Гарде и шах

Глава 7

Всю дорогу Виктор то и дело начинал говорить, что вина за случившееся целиком и полностью должна быть возложена на его плечи, что он добровольно согласен взять на себя ее и принять заодно все возмущения родни, прилагающиеся к ней. Роман нехотя огрызался и с каждым шагом мрачнел все больше.

Возлагать вину за происшедшее полностью на плечи предка благородный виконт не мог — он не был глуп, и сознавал, что виноват не меньше. В конечном итоге, о помешательстве Виктора, о его маниакальном желании отомстить за свою семью было известно давно и всем, а вот ему, человеку более или менее здравомыслящему, следовало не поддаваться на уговоры полубезумного предка.

Слабым оправданием служило, конечно, желание подружиться с Виком де Нормондом, желание быть любимчиком хоть у кого-то из старших родственников (Романа, конечно, никогда не ущемляли, но подспудно юноша всегда чувствовал, что оба дядюшки благоволят скорее Людовику, и порой завидовал ему), но, с другой стороны, этот довод был чересчур слабым.

Они подходили к замку, и виконт всей кожей ощущал, как сгущаются над его головой незримые тучи.

Почему-то в том, что родные и друзья уже догадались о том, что случилось, он не сомневался.

Заметим, что юноша не ошибся.

Нейдр в замке полагался особенно ценной реликвией, предметом первой необходимости, поэтому исчезновение его было замечено быстро. Когда же стало известно, что в замке отсутствуют двое из его обитателей, ситуация прояснилась еще больше.

В холле их встретили Альберт, Луи и Эрик. За спинами их, скрестив руки на груди, стоял мрачный Чарли, лишенный предназначенного ему оружия. Неподалеку замер хмурый Ричард.

— Та-ак, — великий маг, окинув долгим взглядом понурых родственников, сдвинул брови, — Меча в руках ни у одного из вас я не вижу. И что же…

— Это моя вина! — Виктор, не желающий ждать, пока им начнут задавать вопросы, предпочел предвосхитить их, — Я… это я убедил Романа пойти со мной, я надеялся, что смогу одолеть его!

— Сможешь одолеть Романа? — Людовик, понявший сумбурное объяснение по-своему, негромко хмыкнул, — А ты самонадеян, предок, должен тебе заметить. С Романом даже я справиться не могу, а ты бы и меня не победил.

Виконт тяжело вздохнул. Он сейчас на шутку настроен не был, и одно это уже делало ситуацию угнетающе серьезной.

— Он хотел одолеть Чеслава, — мрачно бросил он и, переступив с ноги на ногу, махнул рукой, решая сознаться во всем и сразу, — И теперь меч в руках рыжего.

— Гром и дьяволы! — экс-пират, хмурясь, оттеснил плечом пораженного Эрика, занимая место рядом с ним, — Мой меч! Тот, что был предназначен мне, тот, при помощи которого я должен был избавить мир от этого отродья акулы! И вы проворонили его?! Отдали?!

— Я сражался! — Вик замахал перед собою руками, — Я сражался изо всех сил, но я… он… он сильнее меня, — граф поник, — Он остановил меч рукой, окропил его кровью, а потом…

— Секунду! — Эрик, изумленно слушающий эти излияния, вдруг вскинул руку, прерывая их, — Остановил меч рукой, забрал его… Но он бы не смог сделать этого — Нейдр должен был лишить его сил!

Альберт, мрачно размышляющий о чем-то, сжал губы и отрицательно качнул головой.

— Не обязательно, Эрик. Однажды был человек… я не помню его имени, но именно он создал меч. Он мог касаться его, мог его держать, не опасаясь лишиться силы. Должно быть, Чеслав узнал способ, каким он добился этого, узнал и использовал… Но, черт побери, почему вы вообще отправились к нему?!

Роман еще раз тяжело вздохнул.

— Он прислал Вику перо, на котором написал что-то в том смысле, что учителю не терпится повидаться с учеником. Мы и пошли…

Ричард тяжело шагнул вперед, сверля племянника пронизывающим взглядом. Виконт, ощутимо съежившись, опустил голову. Тучи, сгустившиеся над его головой, грозили вот-вот разразиться громом.

— Я хочу поговорить с тобой наедине, Роман, — говорил оборотень негромко, однако, игнорировать его слова было невозможно. Он протянул к племяннику руку и выразительно кивнул куда-то за балюстрады, в левую сторону, туда, где располагался бальный зал.

— Идем, — велел он. Не попросил, не сказал, а именно велел — в голосе мужчины слышались взявшиеся ниоткуда властные нотки, и виконт, не в силах спорить с ним, покорно кивнул.

Никто не говорил ни слова. Дядя и племянник, прошествовав по холлу, скрылись за изгибом стены, а спустя мгновения хлопок двери известил, что они зашли в зал.

— Ну, сейчас кому-то достанется, — Луи довольно потер руки и, сцепив их в замок, елейно улыбнулся, поворачиваясь к Виктору, — А мы пока пропесочим тебя, предок. Считай, ты попал.

…Ричард закрыл, почти захлопнул дверь бального зала и медленно повернулся к понурому племяннику.

— Как ты мог? — голос его в большом помещении прозвучал гулко. Роман тяжело вздохнул, не зная, как оправдываться.

— Дядя, я…

Мужчина вскинул руку, прерывая его. Лицо его было серьезно; в глазах застыла горечь.

— Как ты мог, Роман? Я не виню Виктора — он безумен, он одержим жаждой мщения, и тебе это прекрасно известно, — но ты, ты, человек, как мне казалось, благоразумный, как ты мог пойти на это?!

— Я просто… — вновь попытался что-то сказать юноша, но дядя не позволил ему этого.

— О чем ты думал? Хотел доказать нам, что не только Виктор способен на предательство? Что ты, тот, кому мы все безгранично верили, тоже можешь подставить нас? Ты хотя бы понимаешь, что вы — вы оба! — натворили?

Виконт мрачно кивнул. Он понимал, и винил себя ничуть не меньше, чем винили его другие, но куда деться от этой вины, не знал.

— Понимаю.

— А мне кажется, нет, — Ричард нахмурился, вглядываясь в племянника, — Ты лишил нас единственного шанса на победу, отобрал у нас надежду! Я не понимаю, как тебе хватило совести вообще явиться сюда!

— Дядя! — Роман так и вскинулся, сжимая кулаки, — Знаешь, не подтверждай слов Чеслава, будь так добр! Он пророчествовал, что вы вышвырните нас из замка в наказание, и я не хочу думать…

— Это заметно, — оборвал его оборотень, — Ты не хочешь думать, Роман, и никогда не хотел. Ты относишься к жизни легко, даже слишком легко, а ведь ты уже взрослый человек и вполне можешь утруждать себя взрослыми мыслями. Ты же до сих пор как ребенок: пришла в голову авантюрная мысль — надо ее исполнить! Мне кажется, ты даже не ощущаешь сейчас своей вины…

— Ощущаю, — виконт скрипнул зубами, — Ощущаю, дядя, и виню себя ничуть не меньше, чем ты винишь меня, клянусь! Я… я не должен был поддаваться на провокацию Вика, не должен был позволять ему брать меч и идти против Чеса, я же знал!.. Знал, что он не сумеет справиться с ним, я в этом даже не сомневался, но… — он тяжело вздохнул и, опустив голову, покачал ею, — Жалким, слабым оправданием мне может быть лишь то, что я хотел завоевать его расположение. Я хотел быть ему другом… Хотел, чтобы хоть кто-то из старших любил меня, а не Людовика! — последние слова парень откровенно выкрикнул и, резко выдохнув, отвернулся.

Дядя его, на несколько мгновений откровенно опешив, изумленно приподнял брови.

— Ты считаешь… Роман, — он шагнул вперед, касаясь плеча виконта ладонью, — Что за глупая ревность? В моем сердце ты, Луи, и Эрик занимаете одинаковое место, я люблю вас троих одинаково. Вы — мои племянники, моя единственная родня, и я счастлив тому, что могу находиться рядом с вами. Но это также значит и что я имею право влиять на ваше воспитание, ваше поведение, а то, что ты сделал… не было поступком, достойным дворянина.

