тебе. Далее…

— Я не хочу быть бессмертным! — Виктор рванулся, силясь подняться с жесткой кровати, однако, Лэрд удержал его. Наказания Чарли, его прямой приказ не разрешать раненому пока подниматься на ноги, он помнил хорошо, и позволять несчастному графу причинить себе еще больший вред намерен не был.

— Я не хочу снова вечной боли, не хочу опять… — Вик закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Слезы душили его, но заплакать почему-то никак не получалось — за годы вечного существования мужчина так привык сдерживать себя, что даже сейчас не мог разрешить себе слабости.

— Я должен был умереть еще в шестом веке, — горько продолжил он, — Должен был сгинуть тогда, в пруду… Если бы не Анхель, и если бы не этот рыжий мерзавец!..

— Вик, — Ричард, совершенно перестающий что-либо понимать (в конце концов, еще днем Виктор был предан Чеславу до мозга костей и слышать сейчас от него такие эпитеты в адрес последнего было несколько странно), осторожно сжал плечо друга, силясь успокоить его, — Пожалуйста. Объясни все толком, я пока что не могу понять, что произошло. Что сделал Чеслав, что он сказал тебе?..

— Он сказал, что все это время… — Вик куснул себя за губу, пытаясь говорить как можно ровнее, — Все… все годы… Я верил лжи. Я предавал свою семью, своего лучшего друга, я предавал сам себя и верил тому, кого должен был ненавидеть… Он сказал, что это он проклял меня, мой род… он хотел отомстить за строительство Нормонда. Это он приходил тогда к его стенам, Рене, понимаешь, он!! — граф поднял правую руку и закрыл ею лицо, — Человек, которому я доверял, как самому себе… которому подчинялся, которому верил больше тысячи лет, которого считал своим другом! Он ненавидел меня все это время, он мечтал избавиться от меня и жалел, что я не умер тогда! Он лгал мне, лгал обо всем, лгал о тебе, лгал о Рейнире, он… о, Боже… — он отнял руку от лица и воззрился на серьезного и мрачного собеседника едва ли не с ужасом. В глазах его сверкнули слезы.

Медленно, очень медленно, неуверенно несчастный граф коснулся своей правой рукой руки оборотня, все еще лежащей на его плече и, слабо сжав его пальцы, покачал головой.

— Простишь ли ты меня, Рене?.. — теперь он практически шептал, глядя на старого друга с такой болью, что тот невольно вздрогнул, — Простишь ли годы ненависти, которую я питал к тебе… Простишь ли мне мою веру в слова этого подонка? Я не знаю, что думать, Рене… — он выпустил пальцы молчаливого собеседника и снова закрыл глаза. Лицо его омрачила усталость.

— Он лгал тогда, и признался в этом сейчас, но я не знаю, не лжет ли он на сей раз… — Виктор тяжело вздохнул, — Он сказал, что мне не место в поместье. Ударил… потом выстрелил. Я сбежал. Но твой друг, хранитель памяти, тот парень, он ведь прав — здесь мне тоже не место. Я не хотел заходить… Я чувствовал, что слабею, чувствовал, что жизнь покидает меня и надеялся лишь умереть, видя замок… Видя место, где когда-то был счастлив.

Граф замолчал, и Ричард, быстро улыбнувшись, мягко потрепал его по волосам.

— Но вместо того, чтобы умереть, любуясь былым счастьем, ты вновь попал сюда, — он чуть пожал плечами, — К своей семье, к своим друзьям. Верь или нет, Вик, но мы не желаем тебе зла. Простить… то, что ты сделал с Дэйвом, я вряд ли сумею. Но за годы ненависти обиды в моем сердце нет — мне жаль тебя, мой бедный, обманутый друг, очень жаль и я сожалею лишь, что не могу облегчить твою боль. Но, может быть… все к лучшему?

Виктор изумленно распахнул глаза, недоверчиво взирая на собеседника, и тот чуть развел руки в стороны.

