Гайд новичка

Глава 20. Большая мокрая пещера

Говорят что животные похожи на хозяев. Уверен что нет. Вот взять моего паучка. Для друзей он… Ну то есть только для меня, просто Пушистолапик. Пока мы бродили по запутанным переходам, Пушистолапик успел доесть своих мышек, и полинять. И теперь был похож на миленького котика. Весь покрытый белесонькой шерсткой, и с умильными фиолетовыми глазками на тупенькой, похожей на коробочку, башке. Я просто не мог периодически не почесывать ему брюшко. Остальным я его не показывал — Пушистолапик уже стал размером заметно больше моей ладони, и я подозревал что люди будут реагировать на него… С некоторым излишним волнением. Ну, как обычно реагируют люди на белого волосатого паука размером с котенка. Хотя, я уже начал понимать — пауком Пушистолапик был разве что внешне. Не один нормальный паук не смог бы расти с такой скоростью. И так четко выполнять мысленные команды. А еще, после последней линьки, Пушистолапик стал хорошо видеть в темноте. И научился «транслировать» мне картинку. Выглядело это как секундные глюки, и поначалу жутко сбивало с толку. Но мы с паучком немного потренировались, и у нас стало получаться. Конечно, по хорошему лучше бы он себе камеру на башке вырастил, а мне пульт управления в руки дал, было бы удобнее. Но приходилось работать с тем что есть.

Я тоже стремительно рос. В основном над собой, и благодаря жизненному опыту. Кстати жизненный урок из моего жизненного опыта — переходы по подземельям для людей малоподготовленных, даются крайне утомительно. Даже если в кроссовках. пусть и с проводниками. Все равно очень трудно. Да еще и впроголодь. На самом деле голод, на удивление изматывающее чувство. Если бы я мог выбирать из очень неприятного выбора, выбрал бы лучше ноющую боль, чем долгое голодание. К счастью цверги были под землей как дома, и знали как добыть еды. В одном месте тоннель привел нас к берегу подземной реки. Мы разбили там лагерь, но не только потому что рядом была вода, а потому что оттуда было несколько выходов. Вообще местные красноватые скалы были просто источены пещерами. Не могу сказать что прямо как сыр, но тоннелей было много. К воде цверги нас не подпустили, хотя она нас так и манила. Видимо напомнила нам о Королевстве — очень хотелось ополоснуться после долгого пути, смыть красную каменную пыль и пот.

Сами цверги желания водных процедур не проявили совсем. Они даже набирали воду очень осторожно — пока четверо стояли наготове с оружием, один, выбрав камень слегка вдающийся в мелководье камень, медленно и тихо небольшую наполнял кружку, и уже из неё переливал во фляжки.

Дело и так шло не быстро, так водочерпий еще и постоянно замирал, подолгу всматриваясь в черное стекло воды.

В этом месте река текла относительно спокойно, и поэтому плеск раздавшийся в тишине, услышали даже мы. Что-то большое из реки, метнулось к цвергу с фляжками. Но он был наготове, и успел отскочить. Здоровенная рыбина в фонтане брызг вылетела из воды, как гидроцикл разбрызгивая воду по сторонам. Промчалась по мелководью до того места где был цверг, и по инерции выскочила на камень. Ей хватило пары секунд, чтобы с глухим стуком захлопнуть здоровенную как чемодан розовую пасть, с неожиданной ловкостью развернуть длинное гибкое тело, и быстренько поползти к воде. Но цверги с оружием уже были рядом — уйти ей не дали.

Вообще эта рыбалка больше походила на охоту на медведя. Ну, если бы охота на медведя велась топорами и кирками, сам медведь был похож на бревно с огромной пастью, которое бьется как щука на берегу, а чернокожие охотники, стоя по колено в воде, еще и подвергаются атакам мелкой зубастой рыбешки, похожей на пиранью. А так один в один прям.

Ладно, согласен, не похоже это на охоту. Но и на рыбалку тоже. Видимо, цвергская рыбалка не похоже ни на что. И все же рыбаки цверги отменные — мы даже толком понять ничего не успели, как цверги уже оттащили рыбину подальше от воды, и начали разделывать.

