Гайд новичка

Глава 14. Красная река

Человек это сумма его опыта взаимодействий с миром и представлений о нем. По крайней мере именно такое суждение о человеке подсказывает мне мой опыт общения с людьми, и мои представления о них. Но что будет, если нам встречается нечто, что не вмещается в рамки наших представлений? Мы это не замечаем. Был такой случай в Америке. Однажды, к берегу подплыл корабль европейцев. Европейцы тут были впервые, индейцы с кораблями еще не сталкивались. Индейцы на берегу занимались своими делами — готовили еду, рыбачили с пирог, смеялись. Казалось, что они не замечают здоровенного пришельца. Но, стоило европейцам спустить на воду шлюпку — картина резко изменилась. У индейцев словно щелкнул тумблер в сознании, они увидели большую лодку с людьми. Люди могут нести опасность, и поэтому, в течении нескольких минут, индейцы вооружились и приготовились к защите. Ну, или атаке. Тут уж как повезет.

Вы можете сказать, что дескать индейцы тупые попались, но увы, мы тоже этому подвержены.

Трудно привести такой же яркий пример с современным человеком, поскольку нет явлений, которые бы мы сначала в упор не видели, а потом каааак увидели, и осознали. Но есть вещи, которые воспринимаются людьми очень по разному, в зависимости от их опыта. Вернее загоняются в рамки доступных им представлений. Вот, например, пирамиды в Египте. Геродот, описавший их через две тысячи лет после постройки, был не самым плохим историком, и честно записал за жрецами, что пирамиды строились обычными египтянами, которые сменялись каждые три месяца. Всего пирамиды строились 106 лет, и успело поучаствовать в их строительстве 100 000 человек. При этом чисто пирамиду хеопса отгрохали за 20 лет. И всем было на это насрать, пока европейцы пирамиды не открыли заново. И тогда, изучая представления европейцев о строительстве пирамид, мы словно имеем срез технического развития общества. Сначала европейцы, потрясая несчастным Геродотом, были уверены что пирамиды Египта строили сотни тысяч рабов. Для европейских государств 18–19 веков содержать такое количество и рабов, и солдат было естественно. Но для государства III тысячелетия до нашей эры, само понятие рабства, было другим. Через некоторое время стало ясно, что даже нагнав столько рабов, трудно управиться за такой короткий срок с такими большими блоками, и где-то короче Хеопс смухлевал. И поэтому дальше идет парад изобретений. Сначала в Европе появляется бетон, и светлые головы заявляют что пирамиды построены из бетона. Европа открывает для себя мощь электричества и пара — и немедленно находятся гении, легко доказывающие что на строительстве пирамид применялись паровые краны и электропилы. При этом, практически без пара и совсем без болгарок, европейцы яростно растаскивают многотонные монументы из Египта, воздвигая всякие «Иглы Клеопатры» в Лондоне и Париже. Меньше чем через сто лет, эти же европейцы, забывают как можно передвигать триста тонн цельного камня без новейших кранов. И тут же находятся люди, которые разумно полагают что пирамиды не могли построить… эм… люди. Ну, потому что теперь мы имеем представление о космосе, и о том что есть другие планеты, на которых возможна жизнь.

Все они, разумеется, прохиндеи и профаны. Слушайте меня! Я тот, кто может понять, принять и осознать все. Мои границы познания раздвинуты больше чем у Саши Грей границы эротичного. Самое странное и жуткое я могу увидеть, потому что теперь я могу объяснить все. И всего одним словом — магия.

Именно так я и сказал, когда мы выпрыгнули из Двери, прямо в первую локацию «союзников».

Ну, не сразу. Сначала Ярик чистой матершиной, долго удивлялся, а потом вопросил «Что же это может быть, за неведомая вещь, от которой я в изумлении?»

И я такой:

— Магия.

Мы стояли на стене циклопической кладки. Циклопическая кладка — это когда большие такие каменюки как пазл сложены. У нас, на земле, такая по всему средиземноморью попадается. Стена шириной метров в двадцать. Это много. И высотой метров тридцать. Это десятиэтажный дом. С одной стороны стены черно-коричневая равнина, с редкими вкраплениями зелени, до самого горизонта. Около двадцати километров, учитывая высоту точки обзора. Может даже тридцать километров. Видны уходящие вдаль полосы занесенных грунтом дорог, и русла рек. А с другой стороны стены — вздымается пологая гора, которая почти сплошь застроена циклопическими крепостями. Сравнительно рядом, в километре как максимум, высится крепость, вписанная в причудливую скалу, отдаленно похожую на руку. На склонах горы много зелени, и еще больше руин. Практически сплошняком квадратики от заброшенных полей, и угадываются под зеленью развалины домов. Все заброшено. Мы долго и напряженно всматриваемся в горные склоны, но не видим не следа дыма. А ведь дым признак огня, а огонь верный спутник человека, и его скрыть сложнее остального. Ну, и естественно никаких стад тоже нет. Ярик выбирает точку обзора поудобнее, и медленно поворачивается вокруг своей оси устремив взгляд вдаль — «снимает» панораму для форума.

