Желание на любовь 2

Глава 7

Одри летела в салоне первого класса. Никто из родственников, кроме мужа, не знал, что миссис Холл не ночует дома. Внезапно принятое решение стоило ей нескольких лишних сотен долларов, но имело и ряд преимуществ. Она отдыхала, откинувшись в удобном кресле, имея возможность без лишнего шума соседей хорошенько обдумать предстоящую миссию.

Сегодня Одри впервые видела отца в столь взбешённом состоянии, а может быть, просто не помнила его таким со времён детских проделок. Обычно невозмутимо спокойный врач более часа бурно беседовал с Мэттью в его кабинете. Громкие выкрики главы семейства Вуд были слышны даже на кухне. Обед растянулся на несколько часов, никто не выходил из-за стола, не желая оказаться на линии огня между отцом и сыном, если те вдруг решат покинуть душную комнату. Куриный пирог, приготовленный Брэндоном, несколько раз побывал в духовке.

И неизвестно, чем могло всё закончиться, не возвратись домой Лилибет. Лишь с её приходом двое раскрасневшихся мужчин вернулись в столовую, присоединившись к оживлённой беседе родственников.

Лилит, жестикулируя, излагала сюжет боевика, на просмотре которого побывала с Чайтоном. Она перечила молодому человеку, умудрившись вовлечь в жаркий спор даже Бренду.

– Да это просто нереально, подстрелить в падении нескольких человек!

– Почему «нереально»? Я уже предлагал тебе это продемонстрировать! – Чайтон изобразил стреляющего по тарелкам ковбоя, подув в конце «перестрелки» на дуло сделанного из пальцев пистолета.

Девушка озвучивала его движения:

– Бах, бах, бах – и всё мимо! – Она продолжала спорить. – В тире, на бездвижных мишенях? Там и я могу перестрелять всех уточек с мишками.

– Ну не на улицах же Вашингтона? – Бренда поддерживала индейца, опасаясь, что внучка сможет втянуть его в какую-либо авантюру.

– А почему бы и нет? – Лилит рассмеялась, заметив, как отвисают вниз челюсти родственников, за исключением Одри – та лишь подмигнула племяшке, без слов выражая согласие присоединиться к любому её приключению. – Ладно, согласна на пригород или двор нашего нового дома. – Она обернулась к отцу: – Пап, когда мы переезжаем?

– Как только я подпишу все документы и улажу формальности с банком. – Хмурое лицо Мэттью посетила вымученная улыбка. Он до сих пор прокручивал в голове доводы отца, но дочь не должна была знать о выволочке, устроенной ему Харрисом.

Его старания были напрасными. Лилибет поняла после первого взгляда на озабоченное, слегка смущённое лицо отца, что тому пришлось несладко во время разговора с дедом, и всячески пыталась разрядить воцарившееся после их появления в столовой напряжение.

– Так когда? – вопрос задали одновременно три женщины, вызвав новый приступ веселья у девочки. Она смеялась настолько заразительно, что к ней присоединились все остальные.

– Эти женщины меня доконают, – агент улыбался уже по-настоящему. – Почему бы вам не устроить полигон со стрелялками в саду Вуда-старшего?

– Нет уж, – ответила за мужа Бренда. – У нас тихий район, заселённый благопристойными гражданами, да и площадь полностью засажена кустарником и цветами. Не нужно ничего топтать. Я согласна лишь на беседку с качелями.

– Братец, это у тебя ещё не обжитая территория, на которой мы можем сотворить что угодно. – Одри мечтательно подвела глаза: – Уже сплю и вижу…

– Конечно! Дай вам волю, вы устроите там мини-трек для гонок или стрельбище, – оборвал мечты миссис Холл брат.

– Земельный участок за домом такой большой, что можно и то, и другое. – Девочка повисла на руке сидящего рядом отца, с любовью и просьбой во взгляде заглядывая ему в глаза: – Пап, ну скажи, что ты согласен, скажи…

– Это всё будешь обговаривать с мамой. Как она решит, так и будет, я умываю руки, – но уже через секунду, не в силах сказать «нет» столь умоляющему взгляду ребёнка, добавил: – Хотя я не против.

– Тряпка и подкаблучник! – теперь уже рассмеялась Одри. – Зато вечно учит Брэндона, что нужно быть со мной строгим.

– Я же сказал, что всё будет решать Кэт.

– Самый простой выход – переложить принятие сложных вопросов, связанных с воспитанием детей, на женские плечи, – пробурчал Харрис, хотя и с его лица уже сошло хмурое выражение.

– Кто бы говорил, – с улыбкой парировала мужу Бренда. – Уж не мне ли самой всегда приходилось наказывать Одри?

– Предлагаю создать клуб Подкаблучников, согласен быть в нём председателем! – резюмировал Холл, разрезая пирог на части. – А сейчас давайте всё-таки съедим то, над чем я больше часа трудился.

– А вот у нас в семье всё будет по-другому!

Мэттью закашлялся, подавившись куском проглоченного пирога. Он запил вкуснейшее угощение глотком вина и прошептал сквозь выступившие на глаза слёзы:

– В какой семье?

Чайтон, сидящий по другую сторону от Лилибет, подмигнул ей, прежде чем ответить:

– Как «в какой»? В нашей с Лилит! Билл всегда сам меня наказывал и ходил на собрания в школу – мальчиков должен воспитывать отец.