Рыба могла бы притвориться сомом. Если бы у сома росла роговая броня со зловещими шипами на морде и вдоль хребта. Орм обозвал рыбино осетром-мутантом десятого уровня. Ярик на полном серьезе утверждал что это акула, и даже вворачивал что-то там умное про строение челюстей или скелета — я уже не помню. Надо сказать, что с перепугу сомик показался мне размером с медведя. А если посмотреть на него в более спокойной обстановке, то в нем было, ну от силы метра два, от носа до самого кончика хвоста. А пасть действительно прямо как крышка от унитаза. И по размеру похожа, и распахивается так же легко.

Толком мы рассмотреть рыбку не успели — цверги разделали её за минуты, причем умудрились даже кровь собрать, на выброс пошли только пара плавников. Все в дело. А вот дальше началось действительно интересное.

Итак, у нас есть вводная — мы в пещерах. Мы хотим есть, и у нас есть рыба. Внимание, сейчас будет дедукция — в пещере нет дерева. Как приготовить рыбку? Можно конечно есть сырую, но ведь так долго не протянешь. А цверги жили под землей уже довольно долго. А местами даже скапливались в целые города — как они по крайней мере утверждали. Ну да, были у них волшебные горячие камни, но мы уже выяснили, что это было дорогой диковинной. Так как же цвергам готовить, без огня?

Не буду тянуть, перейду к мякотке — у нашего пещерного сомика был очень эластичный желудок. Цверги его растянули, бережно, не расплескивая полупереваренные остатки трапезы хозяина, добавили извлеченные из своих сумок ингредиенты. В основном крайне едкую жидкость, и тускло светящийся розовым мох, к которому они избегали прикасаться руками. Тщательно обваляв в этом каждый кусочек мелко порубленного мяса сомика, загрузили в его же желудок. И оставили томиться. Выглядело это как склизкий булькающий мешок. Смысл был почти тот же — как и мы, они частично переваривали пищу перед употреблением. Но если мы делали это с помощью термической обработки, цверги приспособились использовать натур продукты. Никакого ГМО. И никакого вреда окружающей среде. Респект таким парням.

Все люди, наблюдая за цвергами, подавленно молчали. Не знаю о чем думали остальные, а я думал о том что слишком мало думаю. Вот смотри сам — факт того, что у цвергов нет дров для костра был очевиден. Не несли они их с собой, и ничего что могло бы пойти в костер, кроме лодки, тоже нигде в пещерах не просматривалось. Это всю дорогу было перед глазами, но я не придал этому значения. Если бы я поинтересовался, что меня ждет вместо уютных булькающего чугунка под разговоры у костра, то не пошел бы я никуда. И ведь злиться не на кого. Как взрослому человеку, мне оставалось лишь признать свою ошибку, и осознать что я туповат. Я мысленно пожаловался на это Пушистику, и он выразил согласие, и посоветовал кормить его лучше, чтобы он мог думать за меня.

Его совет меня знатно бы испугал, не будь я «приморожен» присутствием его сознания в моем. И поэтому мне показалось это забавным и я посмеялся.

У остальных поводов для улыбок было меньше, особенно когда пришло время откушать рыбу по цвергски.

Это невозможно рассказать словами, но я попробую. Случалось ли вам видеть блевоту? Представьте, её с мелко порезанной, полупереваренной рыбой и всякой неясной субстанцией, которая светится. Хотя рано. Перед тем как вскроют желудок и вы её увидите, надо надеть прищепку для носа. А то запах резкий. Да, оказывается у цвергов есть специальные прищепки на нос. Может поэтому у них шнобели такие здоровенные. Суть в том, что это хитрое устройство довольно сложной, не лишенной изящества, формы — намертво блокирует приток воздуха в ноздри. Думаете теперь можно кушать? Нет. Если вам случалось в жизни нюхнуть по настоящему густой аромат, например забродивших за несколько дней экскрементов после аварии в канализации, то вы знаете что зажать нос — путь неопытного новичка. Если запах настолько силен, что еще за сто метров вы уже начинаете зеленеть и подергиваться от спазматических сокращений в желудке — знайте, это именно тот случай, когда открывать рот нельзя. Лучше все равно дышать носом. Потому что когда запах по настоящему сильный, то его улавливают и вкусовые рецепторы языка. И у вас будет полное ощущение того, что с каждым вдохом вы проглатываете немного… Ну, того, что пахнет. И вы не сможете дальше адекватно функционировать.

