Гайд новичка

Глава 30. Битва у дверки

Остальные команды, в отличии от нас, смогли выполнить простой и понятный план. Нас они по дороге не встретили, решили что мы заплутали — и не ошиблись. Подождали три литра — нас все не было, и тут увидели что из портала выходят еще многоноги, и кучкуются. Ждать дальше было нельзя. Воины королевств покинули укрытие, и пошли к порталу. Дорога оказалась длиннее чем казалось сначала, пришлось петлять среди разрушенных домов и построек, перелезть через горы мусора и окаменевшей слюны многоногов. Ну, или из чего они там строят — выглядело в любом случае отвратно, поэтому особо не присматривались. Зато горело не плохо. Смели по дороге десяток охотников и четырех гидралисков, дошли до «гнезда» многоногов, подожгли его, и выяснили что у портала уже с полсотни тварей. Слишком много. Пришлось спешно бежать назад. К счастью из портала не получается выходить как по дороге, сплошным потокам — многоногам пришлось накапливаться для атаки, и наши воины успели подготовиться. Но не успели отойти к обратно, к проходу который вел к выходу. Воины королевств оказались зажаты постоянно пополняющимся потоком агрессивных чудовищ в углу циклопических построек, сложенных из огромных блоков, как развалины южноамериканских индейцев. И слишком поздно заметили, что лестницы ведущие дальше расколоты и завалены частично обрушившемся потолком, и теперь они отсечены от путей отхода. Они увидели как многоноги бегут к ним от портала, явно намереваясь напасть. Тогда люди выбрали удобное место, построились и приняли бой.

***

Первая волна охотников — самых быстрых, самых кровожадных — затопила пространство перед тонкой линией закованных в бронзовую броню ветеранов, порвала электрозмеев, обтекла огненные стены, поглотила в себе ледяные и магические пули и обычные арбалетные болты… И разбилась о наших парней в тяжелой броне. Отхлынула, залив все кровью и запятнав каменные плиты мертвыми и агонизирующими тушами.

Во второй волне пошли «гидралиски». Их жгли саламандрами, долбили заклинаниями, и принимали их таранные удары на бронзу. Самсонов, который повезло с библиотекой (взял подлец скорость и силу), носился по всему полю боя с тяжелым широким бронзовым топором, отсекая лапы охотникам, вбивая бронзовое лезвие в глаза «гидралисков». Но даже со сверхчеловеческими способностями Самсонов не был неуязвимым главным героем в голливудском фильме. Он дрался когда ему рассекли мышцы на ноге, дрался когда когда клешня охотника попала в незащищенный бицепс руки, и пробила его насквозь. Но когда удачный удар «гидралиска» смял его бронзовый панцирь, ломая ребра, он упал. Многоноги ринулись к нему, норовя убить, растерзать, но над ним встали воины Четвертого, оскалив в ярости лица, и были они в тот момент так страшны, что отпугнули щелкающих жвалами уродливых врагов.

Самсонова оттащили к лекарям. Миниатюрная девочка положила на него руки. Её способность взятая из библиотеки, требовала платы от пациента, не от неё. Плата за здоровье тела была душевная теплота, сокровенная радость.

Лекарь склонилась над Самсоновым, и поняла, что тот умирает. Уже практически мертв — кровь почти не течет из ран, глаза закатились. Она наклонилась к надорванному уху и прошептала:

— Вспомни свою маму.

Самсонов услышал. Вспомнил запах дома, тепло рук, улыбку и взгляд человека который любил его так, как никто не сможет никогда полюбить. Он вспомнил её смех, и её слезы, и тепло её тела. И забыл все это.

Но его раны затянулись, кости срослись, мышцы налились тугой силой распрямляя пластины брони. Но не достаточно быстро. Самсонов вернулся в строй, и поднял упавший меч того, кто не успел дожить до его возвращения. И его мягкое, детское лицо, потемнело от ненависти, постарело и ожесточилось…

И он ударил. Расчетливо. С выдумкой. Сокрушающе и смертоносно. И еще. И снова…

Снейк не рубился в первых рядах, но твари с разбегу проламывали строй, ползли по стенам, прыгали с высоты, и эти прорывы он брал на себя, убивая их до того как они добирались до раненных, до лекарей, до метателей, до плохоодоспешенных новичков. И всегда успевал, но не всегда удавалось убить их быстро. Снейк, от меча и щита, до кирасы и поножей, забрызган в их крови, половина лица залита его кровью, броня носит следы ударов, как будто её рубили горными кирками. Он не понимает что не видит одним глазом — удар клешни прочертил борозду на шлеме, расколол надбровную дугу, рассек глаз и скулу, вырвал кусок мяса из щеки. Снейк не чувствует дыру в щеке, только удивляется откуда столько крови, что её все время приходится сплевывать. Но все это не мешает ему видеть битву, чувствовать её.

— Семен, и ты, вон та херня, видишь! Убей! Выправь фланг! Пращники, вы где! А ну дайте мне залп в ту ехню! Кроу! Кроу, сука, ты где?! Кроу!

— Тут — холодный голос под стать холодному взгляду карих глаз. Кроу выглядит так же, как и всегда — надменным. Только теперь еще и покрыт бурыми потоками, словно на него выливали кровь ведрами. Это не его кровь. Снейк подтягивает к себе Кроу поближе, и показывает мечом на стоящую в отдалении группу многоногов, которые не участвует в битве. Снейку приходится по птичьи поворачивать голову то к ним, к Кроу.

— Вон то, белесое. Видишь, пырится? Кажись оно ими командует, больно умные.

— Возможно — кивнул Кроу — Я убил одного такого, наблюдал сверху, тихарился. После этого второго окружили со всех сторон, охраняют.

— Да мне пох. Мне нужен шоб он сдох! Сейчас! — прохрипел Снейк, и повернулся к человеку, который тряс полуразорванное тело, называя его по имени — Чо ты орешь? Он помер! Возьми топор, иди в строй!

— Не смогу я его достать. Слишком много охраны. Убьют они там меня — ответил Кроу, брезгливо разглядывая пустую глазницу Снейка. Снейк повернулся к Кроу здоровой стороной. На его лице, под потеками застывающей крови уцелевший глаз казался особенно светлосерым, как затянутое смогом зимнее небо северного заводского города. И таким же равнодушным.