— Дядя, я знаю! — виконт рывком обернулся, и мужчине на миг показалось, что в серо-зеленых глазах его блеснули слезы, — Знаю, что я натворил тех еще дел, знаю, что поступил плохо, что повел себя как идиот! Что я могу сделать, что я могу сказать? Прости меня! Я дурак, прости!

— Ты не дурак, — Ричард глубоко вздохнул, продолжая сжимать плечо племянника, — И я никогда не считал тебя дураком, Роман. Ты очень умный парень, и я всегда знал это и всегда говорил это, и сейчас я этого не отрицаю. Ты умен, но иногда ты излишне заигрываешься в ребенка, и забываешь о необходимости действовать здраво. Я понимаю… Понимаю — ты хотел завоевать расположение Вика. Но, поверь, предательство своей семьи — не лучший способ добиться чьей-то дружбы, — мужчина примолк и неожиданно безрадостно улыбнулся, — Ты ведь уже поступал так однажды. Довольно давно, несколько лет назад, когда забыл сообщить, что дружишь с Владом, на тот момент работающим на Альберта. Тогда тебе это сошло с рук, да и Влад, как оказалось, не желает нам зла, но сейчас…

— Вик тоже не желает нам зла, — сумрачно буркнул виконт, — Я знаю, дядя, я чувствую! Твой бывший друг не так плох, тем более, что он искренне пытается завоевать наше расположение. Пойми — он хотел как лучше! Он думал, что, став человеком, сумеет удержать Нейдр, а значит, сможет и одолеть Чеслава. После всего… я даже не знаю, бессмертен ли он еще, ему было тяжело.

Ричард промолчал, и Роман воодушевленно продолжил:

— Он сражался, дядя, сражался, как лев! Поверь, мне, бывалому фехтовальщику, было видно, сколь хороша его техника — он атаковал, он старался исполнить то, зачем пришел!.. Кто же знал, что все это было только подставой…

Оборотень горько усмехнулся в ответ. С его точки зрения, в том, что от Чеслава иного и ждать не приходится, можно было бы и не сомневаться.

— Вспомни, о ком мы говорим, Роман. Разве можно было ждать от него чего-то еще? — он вновь вздохнул и покачал головой, — Счастье еще, что ты сам не схватился за Нейдр. Если бы меч коснулся тебя…

— Ну, уж нет! — молодой человек нахмурился: обвинения такого рода были ему неприятны, — Я, может, и сглупил, Ричард, но я же не настолько безмозглый! Честно, от меча я старался держаться как можно дальше, не позволял Вику подносить его близко ко мне, а сам не использовал силу. Я только сопровождал… хотя должен был, конечно, остановить. Но пойми — это была такая заманчивая перспектива! Мы бы избавились от Чеслава, мы вдвоем бы победили его и избавили вас всех от бесконечной мороки!.. — воодушевленный, было, собственными словами, виконт тотчас же помрачнел и опустил голову, — Правда, в результате мороки мы создали еще больше. Прости, дядя. Правда, прости меня и мою дурную голову, я… я не буду больше так.

Мужчина попытался подавить улыбку. Племянник, стоящий перед ним, был и вправду уже очень взрослым человеком, однако, продолжал вести себя, как ребенок, и даже извинялся по-детски, и это невольно вызывало в душе баронета умиление. В конечном итоге, маленьких племянников он когда-то потерял, и был иногда рад увидеть, что кое-кто взрослеть не планирует.

— Я-то тебя прощу, — задумчиво вымолвил он, — Не взирая на твою глупую ревность, Роман, ты должен знать, должен понимать, что ты мне как сын. Вы трое — все для меня, как мои собственные дети. Вы — моя семья и, конечно, я не могу не прощать вас, не прощать тебя… Но вот с Альбертом дело обстоит сложнее, — Ричард нахмурился, — Для него Нейдр был особенно ценен — хоть он и скрывает истинную причину своей неприязни к Чеславу, она очевидна: он жаждет мести за поражение. За предательство. Теперь ты лишил его надежды на это… — оборотень тяжело вздохнул, — Он будет разгневан.

По губам Романа скользнула знакомая шаловливая улыбка, и он легко пожал плечами, разводя руки в стороны.

— Вот тогда и станет понятно, кто из вас нам больше дядюшка — ты или он. Ты не убил меня, а если он убьет… — парень наигранно вздохнул и внезапно посерьезнел, — Спасибо, дядя. Знаешь, Вик говорил мне, что ты — замечательный человек, очень благородный и добрый. Я кивнул, но пропустил мимо ушей, а теперь понимаю… Мне чертовски повезло иметь такого дядю, как ты, нам всем повезло! Ричард… мы тебе не говорим этого — мы, в конце концов, мужчины, нам не до сантиментов, — но мы все тебя действительно, по-настоящему, искренне любим. Не знаю, чтобы я чувствовал, если бы ты не простил меня.

— Наверное, то же, что чувствовал, возвращаясь в замок, — мужчина чуть дернул уголком губ, изображая улыбку. Слова племянника польстили ему, обрадовали, пролились бальзамом на душу, но, как сказал сам Роман — мужчинам не до сантиментов.

— Вернемся к друзьям, — он мягко приобнял племянника за плечи и, приподняв подбородок, весомо прибавил, — Будем решать, что делать теперь.

— И решим, можешь не сомневаться! — виконт гордо выпрямился и, тряхнув шевелюрой, нахмурился, — Лично брошу рыжего в мясорубку, как только увижу, вот тогда…

— Когда мы вновь встретимся с ним, я тебя не подпущу к нему, — Ричард нахмурился, — Он слишком опасен. Особенно теперь. Идем.

Первым, чей гневный взгляд встретил Роман, очутившись в гостиной (из холла, как выяснилось, все успели уйти), оказался, как это ни странно, вовсе не Альберт, а… Винсент.

Юноша, обнаружив во взоре хранителя памяти желтые искорки львиного гнева, поспешно спрятался за спину весьма польщенного этим Ричарда и, уцепившись за его плечо, осторожно выглянул.

— А вот и второй виновник торжества, — мрачно молвил ла Бошер, переводя тяжелый взгляд с виконта на весьма поникшего старого графа, сидящего на дальнем конце стола, — И судя по довольному виду, Ричард с ним не был достаточно строг.

— Он был! — поспешил оправдать дядю Роман, осторожно вновь выглядывая из-за его спины, — Просто он меня простил, поэтому я рад. Хотя вину свою я ощущаю, Винс, честно… — парень попытался вновь проникнуться собственной виной и даже удрученно вздохнул. Вздох получился фальшивым — разговор с Ричардом оставил по себе в душе виконта сплошную радость, и расстроиться вновь никак не выходило.

— Что ж, придется вновь принять на себя тяжкую обязанность по воспитанию юного неслуха, — хранитель памяти, не желая слушать оправданий «подсудимого», предпочел высказаться сам и, упершись кулаками в столешницу, медленно, величаво и грозно поднялся на ноги.

Роман нервно облизал губы. Винсента он, не взирая ни на что, уважал, а гнева его даже немного побаивался и сейчас вновь ощутил, что над головой его сгущаются тучи.

— Чем ты думал, Роман, когда потакал Виктору в его безумной идее? — взгляд мужчины уперся прямо в моментально вновь помрачневшего парня, — Как мог попасться на такую простую уловку, как мог подумать…

— Не надо! — виконт, наконец, не выдержав, решительно выступил вперед, сдвигая брови, — Дядя уже все это мне говорил, Винсент, и я на все это ему ответил. Честно говоря, он предупреждал меня о гневе Альберта, но, видимо, малость промахнулся… — взгляд юноши стал каким-то очень красноречивым, и собеседник его, судя по всему, рассердился еще больше.

— Как ты спокоен, предатель! Ты обокрал собственную семью, тайком вынес меч из замка и отдал его нашему злейшему врагу, ты!..