Видимо с ароматами цвергской кулинарии были схожие проблемы, и у них существовал определенный предъедальный ритуал.

Рост торжественно извлек из своего огромного мешка мешочек поменьше. Это оказалась бережно обернутая в кожу, и проложенная мягким мхом каменная кружка с плотно подогнанной крышкой. Братина. Кружка пошла по кругу. Аперитив.

К счастью с нами был Орм, и он не поленился перед тем как отхлебнуть, долго и пытливо повыспрашивать, чем же таким нас потчуют. Может, после ухи насторожился, может от природы к алкоголю подозрителен — не знаю. Но спросил он не зря. Из того что отвечали цверги, понятно было только «пиво», а вот то как оно делается — сплошной несвязный шум. Хмелем там и не пахло. Буквально. Ярик сказал что это наверняка продукт ферментации. И осторожно спросил не умрем ли мы от этого, если выпьем.

— Ну что вы такое говорите! — сказали цверги — Не все альвы, глотнувшие цвергского пива, умерли. Но все альвы, глотнувшие цвергского пива, надолго сходят с ума! — и засмеялись. Засмеялся и я. Ну забавно же.

Но видя недоумение на лицах остальных людей, они пояснили, что нам надо просто прополоскать рот пивом. А то уху есть не сможем.

Орм взял на себя смелость, немного влил в рот, прополоскал и сплюнул. Долго прислушивался к себе. И кивнул одобрительно:

— Это как анестезия, рот онемел, и языка не чувствую.

После него причастился сначала Ярик, потом Диана, и наконец остался только я. Внимательно понаблюдав за Ормом, и не заметив в нем признаков скорой смерти, я решился рискнуть, и взял братину двумя руками.

Цвергское пиво пахло минералами и самым зловещим из кошмаров Лавкрафта.

Я вздохнул и влил в себя пару столовых ложек.

Да. Немеет. Ничего не чувствуешь, особенно вкус. И вот тут то наконец и подоспела уха. С пылу с жару, так сказать.

А, еще же про главное чуть не забыл! Запомни, самая лучшая приправа для цвергской ухи — голод. Поверь, и никогда не проверяй. Это неприятное чувство и не такое заставит съесть.

Скажу прямо — мы были на волоске от того, чтобы телепортироваться домой. Удержало нас то, что мы бы никогда не смогли потом сориентироваться в этом лабиринте пещер. Надо было уже добраться хоть до чего нибудь.

Ну и еще, конечно пиво. После первого, анестезирующего действия, цвергское пиво медленно заморозило нам мозг. Я помню странное ощущение звенящего и пустого черепа, как будто у меня вместо головы хрустальная ваза.

В общем мы, что называется, промочили горло, похлебали ухи, и вырубились. Часов на долго, потому как проснулись мы крепкие, веселые, и жаждущие.

Позавтракав остатками сомика. Теперь в аккуратных брикетах из кишок, которые надлежало заглатывать целиком. Эти цвергские бутерброды размером и видом напоминают мошенку. Но жрать хотелось зверски, а усваивалась цвергская стряпня просто на ура. Хотя хлеба конечно не хватало — то что цверги выдавали за хлеб, мы съесть не смогли даже с голодухи. Ну реально не съедобная дрянь.