— Умри, но сделай — прорычал Снейк и отвернулся.

***

Кроу посмотрел на свою цель. Вокруг десятка охотников, два разведчика сверху, пара «гидралисков», еще какие то твари. Многоноги прямо таки кишели вокруг белесого, похожего на паука существа с огромными человеческими глазами. Он кивнул самому себе и побежал, ждя оката «прыжков». Добрался до первой линии, нырнул вниз, на четвереньках протиснулся за первый ряд людей, и начал рубить ноги охотника, которому не повезло оказаться рядом. Тот дернулся, завалился набок, засвистел поворачиваясь, и тут же заткнулся и задергался — ближний воин Королевств вогнал в него топор. Наши воины не прощают, когда тх враги отвлекаются.

Кроу почувствовал удар в бок. То ли удар прошел вскользь, то ли черная цвергская броня оказалась не хуже бронзы — его мотнуло в сторону, как от хорошего пинка, но он не почуял раны. Крутнулся, воткнул левый, обычный арсенальный меч в жвалы, и оставил его там, метнулся ужом ниже, встал, упираясь плечом под пастью, не давая себя укусить, и вспорол брюхо слишком быстрого охотника, пытавшегося его убить. Тварь не была насекомым с примитивной нервной системой, в агонии она издавая свист похожий на визг, и подыхала в муках, не думая о нападении. Но кровь и внутренности из них вываливались как из мешка — Кроу не видел вен и артерий. Кроу задумался — а может это визг переходящий в свист? Кроу отложил этот вопрос на потом, пока походя, четким, вкусным движением профессионального танцора увернулся от удара охотника слева, выдернул меч из пасти подыхающего, и повернулся к новому врагу. Тот был уже мертв — его опрокинули на землю, и рубили сразу двое воинов в тяжелых доспехах. Сам дурак — повернулся боком к строю, только чтобы напасть на Кроу. Зато сейчас путь к Белесому свободен.

Кроу рванулся к цели. Бежать было легко, пружинящая упругая сила играла в теле, каждый удар ноги в землю подбрасывал его в воздух как на батуте. Наверно, сейчас он бы не уступил в скорости олимпийским чемпионам. Несколько секунд он обдумывал план, как бы убить Белесого и остаться в живых. На ум ничего не приходило. Его отвлекли — со стороны новых тварей, с кожаными жабьими мешками под вытянутыми мордами, полетели струи кислоты. Вообще на форуме этого ожидали от «гидралисков». Накаркали. Кроу метнулся в сторону, споткнулся, но вместо того, чтобы упасть, ловко перекувыркнулся. Вскочил и попытался продолжить бег, но кислотные плевки летели густо, Кроу увернулся от одного, отскочил в сторону от второго, но ему сбили темп. Слишком часто, слишком точно. А он все еще слишком далеко. Кроу «прыгнул», появился чуть в стороне, и до скопища многоногов, с прячущимся в нем Белесым, не меньше двадцати метров. Он бросился к ним пригнувшись, вложившись в бег целиком, разбрасывая камни из под кроссовок. Они не успели! Не успели понять где он. Приготовиться, встретить. Он рубанул одного, второго, третьего, врубился в них как вертолетный винт в лес. Они не успевали понять что их рубит, но сгрудились на его пути, наползая друг на друга, защищая Белесого стеной из своих тел. И тогда Кроу упал на четвереньки, и пополз под ними, как огромный паук. Ему казалось что прошла вечность, прежде чем он добрался до Белесого, таращившегося на него омерзительно человеческим взглядом. Хотя на самом деле не прошло и трех секунд с того момента, как в него начали стрелять. Кроу делает длинный выпад левой рукой, потому что правая заблокирована лапами и тушами охотника, и втыкает меч прямо в глаз Белесого. Белесый орет. Не шипение, не визг, как привык слышать от умирающим тварей Кроу, нет. Белесый многоног орет, запрокинув отвратительную голову, как мог бы орать раненый человек. Белесый вырывает меч из руки Кроу, потому что Кроу стоит в неудобной позе. Его зажали, Кроу чувствует удары по шлему и кирасе. Кроу оглядывается, ища глазами своих, и «прыгает» в ту сторону. Он оказывается довольно далеко от передних рядов воинов королевств, и пытается побежать к ним, и даже думает что может удачно ударить вот того гидралиска, который удобно стоит к нему спиной. Но вместо бега неловко падает, катится. Он смотрит на свою ногу, которая его подвела, и видит месиво из разорванных мышц. Он не почувствовал когда его достали. Совсем рядом пролетает кислотный плевок, и расплескивается по камням прямо впереди. Кроу морщится от резкой вони, смотрит по сторонам и видит в десятке метров от себя каменный обломок с остатками резьбы. Обломок достаточно большой, чтобы один человек, сидя, смог за ним укрыться. Кроу устремляется к нему на трех конечностях, волоча ногу. Получается быстро, быстрее чем он думал. Кроу прячется за обломок, прячет руками покалеченную ногу за обломок, за секунду до того как в то место где она была, ударил кислотный снаряд. Достает из мешочка на ремне кусок веревки, и туго перетягивает себе бедро. Он старается не смотреть на рану, но все же замечает в ней удивительно белую кость. Его кость. Кроу поднимает взгляд, ищет глазами своих — там есть целители, они помогут продержаться до Дольмена, и видит как к нему бежит охотник. Мелкий, уродливый, жалкий охотник. Кроу понимает что левый глаз плохо видит. Он пытается вытереть лицо, ему это удается — но на руке остается липкая, красная кровь. Кроу осматривается вокруг, ища свой меч, и находит его забытым в десяти шагах, там где он упал. Кроу еще недолго смотрит на приближающегося охотника, и прикидывает, что ему до отката «прыжка» надо прожить еще минут семь. Очень долго. Кроу вытаскивает кухонный нож, длинной чуть больше ладони, который он носит только чтобы резать еду, и берет его в правую руку. Левой рукой подбирает валяющийся рядом камень размером в полкирпича, с острым сколом. Задумчиво взвешивает камень в руке, и меняет их местами с ножом. Еще раз вытирает лицо, подбирает под себя здоровую ногу. Опускает голову, чтобы удары пришлись в шлем, а не в лицо.