— Винс, Винс, — Эрик, сидящий в неизменном кресле, поднял руку, прерывая друга, — Остановись. Роман совершил глупость — это верно, но ты употребляешь для ее живописания излишне сильные слова. Роман… — он приподнялся, оглядываясь назад, чтобы видеть младшего брата и указал ему на место по правую руку от себя, — Прошу тебя, присаживайся. Разговор предстоит, как ты понимаешь, трудный, хотя я не намерен повторять то, что тебе наверняка уже сказал дядя. Скажу лишь одно — я разочарован.

Виконт побледнел. От старшего брата он готов был выслушать любые слова, готов был принять какие угодно негодования и возмущения, но холодного разочарования не ждал. Именно сейчас, именно в эту секунду, когда Эрик, бросив короткую фразу, вновь отвернулся, усаживаясь в свое кресло, юноша наконец в полной мере осознал, что же он натворил.

Предатель!.. Да, он предал их, предал свою семью, друзей, и никакая глупая ревность не могла быть оправданием этого. Винсент прав, и слова его еще недостаточно сильны, он заслуживает худших эпитетов…

Ричард, видя, что происходит с племянником, осторожно коснулся, было, его плеча, но Роман сбросил его руку. Он больше не считал, что заслуживает сочувствия.

Резкими, нервными шагами он прошел к указанному месту и, присев, положил перед собой на стол сжатые в кулаки руки, низко опуская голову.

Что говорить, он не знал.

— Что дальше? — Эрик, окинув долгим взглядом всех, собравшихся в гостиной, сложил пальцы домиком, — Меч у Чеслава, когда он пожелает напасть — нам неизвестно. Есть ли способ защититься от атаки Нейдра?

— Чеслав смог, — мрачно буркнул Виктор, созерцая собственные, сложенные на коленях, руки.

— Потому что он был готов! — резко бросил Винсент, сдвигая брови, — Ни вам, Ваша светлость, ни господину виконту доверия отныне нет, поэтому будьте добры молчать.

Альберт, сидящий напротив старого графа, тихонько прищелкнул языком и покачал головой.

— Ты слишком суров, Венсен, слишком. Я не хочу лишаться двух союзников из-за обиды, сколь бы сильной она ни была, — заметив, что хранитель памяти хочет возразить, маг поднялся на ноги, — Да, их вина велика! Да, то, что они совершили непростительно! Но у нас нет времени таить обиду друг на друга, мы должны понять, как действовать и что делать теперь! Я тоже разочарован, Эрик, и глубоко обижен — на меч я возлагал немалые надежды. Но иногда приходится пренебрегать своими чувствами… — мужчина вздохнул и, переведя взгляд на угрюмого Романа, довольно мягко продолжил, — Виктор рассказал нам, что ты исполнял лишь роль сопровождающего, мальчик мой. Но, полагаю, заодно тебе досталась и роль наблюдателя… Поэтому прошу — расскажи нам все, что увидел, расскажи как можно более беспристрастно, ибо Виктор на это не способен. Его гложет ярость, вкупе с виной, а эта смесь губительна для ясности мышления.

Роман, слушающий названного дядю со все возрастающим изумлением, осторожно поднял на него взгляд и недоверчиво моргнул.

— То есть… ты что, правда, не злишься?..

— Злюсь, — мастер спокойно улыбнулся, — Но, если бы я всегда поддавался злости, я не стоял бы сейчас здесь, Роман. Рассказывай.

Виконт набрал в грудь побольше воздуха и, встав на ноги, чувствуя себя ни больше, ни меньше, чем партизаном на допросе, принялся обстоятельно рассказывать обо всем, что произошло.

Слушали его внимательно, без злости и негодования, и парень мимоходом удивленно подумал, что Альберт, столь неожиданно вступившийся за него, кажется, сумел достучаться и до остальных. Даже Винсент, разъяренный, возможно, в силу львиного темперамента, больше прочих, сейчас успокоился и внимал рассказу очень тщательно, стараясь вникнуть во все, даже самые мелкие детали.

— Значит, перо… — рассказ был завершен, и великий маг предпочел первым из всех выразить свое мнение, — Перо с посланием… мне это знакомо.

— И не тебе одному, — Людовик задумчиво сжал эспандер, чуть склоняя, по старой привычке, голову набок, и приподнимая брови, — Альжбета?

— Она же клялась больше не идти против нас! — Андре, разумеется, тоже присутствующий на собрании, фыркнул и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула, — Солгала, выходит, бабуля-то…

— Андре! — Татьяна, которой собрание вообще не нравилось, ибо вынуждало ее ненадолго оставить сына почти без присмотра (Влада хорошей нянькой девушка не считала, а сейчас Анри находился именно под его надзором, дабы не мешать собранию), нахмурилась, — Не надо обвинять, не зная причин. Может быть, Чеслав заставил ее, угрожал…

Альберт тяжело вздохнул, запрокидывая голову назад и созерцая изящно разукрашенный потолок гостиной.

— Как знать, Татьяна, как знать… Моя мать и ваша бабушка, увы, не заслуживает в моих глазах звания великой добродетели, я не доверяю ей. Ее обещания не вредить нам более с самого начала представлялись мне сомнительными, и теперь я только больше убедился в этом. Каковы бы ни были ее причины, а исход один — у Чеслава появился еще один союзник.

— Ее не было с ним, — Роман, испытывающий острую необходимость в поддержании справедливости, покачал головой, — Оборотень явился один и, кстати… уходя, он бросил на поляне меч.

Винс, слушающий обсуждения несколько отвлеченно, пытающийся составить свое мнение о происходящем, немного встрепенулся и обратил к виконту откровенно настороженный взгляд.

— Я надеюсь, вам хотя бы хватило ума не поднимать его и не волочь в замок?

Виктор, чья гордая натура все-таки уже немного утомилась быть осуждаемой и попрекаемой, сдвинул брови, сам взирая на хранителя памяти.

— Хватило! — ответ его прозвучал довольно дерзко, — Нам было не до того, чтобы подбирать оружие этого мерзавца, я хотел лишь возвратиться в замок… Роман тоже. Послушайте, друзья, простите нас! — старый граф внезапно вскочил на ноги, окидывая всю свою большую семью виноватым взглядом, — Нас обвели, обвели вокруг пальца, обманули, этот рыжий хитрец…

— Вам следовало рассказать обо всем нам! — Ричард, за старого друга ощущающий некоторую ответственность, поднялся на ноги и, упершись кулаками в столешницу, чуть навис над ней, — Следовало сообщить, что Чеслав требует встречи, что он зовет тебя, Вик, и мы пошли бы все вместе! И вот тогда — и только тогда! — у нас бы действительно был шанс против него! А сейчас… — оборотень внезапно остыл и, махнув рукой, упал обратно на стул. Что делать, он не знал.

Роман, тоже не могущий предположить, как действовать теперь, понуро созерцал собственные руки, предпочитая вообще по большей части отмалчиваться, полностью сознавая свою вину.

Андре кусал губы; Эрик думал; Винсент тоже размышлял о чем-то, как, впрочем, и Людовик, и никто, казалось бы, не был способен изобрести новый способ, как совладать с нависшей над ними угрозой.

— Подождите, — голос Чарльза, прозвучавший в повисшей тишине удивительно громко, заставил всех встрепенуться. Экс-пират поднялся на ноги и, секунду подумав, легко пожал плечами.

— Почему не переиграть его на его же поле? Чес получил меч, Чес жаждет отомстить за свое поражение — он не станет медлить, пожелает как можно скорее покончить с нами. Но он не глуп… он сообразит, что мы в бой первыми не пойдем — у нас уже нет возможности справиться с ним, значит, рисковать мы не пожелаем. И тогда он попытается выманить нас! — на лице молодого доктора сверкнула широкая улыбка, — Может быть, пришлет новое перо при помощи Альжбеты, может быть, изобретет еще какой-нибудь способ — но он наверняка попробует выманить нас из замка, чтобы напасть исподтишка. Может быть, бросит вызов кому-то одному… — здесь он примолк, окидывая внимательно слушающих его людей многозначительным взглядом, — Попытается использовать ту же тактику, что с Виктором — разобщить нас, чтобы перебить поодиночке. Если мы немного подождем — я уверен, Чес сделает первый шаг. Тогда нам останется лишь исхитриться и отобрать у него меч. И говоря «мы» я имею в виду скорее себя и Эрика, а не вас всех, — экс-пират покачал головой, — Для нас меч не опасен. Что скажете?