— Я не мастак говорить красиво, ты знаешь. Хочу лишь сказать, что, возможно, теперь, когда с Чеславом тебя больше ничего не связывает, ты сможешь, наконец, обрести счастье? Вернуться в семью… Эти ребята, мои племянники, — они ведь твои дети, Виктор, твои потомки, и я знаю, что ты любишь их! Ты мечтал жить в замке, в окружении свои детей — так и будет, тебя никто не гонит отсюда. Не сердись на Дэйва, — Ричард на секунду сжал губы, — Его обида на тебя понятна, но я не думаю, что он был прав. Твое место здесь, Виктор де Нормонд, твое место в замке, которому ты дал начало, среди людей, которые тебя любят! Здесь твое место, не рядом с тем, кого ты называл учителем, а здесь! Прости, — сообразив, что так уж давить на друга не стоит, оборотень виновато вздохнул, — Тебе сейчас не до этого. Отдыхай, Чарли зашил твою рану, но ты потерял много крови — тебе надо восстановиться. Утро вечера мудренее, Вик… Завтра поговорим.

Старый граф медленно моргнул и, глубоко вздохнув, чуть опустил подбородок. Слов старого друга он почти не воспринял, понял лишь, что гнать его из замка никто, видимо, не собирается, да что беседовать лучше на свежую голову.

Усталость давила на него, глаза закрывались, и Виктор де Нормонд, не добавив более к своим речам ни слова, заснул беспокойным сном.

— Как он? — Ричард, сидящий за столом в гостиной, завидев заходящего со стороны холла, явственно утомленного Чарли, обеспокоенно приподнялся на стуле.

Молодой доктор демонстративно зевнул и, приблизившись, оперся одной рукой на спинку графского кресла, видимо, ища в нем подпорку.

— Он бессмертен, Ричард, — напомнил он и, подняв руку, провел ею по лицу, пытаясь стряхнуть с себя сонливость, — Поправляется, конечно, не так быстро, как ты, — он больше не ворас, его организм выздоравливает с обычной скоростью, — но через несколько дней, думаю, уже вполне уверенно будет стоять на ногах. Может быть, даже вновь начнет метать свои стилеты… — здесь Бешенный поморщился и, отстранившись от кресла хозяина замка, прошествовал к своему месту.

Эрик, в кресле присутствующий, проводив доктора взглядом, обратил его к взволнованному оборотню.

— Ты вчера остался на ночь… Тебе удалось поговорить с ним, дядя?

— Увы, да, — Лэрд опустился на свое место и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди, переводя взгляд на другого участника беседы, покамест лишь внимающего ей, — Похоже, что ты был прав, Винс, — Чеслав не простил ему провала. Он разозлился… сказал, что род Вика проклял сам… рассказал ему все, о чем лгал, и Вик теперь в замешательстве, не знает, чему верить — прежней ли лжи или этим словам.

— Бедняга… — хранитель памяти тяжело вздохнул и сочувствующе покачал головой, — Вокруг него сейчас, должно быть, мир рухнул, он не знает чему верить вообще. Одна надежда — придя в себя, Виктор сообразит, что мы не желаем ему зла. Если Чес его ранил, то мы помогли…

Ричард мрачновато улыбнулся.

— Если он изменит свое мнение — безусловно. Сейчас он пока почти возмущен оказанной ему помощью, говорит, что собирался умереть, увидев напоследок замок…

— Может быть, он был и прав! — Людовик, который к Виктору де Нормонду особой симпатии не питал, недовольно фыркнул и, сползя на стуле пониже, скрестил руки на груди, немного надувая губы, — Я вообще не понимаю, чего ты так о нем печешься, дядя — он напал на тебя, ранил Дэйва, поцарапал мне щеку… Предок наш — тот еще грешник, его можно только в подвале держать, там, откуда Альберт в прошлый раз смылся.

Альберт, тонко улыбнувшись, чуть приподнял брови, изображая вежливое удивление.

— В том самом подвале, что соединен с поместьем Мактиере? Чтобы Чеславу было сподручнее добраться до него при случае?

Луи на несколько секунд примолк, по-видимому, пораженный этими словами. Затем тяжело вздохнул и, добыв из кармана любимый эспандер, легко подбросил его в воздух, затем ловя и безмятежно пожимая плечами.

— Даже у великих случаются маленькие ошибки в планах. Не надо придираться!