Перебирает в голове, все ли он сделал, ничего ли он не забыл. Решает, что вроде бы все. И тогда Кроу упирает спокойный взгляд в бегущего к нему охотника. И ждет.

***

Снейк, с помощью болтающегося рядом новичка, у которого кончились все способности, забрался на каменный обломок, и смотрит поверх голов своих воинов. Многоноги явно в растерянности, они смяли свои ряды, шарахаются от воинов.

— Поднажали! — сипит Снейк сорванным голосом.

— Поднажать! — звонко орет новичок. Снейк одобрительно смотрит на него.

И воины королевств поднажали. Снейку сверху видно, что многоногов осталось мало, они рассыпались, потеряли слаженность действий. Минутная замятня, визги погибающих чудовищ, и вот они побежали! Ну точно как тараканы на кухне от включенного света — бестолково, в разны стороны.

— Не гнать! Назад — хрипит Снейк, видя как люди гонятся за убегающими чудовищами, рвя строй, выходя из под прикрытия соседей.

— Всем назад! Держать построение! — вторит новичок. Снейк снова одобрительно смотрит на него. Толковый. Не то что вон тот, кастрюлеголовый, который продолжает бежать прочь от остальных.

— Слышь ты! В кастрюле! Ты оглох?! — сипит Снейк, уже не стараясь кричать. Новичок немедленно повторяет, все тем же удивительно громким криком:

— Воин в кастрюле! Воин в кастрюле! Вернитесь в строй!

Воин в смешном шлеме, сделанном из здоровенной кастрюли, с Т-образным вырезом для обзора, оглядывается, показывает вперед мечом, и неразборчиво орет в ответ. Потом отворачивается и бежит дальше. Новичок. Ну и хрен с ним. Снейк сипит, теперь уже просто новичку:

— Семен!

Тот немедленно повторяет, но уже криком:

— Семен! Семен! Семен, подойдите к Снейку! Семен!

— Порвали Семена — хмуро бросает один из ветеранов. — Вон у лекарей лежит.

— Как?! — охает Снейк — Спрыгивает с камня, спотыкается, падает, отталкивает кинувшегося к нему на помощь новичка, и бежит к лекарям. Ищет глазами Семена… Вот он. Над ним склонились три лекаря.

— Что вы? Ну?! Лечите! — хрипит Снейк, как ему кажется, слишком тихо. Но новичок, до этого повторявший все его слова громким криком, стоит молча.

Та что меняет радость на раны, поднимает на Снейка измазанное в крови лицо. За полчаса битвы она словно похудела, лицо заострилось, глаза запали. Снейк вспоминает её ник на форуме — Ипотека. Она смешно шутит. Но сейчас по ней этого не скажешь. Ипотека с трудом разжимает спекшиеся губы:

— Пока он без сознания, я не могу ничего сделать.

— Раны закройте, он же в крови весь, что вы ему тряпки то к груди жмете! — горячится Снейк. Теперь на него поднимает взгляд молодой парень, с дорожками от слез на испуганном, несчастном лице:

— В откате! — кричит он. Его голос дрожит, как будто от сдерживаемых рыданий. — И все равно не хватит! Тут еще три таких как я нужно!

Семен вздрагивает, неуклюже дергается, приподнимает руки, словно пытаясь поймать нечто видимое ему одному. Открывает глаза, и обмякнув, замирает, смотря в потолок.

— Умер — говорит Ипотека, и закрывает ему глаза. Оглядывается вокруг, видит раненого которого несут к ним, и командует своим:

— Следующий!

Лекари тяжело встают. Перед тем как уйти, Ипотека нежно касается и щеки Снейка, и спрашивает:

— Какая у тебя любимая еда?

Снейк машинально перебирает в голове то что ему нравится из блюд, и тут же забывает о них. Он потирает свербящую нежную кожу, наросшую на ране под коркой крови, и опускается на колени рядом с телом Семена. Осматривается вокруг. Он потерял шестерых. Половина — закованные в бронзу ветераны-перворядники. Это много. Слишком много. Спасает только магия целителей, почти все раненые поставлены в строй, есть только четверо слишком тяжелых, без рук, без ног.

Плохо. Снейк замирает, смотря в пустоту перед собой. Его никто не трогает.

***

Острая и хищная, как жало мечехвоста, клешня со второго удара пробила кирасу, и вошла в тело. Кроу закричал. Было очень больно, но закричал он скорее от злости. Кроу не хватало опоры, он не может правильно ударить, не может отскочить, не может держать дистанцию. Не может вырваться из мерзких клешней. Прямо сейчас Кроу лежал на животе, а охотник грыз его шлем жвалами, и долбил кирасу клешнями. Хорошо что они тупые, стоило ему переключиться на руки, и Кроу бы начал злиться всерьез. Но все же пора уже что-то менять в своей жизни.

Кроу подобрал под себя ногу, резко оттолкнулся от камня, толкая охотника, вывернулся из его захвата, и с разворота обрушил на рожу твари острый камень.

Удар не получился. И хотя охотник ошеломленно отшатнулся, закрываясь лапами, но это был как улар кулаком в детской драке. Не смертельно. Да еще и камень выскользнул из руки. Кроу попытался добавить, перехватил нож удобнее, и ударил так, чтобы воткнуть его в глаз охотнику. Но подвела нога — стрельнула острая боль, да такая что аж в глазах потемнело. Кроу охнул и промахнулся. Нога подломилась, и он упал прямо перед охотником. Устало прикрыл глаза. Не сдаваясь, нет. Просто собираясь с силами. А когда открыл, его подранка уже добивал какой то новичок, в смешном шлеме, сделанном из кастрюли. Здоровенная такая кастрюля, даже с ручками. Просто впереди сделан Т-образный вырез для обзора. Меч у новичка был тоже так себе. Похоже Арсенальный. И побывавший в бою. Весь в заусенцах, и даже слегка погнувшийся. Новичок деловито лупил своей железякой нападавшего на Кроу охотника по голове, не столько рубя его, сколько разбивая голову твари в кашу. Охотник отчаянно свистел, и пытался уползти, но не мог. Кроу определил профессиональным взглядом — кастрюлеголовый новичок, похоже, подкрался к охотнику сзади, и подрубил две опорные ноги. Охотник пытался встать на оставшиеся, но парень в кастрюле не давал ему и шанса, каждый раз ловко пиная охотника в бок, и снова валя на землю. Кроу задумался — как же он раньше не видел такой примечательный шлем, когда они все вместе поднимались сюда, к Дверке? Видимо до момента боя новичок прятал свою кастрюлю в мешке. Чтобы не засмеяли. А когда начался бой, было уже особо не до шуток. Предусмотрительно.