Особенно внимательно он осматривает небо.

Именно небо и вызвало у Ярика такую бурю эмоций. Оно не похоже на наше. Оно похоже на гигантский планетарий. Раскрашено в фиолетовый, черный, и красный. В середине горит красным цветом раскаленного металла огромный шар. Ну как огромный. Размером с луну на нашем небе. Вокруг него мелькают какие то планетки, на различном удалении. Множество колец астероидов ветвятся и пересекаются. Совсем рядом с нами слои похожих на пенопласт, красноватые от света местного светила, крохотных облачков. Еще там есть загадочно мерцающие туманности, непонятные темные образования, и мелькают светящиеся звездочки. Красиво, но страшно.

Сам увидишь, такое себе небо, на любителя.

Одна из речек, похожая на поток крови от отраженного света светила, протекает под стеной, совсем рядом с тем местом, где мы появились. Нам становится интересно, как она это делает, и мы осторожно выглядываем за край стены. С речкой ничего не проясняется, зато мы обнаруживаем ступеньки. Мы подходим к ним. Ступеньки ведут в горную долину. Они выглядят странно — словно вырублены в стене, очень узкие. Максимум метр шириной. При этом, со стороны обрыва там крохотный каменный бордюр, шириной в полкирпича, и высотой сантиметров двадцать. Об такой бордюр самое то споткнуться, и с высоты вниз кувыркнуться. Если это перила такие, то они очень херовые. Я б тут квартиру не купил.

Мы сняли рюкзаки, прижались спинами к стене, и очень аккуратненько, потихоньку начали спускаться. Конечно место отличное, чтобы селфи делать, но мы в своих подземельях от света то отвыкли, а тут небо. С непривычки, эта бездонная гигантская дыра над головой, жутко давит. Впереди по ступенькам резво прыгает Григорий. Он заметно подрос за последние две недели. Мы брали его совсем кроху, с ладошку, сейчас он может достать кончиками ушей до колена, если не будет сильно уж горбиться.

Ступеньки невысокие, но широкие. Идти неудобно. К счастью, примерно каждые десять метров по высоте обнаруживаются лестничные площадки. Похожие на пещеры углубления. Метров десять в глубину, со слишком широким входом — от непогоды не укрыться.

Орм тщательно и молча изучает каждое. Там попадаются кучи камней, иногда кострища. В одном кострище были обугленные черепки. Орм, очень внимательно их осмотрел. Когда до низа стены осталось метров десять, мы сделали привал.

Прямо под нами, были старые, затянутые землей развалины. Рядом со стеной все заросло здоровенными папоротниками, и яркозеленым клевером… Орм, тыкая мечом в едва различимые зеленые холмики внизу комментировал:

— Вот там явно стена стояла. Смотрите, вон и ров перед ней еще виден. Вон там домики какие то были. А вот эти круглые камни, явно тут еще до укреплений были, вон там явно как фундамент использовались. А вон там явно скелет валяется не прибранный.

— Где?! — тут же вскинулся любопытный Ярик. Ну и в самом деле, такую находку пропускать было нельзя. Мы спустились. Медленно но целенаправленно пробрались к месту, где был замечен скелет. Чувство было такое, что с тропинки в ботаническом саду свернул. Большие листья папоротников вздымались выше нас, огромные лопухи скрывали от нас землю, покрытую пятнами клевера. Все такое мягонькое, зеленое, яркое, приятно пахнущее. Я просто млел от счастья. Нет, пещера это не для человека. Мы добрались до костей, и я с наслаждением уселся на нежную траву, предоставив Орму и Ярику проявить свою эрудицию и внимательность.

Скелет был неполный, или как сказал великомудрый Ярик, «фрагментирован». Череп валялся поодаль, сохранились только часть ребер и отсутствовала одна рука. Косточки очевидно были погрызены. Это однозначно свидетельствовало в пользу наличия тут каких никаких, но зверей. Падальщиков, по меньшей мере. После осмотра, комиссия в составе Ярика и Орма, признала скелет человеческим, с высокой степенью достоверности.

Климат тут был достаточно влажный и теплый, поэтому обнаружившиеся на скелете обрывки, видимо от одежды, были похожи на перепревшую листву, и понять как выглядела одежда владельца, мы понять не смогли. Честно говоря, идя к скелету, морально я был готов ко всему. К рогам на черепе, как у Библиотекарей, и клыкам, к хвосту, к чему угодно. Поэтому обычность этого пожелтевшего от времени скелета меня даже обескуражила.