Если честно, я плохо помню последующее путешествие. Орм, Диана и Ярик посвятили себя изучению традиций и понятий цвергов, я же по своему обыкновению расслабился и пропустил мир сквозь себя. Я не уверен как долго мы шли, но я отлично помню повороты, шорохи, запахи. Но помню их обрывками, словно в моей большой и пустой голове осенний ветер гоняет ворох ярких опавших листьев, и каждый лист — воспоминание. Плывя по течению я смотрел всеми десятью глазами (два моих, восемь у Пушистика) вокруг, запоминая оттенки красноватого камня, учась различать иллюминации различных мхов, удивляясь странным жукам, и пытливо следя за едва уловимыми тенями, которые держались за границей светового пятна от наших ламп. И эти тени всегда оказывались быстрее наших фонарей. Впитывая сырой запах камней и мхов, чувствуя холодную твердость стен и неровный пол, я просто жил. Думаю, что так на меня подействовал Пушистолапик, которого я забыл выгнать из головы, перед тем как отрубиться.

Но сказать по правде — мне понравилось.

Мы медленно передвигались в сложной и запутанной системе промоин, пещер, гротов, соединенных узкими тоннелями. Иногда попадались места, которые возможно были вырублены в скале искусственно. Иногда были и неприкрытые, а вполне себе красиво выполненные в скале лестницы.

Остальные цверги ушли далеко вперед, но мы их нагнали в «Большой мокрой пещере». Меня обескураживает отсутствие у цвергов стремления к прекрасному в названиях. Хотя, может это просто проблемы перевода. Так вот, несмотря на унылое название, «Большая мокрая комната» была местом, способным принести миллиарды, если удастся приспособить её для туризма. Абсолютно неземная и прекрасная пещера с девятиэтажный дом высотой, с несколькими водопадами и подземной рекой. Гигантские грибы, со шляпками которые крепкостью и размерами напоминают круглый обеденный стол. Переливающиеся мягким светом пучки чего-то очень похожего на кораллы. Ветвящиеся и змеящиеся узоры из различных мхов… Это красиво.

Если ночью закрыть все шторы, потом зайти в ванну и закрыть за собой дверь и после этого надеть маску для сна, то можно получить представление о том, как темно в пещерах. На земле. У нас под землей темно. Абсолютно. Непроглядно. Настолько что у животных вроде рыб и пауков, которые там обитают, нет глаз. За ненадобностью.

В свартальвхейме пещеры не сказать что иллюминированы как Лас-Вегас, но все же, там достаточно светло. Как если бы вы не надевали маску для сна, а остановились на задергивании штор, и немного дали привыкнуть глазам к темноте.

Все потому, что пещеры свартальвхейма наполнены жизнью. На стенах огромными пятнами — мягкий зеленоватый светящийся мох. Отдельные «кусты», похожей на заячий пух плесени, испускающей пульсирующее свечение, как клавиатура с подсветкой. Под ногами хлюпают похожие на слоеные пироги микробные маты. Колонии микроорганизмов, утверждает Ярик, и даже говорит что и у нас, на земле, такие гдето есть. Если в такой бактериальный мат вляпаться, по нему идет довольно яркая волна света, как от корабля в наполненной светящимся планктоном воде. Нет, поймите меня правильно, по уровню заселенности местным пещерам до земного влажного тропического леса очень далеко. Но если принять тропические джунгли за десятку, безжизненную соляную пустыню за ноль, унылый пейзаж Сахары с редкими кустиками колючек за единичку — то я думаю пещерам свартальвхейма смело можно поставить тройку. Местами даже больше.

Водится тут и то, что очень похоже на существ, которые обитают на земле — множество светлячков, например. Есть и то, что мало похоже на привычные нам виды — например странное полупрозрачное создание, притаившееся на низком потолке прохода. Велла ткнул в него своей боевой киркой, и сбил на землю, специально чтобы показать нам. Больше всего эта штука напоминала медузу. Такую медузу, которая могла шустро ползать по камням. Велла посоветовал внимательнее смотреть на потолок. И никогда не снимать каски, когда ходишь переходами, потому как эти штуки очень ядовитые, и могут упасть с потолка на лицо, и сильно обжечь. До смерти.

Мы вышли в пещеру как раз у одного из водопадов. Упругий поток воды, белый от брызг, как белка по веткам, прыгал с каменного уступа на уступ, лихо закручиваясь в промоинах и протоках, и с грохотом дробясь на сотни ручейков. Водяная взвесь от водопада расползалась по пещере, как туман, скрывая и нас.