— Руку дай — услышал Кроу голос над собой, и понял что лежит с закрытыми глазами. Он чувствовал себя таким уставшим… Но это не повод спать на работе. Кроу встряхнулся, разлепил один глаз — второй все таки залило кровью — и протянул руку.

— Вот сюда положи, мне на плечо, и придерживайся — командовал кастрюлеголовый, но Кроу было очень в лом ставить кого либо на место, и он просто подчинился. Неожиданный спаситель довольно быстро поволок его к воинам королевств. Прокачан он был явно слабо, пыхтел, потел, спотыкался. Но не остановился ни разу, пока не допер Кроу до лекарей. «Прыжок» у Кроу восстановился, но на него накатило непривычное безразличие, и он не стал прыгать сам.

— Скажи как звали твою первую любовь, спросила хрупкая молоденькая девочка, с глазами полными тоски. Кроу вспомнил кто это. Это Ипотека, лечит, забирая хорошие воспоминания.

— Не-не-не! — встрепенулся Кроу. — Моя любимая книга! Ух я помню как приятно было читать про… Ага, уже не помню. А из еды люблю… Эм… Не помню что.

— Этого мало — безэмоционально холодным голосом сказала Ипотека. — Я остановила кровь, может немного срастила мышцы. Но даже рану не затянула. Дай больше.

— Сука — выругался Кроу. И тут же поправился — Прости, не тебе. Ладно, в девятом классе я любил… Хотя, если подумать то и до сих пор… Ну вот… Не помню.

— Очень хорошо! Сильно — в голосе Ипотеки скользнула тень сочувствия — Полежи минуты три, хватило на все. У тебя лопатка сломана, и легкое пробито, легкое коллапсировало, сдулось. Распрямляться будет минут пятнадцать, но потом, до дольмена всервано береги. И больно будет, скорее всего счас отрубишбся. И лопатку береги, может срастись не правильно. Сейчас тебе руку примотают, чтобы зафиксировать. Подожди, дай лицо поправлю. — Ипотека протянула руки к лицу Кроу. Руки оказались мягкими и теплыми. Кроу закрыл глаза. В ноге, в спине, и почему то в левой руке нарастал зуд, как когда молодая кожица нарастает на болячке. А еще поднимался внутри адский голод. Кроу открыл глаза, и практически первое что увидел, половинку порции еды из королевств. Не раздумывая он схватил её руками, и вгрызся жадно и совершенно не воспитанно. Ипотеки рядом уже не было. Зато остался кастрюлеголовый, и другой лекарь, какой то пацан с затравленными глазами.

— Прости что мало, раненых много, на всех не хватает — зачастил лекарь, после чего ткнул в лицо Кроу омерзительно грязной тряпкой. Кроу отшатнулся, и изумленно воззрился на лекаря, даже не находя слов, чтобы выразить свое возмущение.

— Надо кровь стереть. Левый глаз цел, просто кровью залило, ты его поэтому открыть не можешь — объяснил лекарь, став еще более испуганным. Хотя куда уже. Кроу смирился. Терпя довольно энергичные попытки стереть с него кровь, Кроу шатался как манекен в грузовике. В конце концов у нас тут война, лишения это часть…

Лекарь плюнул на тряпку, и снова потянулся к лицу Кроу. Этого уже стерпеть было нельзя. Кроу перехватил руку с тряпкой, слегка вывернул и отнял тряпку.

— Все спасибо, дальше я сам — и буравил лекаря взглядом, пока тот не ушел. И тут Кроу увидел что кастрюлеголовый все еще тут.

— Послушай ты…

— Николай — представился спаситель

— Да, Николай. Послушай ты не мог бы…

— Я тебе жизнь спас — перебил Николай. Кроу вздохнул.

— Да, спасибо. Я тебе очень признателен. И так же буду признателен если ты раздобудешь мне меч, лучше два.

— Дважды обязан — кивнул Николай — Хорошо.

Кроу немного удивленно посмотрел в спину уже развернувшемуся и идущему прочь Николаю, и крикнул вдогонку — Себе тоже найди что нибудь!

***

Снейк почувствовал, что он устал. Очень устал. Надо было собраться и действовать дальше. Шесть трупов. Никогда он не терял людей… Не считая того боксера. Но это же боксер а не человек… Шесть трупов, куча раненых, некоторые очень сильно. Снейк видел как приволокли Кроу, всего красного от своей крови, в дырявой кирасе. Снейк кивнул ему, благодаря за то, что тот сделал, но Кроу его не видел. Или не хотел видеть. Шесть, и трое из его королевства.

— Идут — тихо сказал новичок, что работает рупором.

— Как зовут? — спокойно говорит Снейк. Если говорить спокойно, он все равно сипит, но сорванное горло почти не болит.

— Игорь — удивленно ответил «громкоговоритель». И действительно, зачем спросил. Ладно, к делу. Снейк внимательно осмотрелся, и приметил отличное местечко, и всего то метрах в ста.

— Отходим! Отходим туда! Взять раненых! Сем… — начал командовать Снейк вполголоса, и Игорь дублировал команды. Дублировал хорошо, по делу, не крича лишнего.