— Так если не придираться, ты никогда и не научишься не делать ошибок! — Роман, вступая в беседу, хмыкнул и, покосившись на великого мастера, удрученно вздохнул, — Тем более, что, к сожалению, дядя прав. Рыжик вполне может раскаяться и захотеть вернуть нашего предка в свою команду, а тот настолько наивен, что может и, чего доброго, поверить в его благие намерения! Давайте лучше все наши маги соберутся вместе и сделают какое-нибудь лекарство, которое заставит Вика увидеть истину, как она есть.

Тьери, как один из тех самых, упомянутых виконтом, магов, тонко улыбнулся и решительно взял слово.

— Если бы такая возможность была, мы бы не преминули воспользоваться ею, юноша, — говорил мужчина спокойно, весомо, смутно надеясь остудить пыл младшего брата хозяина замка, — Но, увы, даже наши силы имеют ограничение…

— Тоже мне, маги! — Роман, по-видимому, абсолютно не питающий уважения к старшим, пренебрежительно махнул рукой, — Слушай, Бешенный, что-то твой родитель меня уже который раз разочаровывает… ты вообще точно уверен, что он маг?

Чарли, как-то сразу потемнев лицом, немного приподнялся, нависая над столом и глядя на юного нахала в упор.

— Ты говоришь о моем отце, салага, — негромко, отчетливо проговорил он, — Выбирай выражения, акула сожри твои потроха! Или, клянусь громом и дьяволами, я вызову тебя на дуэль сам… и далеко не факт, что окажусь проигравшим.

Виконт, который, в общем-то, всегда был большим сторонником хорошей драки, а дуэли и вовсе нежно любил, окинув потенциального противника оценивающим взглядом, разочарованно вздохнул.

— Прости, капитан, первый бой я обещал дяде. Не могу позволить себе умереть, пока не возьму реванш — дворянская честь, понимаешь, все дела… Так что мы будем делать с Виктором?

— Да и с Чеславом, — подхватила решившая, наконец, тоже поучаствовать, Татьяна, — Он сейчас озлоблен, разочарован и лишился последнего союзника… Я, конечно, не предлагаю напасть первыми, но вообще-то…

— На его стороне может выступить Альжбета ла Бошер, — Альберт, остановив дочь жестом, криво ухмыльнулся, — Она недвусмысленно дала понять, что у Чеслава есть аргументы, чтобы убедить ее встать на его сторону. Возможно, не явно, не напрямую, — но она вполне способна помочь ему, а значит, Вилкас не один.

— Каждый раз, когда ты называешь его по фамилии, мне кажется, что речь идет о ком-то другом, — Андре, уже настолько влившийся в общество обитателей замка, что начавший даже периодически спорить с отцом, тяжело вздохнул, — И, папа, может быть, в таком случае, нам упредить это? Переманить ее на свою сторону, забрать в з…

— Никогда! — мастер резко ударил кулаком по столу, сдвигая густые брови, — Я не желаю видеть ее здесь, за одним с нами столом, я не хочу общаться с ней, Андре, можешь ты это понять?! Альжбета — враг, а не союзник, она — проблема, а не ее решение! — он внезапно остыл и, медленно выдохнув, улыбнулся, — И, по счастью, у нас есть человек, который знает ее куда лучше, чем я. Не так ли, мой друг? — взгляд его уперся в мигом приосанившегося Тьери.

Тот сжал губы и, помедлив с мгновение, осторожно опустил подбородок.

— Я не знаю, как могла измениться ее сила здесь, учитель, но да — там я знал эту женщину лучше, чем кто бы то ни было. Однако, при всем уважении, мне не кажется, что следует акцентировать внимание исключительно на ней. Наша главная проблема — Чеслав, и об этом забывать не следует… На что он может пойти, не получив Нейдр?

Ричард, мрачный, как небо за окно, дернул уголком губ.

— Чеслав может пойти на все, — негромко бросил он, — Он зол и расстроен сейчас — Анхеля он действительно любит… любил? Не знаю, можно ли считать живым вораса, обращенного в паука навечно.