— Сверху упал, к гадалке не ходи — явил миру своего внутреннего Шерлока Холмса Ярик. Спросить его, почему он пришел к таким смелым выводам, мы не успели — Григорий заметил опасность. То есть, мы решили что он заметил опасность. Гриша, шуршащий вокруг по траве, зарычал, шустро вскарабкался на Орма, и спрятался в его рюкзаке. Успев напоследок ткнуть лапкой в особенно густые заросли, и крикнуть:

— Пидараши!

Согласись, трудно трактовать все это как-то иначе, чем сигнал об опасности.

Восторги по поводу лингвистической одаренности нашего зверька мы молча отложили на потом. В кустах и в самом деле что-то двигалось. Я бы даже сказал, кралось. После сурового крика Орма «Выходи, руки за головой!», я не дожидаясь ответной реакции, выстрелил в подозрительное пятно. Честно говоря, просто пальцы дрогнули, нервишки у нас, в Королевствах, у всех сбоят. И это плохо. Стрелять по кустам, имея такое себе по скорострельности оружие, как арбалет — повод для печали. Но как следует удручиться я не успел. Меня тут же накрыла нежданная радость — я попал.

Как же крадущаяся к нам тварина завизжала! Не удивлюсь, если часть крика была на ультрафиолете! Аж голова разболелась. Судя по быстро удаляющемуся шебуршанию, она не стала испытывать судьбу, и скрылась. Но мне все равно надо было проверить, не было ли неизвестное создание столь любезно, чтобы оставить мой арбалетный болт. Поэтому выпустив вперед Григория и Диану, мы полезли в кусты. Осторожно прошли по папоротникам, до самого места попадания, и я немного поматерился — моего болта не было. Нечто ускакало с моим болтом в себе, оставив после себя странные следы, и не похожую на кровь жидкость.

— Что это было? — вопрошал Ярик уже раз в пятый.

— Твоя бывшая! — огрызнулась Диана. — Давайте уже выбираться из этих зарослей.

Это была дельная мысль. Что бы там не унесло в себе арбалетный болт, желательно было такое сначала рассмотреть в деталях, прежде чем столкнуться с ним на расстоянии вытянутой руки. Мы вышли к берегу реки. Река была слегка усохшая. Русло могло в себя вместить воды раза в четыре больше, чем по нему текло. Река пересекала стену через прямоугольные ворота. На вид достаточно большие, чтобы через них можно было проплыть на лодке.

— Видите, верх сложен из здоровенных каменных блоков? Это же прямо как ворота в Микенах! — немедленно осчастливил нас своими познаниями Орм.

— Когда их строили? — спросила Диана.

— Ну… — Орм задумался — Позже, чем египетские пирамиды… Ну, второе тысячелетие до нашей эры.

— Четыре тысячи лет… — задумчиво сказал Ярик. И махнул рукой в сторону нависающей над нами стены — Этой штуке, по меньшей мере, четыре тысячи лет.

— Скелету явно меньше будет — хмуро ответил Орм. Мы, словно по команде, повернулись к циклопической крепости, возвышающейся на горе. Надо ли говорить, что любопытство пересилило, и мы, после недолгого обсуждения, решили пройтись вдоль реки. Размять ноги. Подойти к крепости поближе. Посмотреть. Потрогать. Но, как только стемнеет, немедленно засесть на верхотуре, и внимательно смотреть — не загорится ли где поблизости огонек…

Мы крались вдоль берега, со всей возможной осторожностью. Природа, наполненная насекомыми, крохотными животными, и просто травой и кустарниками, издавала такую какофонию звуков, что нашим, привыкшим к тишине ушам, было почти больно. Впереди, как радостный песик, сновал Григорий, что давало надежду, что мы хотя бы не вляпаемся с разбегу в засаду.

Идти по траве и на свежем воздухе было легко. Мы отмахали километров пять, не меньше. И стало ясно, что крепость больше чем нам казалось, потому что она приближалась слишком медленно. У нас кончилась вода. Пить воду из реки, мы все же не рисковали, но возвращаться, не добравшись до крепости, было бы досадно. Решили потерпеть. Мы добрались до очередных развалин, из старых и больших, покрытых мхом и травой камней, часть из которых лежала в воде, формируя нечто вроде причала. Мы решили немного отдохнуть. Река тут делала небольшой поворот, скрываясь за зелеными зарослями. Мы разложились, и начали перекусывать — еда из королевства водянистая, и поэтому отчасти утоляет и жажду.