Местечко оказалось и правда хорошим. Со своего места Снейк видел только ступени, и надеялся что там есть ход дальше, но когда подошли, увидели лестницу, довольно длинную, и шагов в двадцать шириной. Сравнительно неширокая для этих мест. К несчастью она никуда не вела, метров через тридцать исчезая под завалом из исполинских блоков и битого камня. С одной стороны лестницы шла галерея, поддержанная массивной стеной из квадратных плотно подогнанных покрытых резьбой каменных блоках. К несчастью, в самом низком месте до неё было не меньше трех метров. Но Снейк прикинул, что залезть на неё по каменному завалу, было реально. Надо закинуть туда силачей, спустить веревки, вытащить раненных Это уже было похоже на план.

Пока многоноги отдуплились, пока скопились у портала, пока сподобились вернуться — все уже успели перебазироваться. Все видели, что до выхода добраться по прежнему было нельзя — пришлось бы идти по открытому пространству, где люди оказались бы в меньшинстве, и их бы просто накрыло телами врагов, как волной. Но зато удалось быстро оттащить раненных и переместиться. Люди работали слаженно, двигались быстро. Но все равно не успели. Часть галереи оказалась завалена, добраться до свободной было трудно, но можно. Снейк поискал Кроу. Тот валялся без сознания. Снейк потряс его, отмахиваясь от лекаря, кричащего что-то там про «сильную кровопотерю». Кроу не реагировал. Убедившись что еще минут пятнадцать на Кроу нельзя рассчитывать он посмотрел на приближающихся многоногов. Белесые прятались, по крайней мере теперь он ни одного не увидел, но в том что они были — сомневаться не приходилось. Слишком организованно жуки шли. Впереди, бок к боку бронированные «гидралиски», сзади мешанина охотников. Снейк прикинул, что их тут не меньше двух сотен. Раза в два больше чем было в последней волне. «Не удержимся» — подумал Снейк. Но не голосом не взглядом, не подал виду.

Построил воинов в броне впереди. Место узкое, хорошее, с возвышением. В два ряда встали. Расположил стрелков на камнях завала. Затащили тяжелых раненых на здоровенный валун, чтоб хоть как-то укрыть. Успели, с запасом. Еще минут пять многоноги накапливались перед строем воинов королевств, вбирая в толпу все новые и новые десятки, прибегающие из портала.

— Надоело мне ждать уже — пробурчал Снейк, больше для себя, но в этот раз Игорь не уловил нюансов, и проорал на все войско:

— Снейку надоело ждать!

Снейк подавил секундную растерянность, сделал вид что так и задумано, тут же начав командовать:

— Перворядники, пять шагов вперед! Стрелки, вперед и залп.

Выполнили все не так уж и плохо. Но только эффекта от этого «залпа» из пяти камней да трех стрел, было не много. Но люди отчаянно радовались, как болельщики на футболе. Только вместо «гол», кричали «попал». Может и правда пару охотников зацепило — но с хорошим ударом топора такое попадание не сравнится. Снейк уловил как подобралась, дернулась толпа многоногов.

— Стрелки на камни! Перворядные, пять шагов назад! — командовал Снйк в пол голоса, уже привычно слыша как дублирует его команды Игорь.

Ничего, подумал Снейк, и этих перемелем. Должны же они кончится когда нибудь. А если нет, то осталась же еще третья группа, и Лев Пантелеймонович. Справятся. Плохо конечно что из ветеранов первой волны там только Алладин, а он дурак дураком. Ну ничего, зато Илья толковый, сможет повести за собой, так что есть на кого новичков оставить…

Многоноги пошли вперед. Обманчиво медленно волокли хитиновые панцири гидралиски, прячущиеся за ними охотники так и кишели, то и дело забираясь друг на друга, но вперед не вылазили. Двадцать метров. Снейк перехватил поудобней топор, надел на голову шлем, и пошел в передний ряд. Придержал топором увязавшегося было за ним Игоря.

— Тут останься.

Нечего ему там без доспехов делать, порвут и все. Если первая же волна захлестнет, командовать тут будет некем. Надо удержать.

Когда до многоногов оставалось всего метров пятнадцать, позади них вспыхнул огонь. Твари вздрогнули, остановились, заметались. И тут под ногу передним гидралискам упал горшок с зажигательной смесью. Вот второй, третий. Так себе упал, не очень удачно.

— Поджигай! — просипел Снейк, и даже удивился что никто его не приказ не проорал. Но люди и сами не дураки — из строя к растекающимся черным лужам метнулись две саламандпы, весело потрескивая огоньком, как полешки. Многоноги теряли монолитность строя, охотники перескакивали через гидралисков, выскакивая далеко вперед, пробегая в пяти шагах от строя. Некоторые лезли на стену. Огонь позади многоногов все разгорался. А потом вспыхнул огонь и перед ними.

Снейк снял шлем, чтобы лучше видеть. Рядом уже стоял Игорь и показывал на галерею:

— Группа Ильи!

Снейк почувствовал такое облегчение, словно у него с горба гидралиска сняли. Он охнул, и оступившись, грузно осел на землю. Увидев склонившиеся над собой озабоченные лица, отмахнулся.

— Да не ранен я. Захорошело просто. Выбирайтесь, дураки. Веревку им киньте, раненых надо вытащить…

— На ножи их! — перебил Игорь.

Смутившиеся было воины, снова сдвинулись, выстроились линию, выставив оружие в сторону чудовищ. Кто-то из передних рядов крикнул, дрожащим от ярости голосом.

— Дави тараканов!

— Дави! Дави! — подхватили еще несколько, и еще, и слитно, как барабанами отбивая себе ритм, строй людей, крича двинулся на мечущихся в огне чудовищ. И те завизжали в ужасе.