Винсент в раздумье постучал себя пальцем по губам. Предложение, не взирая на всю свою странность, понравилось хранителю памяти, однако, сообщать об этом громогласно он не желал.

— Скажу, что это безумие, — медленно молвил он, в упор глядя на оратора, — И что это может выгореть. Хотя я и не представляю, как вы двое можете выступить против Чеслава. Парень все-таки силен.

— Очень просто! — Альберт, судя по всему, идеей Чарли очень воодушевленный, в ажиотаже хлопнул в ладоши, — Ребята не обладают магической силой, значит, сражение будет проходить исключительно с расчетом на силу физическую и на умения. Магия участия принимать не будет, а если его будут атаковать с двух сторон, он и сам не успеет использовать ее! — мастер широко улыбнулся, вскакивая на ноги, — Роман, Чарли — за мной в большой зал и захватите мечи! Вам надлежит много и долго тренироваться и, Роман… — мужчина погрозил несколько приободрившемуся племяннику пальцем, — На этот раз отнесись к тренировке серьезно. Эрик, в твоих способностях я уверен, как в собственных, но все-таки прошу, чтобы и ты проследовал вместе со мною в зал. Твоей подготовкой к бою я займусь лично, и, думаю…

— Стоп! — Татьяна, на чье мнение никто категорически не желал обращать внимания, нахмурилась, скрещивая руки на груди, — Знаете ли, я бы не хотела, чтобы мой сын остался без отца. Эрик в этом не должен участвовать!

Молодой граф улыбнулся с выражением ласкового терпения — к беспокойству супруги за него он давно привык и сознавал, что сейчас должен как-то усмирить его, убедив девушку в безопасности задуманного мероприятия.

— Милая, не надо так волноваться, прошу. Все будет в порядке — после того, как дядя потренирует меня, я убежден, что превзойду Чеслава в бою. Я не умру, не беспокойся и, знаешь… — он внезапно примолк, переводя взгляд на самого младшего из своих братьев, — Луи, ты говорил, что можешь продлить нашу с Татьяной жизнь так же, как это сделал Альберт с твоей. Это так?

Молодой маг несколько растерянно кивнул — смена темы была какой-то уж очень неожиданной.

— Ты сделаешь это, — Эрик приподнял подбородок, — Ты продлишь наши жизни после того, как мы одолеем Чеслава. И я клянусь, Татьяна, — взгляд графа вновь обратился к супруге, — Клянусь дожить до этого мига, до того мгновения, когда пойму, что мы с тобой успеем увидеть не только наших внуков, но, может быть, и правнуков. Клянусь. А сейчас пора тренироваться.

Послание было получено на четвертый день тренировок.

Перо на столе гостиной обнаружил бесцельно шатающийся по замку и предающийся воспоминаниям Виктор и, не касаясь его, поспешил в большой зал.

Там вовсю кипели тренировочные бои. Противники, взлохмаченные, запыхавшиеся, разогретые тренировкой, сражались изо всех сил, нападая друг на друга и на сей раз действительно отдаваясь занятиям целиком и полностью.

Альберт и Эрик, поначалу довольно хладнокровные, спокойные и уравновешенные, со временем разошлись и теперь фехтовали вовсю. На полу валялись шпаги — противники меняли оружие, дабы быть готовыми ко всему, и сейчас сражались на мечах.

На шее Альберта виднелась легкая царапина; рубашка Эрика была рассечена в нескольких местах.

Роман и Чарли, занятые боем всерьез, сражались у дальней стены зала, ближе к лестнице. Экс-капитан пиратов был сосредоточен и серьезен, за меч цеплялся почти отчаянно, и противник его, бывший одновременно и учителем, внимательно следил за правильностью техники.

На вошедшего в зал человека внимания противники не обратили ни малейшего.

Вик кашлянул, затем пару раз хлопнул в ладоши, надеясь все-таки отвлечь их от боя, однако, результата не добился — сражающимся было решительно не до него.

Подождав несколько минут, граф тяжело вздохнул и, вспоминая одновременно с действиями юношеские годы, громко и резко свистнул.

Звон мечей стих. Противники, переводя дыхание, изумленно оглянулись, пораженно взирая на основателя рода де Нормонд — подобного поведения от него никто не ожидал, и все были искренне растеряны.

— Даже я не позволял себе такого в бытность пиратом, — задумчиво молвил Чарли и, опершись на меч, уткнутый в каменный пол, легко отвел свободную от него руку в сторону, — С чем же к нам пожаловал Его светлость?

Виктор немного выпрямился. Он знал, что дело, с которым он явился, важно.

— Послание от Чеслава, — говорил мужчина весомо, даже тяжело, пытаясь тем самым доказать, что слова его — не пустой звук, — Перо на столе гостиной.

— Кошка поймала птичку и ощипала ее, — Роман фыркнул и, закинув свой меч на плечо, упер свободную руку в бок, — Не стоит придавать так много значения каждому перышку, предок, этак и свихнуться недолго.

— Он уже давно свихнулся, ему не страшно, — не преминул вставить Чарльз и, переведя взгляд на чрезвычайно серьезных Альберта и Эрика, удивленно приподнял брови, — Не смешно?

Великий маг тонко улыбнулся.

— Не очень. Или, во всяком случае, не сейчас, друг мой… Вы уверены, что перо действительно от Чеслава, Ваша светлость?

— Убежден, — Вик сдвинул брови, сжимая руки в кулаки, — Цвет, форма, размер — оно точь-в-точь как то перо, что он прислал в прошлый раз. Она прислала… ему же помогают, как я понял?

Мастер кивнул, и собеседник его продолжил.

— На нем что-то написано, но что именно — я не читал. Решил на сей раз оставить это удовольствие вам.

— Мудро, — Эрик, как обычно, весьма лаконичный и хладнокровный, подбросил меч в воздух, безбоязненно перехватывая его затем за лезвие, — Боюсь, тренировка завершена, дядя. Пора созывать военный совет.

Роман согласно кивнул и, хищно улыбнувшись, вскинул меч, окидывая его долгим взглядом.

— Как бы там ни было, — негромко вымолвил он, — А последние строки этой истории допишет мой клинок его кровью, клянусь! Я не прощу ему своего позора.

Альберт только покачал головой. Воинственный дух племянника был ему хорошо известен, и укрощать его великий маг совершенно не собирался — в сложившейся ситуации это могло оказаться даже полезным.

…В гостиной, как выяснилось, их уже ждали. Виктор, зашедший последним и выглянувший из-за спин остановившихся спутников, удивленно приподнял брови, созерцая задумчиво вертящего в пальцах перо мужчину, замершего у стола.

— «С нетерпением жду встречи, маркиз ла Бошер», — задумчиво прочитал он, краем глаза заметив, что в помещении находится уже не один и, неспешно переведя взгляд на Альберта, кривовато ухмыльнулся, — Любопытно, он имеет в виду тебя или меня?

— Сложный вопрос, — великий маг, совершенно спокойный, даже где-то хладнокровный, приблизился и, приняв из пальцев собеседника перо, скользнул глазами по надписи, — Ты — бастард Антуана, а я — потомок его младшего сына… Не уверен, принадлежит ли титул хоть кому-то из нас.

— Или он принадлежит обоим, — спокойно продолжил его мысль без труда узнаваемый Винсент и, глубоко вздохнув, оперся о столешницу, окидывая прочих присутствующих заинтересованным взглядом, — А вы что скажете?

— У вас есть уникальная возможность пойти на «стрелку» вдвоем! — моментально оживился Роман, — Ну, или подбросьте монетку — самый верный способ узнать, на кого нацелился наш общий друг.

— Я думаю, он предоставляет вам выбор, — Эрик, в свой черед вступая в беседу, немного отвел руку в сторону, — Чеслав не может не знать, что титул маркиза принадлежит вам обоим, возможно, надеется увидеть кого-то одного…

— Или хочет, чтобы претенденты на титул перессорились и передрались, — Чарльз, мыслящий с пиратской точки зрения, пожал плечами, — Я бы так поступил.