Людовик, вновь подкинув эспандер, поймал его указательным пальцем и, покрутив на нем, провокационно усмехнулся.

— А я уже когда-то вносил предложение… или это был Роман? — он неуверенно почесал висок эспандером, косясь на старшего брата и, махнув в его сторону любимой игрушкой, весело продолжил, — Короче говоря — почему бы нам не расспросить Вика? В конце концов, чего ему валяться там без дела — пусть послужит благой цели!

— Заодно и рыжему отомстит, — подхватил виконт, совершенно не обидевшийся на слова и действия брата, — Виктор же сейчас, должно быть, только о том и мечтает — дать по носу песику, который посмел его тяпнуть. Да еще и зарычать осмелился! Надо же воспитать его, в самом-то деле, так что…

— Вик ослаблен! — Ричард, сдвинув брови, облокотился на стол, взирая на племянника почти сердито, — Он едва понимает, где правда, а где ложь, не знает, кому верить, не знает, что делать и как быть… из него плохой помощник сейчас.

Роман провокационно улыбнулся.

— Однако, у нас есть беспроигрышный аргумент, с помощью которого мы можем однозначно привлечь Виктора на свою сторону… — он неспешно перевел взгляд на Татьяну, и улыбка его стала очаровательной, — Не могли бы вы еще раз одолжить нам своего сына, мадемуазель? Клянусь, это все только ради благой цели!

Отреагировать откровенно возмущенной намерением вновь использовать Анри в корыстных целях девушке помешал испуганный вскрик, донесшийся со стороны холла.

— Кто цапнул Вика? — Луи, как раз опасно отклонившийся на стуле назад и едва не упавший вместе с ним от неожиданности, вскочил на ноги, удивленно озирая не менее ошеломленных собеседников.

— Надо бы проверить… — Роман, неуверенно встав следом за братом, опасливо покосился на удивительно хладнокровного Винсента, — И лучше взять с собой кота. Он у нас специалист по страшным чудовищам — сразу скажет, надо ли мешать кому-то дожевывать Вика или нет.

Хранитель памяти фыркнул и, всем своим видом демонстрируя абсолютное безразличие к состоянию здоровья основателя рода де Нормонд, скрестил руки на груди.

— Я никуда не пойду, — совершенно спокойно уведомил он, — Не думаю, чтобы на Виктора напало какое-то страшное чудовище, а с тем, что могло его атаковать, вы, парни, справитесь и сами.

Ричард, пару секунд просто ошалело переводящий взгляд с одного из собеседников на другого, не знающий, что думать и что делать, рывком поднялся на ноги, сдвигая брови. За друга своего баронет волновался искренне, шуток на тему возможно угрожающей ему опасности терпеть намерен не был, поэтому действовать решил сам.

— Да ну вас к черту! — рыкнул оборотень, решительно обходя стол и минуя одного из шутников — Людовика, который с явственным изумлением созерцал его передвижение, — Тоже мне, нашли повод для шуток…

— Да брось, дядя, мы же… — начал, было, виконт, однако, мужчина его уже не слышал.

В холл он вылетел едва ли не бегом и, не обращая внимания на топот племянников за спиной, поспешно направился к каморке, ставшей на время больничной палатой Виктора де Нормонда.

Вбежав в нее, он замер, взволнованно озираясь. Роман, опоздавший всего на три секунды, ухватившись за плечо дяди, вытянул шею, с любопытством заглядывая за него.

— Пациент скорее жив, — весело констатировал он, глядя на бледного, перепуганного мужчину на жесткой кровати и, легко отпихнув несколько растерянного оборотня, присел на край последней, — Нуте-с, больной, и что же вас так напугало? Галлюцинации мучают? Песики рыжие хороводы вокруг водят?

— Или паучки опять кусаться норовят? — подхватил замерший с другой стороны от Ричарда чрезвычайно довольный Людовик, — Поделись с нами печалью своей, предок, и мы… так, стоп, — взгляд его упал на что-то возле стола, и молодой маг скорчил непередаваемую гримасу, — Тревога, видимо, отменяется. Вик, — удостоверившись, что старый граф обратил к нему испуганный взгляд, парень уверенно вытянул руку вперед, — Это, что ли, твой жуткий монстр?