***

Мы выбрались в огромный зал с порталом. Часть потолка обрушена, из портала ясное небо — тут довольно светло. Добраться было не просто, особенно в конце — пришлось протиснуться сквозь узкий проход, который вдобавок еще и завалило хоть и беспросветно почерневшей от времени, но явно деревянной балкой. По каким то неведомым мне причинам балка не сгнила, хотя конечно время поело её, как перестройка советский завод. Но она все еще была толщиной с хороший диван, благо оказалась уже сильно хрупкая. Выломав часть балки, мы выбрались на террасу. Видимо раньше над террасой была установлена деревянная крыша, её остатками было завалено все вокруг, делая это местечко труднопроходимым. Ставлю двух пауков на то, что древесина была пропитана особыми составами. Мы не просто так сунулись в заваленный узкий проход — мы слышали крики и звон оружие. Но в какой то момент все затихло, и мы уже решили были вернуться, спасло упрямство Ильи — раз уж начали, надо дойти. Не ошиблись — аккуратно выглянув за край террасы, мы обнаружили ниже неё лестницу, на которой стояли воины королевств, в сильно потрепанном виде. Особо я их не рассматривал, так как открывшийся сверху вид баловал разнообразием — прямо внизу, под нами, была кишащая сплошная масса многоногов. Мне показалось что их там тысячи. Нет не так. Представьте себе полведра многоножек разнообразных оттенков, от черного до белесого. И вы в это ведро падаете. Представили? Вот то же самое чувство. Очень много, очень мерзко. Мы отшатнулись от края. И минуты три таращились друг на друга.

Ну не три минуты, меньше конечно. Просто нас к такому жизнь не готовила. Не случалось никому ведрами насекомых таскать. И тут Крофт такой:

— Бомбы! — это он про горшки, конечно. Но мы поняли. Ольга не стала даже ждать пока Салта свой агрегат установит — цель внизу, кидай не хочу. Плюс её усиленная рука — запулила как из пушки. Мы кинулись ей помогать, я тоже схватил горшок, подбежал к краю…

— Стоять! — заорал Илья — Вы не туда! Перед нашими надо бросать, чтобы их защитить! Дебилы!

— У меня саламандра откатилась — хмуро сказал наш водонос, который все это время стоял с огнеящеркой на руках, нежно её погладил — погладил, да и выкинул за край. Мы синхронно выглянули. Ящерка упала на спину одного из охотников, и скользнула между их тел вниз. Ноги у охотников острые, бронзу пробивают, а тут их много. Честно сказать, переживал я тогда, что ящерку забьют, сильнее чем за себя. Но вот вспыхнуло в одном месте. Потом в другом. Сначала появился дым. А потом и показались языки пламени, пробивающиеся между телами многоногов. Как они заверещали, как они начали метаться, высоко подпрыгивая вверх, пытаясь убраться от огня, залезая друг на друга. Как корбит в воду кинули — забурлило все.

— Не стоять, работать! — потащил нас Илья в сторону наших. Потом нам сказали, что они подумали что мы нарочно такой план придумали — сначала отсечь многоногов стеной огня сзади, а потом спереди, и всех сжечь. Уустроить из них жареную саранчу по тайски, так сказать. Но нет, на самом деле мы просто с перепугу тупанули, и бросили пять горшков туда где стояли. А уже потом одумались, и бросили три горшка перед строем наших воинов. Один горшок Илья не дал. И конечно это был мой. Прямо из рук у меня вырвал, со словами:

— Отдай сюда, идиот! — видать на потом оставил. Он вообще бережливый.

Ну три горшка оказалось маловато. Охотники так и норовили мимо огня прошмыгнуть, прорваться. Поэтому наши в атаку пошли, и теснить их стали, благо многоноги развернуться как следует не могли — огонь мешал, от него даже гидралиски шарахались. Оказалось что многоноги горят. Нет, люди тоже горят — но это постараться надо. Мы влажные довольно. Пока еще там шкура лопнет, и жир займется. А многоноги так устроены, что у них снаружи толстая омертвевшая шкура — нож с трудом берет. Внутри то да, полужидкие — вскроешь, из них прям тепленький холодец выплескивается. А шкура горит. Может они обмазывается дрянью какой нибудь, экологически чистой, от паразитов. Слюнями своими например, не знаю. Но горят они хорошо. И тлеют потом долго. Ну как хорошо, не как спички, но судя потому как от занявшегося охотника остальные шарахаются, не стесняясь его насмерть бить, если к своим тянется — видать могут и друг друга поджечь.

Мы некоторое время смотрели с высоты на то, что мы устроили. И это было красиво. Пока меня не щелкнул по шлему камушек.

— Веревку крепите, дауны! — крикнули нам с низу — И помогите раненых вытаскивать!

Вот я уверяю, есть такой вселенский закон — даже если ты нечто удивительное сделаешь, люди обязательно гадости наговорят. Устроена так вселенная. Никогда у меня не было более удачной драки, и то три раза по разному дураком обозвали. И вообще, я считаю что я у Королевств за талисман должен быть. Хотя… Если подумать то команду Илья вел.

Слышал такую фразу «Если ты такой умный то почему такой бедный?». Это сказал Уоррен Баффет, миллиардер, достаточно богатый чтобы возглавить список форбс, но не достаточно богатый чтобы не попасть в него. В оригинале она звучала так — «Если вы все такие умные, то почему я богатый?».

Как-то я её ляпнул, в разговоре с Яриком. Ну, Ярик мне речь и задвинул. Так вот, есть результаты научного исследования, проведенного широко известным в очень узких кругах экономистом Хекманом. Этот экономист пришел к выводу, что то, достигнет ли человек финансового успеха, зависит от его врожденных интеллектуальных способностей в лучшем случае на 1 % или 2 %.

В свое время, когда мне это рассказывал Ярик, я порадовался. У меня есть серьезные сомнения что я могу приложить достаточные интеллектуальные усилия к чему либо сложнее бутерброда. Еще на мой потенциальный миллиард играло то, что, «положительное мышление», «настрой», «вера в себя» и даже так называемый «толкинг», который лучше перевести как «умение разговаривать» — влияют еще меньше. Ха-ха, у меня ничего этого нет и не было, но я все еще в деле!

Так что же нужно для того чтобы дойти до успеха в виде суммы, не помещающейся в моей голове долларов? Ну, по мнению маститого экономиста, сожравшего пятимиллионный грант — примерно то же, что и по мнению гопоты в падике.

Фарт.

Впрочем, Хекман выразился куда изящней:

«Максимальный успех практически никогда не совпадает с максимальным талантом, и наоборот. Наши исследования четко указывают на то, что фактором, наиболее сильно влияющим на возможность достижения максимального успеха, является чистая удача».

Орм долго смеялся, а потом задумался и сказал: «Определяющим качеством лидера компании по достижению богатства, до 19-го века, была удача. Не важно был ли это капитан пиратской шхуны, конунг викингов или итальянский кондотьер.»