Винсент, оглядев всех, высказавших свое мнение, людей, очень внимательно и пристально, останавливая взгляд на каждом из них, тяжело вздохнул.

— Похоже, придется спросить мнения у непредвзятых экспертов, которые через пару минут как раз должны будут спуститься, — заметив удивление в глазах собеседников, хранитель памяти снизошел до объяснений, — Марко, Паоло, Татьяна, Людовик и Ричард. Не знаю, присоединится ли к ним Анри… но все возможно. Присаживайтесь, господа, готовьтесь к непродолжительному ожиданию!

Роман, изнывающий от необходимости хоть как-то пошутить, но не находящий ни в ком отклика на свои остроты, покосился на Чарли.

— А ведет он себя как натуральный хвостатый маркиз, — отметил он, кивая на Винса, — Видимо, пытается доказать дяде, что это он заслуживает всех возможных титулов, и биться с песиком пойдет в одиночку. Ох уж этот львиный гонор!

— В одиночку я против Чеслава не пойду, — невозмутимо отозвался прекрасно слышащий слова виконта мужчина, — Не настолько глуп, как некоторые из здесь присутствующих. Однако, и отказываться от титула не собираюсь… как, впрочем, и оспаривать права потомка на него.

Чарльз, хмыкнув, упал на один из стульев и, вытянув ноги, закинул руки за голову. Ему нравилась вальяжная пиратская жизнь, нравилось вести ее в стенах этого замка, нравилось, что он может позволить себе расслабиться.

— Благородный поступок, господин маркиз. Но не кажется ли вам, что здесь имеется еще один человек, заслуживающий этого титула? — он прищурился и, переведя взгляд с Винсента на Альберта, внушительно молвил, — Андре.

Со стороны двери, ведущей к комнатам хозяев, донеслись чьи-то уверенные, без труда узнаваемые, гулкие шаги. Звонкий голос, ворвавшийся в гостиную следом за ними, дал понять, что в узнавании своем здесь присутствующие не ошиблись.

— Что я слышу! Капитан Бешенный защищает права своего конкурента! — Людовик, ворвавшийся в гостиную, как ураган, остановился возле двери и, уперев одну руку в бок, ухмыльнулся, — Должно быть, мир перевернулся, пока меня не было, да? Я тут с минуты на минуту ожидаю известий о вашей дуэли, гадаю, кто же кого убьет, а тут вдруг такой облом! Чарли, я ведь уже сделал ставку на твою победу. Тебе не стыдно?

— Капитану Бешенному стыдно не бывает в принципе, — заметил Роман, очень довольный появлением младшего брата, с которым мог свободно говорить на одном языке, — А мы тут решаем вопрос великой важности — кого из двух наших маркизов ла Бошер бросить на съедение злобному рыжему песику! Чарли предложил бросить третьего.

Луи задумчиво облизал губы и, почесав в затылке, явно перебирая в сознании различные варианты, медленно, но уверенно опустил голову, задерживая подбородок в нижней точке.

— Что ж, тогда все объяснимо. Тогда наш бравый капитан проявляет чудеса изворотливости — решил чужими руками убрать конкурента!

Экс-пират, изо всех сил пытающийся вставить хоть слово в бесконечные остро́ты братьев, закатил глаза и, не в силах боле терпеть, стукнул кулаком по столу.

Виконт, такого от приятеля не ожидавший, подпрыгнул от неожиданности и воззрился на него со столь искренним видом детской растерянности, что доктору на краткое мгновение даже стало стыдно.

— Хватить нести чушь! — тем не менее, давя непрошенную совесть, рявкнул он, — Два шутника, вздернул бы вас на рее, чтобы там висели и болтали не по делу! Чес сделал свой ход — от нас требуется ответить! Кто тут шахматист, дохлую каракатицу мне за пазуху?!

Роман, сразу как-то смутившийся, демонстративно опустил очи долу и пару раз застенчиво ковырнул пальцем столешницу.

— Ну, я шахматист… А во что я должен играть? — он изобразил чистую наивность на лице и в глазах и, пожав плечами, продолжил уже чуть серьезнее, — Чеслав пошел белыми, вызвал на бой… но не меня. Вообще, если рассуждать логически, я думаю, он имел в виду Винса — они с Анхелем на пару его терпеть не могут, только и мечтают, что свести какие-то невнятные счеты. И, кстати, Чес угрожал коту убить его, не взирая на бессмертие — чем не повод?

— А как же вероломное нападение на дядю в том мире? — Луи, по примеру брата тоже решивший мыслить конструктивно, прошел к столу и, присев на его край, выразительно кивнул на недовольного этим мастера, — По-моему, к нему песик тоже питает самую искреннюю привязанность, мог вызвать и его.

Альберт, весьма польщенный некоторым заступничеством со стороны младшего из племянников, тонко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Но меня он называет Антуаном, — мягко напомнил он, — Как и моя… как и Альжбета. Думаю, обратись он ко мне, упомянул бы имя… и мне думается, Чарли в чем-то прав — он хочет запутать нас. Признаться, я вообще не вижу смысла выбирать — ни я, ни Венсен не отправимся на бой с Чеславом в одиночку. Мы пойдем вместе, в большом количестве, и… не сейчас, — маг широко улыбнулся, неожиданно поднимаясь на ноги, — Заставим рыжего подождать нас? Я предпочту для начала подготовиться к сражению, а уже после выступать. Он же может пока потомиться.

— Сражение? — знакомый звонкий голосок, разнесшийся под потолком гостиной, заставил мужчину умолкнуть и, отвлекаясь от собственных мыслей, медленно перевести взгляд на двери, ведущие к коридору, где располагалась библиотека.

Анри, очень воодушевленный словами деда, быстро оглянулся на несколько помрачневшую и, безусловно, не очень довольную этим мать, и поспешил приблизиться к великому магу.

— Это опять с Чеславом? Или с пауком? Или… ой, — обнаружив за столом кроме знакомых и родных людей еще и Виктора, который лишь недавно начал покидать каморку, паренек смутился. О том, что предок провинился, что из-за него они лишились меча — единственного реального шанса защититься от рыжего оборотня, — мальчик знал благодаря вредной привычке прислушиваться к разговорам старших, и поэтому не слишком хорошо представлял, как вести себя с ним теперь.

Вик приподнял уголок губ, посылая своему самому младшему потомку быструю полуулыбку и, прекрасно понимая его сомнения, тихо вздохнул, опуская взгляд.

— Паука бояться больше нет смысла, — Эрик, внимательно следящий за сыном, немного склонил голову набок, — Мы ведь говорили тебе, Анри, о нем волноваться больше не нужно.

— О Чеславе думать ему тоже не следует, — подала голос приблизившаяся девушка и, чуть сдвинув брови, покачала головой, — Во всяком случае… мне бы не хотелось, чтобы Анри забивал себе голову взрослыми проблемами.

— Мама!.. — мальчик попытался, было, возмутиться, однако, наткнулся на красноречивый взгляд матери и, насупившись, примолк.

— Если проблемы заявятся к нам в гости, забить ими голову ему все-таки придется, — как бы между делом заметил Роман и, не давая уже открывшей рот Татьяне ответить, поспешил сменить тему, — Кстати, ты пришла очень вовремя, чтобы разрешить наш спор, затеянный всеобщим рыжим любимцем — кто по-настоящему достоин звания маркиза ла Бошера? Твой дядюшка или твой батюшка? А может быть, твой брат?

— Мой сын, — буркнула девушка и, потрепав растерянного, но довольного Анри по голове, хладнокровно заняла свое место рядом с мужем. Виконт озадаченно примолк — такой вариант он доселе не рассматривал.

— Между прочим, вариант… — задумчиво молвил он, переводя взгляд на такого же ошеломленного младшего брата, — Он же тоже наследник, потомок… Значит, маркизов уже четыре штуки. Блеск! Что будем делать, как рассудим спор?

Эрик тяжело вздохнул и, не слишком желая продолжения глупой болтовни, покачал головой.