Сидящая на стуле возле стола красивая рыжая кошка, услышав данную ей характеристику, недовольно мяукнула и демонстративно повернулась хвостом.

Виктор задрожал.

— Она… она… — голос его срывался; графа буквально трясло от ужаса, и уже одно это как-то сразу клало конец всем шуткам, — Это… эта… она была у кровати моего Адриана… — он попытался отодвинуться подальше и слабо застонал, — Она!.. Эта рыжая бестия… она убила моего мальчика…

— Вик, Вик! — Ричард, понимая, что в этой ситуации вмешательство просто органически необходимо, поспешил приблизиться к другу, хватая его холодную руку и сжимая обеими своими, — Нет… Тиона никогда никого не убивала, все совсем наоборот! Она помогала твоим детям, тебе, она забирала проклятие, его проклятие на себя! Мы же…

— На себя?.. — Вик сглотнул, с ужасом продолжая смотреть на рыжую спинку, — Да… она… он говорил, да… — мужчина закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, — И здесь лгал?.. Он сказал, что кошка… и Венсен… что они помешали ему, что проклятие было ослаблено, но неужели… — он распахнул глаза, потрясенно взирая на старого друга, — Неужели?..

— Это так, — ответил ему не Ричард, толком не знающий, как разговаривать с насмерть испуганным, не понимающим, чему верить, человеком, а кто-то совсем другой, кто-то, все-таки решивший навестить больного и стоящий теперь в дверях, — Верь или нет, граф, но, похоже, на сей раз Чеслав говорил правду. Кошку создал я, и я никогда не делал из нее проклятие, она должна была просто передавать силу, которую черпала в стенах замка, моему учителю… — Винсент чуть отвел руку в сторону, — Проклятие тоже было в каком-то смысле силой, она забрала его, но, увы, только часть… Как бы там ни было, а беды, должные обрушиться на твою голову, она уменьшила, как минимум, в половину. Тебе нет нужды бояться ее.

Старый граф, внимательно выслушавший сообщенную ему информацию, чуть дернул уголком губ и вновь закрыл глаза. Долгое напряжение утомляло его ослабленный организм.

— Но я боюсь, — тихо и виновато шепнул он, — Прошу вас… если можно… заберите ее отсюда. Эта кошка… Аласка…

— Тиона, — поправил хранитель памяти и, обойдя прочих участников разговора, уверенно взял недовольную этим кошку на руки, — Новое имя, новая судьба и новая жизнь, Вик… Забудь Аласку. То был просто кошмарный сон, но теперь он развеялся, как дым. А реальность может еще стать прекрасной, — мужчина быстро улыбнулся, изо всех сил удерживая рвущуюся вернуться на свое место Тио, — Когда поправишься, быть может, тебя навестит Анри… если, конечно, ты еще не забыл его.

— Разве я мог? — Виктор грустно улыбнулся, качая головой и, все-таки не желая смотреть на кошку, устремил взгляд к потолку, — Разве могу я забыть этого ребенка, так похожего на моего сына, этого прекрасного малыша… Я не чаял увидеть его вновь, и если вы позволите…

— Когда поправишься, — вступил на сей раз Людовик, — Я не успел сказать, Роман, — я не думаю, что стоит пугать нашего племянника лицезрением умирающего экс-паука. Кстати, Вик, с кошкой рекомендую все-таки подружиться — Анри ее любит.

Старый граф взволнованно приподнялся; в глазах его вновь всплеснулся ужас.

— Адриан тоже… — прошептал он, — Он тоже любил ее, и его… — горе перехватило мужчине горло, и он умолк.

— Но с Анри этого не случится, — Ричард, не менее уверенный, чем его друзья, быстро улыбнулся и, продолжая удерживать руку друга, чуть сильнее сжал ее, — Когда ты придешь в себя, Вик, мы все объясним тебе, обещаю. Пока отдыхай… набирайся сил — в конце концов, неизвестно, что и когда может выкинуть Чеслав! И не волнуйся, прошу тебя — вопрос с проклятием для нас уже давно решен, кошку мы не боимся, и Анри в обиду не дадим никогда.