Велла вообще был немногословен, но когда мы добрались до «большой пещеры», мы, как ни странно, уже знали что надо делать.

Вода, что проливалась водопадами в «большой пещере», шла сверху, постепенно размывая породу под лежащим высоко над нами Мертвым. Помимо породы, она размывала и тело, и несла большие и мелкие куски божественной плоти вниз. И теоретически, их можно было найти и собрать тут, в «Большой пещере».

Проблемы были две. Вода и размеры пещеры делали её опасным местом — в ней водились хищники. Тот сомик, кстати, хищником не считался. Так что к этой опасности надлежало отнестись со всей серьезностью. Поэтому и следовало издавать как можно меньше звуков — все же, с такой биоиллюминацией как в свартальвхеймских пещерах, не только книжку не почитать, но еще добычу не высмотреть. Поэтому хищники ориентировались все больше на слух и вибрации.

А вторая проблема, была куда страшнее, и одновременно менее актуальной. Периодически в «Большой пещере» появлялись патрули древнего цвергского врага. Диана настаивала на варианте перевода «Многоруки». «Сторукие» — эвфемизм. Для цвергов слово «сто», по видимому было синонимом «много», или даже «очень много». ВОт и верь им после этого про цвергские города. Ну так вот, Многоруки периодически высылали в «Большую пещеру» своих шпионов, а иногда даже патрули. Но и цверги, хоть и были ребятами упертыми, но все же не были дураками. Цвергские экспедиции наведывались в разные места, стараясь не посещать одну локацию чаще чем раз в несколько лет. Так что Многоруки, при всей своей мощи, не могли закрыть все возможности. Но они старались.

Учитывая нашу шумность, мы не отходили далеко от водопада. А вот цверги рассыпались по вымоинам и вдоль быстрин куда уверенней. Они показали нам что искать — к моему удивлению, плоть Мертвого была каменной. Что довольно логично, если на секунду задуматься — только нечто кремниевое могло быть таких размеров. Или волшебное, конечно.

Мне показалось что бог состоит из кварца. Орм настаивал на «квасцах» — минералы из которых раньше делали красители. Ярик и Диана знаний в геологии не имели (как и я) и оттого своего мнения не сформировали (в отличии от меня). В общем, если убьете бога — есть вероятность что он расколется на полупрозрачный разноцветный камень с прожилками.

Надо сказать, что Пушистолапик, внезапно, здорово мне помог в поисках этих камушков. Он похоже буквально их чуял, даже самый маленький. Совсем песок он глотал. Я посоветовал Ярику призвать Электродрюкера, и держать его у земли, чтобы он не выдавал нас своим светящимся силуэтом — но в густой водяной пыли электрический змей не смог существовать, и начал быстро разрушаться. Перед тем как его отозвать, Ярик успел сунуть Электродрюкеру кусочек кварца размером с палец. Григорий тоже на удивление ловко собирал эти кусочки, и тоже так и норовил их приныкать.

Плоти бога было полно и в ручейках, и вокруг водопада. Да везде валялось. Хорошее, рыбное место. Но все осколки мелкие — видать побывавшие тут до нас цверги все крупное уже собрали.

Наши мешки наполнились быстро, и мы начали помогать цвергам. Мешки цвергов, похожие на огромные походные рюкзаки, казались бездонными. Но и они потихоньку наполнялись.

Чтобы не устать, и быть легкими на подъем, цверги делали именно что вылазки, оставляя свои тяжелые рюкзаки довольно глубоко в тоннелях. По моим ощущениям, мы вылазили к водопаду минут на сорок, собирали сколько успели, и прятались назад в норы. И долго там сидели, внимательно наблюдая — не увязался ли кто за нами. Но все было тихо.

Цверги споро собирали, зорко следили за пещерой, и не меньше пяти раз показывали нам тревогу. Именно показывали — как я уже говорил, они старались не шуметь, чтобы не привлекать всякую не нужную живность — и поэтому на вылазках пользовались языком жестов. Я делал все вместе со всеми, не вступал в разговоры, не переставая улыбаться, и храня звенящую пустоту в голове и легкость бытия на сердце.