— Анри сражаться с Чеславом я точно не пущу, Роман, поэтому его, полагаю, можно смело исключить из этого состязания. Присядь, сынок. Признаться, не ожидал, что ты будешь участвовать в собрании, но… — молодой граф махнул рукой, не развивая эту мысль, и решительно продолжил предыдущую тему, — Итак, Альберт, ты предлагаешь пока повременить и не отвечать на провокационный вызов. Говоришь, что хочешь подготовиться… но как? У Чеслава меч, он более, чем защищен!

— Он сумел найти способ защитить себя от Нейдра, — Татьяна, живо принявшая участие в собрании, задумчиво потерла переносицу, — Меч не отнимает у него силы, признает его хозяином… Ричард сейчас ищет в библиотеке способ сделать то же самое — он не желает мириться с тем, что Чес превосходит нас. Марко и Паоло помогали ему поначалу, но потом Паоло о чем-то вспомнил и заперся у себя в комнате. Наверное, они скоро…

— Мы уже здесь, — веселый голос юного хранителя памяти перебил ее рассуждения, заставляя отвлечься и повернуться к нему. Марко в гостиную входил и в самом деле не один, а в компании своего названного отца и, кроме того, в компании Ричарда, волокущего целую кипу каких-то бумаг.

— Вы решили использовать нашего дядю в качестве тяжелой рабочей силы? — Луи, чуть склонив голову набок, скептически приподнял брови, — Он, по-моему, сейчас сломается. Помочь, что ли…

Оборотень, которому нести большое количество древней документации было и в самом деле не слишком просто, но который, тем не менее, очень успешно с этим справлялся, негромко зарычал и, в несколько шагов приблизившись к столу, с глухим хлопком опустил всю эту кипу на столешницу. После чего, переводя дыхание, выпрямился, посылая племяннику очень говорящий взгляд.

— Или помогай без сомнений, или не помогай вовсе! — выпалил он и, глубоко вздохнув, прижал руку к бешено колотящемуся сердцу, — Фух. Что ж, меня просили — я нашел, — мужчина оперся на гору бумаг рукой и окинул заинтересованных слушателей довольным взглядом, — Библиотека Нормонда весьма обширна: если порыться, есть шанс найти практически все, что угодно. Это, — он красноречиво кивнул на кипу бумаг, — Все о мече. О его создателе, о том, как он сам, создав опасное оружие, защищался от него. Учитывая, что Чеславу удалось повторить его подвиг, я, увы, сомневаюсь, что информация уникальна, но все-таки, думаю, может пригодиться и нам. Да?

— Безусловно! — Альберт, воодушевленный и чрезвычайно обрадованный как словами Ричарда, так и его находкой, даже подался вперед, — Если мы сумеем повторить то, что совершил Вилкас, мы сможем отобрать у него меч, не опасаясь его силы! Может быть, сражение будет не на равных, но у нас появится шанс… Вот что я называю — подготовиться к бою! Молодец, Ричард!

— Спасибо, — оборотень, весьма польщенный похвальбой, даже склонился в неглубоком поклоне и, оставив кучу бумаг лежащими на столешнице, обошел стол, присаживаясь с другой стороны рядом с Виктором, — Но у меня есть и еще одна идея, — он внимательно оглядел присутствующих и медленно, весомо начал излагать, — Вы помните, Чеслав отравил стилеты Вика, чтобы раны, нанесенные Дэйву были мучительнее? Я предлагаю ответить ему тем же — кроме серебра, полагаю, есть еще яды, которые могут повлиять на оборотня. Знаток ядов у нас есть, — он выразительно кивнул на приосанившегося Марко, — Быть может, сумеешь придумать что-нибудь, друг мой?

— Он-то, может, и сумеет! — Роман, судя по всему, не слишком одобряющий идею дядюшки, взмахнул рукой, привлекая к себе внимание, — Но кто сказал, что Вику можно идти с нами в большой поход на Чеса?

— А кто сказал, что в него можно идти тебе? — невозмутимо парировал Винсент, скрещивая руки на груди, — Будь моя воля — я бы вас обоих запер дома и не выпускал бы ни под каким видом! Но, увы… — мужчина немного понурился и тяжело вздохнул, — В этой ситуации нам вновь придется брать количеством. Чеслав один, ибо я не думаю, чтобы Альжбета осмелилась выйти против нас, поэтому нас должно быть как можно больше. Думаю, идее Ричарда стоит дать ход. Что скажешь, Марко? Какого яда боятся оборотни?

Марко, которому наконец-то предоставили возможность ответить, широко улыбнулся и выпрямился. Медлить с ответом он смысла не видел — ответ он знал.

— Бешенная ягода, — спокойно произнес молодой человек и, встречая недоумение даже в глазах Винченцо, который, казалось бы, ввиду обучения у Рейнира должен был что-то знать, уточнил, — Белладонна.

Ричарда передернуло. Сам он как-то запамятовал об этом опасном растении, однако, услышав о нем сейчас, да еще в такой связке, быстро сопоставил в памяти некоторые события собственной жизни и прореагировал соответственно.

— Мне втирали мазь из нее… — хрипло молвил мужчина, опуская взгляд на стол, — В тринадцатом веке, в Лангедоке… После этого я зарекся возвращаться во Францию.

Внимание всех собравшихся, включая, разумеется, и маленького Анри, моментально обратилось к баронету. Об этих фактах его истории прежде никто не знал.

— А что ты забыл в Лангедоке?.. — Луи, переглянувшись поочередно с обоими братьями, осторожно склонил голову набок, вглядываясь в дядю, — Я думал, ты до восемнадцатого во Францию не заглядывал… ну, после того, как сбежал.

— Хотел вернуться к истокам, — в голосе оборотня прозвучала откровенная горечь, — Но попал под раздачу. Я тогда был довольно неосторожен, вел себя вызывающе — я уже убедился в собственном бессмертии, и перестал испытывать страх, — вот меня и заметили. Святые отцы инквизиции… они иногда действовали хитростью. Меня опоили, одурманили и я уснул, а очнулся уже в плену. Меня пытались заставить сознаться в колдовстве или в ереси — я уже толком не помню, в чем, — и, чтобы вынудить сделать это, втирали мазь из белладонны. Как я потом узнал, у людей она вызывала стойкие галлюцинации, они сознавались в том, чего не совершали… Но я волк, — Ричард на мгновение примолк и, мотнув головой, с усилием продолжил, — Это… не для детских ушей, я не хочу рассказывать при Анри. Но можете поверить — мне было очень и очень плохо. Когда я пришел в себя, оказалось, что я привязан к столбу, вокруг которого навален хворост — меня хотели сжечь, но не прилюдно, а в тайне: меня боялись. Я разозлился, порвал веревки… дальше снова следуют ненужные малышу подробности, — мужчина быстро улыбнулся, — Но покинул Лангедок я не совсем… хорошо. Слышал потом, меня пытались разыскать, но к этому времени я вновь бежал из Франции и не возвращался до восемнадцатого столетия.

— Вот это откровения… — Роман, изрядно впечатленный короткой историей, покачал головой, ошарашенно созерцая дядюшку, — Какая у тебя… бурная была молодость, дядя. Я даже как-то и не ожидал…

— Никто не ожидал, — вставил не менее пораженный Эрик и, покачав головой, провел ладонью по лицу, сбрасывая наваждение, — Ладно… значит, белладонна может помочь нам против Чеслава. И Виктор, полагаю, тоже… Что ж, тогда начнем подготовку, друзья, и мне кажется… клинки мечей тоже не помешает смазать бешенной ягодой. Неизвестно, кто сумеет нанести рану неприятелю первым.

— А мне кажется, что мы с Анри здесь лишние, — Татьяна, слушающая воинственные планы родных с не слишком большим удовольствием, и постоянно поглядывающая на сына, вздохнула, — Сынок, может быть, ты…

— Можно я пойду погуляю? — вопрос мальчика, довольно неожиданный, заставил девушку несколько растеряться, — Я не могу уже в замке, мама! Я хочу погулять в лесу, послушать птиц… ну, раньше ведь было можно!