С тех пор прошло время, и наш мир изменился. Мы ценим в лидерах ум, образованность, любовь к животным, некоторые другие личные качества.

Возможно, очень зря.

Мы задержались в подземелье. Мы сбились с пути и не встретились с нашими. Но мы пришли в очень удачный момент.

Мы успели вытащить человека три раненых. Ну как мы — Ольга включила своего внутреннего халка, и выдергивала за веревку людей снизу, как рыбак окуньков. Одного за одним. Не знаю на скольких еще её хватит, но помогать больше мы ей не могли — многоноги не хотели гореть спокойно.

— Восьмые! Строимся! — неприятно металлический голос Илья предполагал опасность, и сразу настраивал меня на странный юмор. А ведь я до сих пор ни одного паука не призвал. Наверно просто нервы.

Многоноги соорудили живую пирамиду, и лезли к нам на галерею. Получалось у них плохо. Пару раз Илья ткнул копьем вниз, и они посыпались вниз, мешая свои живые постройки в кашу, но в этот раз у них как будто мозги отрасли. К стене пробились гидралиски, а на них уже запрыгивали охотники. Скользили на хитине, падали, но в какой то момент добились устойчивой конструкции, не доставая до пола галереи всего метра полтора. И третий слой, до этого терпеливо ждущий внизу, уже взбирался на галерею легко и быстро, как по лестнице. Мы успели буквально на пару секунд раньше них — и на галерее их встретила бронза Арсенала и маты России.

Форвардом у нас был Аслан. Этот его хопеш, отличная штука когда сверху вниз бьешь. Ну и Аслан молодец, махал им хорошо, с душой. Встал почти на краю, схватился двумя руками за хопеш, и с хеканьем рубил, как дрова на даче колуном. Да и хопеш против тараканов поудобней меча, рабочая поверхность шире. Отсекал им конечности, развалилвал головы — век бы смотрел. Но увы, прорыв расширялся — охотники ползли на галерею и слева, и справа от Аслана, там где он их не доставал. Пришлось подключаться нам с Женей.

Меч тоже штука хорошая. Человеку руку или ногу отрубить — раз плюнуть. Даже с короткого замаха, при некоторой практике — вжик и все. Нам даже сравнить не с чем, кухонным ножом даже сосиску на весу не отрубишь. А тут чик, и все, как ножницами. С многоногами тоже так же работает. Наружная броня у них прочная, но рубится хорошо. Башка толстая, стены можно таранить, но вот я делаю классический удар «от жопы» и она разваливается, как спелый арбуз от удара большого кухонного ножа. Я быстро понял, что в данном конкретном случае изыски не нужны, надо просто рубить достаточно быстро. Но и охотники не дураки — так и норовили ловко выпрыгнуть и с ног сбить. Клешни еще свои, к ногам тянули, чтобы к себе утащить. Приходилось уворачиваться. Потная катка. Я быстро вспотел, и дышал уже как будто стометровку пробежал. Аслана ловко схватили за ногу, потащили к краю. Он упал на жопу, и отсек хопешом эту особо ловкую лапу. Но секундной заминки хватило — на галерею выкарабкался охотник. И кинулся на не успевшего подняться Аслана, и тут же потерял три конечности от моего удара. Очень красивый был удар, я взмахнул мечом, как ласточка крылом, и довернул телом, вкладывая вес. Как вспомню, так улыбнусь. Снес все три лапы одним ударом. Охотник засвистел, бухнулся на пол и начал там корячится, биться лапами, и сам себя столкнул обратно на головы своих, разбивая их живую пирамиду.

Возникла небольшая пауза, я осторожно заглянул за край галереи, близко к нему уже не подходя. Охотниками там просто кишело, и половина, как мне показалось, лезла прямо на меня. Остро захотелось бежать. Прямо аж спинной мозг ужасом прострелило.

— Держимся еще минуту! Давайте родные, минуту надо удержать! Они горят! — очень вовремя дал о себе знать Илья.

Ну насчет горят, я бы поспорил. Наша огнесмесь да, все еще горела. С одной стороны, отсекая для многоногов отход, даже растеклась, образовав почти стену огня, в которой полыхали трупы многоногов. Штук пять. Еще десяток дымящихся и тлеющих туш валялось вокруг. Со стороны наших воинов, пятна огня были, но очевидно не стена. Зато в трех здоровенных кострах лежали кучи трупов чудовищ. Это воины королевств, судя по всему, нашинковали многоногов вручную, и в костры покидали. А все остальные многоноги, не горелые, ну может с подпалинами, лезли сейчас сюда. Прямо к нам.

— Горшок кидай! — закричал я Илье не своим голосом — Жги их, а то не удержим!

Дальше стало совсем потно. Мне сейчас кажется что я рубил эти жуткие, уродливо деформированые морды со жвалами целую вечность. На деле наверно и трех минут не прошло. Но я никому такое не пожелаю. Нас успели повалять по земле, меня обошел охотник, и заскочил за спину, и уже готовился сбросить вниз, но его проткнул Илья — я этого даже не заметил. Один раз Аслана затянули за край, и он довольно долго рубил многоногов стоя прямо на них — и этого я тоже не заметил. Очень занят был. В какой то момент я просто выдохся. Руки дрожали, я не видел куда бить, бил механически, по инерции, недостаточно сильно, не того кого надо. Вдруг меня схватили чужие, но человеческие руки, и оттащили назад. Чисто на автомате я попытался и по ним рубануть, но к этому были готовы, и меч мне придержали.

— Спокойно! Свои! Передохни, мы чутка постоим — это был Снейк. Он дал мне воды — из моей же фляги, кстати, я не успел увидеть когда он её с моего пояса снял. Я жадно сделал несколько глотков.

— Хватит пока — отнял флягу Снейк. И ушел. С моей флягой. Привалившись к стене, и сползя по ней вниз. Немного поерзав и усевшись на пол и вытянув ноги, я вдруг понял насколько же я устал. И не нашел в себе силы протестовать, просто молча проводив свою флягу взглядом. Пить только больше захотелось. Рядом сидел Жека, и хитро на меня посмотрев, достал свою флягу, которую прятал. Дал мне попить, хоть и не без жадности.