Без заботы о будущем, в наслаждении настоящим и темнотой в прошлом — жить легко и хорошо. Но это состояние очень хрупкое. Оказалось достаточно буквально пары грубых цвергских слов и одного пинка, и мой покой рухнул и рассыпался. Следующее мое яркое и цельное воспоминание — мы бежим. Мы это я, Диана, Орм, Ярик, Велла и Григорий. Бежим почти в темноте. Электродрюкера Ярик не призывал, а лампы Велла заставил нас потушить. Многоруки реагировали на свет.

Во время наших вылазок, всегда один цверг оставался на шухере, пока остальные ковырялись в земле. Торчал столбиком, как суслик на камне — все же это пещера а не залитая солнцем равнина, издалека цверга не заметишь, темно. А он, ориентируясь на интуицию и опыт пещерного жителя, мог угадать опасность издалека, и предупредить остальных. Разумеется, нам это важное дело не поручали.

Поэтому мы ничего не замечали до то того момента, когда нас погнали в укрытие сердитыми криками — потому как перед этой угрозой меркла опасность любого хищника.

Мы забежали в тоннель, как овцы в загон. Велла выполнял роль овчарки — рычал и пинал отстающих. Мы не блеяли и бежали молча — орать цверги нас тоже давно отучили. Кстати, бежать в извилистых, полузасыпанных камнями, и скользких от светящейся слизи коридорах, оказывается на удивление утомительно. До нашей очередной временной базы — уютного овального грота с ручейком и четырьмя выходами — было не больше полукилометра. Но когда мы наконец до него добрались, то попадали на пол. И тут я немедленно вспомнил, что выпустил из мешка Пушистолапика, на самостоятельный сбор мелких камушков. А потом, во время тревоги, когда Велла погнал нас в норы, я забыл захватить паука с собой.

Я закрыл глаза, и не на что особо не надеясь, «позвал» Пушистолапика. Паучара, как оказалось, не сильно от меня отстал. Либо мы просто сильно петляли — в любом случае, по ощущениям Пушистолапик был на расстоянии примерно ста метров от меня. Но это по прямой. Чувствуя направление, он неторопливо семенил ко мне, успевая периодически поедать на ходу мелкую живность.

Пушистолапик «доложил» о том, что перед тем как скрыться в коридорах, он смог рассмотреть разведчика-многорука.

Неприятное, кстати, зрелище. Даже пушистолапик, у которого нет никаких рефлексий в принципе, счел, что эта еда на удивление не аппетитна.

Что сказать — у Многорука и в самом деле было много рук. Штук восемь. Голову я не разглядел. Фактически разведчик Многоруков был похож на воздушный шар. Жуткий, омерзительно уродливый воздушный шар из блеклой и местами клубнично-розовой, ноздреватой плоти. Судя по всему, он был наполнен летучим газом, и поэтому летел. Летел довольно высоко, под самым потолком пещеры. Длинные и тонкие конечности болтались внизу, как атавизм. Я не понял как этот кошмарный летающий шмат умудряется лететь куда ему надо, но ему удавалось.

Как только я рванул к пещерам, под понукание Веллы, Пушистолапик меня мгновенно потерял из виду. Что бы сориентироваться, паук, который оказывается уже весьма неплохо соображает, решил взобраться на осколок скалы, и понять в какую сторону ползти. Увидел как мы скрылись в одном из темных проходов. И почти сразу же Пушистолапик увидел разведчика Многоруков. Подлетев поближе, Многорук завис почти над Пушистолапиком.

Кстати, не могу сказать что мы были самыми не спортивными в нашей компашке — через пару минут в зал ввалились остальные цверги, и почти повалились на пол от усталости, тяжело дыша. Ножки короткие, к бегу не приспособлены.

После минутного выяснения причины тревоги — тут то я и узнал что это тот самый разведчик Многоруков — цверги принялись решать, что делать дальше.

Половина утверждала что мешки полны на две трети, и можно пожалуй и ноги делать, раз уж тут не спокойно. Другие резонно возражали, что разница между двумя крошками и тремя не велика. А вот разница между двумя сотнями сытых ртов и тремя — огромна.