— Раньше пауки вокруг не бегали, — буркнул Людовик и, переведя взгляд с Ричарда на Альберта, сделал им обоим повелевающий жест в сторону паренька, — Давайте, взрослые, займитесь воспитанием! Малыш, по-моему, совсем не сечет фишку, и не понимает, чего делать нельзя.

Великий маг, быстро нахмурившись в сторону племянника, позволяющего себе такие выражения в присутствии ребенка, повернулся к последнему и мягко улыбнулся.

— Анри, Луи прав. Сейчас плохое время, мы не можем позволить тебе рисковать собой, покидая замок! Потерпи. В ближайшие дни, я думаю, мы закончим все это — тогда ты сможешь гулять, где угодно.

— Но не слишком далеко от замка, — поспешила добавить Татьяна, вполне закономерно беспокоящаяся за сына, — Но дедушка прав, Анри, — надо потерпеть. Совсем чуть-чуть… но все-таки надо. Я ведь тоже не покидаю замок, хотя мне не меньше тебя хочется послушать пение птиц.

— Придется довольствоваться тем, что слышно из окон, — голос неожиданно решил подать молчаливо внимающий происходящему синьор Паоло и, упершись ладонью в столешницу, неспешно поднялся на ноги. Анри недовольно надулся и, понимая, что потерпел поражение, сник.

Собрание продолжилось; итальянский маг повернулся к созданному им хранителю памяти.

— Марко… ты сумеешь раздобыть белладонну в кратчайшие сроки?

— Если ее использовали инквизиторы в Лангедоке, думаю, найду на просторах Франции, — молодой человек с готовностью кивнул, — Могу отправиться прямо сейчас.

— Хорошо, — его названный отец согласно склонил голову, — В таком случае, друзья мои, нам с вами следует заняться трудами создателя Нейдра. И будем надеяться, что в них нас ждет успех.

Брошенный с большой силой стилет вонзился точно в центр мишени, висящей на стене большого зала. Виктор де Нормонд, кожей ощущающий восхищение наблюдателей, легко передернул плечами и, не медля, достал следующий.

— Видимо, Его светлость по сию пору в прекрасной форме, — Альберт, сейчас не занимающийся тренировкой племянника, стоящий, прислонясь к стене неподалеку, чуть усмехнулся, — Быть может, одного броска довольно?

— В бою с Чеславом прекрасная форма меня не устраивает, — Вик взял добытый клинок в зубы и достал следующий, продолжая рычать сквозь сталь, — Хочу добиться идеальной!

Великий маг одобрительно улыбнулся и, по-прежнему не отстраняясь от стены, перевел взгляд дальше. Там, ближе к выходу, сошлись в жестоком тренировочном бою Чарли и Роман, оглашая звоном клинков весь зал.

Эрик, как человек, в фехтовании кое-что смыслящий, стоял, опершись о перила невысокой лесенки и не сводил с них глаз, иногда одобрительно кивая. В брате молодой граф, разумеется, не сомневался, следил по больше мере за действиями экс-пирата, но и ими уже был вполне доволен — измученный бесконечными тренировками Чарльз определенно делал успехи. Меч из его рук уже не вылетал, бой проходил почти на равных и, судя по всему, Роман тоже начинал испытывать от этого большее удовольствие, нежели прежде. Он и вел себя уже иначе — отдавался тренировке целиком и полностью, погружался в сражение с головой и откровенно наслаждался тем, как ловко противник парирует его удары.

Техника все усложнялась: виконт начинал применять обманные выпады, нападал из-под руки, с полуоборота, атаковал, казалось, со всех сторон, однако, Бешенный справлялся.

В такие минуты, в моменты боя, даже тренировочного, Чарли вновь ощущал себя пиратом, тем отважным капитаном, что стоял некогда на мостике фрегата и, вглядываясь вдаль, искал приключений на свою голову. А находя, легко справлялся с ними, побеждая врагов и пуская ко дну мирные суда.

Ему не хватало этого.

Иногда ночами он видел во сне море, чувствовал некогда привычную качку, а проснувшись, испытывал безумную тоску по прежней жизни. В такие минуты он ненавидел мастера за то, что тот дал ему вкусить свободу пиратского существования, ненавидел, злился и, одновременно, — питал робкую надежду на повторение славного прошлого.

Роман ускользнул от атаки меча своего ученика и, извернувшись, сделал обманный выпад, затем вдруг с силой ударяя противника в живот кулаком.

Чарли, такого вероломства не ждавший, упал. Виконт приставил острие клинка к его шее и чуть нахмурился.

— Вставай.

— Ты поступаешь нечестно, — живот болел, дыхание немного перехватывало, и молодой человек предпочитал пока лежать, ловя секунды благословенного отдыха. Его учитель хмыкнул и, убрав острие от шеи побежденного, упер свободную от меча руку в бок.

— А ты думаешь, Чеслав будет поступать честно? Нет, я, конечно, понимаю — рыжик у нас образец благородства, ему Анхель, наверное, с детства дворянские манеры прививал… Но все-таки иногда в его душе берет верх дворовый пес, Чарли, — Роман вроде бы шутил, но говорил на удивление серьезно, — Если он почувствует в тебе силу, если поймет, что победить в честном бою не способен — он прибегнет к нечестным методам ведения боя, и ты должен быть к этому готов.

— Мастер? — Чарли приподнялся на локтях и, запрокинув голову, с некоторым вызовом воззрился на Альберта. Тот усмехнулся и легко развел руки в стороны.

— Не ищи во мне защиты, Чарли, ибо мой племянник прав. В этом бою честность может проиграть, тогда как вероломство обречено на успех. Увы. Увы, мой мальчик, бой тебя ждет жестокий, готовым нужно быть ко всему.

Роман, глубоко вздохнув, лениво оперся на меч, и с интересом склонил голову набок.

— Пока Чарли отдыхает, может, составишь мне компанию, дядя? У нас все еще остались не решенные вопросы, ученик мой устал, а ты стоишь без дела…

— Роман! — Виктор, с силой швырнув еще один стилет точно в центр мишени, обернулся, взирая на потомка едва ли не с гневом, — Не возвращайся к тому, с чего начали! Я не хочу, чтобы ты вновь, увлекшись…

Юноша недовольно махнул в сторону старого графа мечом.

— Остынь, предок, я не собираюсь сейчас заводиться. Хочу, чтобы дядя потренировал меня, — он слегка склонил голову набок, вглядываясь в обдумывающего эту мысль Альберта, — Что скажешь, великий мастер? Если Чарли передохнет, им может заняться Эрик, а менять противников иногда даже полезно — разная техника, разная сила… да кому я объясняю! Давай, дядя, не дрейфь, я не убивать тебя планирую! — парень взмахнул свободной рукой и, не мудрствуя лукаво, легко бросил улыбающемуся магу только что возникший в ней меч.

Тот поймал оружие, поймал без затруднений, очевидно, готовый к схватке и, придирчиво осмотрев его, снял с лезвия невидимую пылинку.

— Я бы предпочел шпаги… — задумчиво молвил он и, пожав плечами, легко ступил вперед, — Но, раз уж вы настаиваете, господин виконт… Надеюсь, Его светлость не нуждается в моих комментариях в своей тренировке. И, Роман… — мужчина немного нахмурился, — Наш бой не должен идти всерьез, поэтому постарайся держать себя в руках.

— Идет, — Роман легко пожал плечами, отводя руку с мечом в сторону, — Я усвоил прошлый урок, дядя, не волнуйся. На этот раз я хочу просто понять… — он куснул себя за губу и, не продолжая, приподнял меч, готовясь или нападать, или отражать.

Чарли, уже не лежащий, а сидящий на полу, тяжело вздохнул и, поднявшись на ноги, приблизился к Эрику, присаживаясь рядом с ним на нижнюю ступеньку лестницы.

— Интересно, что он хочет понять, — экс-пират поморщился и потер область солнечного сплетения, — Удар у твоего братца поставлен, граф, ничего не скажешь. Будем тренироваться?