— Тока немного! Отяжелеешь! — я сделал несколько глотков, и у меня словно в голове прояснилось. Можно жить дальше. Королевская прокачка во сне вещь конечно чудесная, но спортом заниматься, оно понадежней будет. Вон Аслан, до сих пор на ногах стоял, хоть и тяжело оперевшись на свой хопеш. Это его и сгубило. Сменщики то наши, тоже не самые свежие были, упустили одну тварь. Да не охотника, а гидралиска. Уж не знаю, как эта бронированная тварь наверх залезла, но выскочила ловко. Нет, её рубанули топором по лапе слева, воткнули меч в бок — но гидралиск проломился через наш строй, расшвырял двоих, и прямо на Аслана выскочил. Тот в другую сторону смотрел. Я вроде бы крикнуть даже ему успел:

— Аслан! Слева! — а может это не я крикнул. Хорошо помню, как в замедленной съемке, Аслан голову поворачивает, удивленно так на гидралиска который прямо на него летит, смотрит. Начинает хопеш поднимать, но не успевает — гидралиск его с ног сбивает, под себя подминает, и начинает рвать. Я тоже в общем не самый сообразительный. Сижу туплю. Расслабились мы. Вскочил я на ноги, меч занес, да уже поздно. Илья первый сориентировался, и этим своим мастерским выпадом копьё гидралиску в глаз воткнул. До самого древка жало копья вогнал. Аж хруснуло. Гидралиск обмяк, и на бок повалился. Я к Аслану кинулся. Жвалы у гидралиска, как гиравлические, раскромсали и шлем, и шею. Еще с руке досталось, щеке — но главное это т, о что из шеи Аслана текла кровь. Сильно, толчками. Не как в фильмах конечно, фонтаном не бьет, ну и так тоже очень страшно. Я ему шею сдуру сначал правой рукой зажал. Потом вспомнил, у меня же лечилка встроенная. Положил левую руку. Попытался ему рану всю залечить, ну да куда там. Хорошо хоть кровь остановил. Из шеи кусок мяса вырван — не свести никак края. Но кровь то не течет. И я только тут дурным голосом, давай орать:

— Лекаря! Лекаря! — так только в втуалете без замка «занята» кричать.

— Лекарь, сюда! — тише, но как-то надежнее что ли, крикнул Илья. Вот он крикнул — тут уже лекарь. Пацан совсем молодой, лет шестнадцать. Глаза большие, глубокие, как из аниме выпрыгнул. Насмотрелся видать сегодня всякого. Пощупал Аслана, аж пальцами в рану залез.

— Все нормально. Кровь остановили, до дольмена донесем, там на ноги встанет — говорит пацан спокойным голосом, как будто не об Аслане. Я ему что-то объяснять полез — но он неожиданно жестко мне в глаза посмотрел, и холодно, уверенно сказал — Жить будет. До королевств донесем, и жить будет!

Появилось еще пара новичков, подхватили Аслана и уволокли. Я меч перехватил и у края встал. Чтобы больше никто не выбрался. Но напор многоногов уже спал. Там хоть на форуме говорят что мы всех пожгли, мне так не кажется. Нарубили мы их много, это да. А потом огонь спал, они отошли, через огонь перескакивая. Но подпалили наверно каждого. Им надолго хватило — мы же все пораненные, и уставшие, а они нас не преследовали. Даже я внезапно обнаружил на бедре дырку, палец можно просунуть, а выглядел целее многих. В общем мы ушли тем же путем, как пришли. Сначала раненных протащили, потом остальные. Возились долго.

— Я кинул, кстати — вдруг сказал Илья. Я на него посмотрел пустыми видать глазами, он пояснил:

— Горшок последний, который коктейль Молотова. Долго возился, пока траву поджег, пока к нему примотал, все руки себе пожег — Я посмотрел на его руки. Кожа лохмотьями висела.

— Копье не скользит? — заволновался я.

— Да нет, больно только очень — грустно сказал он.

— У меня лечилка в откате, как откатится, я подлечу, может не так больно будет.

— Да ладно, себя лучше полечи, хромаешь как бабулька — отмахнулся Илья. Мы помолчали. Мы, Восьмые, как самые свежие, должны были идти последними, и поэтому ждали пока остальные потихоньку втягивались в проход, из которого мы пришли. Получалось в него пролазить сначала плохо, а потом люди просто плюхались на пузо, или на спину, и их изнутри затаскивали. К проему подвели Кроу. Ну как подвели, его принес парень в шлеме из кастрюли. И сбросил Кроу как мешок, прямо у проема.

— Четырежды! — непонятно сказал парень в кастрюле.

— Да я бы сам дошел — очень слабым, еле слышным голосом запротестовал Кроу. Но выглядел при этом довольным.

— Так что там с горшком? — напомнил я Илье.

— Не разбился. Как мяч от охотников поотскакивал, и вниз упал, им под ноги. Но не разбился. Нет, ты прикинь!

Я хихикнул.

— Я такой, бегаю вокруг, надеюсь что они на него наступят, расколят — продолжал Илья, и я уже в голос хохотнул.

— Смотрю, они его в другую сторону пнули. И хорошо лежит, я так прикинул, может камнем в него сверху кинуть, расколоть. Побежал на другую сторону, по дороге пришлось пару уродов в морду копьем ткнуть, прибегаю, а они его обратно пнули.

Тут неожиданно раздался оглушительных хохот. Оказывается Жека тоже рядом стоял, и молча слушал.

— Футбол, мля — проговорил он сквозь выступившие от смеха слезы. Мы с Ильей тоже расхохотались.

Остальные, кто еще не успел перебраться через нашу дыру, поворачивались к нам, и улыбались. А некоторые даже начали смеяться.

Далеко далеко от мира людей, среди мертвого уже тысячи лет города, омерзительные, отталкивающего вида твари настороженно выдвигали жвалы и оглядывались, слыша смех.

Смех людей.

Звук, который который будил в них странное, незнакомое чувство, отдаленно похожее на страх. Пока только похожее. Но только пока.