Рост явно колебался, и в конце концов принял соломоново решение — отдохнуть, поспать, попить и выслать на разведку одного или двух цвергов. И если разведчик все еще летает туда-сюда (видимо термина «патрулирует» у цвергов не было) то уходить.

Ну тут я такой, Ярику и говорю:

— Так он висит же прям над водопадом — при этом, со свойственной мне манере, в очередной раз туплю, и забываю выпустить из ладони темляк с бусинкой-переводчиком. Мои слова слышат цверги, в гроте повисает тишина, все смотрят на меня.

— Послушай, Ал — пугающе ласковым голосом говорит Орм, и кладет руку мне на плечо. — Ты уверен в этом?

— Ну, я пауком видел — растерянно оправдываюсь я — но вообще да уверен. Мы убежали, а он повис прям над тем местом где мы камни собирали…

Цверги буквально сорвались с места, и стали споро собираться. Точнее, вооружаться — одевать броню, и доставать оружие, прилаживать за спины рюкзаки с плотью Мертвого. Свои подстилки, на который они спали, да и вообще почти все остальное, что у них было, они выбросили из рюкзаков, и оставили валяться на полу пещеры.

Мои друзья смотрели меня с неприятным выражением лица.

— Я не понимаю — жалобно сказал я. Орм вздохнул и отвернулся, убрав руку, и снял с перевязи меч. Ко мне подошел Ярик. Он всегда вступал в дело, когда надо было объяснить так, что даже дурак бы понял. Ярик грустно посмотрел на меня, вздохнул и сказал:

— Видишь ли, Ал… Если Многоруки не знают что мы здесь, то их разведчик просто облетал бы пещеру и дальше. Но если он остановился, значит он нас заметил. И теперь наводит на нас охотников. Скоро тут будут охотники, а может даже солдаты Многоруков. Цверги рассказывали что их трудно сбить со следа, и невозможно обогнать.

Цверги кстати, уже собрались. Рост подошел к нам, и избегая смотреть в лицо, сказал Орму:

— Мы разделимся и уйдем по одному. Тогда есть шанс что некоторые успеют дойти до лодки, до того как нас всех нагонят. Я не могу дать тебе одного из нас.

— Я останусь с ними! — рыкнул Велла, и выпятил бороду. Остальные цверги по одному кивнули.

— Хорошо. — кивнул Рост. А потом повернулся к остальным цвергам — Если вы, стукнутые о камень, уроните лампы — я вас оттаскаю за бороду!

Погасшая лампа у цвергов — эвфемизм смерти. Если уронить цвергскую лампу, или перевернуть её набок — светиль заливается маслом и тухнет. Обычно они таскают её на шлеме, так что лежачий цверг не светит. А любое покушение на бороду — страшное оскорбление. Поэтому цверги с притворным возмущением забурчали:

— Я напомню тебе эти слова на лодке, Рост!

— В моей бороде нет твоих мозгов, ищи в другом месте!

Еще некоторое время цверги постояли молча. Прощаясь. А потом Рост отдал приказ жестом, и хмурые бородачи, тускло поблескивая бронзовым оружием, степенно разошлись по разным выходам из грота.

— Нам туда! Мы идем по своим следам — деловито заговорил Велла, и приглашающе махнув рукой, пошел к выходу, который я бы точно никогда не определил как тот, через который мы пришли.

— Это плохой путь. — между тем продолжал свое напутствие Велла — Так нас будет легко выследить. Многоруки умеют ходить по следу, они чуят запах. Но если я умру, то вы, возможно, сможете найти путь назад.

— Стой — глухо сказал Орм. Так же глухо втыкается нож в дерево. Орм показал Велле знак «тихо», и убрав руку с переводного шарика, сказал нам.

— Я думаю что надо принять бой. И если будет тяжко, мы уйдем в Королевство.

Мы стояли молча. С одной стороны, очень хотелось помочь бородачам. С другой стороны было очень страшно.