— Отдохни пока, — блондин, с видимым любопытством наблюдающий за братом, чуть сузил глаза, — Мне интересно, что задумал Роман. Он не глуп, и провоцировать конфликт сейчас не станет, но все-таки я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить в бескорыстное желание тренироваться. Он хочет что-то понять, что-то узнать… но что?

Бешенный равнодушно пожал плечами: ему изыскания виконта сейчас были безразличны.

— Тренировки продолжаются уже второй день, — задумчиво отметил он, — Белладонну Марко принес еще вчера вечером. Как долго твой дядя планирует тянуть время, Эрик? Мне и самому хотелось бы скорее ринуться в бой, а не прозябать в замке!

Молодой граф, медленно повернувшись к собеседнику, слегка приподнял брови.

— Ты еще не готов дать бой Чеславу, Чарли, — он мягко улыбнулся и, покачав головой, устремил взгляд на великого мага, — А Альберт, должно быть, хочет измотать того ожиданием. Учись терпению, мой друг, иногда оно бывает более результативно, нежели лобовая атака. Чеслав будет утомлен и зол… У нас будет преимущество.

— Пока что утомлен и зол, по-моему, только я, — недовольно буркнул доктор и, тяжело вздохнув, облокотился на свои колени, безрадостно следя за нетерпеливым Романом и приближающимся к нему Альбертом.

Виктор мимолетно оглянулся через плечо и вскинул руку.

Звук вонзившегося в мишень стилета слился со звоном скрестившихся клинков; противники сошлись лицом к лицу, пристально глядя друг другу в глаза.

На несколько минут в зале воцарилось молчание, нарушаемое лишь звуком боя, в котором со стороны тренировку узнать было очень затруднительно — противники казались самыми настоящими врагами, сражались со страстью и едва ли не с яростью, изумляя и пугая одновременно.

Роман, повернувшись спиной, отразил из-под руки выпад дяди и, резко крутанувшись вокруг своей оси, атаковал сам. Удар его был отбит, и виконт, судя по всему, этого ожидавший, глубокомысленно кивнул, не прекращая сражение.

— В чем моя ошибка, дядя? — шевелюра цвета воронова крыла взметнулась в воздух, и парень досадливо отбросил ее назад, — Почему я не могу победить тебя?

Альберт, легко уклонившись от очередной атаки, улыбнулся. Желание племянника, наконец, стало понятно ему, и мужчина испытал почти удовлетворение — томиться в загадках ему было неприятно.

— Во-первых, собирай волосы во время боя, — он легко скользнул острием меча по вновь взлетевшей вверх черной пряди, и та, отсеченная, упала на пол, — Они мешают тебе, отвлекают… Во-вторых, ты слишком импульсивен, мой мальчик. Для победы нужен холодный расчет, а не горячая ярость, она туманит сознание, она мешает здраво оценивать ситуацию, — он неожиданно прижал свой клинок к кликну противника, немного надавливая и, тем самым, останавливая бой, — Перед боем бери себя в руки, Роман. С Чеславом ярость вряд ли окажется полезна — своей дикостью разгневанный оборотень затмит даже тебя.

Мечи со звоном опустились на пол: поединок был завершен, ответ был получен, и оспаривать его виконт не собирался.

— В-третьих, — убедившись, что оружие племянника уже опущено, великий маг мягко продолжил, — Меня тебе не одолеть, Роман, ты можешь лишь стать равным мне. И ты уже близок, мой маленький племянник, очень близок! Я горжусь тобой.

— Спасибо, — юноша, сегодня реагирующий на слова дяди удивительно спокойно, кивнул и, легко вскинув меч, положил его плашмя себе на плечо, — Я запомню. А чем может быть так разозлен Чес? — взгляд молодого человека скользнул дальше, к мучающему мишень Виктору, — Неужели все еще злится из-за Анхеля? Может, надо было извиниться?..

Вик подошел к мишени и, выдергивая из нее стилет, едва не сорвал со стены, затем с готовностью оборачиваясь. То, что вопрос адресован ему, граф понял как-то сразу, поэтому и ответить на него не преминул.

— Господин Анхель был ему братом, — негромко молвил он, — И, честно говоря… Ко мне он всегда относился лучше, чем Чеслав. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, я понимаю… Все, что делал тот, кого я называл учителем, было нацелено скорее против меня. Он подставлял меня под удар, он принуждал меня совершать действия, противные моей совести и чести… — мужчина тяжело вздохнул и, качнув головой, подбросил на ладони стилет, — Научил меня кое-чему, да, действительно… но слишком многое отнял.

— Белладонна уже в замке, а тренировки почти завершены, — Эрик чуть сдвинул брови, делая тяжелый шаг вперед, — Вскоре вы сумеете поквитаться с обидчиком, Ваша светлость.

— Что, в общем-то, уже давно пора сделать, — заметил Роман и, демонстративно зевнув, пожал плечами, — Ну, все, я устал, дядя вымотал меня. Эрик, бери меч в зубы и тренируй отдохнувшего пирата, а я пойду, пожалуй, или прилягу, или перекушу чего-нибудь, — и, не дожидаясь возражений с чьей бы то ни было стороны, виконт решительно и уверенно направился к выходу из зала, оставляя здесь друзей и родственников, и унося с собой меч.

…В гостиной его встретил восседающий в гордом одиночестве за большим столом Винсент, задумчиво крутящий в руках перо.

Виконт, заинтересованно приподняв брови, приблизился к своему стулу и, усевшись на него, положил меч на сидение соседнего. Затем с невыразимым блаженством, пользуясь отсутствием дядюшки, закинул ноги на стол и с наслаждением потянувшись, улыбнулся собственному разгильдяйству. Играть роль приличного дворянина в присутствии Альберта парень уже безмерно устал, однако, видимо, по старой памяти уважая дядю, спорить с ним более не решался.

— Это то же самое? — он указал взглядом на перо в руках мужчины, с любопытством склоняя голову набок, — Или новое прислали?

Хранитель памяти тонко улыбнулся и, бросив перо на столешницу, глубоко вздохнул, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

— Все то же. Я размышлял… — он помолчал, сверля перо взглядом, затем перевел взгляд на несколько посерьезневшего виконта, — Маркиз ла Бошер — это я, Роман. Чеслав клялся, что как только у него появится возможность убивать бессмертных, он придет по мою душу. Видимо, решил исполнить обещанное… Я не хочу ссориться с Альбертом или Андре, оспаривая права на титул, но знаю наверняка — оборотень вызывает меня. После того, как Мактиере был повержен… думаю, исполнить его месть для Чеслава стало чем-то сродни делу чести, он жаждет крови! Может быть, думает, что, убив меня, испытает некоторое удовлетворение, — Винс слабо усмехнулся, разводя руки в стороны, — Кто его знает. Альберта он бы не назвал так — для него мастер не более, чем мальчишка Антуан, и он никогда не позволяет забыть об этом ни ему, ни кому бы то ни было еще. Говоря со мной, он не раз называл его Антуаном…

— Они ненавидят в дяде того, на кого он похож, но кем не является, — виконт на миг сжал губы, немного путаясь в испытываемых чувствах, — Я, конечно… ты знаешь, кот, я не поклонник Альберта, но все-таки это несправедливо. Гадостей он наделал много, и все, в основном, нам, но ни Чеса, ни Ана даже пальцем не тронул! Получается, мы должны будем его защитить.

Мужчина согласно кивнул и неожиданно криво ухмыльнулся.

— И меня тоже, учитывая его возросшую ко мне ненависть. Мне, честно говоря, трудно понять его, Роман… Потеряв Анхеля, Чеслав просто рехнулся, он даже не пытается контролировать себя! Изгнание Виктора, рассказ ему о том, что случилось на самом деле — это жест злости, жест бессилия, но отнюдь не разума. Рыжий волк превратился в бешенную собаку…

— А бешенных собак, мне кажется, принято отстреливать, — юноша широко улыбнулся и, упершись ботинком в столешницу, немного отклонился на стуле назад, — Не дрейф, Винс. У него есть меч, а у нас пулемет «Виктор» и его бронебойные стилеты, смазанные белладонной! Рыжику от нас не уйти, и черта с два он сам нас одолеет!