И тут я вспомнил про свои новоприобретенные навыки. Подождав пока все поедят, я отошел в сторону, и прошипел тихонько:

— Агора на Анансэ! — подчиняясь наитию, вытянул руку вперед, ладонью вверх. На моей ладони медленно сгустилась темнота, и выпростав паучьи ножки, побежала к моему лицу.

И почти без паузы:

— Омерзительно! — это Диана.

— Отвратительно! — это Ярик.

— Фу мля! — это лаконичный Орм.

— Пидараши! — кто бы мог подумать, что это будет такое популярное слово у Григория.

Я, кстати не понимаю, не принимаю, и не одобряю этот поток негатива. Я поймал блестящего и черного, как будто покрытого лаком, паучка, у себя на щеке. Посадил этого милого восьминожку на ладонь. Он некоторое время пытался убежать, но я просто подставлял ему ладони одной руки, а потом другой. Я невольно залюбовался изящными формами этого чудесного создания. Очень красивый паучок. Размером, ну может чуть больше человеческого уха, да и то за счет лапок. Внутри себя я знал, что если все будет хорошо, со временем паучок подрастет. Тем не менее в голосах моих друзей звучал неприкрытый страх. Поэтому я осторожно опустил паучка в траву. Забавно, я по прежнему знал где он, с точностью до метра. Малыш немного постоял в травке, а потом отправился на исследование огромного нового мира.

— Жесть, как она есть — подытожил Орм — и когда ты рассказать нам планировал, что пауков рожаешь?

— Я сам не знал — пожал плечами я.

— Он ядовитый хоть? Ты им управляешь? — засыпал меня вопросами Ярик. Я внимательно посмотрел на него, и довольно улыбнулся — мой паучок поймал, кажется мышку, и сейчас как раз готовился перекусить. Я не стал говорить об этом Ярику, а просто молча пожал плечами — Не пробовал. Но он точно будет расти.

— Омерзительно! — снова повторила Диана, но теперь с паническими нотками в голосе.

— Фуууу! Мляяя! — вторил ей Орм с нотками ужаса в своем паническом восклицании.

— Пидараши! — дико заскулил Григорий, и ткнул лапкой в сторону реки. Орм резко обернулся. А вслед за ним и мы.

Лениво покачивая бортами из очень толстых, грубоватых и неровных досок, по реке плыла лодка. Она было странноватого, серебристого цвета.

Доски покрывали её не только снизу, но закрывали и сверху, там где мы все привыкли видеть палубу. Словно сверху одной лодки, наложили другую, поменьше. Оставив впрочем хищную щель, очень похожую на бойницу дота. Вдоль бортов виднелись уключины, мерно поднимались и опускались три пары весел.

Лодка медленно проплыла мимо нас. Мы все постарались спрятаться за спиной Дианы. Вернее за её щитом, конечно. И только Ярик остался на виду, повернулся к лодке, и демонстративно поднял руки. Прям как в плен сдавался.

Я не стал так рисковать, и прикинув, что в бойницу лодки я вряд ли попаду, отступил в заросли. Благо там мой восьминожка уже шустрил на высоком папоротнике, и уверенно сигнализировал о том, что других больших существ кроме нас, поблизости в лесу нет.

Лодка все так же медленно проплывала мимо нас. Позволяя оценить свои размеры. Размеры не впечатляли. Максимум шесть шагов в ширину, и двадцать в длину. По видимому форма лодки была обусловлена не местными традициями, а насущной необходимостью — позади первой лодки была привязаны еще несколько, вполне обычных на вид, с закрытым листьями грузом.

Орм скомандовал отход, и наш небольшой отряд отступил в заросли, при этом Ярик, словно запоздало испугавшись, углубился в кусты дальше всех.

Лодка неожиданно подала признаки жизни — с её кормы в воду опустилось два здоровенных весла, и некто внутри, действуя ими как венецианский лодочник, тот который гондольер, ловко развернул лодку к нашему берегу. Пройдя наш «причал», лодка мягко ткнулась днищем в дно реки, метрах в пяти от берега.

В носу лодки откинулся квадратный люк на кожаных петлях. Из люка высунулся член экипажа лодки, по пояс. И показал пустые ладони.

Знаете, я конечно повторяюсь, но опять таки, как мне казалось, я был готов ко всему. К рогам, к вертикальным зрачкам как у кошек, вообще к говорящем кошкам. К чему угодно.

Но гоминид, явившейся к нам из лодочного чрева сумел меня обескуражить. Да и не меня одного. Мы все вчетвером застыли в немом изумлении. Пришелец настороженно глядел на нас, но терпеливо ждал.

— Да это ж негр! — наконец озвучил очевидное Орм.