Орм потребовал согласия от каждого в отдельности — я опять тянул больше всех. Но не только из-за холодеющих от страха ладоней. Я чувствовал что мы где то ошиблись, но не мог сказать где. Но все были согласны, и я постеснялся спорить. И так кругом был виноват.

— Мое умение — сказал Орм — «Верный удар». Один раз я с высокой вероятности наношу смертельный удар. Или, как с «чужим» в Магазине, отрубаю что нибудь важное. Поэтому у нас есть шансы пережить первую стычку. Теперь, что делать с нашим проводником? — Орм намеренно избегал слов, которые Велла мог узнать. Его имя, или слово «цверг».

— Возьмем с собой, в Королевство — немедленно ответила Диана. И с этим тоже согласился каждый. И куда быстрей.

Взяв в руку переводной шарик, Орм обратился к Велле.

— Мы примем бой. Тут. Задержим Многоруков, а потом сбежим через портал. Ты можешь идти…

— Я останусь с вами — перебил Велла. — Я натер мозоли, бегая от Многруков, и не уйду отсюда, пока не натру такие же на руках, проламывая им головы! — цверг впервые, на моей памяти, заговорил в полный голос. Это не было даже громким разговором по нашим, людским меркам. Но я чуть не присел от неожиданности.

— Оооо! — утробно засмеялся Орм — В следующий раз я подарю тебе перчатки…

— Эммм… Эта… — попытался вставить я.

— Так, заткнулись все! — гаркнула Диана голосом многодетной мамочки. Все заткнулись.

— Там, эта — попытался было я воспользоваться тишиной, но Диана перебила.

— Встанем вот тут, слева ручей, сзади пусть будет на всякий случай выход. Ты Ал залезь на тот выступ, сможешь арбалетом бить через головы. И специально для тебя, Ал, который наверняка все прослушал, из того что цверги рассказывали, объясню — Диана зло так смотрела на меня, когда это говорила. И когда это я успел прослыть тугодумом?! — Охотники Многоруков обычно ходят тройками. Даже если их будет больше, они разойдутся по тоннелям, чтобы никого не упустить. У нас будет время подраться с первой тройкой, но остальные почуют смерть своих, и пойдут к нам. Так что драка должна быть быстрой. Я принимаю их на щит, Велла страхует справа, Орм слева. Ярик стой позади, твоё основное оружие Электродрюкер. Минут пять максимум возимся, а потом прыгаем в Королевство, лучше уж там иметь дело с тремя недобитками, чем тут с толпой. Кто прыгает? У всех же прыжок откатился? Ладно я сама решу когда, и прыгну, Крикну «рядом», и чтоб прижались ко мне как кутята к сучке. Вопросы? Просьбы? Пожелания? Ал куда ты полез?!

Это она мне. Я на середине монолога развернулся, и полез на каменный выступ, который показала мне Диана. Услышав как она меня окликает, я через плечо бросил;

— Они уже тут!

Они шли за нами по следу. Пушистолапик едва успел юркнуть в сторону, и затаиться среди камней. Картинку которую он мне показал нельзя назвать внятной — мельтешение длинных многосуставчатых лап. Вот уж точно, Многоруки. Но тел, которым принадлежали конечности, явно было больше трех.

Остальные наконец тоже услышали. Шорох, стук, скрип… Звуки приближающихся охотников Многоруков очень специфичны.

Я натянул арбалет и вложил стрелу. Самую лучшую из самодельных. Родную решил приберечь. За это время остальные едва успели развернуться во фронт, и грот осветился мерцанием электрического змея, призванного Яриком. Мне показалось что он стал гораздо крупнее, а по бокам у него появились полупрозрачные крылья, но на любопытство времени не осталось.

Через считанные секунды, сразу из двух проходов появился Враг. И да, их было больше чем трое. Намного.

Они расплескались по гроту как вода, цепляясь за стены множеством своих длинных конечностей. И стремительно кинулись к нам, не раздумывая, без пауз. Холодно, бездумно, стремительно и смертоносно, как стихия. Я выстрелил почти наугад, и даже успел натянуть тетиву арбалета.

А потом они врезались в нас, и мир разбился на осколки.