– Каких «мальчиков»? Ты днём говорил о девочке…

Дружный хохот собравшихся за столом, понимающих, что стажёр специально подначивает Мэтта, стал ответом на бормотание враз потерявшего голос новоиспечённого папочки. Но Ридж, очевидно, решил добить агента или так же, как и Лилибет, старался поднять всем настроение:

– Да я же не против и девочек, и мальчиков! Там увидим, кого – всего-то три года подождать до свадьбы и почти четыре до рождения твоих внуков.

Вуд-младший покраснел от подобной наглости и перспективы стать дедом всего через несколько лет.

– Какая «свадьба», какой «дед»?! Ей всего лишь шестнадцать!

– Так я же сказал: через три-четыре года.

Мэттью задохнулся от злости, не в силах выговорить ни слова. От хвалёной выдержки агента ФБР при общении с Чайтоном в очередной раз не осталось и следа. Не продавленный до конца кусок пирога встал поперёк горла. Он схватил бокал Одри и осушил жадными глотками, стирая ладонью выступившие на глазах слёзы.

Невозмутимый Брэндон наполнил ёмкость для напитков жены новой порцией спиртного, старательно пряча улыбку – должен же был хоть кто-то поддерживать друга. Но сестра хозяина квартиры имела совершенно противоположное от мужа мнения.

– Смотри, Мэтт, поторопись с собственными детьми, срочно вызывай Кэтлин и назначайте день свадьбы, – на ресницах едва выговаривающей слова Одри, как и у брата, блестела влага, но только от смеха. – Не то придётся нам крестить ваших детей в один день и в одном соборе!

Чайтон в знак примирения протянул Вуду руку.

– Ладно, я пошутил.

– Мне твои шутки будут стоить первых седых волос. – Мэттью неохотно пожал сухую ладонь индейца и перевёл взгляд на дочь. – Так сколько человек там было застрелено за секунды в падении?

– Трое!

– Всё может быть, это зависит от настроения и обстоятельств. – Он почесал рыжий затылок, наконец-то взяв себя в руки. – Пожалуй, я поддержу твою просьбу о небольшой площадке для пейнтбола, – и, снова взглянув на Риджа, добавил: – Я бы сейчас и пятерых запросто уложил, – агент широко растянул губы, адресуя улыбку желающему стать его зятем стажёру. – Обязательно как-нибудь это проверим!

Чайтон в ответ лишь обезоруживающе улыбнулся. На сегодня лимит подначек для Мэтта был исчерпан; он нужен ему живым и здоровым, иначе кто поведёт Лилит под венец?

Напряжение спало, остаток дня провели в разговорах, подшучивая друг над другом. Старшие Вуды с нескрываемым удовольствием наблюдали за детьми и внучкой. Если бы не тревожное утро, Харрис мог бы внести этот день в список самых счастливых.

Мэттью улыбался, поддерживая беседу, но часто бросал задумчивый взгляд на сестру. Слова о внуках и детях запали в сердце. Оттягивать дальше разговор с Кэт было неразумным, но и брать приступом – тоже. Отец был во многом прав. Он виноват больше всех в том, что произошло много лет назад, а значит, должен исправить то зло, что причинил Кэтлин и дочери, и как можно скорее. Он не верил, что Паркер примет предложение Лебовски выйти за него замуж, но рисковать всё-таки не стоило. Ему предстояла встреча с Самуэлем и Вернером, на которой нельзя было и виду подать, что отец рассказал о планах адвоката. Действовать нужно было незамедлительно, но как успеть сразу в несколько частей страны? Отправить Лилибет в школу одну или с Чайтоном – тоже нельзя, да и сделку с домом нужно оформить как можно быстрее. Выход был только один, и вот тогда агент обратился с просьбой к сестре.

Полететь в Финикс Одри согласилась почти сразу. Она и сама собиралась навестить подругу, а уж раз брат согласен оплатить поездку, то тем более стоило сделать это. Обещать Мэтту чудо, что вернётся в Вашингтон с Кэтлин, она не могла, но ускорить её приезд и поспособствовать их примирению – пообещала.

Неугомонная Заноза не захотела ждать утра и упросила мужа отвезти её в аэропорт через час после того, как разошлись гости. Брэндон как всегда отнёсся с пониманием к неожиданному решению Одри. Он даже хотел полететь вместе с ней, но принял отказ жены очень спокойно; и вправду, что делать ему меж двух подружек с их женскими разговорами и секретами?

Мэттью пожелал Лилибет «спокойной ночи», поцеловал в лоб, наслаждаясь запахом родного человечка. Он поблагодарил Бога за подаренную возможность выполнения заветного ритуала, ушёл в свою спальню. Слова собственного отца – не выходили из головы. Вуд-старший оторопел, услышав неожиданную просьбу из уст Лебовски. Тот хотел знать правду об отношениях Мэттью с Кэт. Почему они не женаты и Лилибет носит фамилию матери? На вопрос: «Для чего это нужно?» – адвокат ответил предельно открыто и от того шокирующе. Он собирался ухаживать за матерью внучки Харриса и сделать ей предложение, считая Кэтлин Паркер идеальной кандидаткой в жёны успешному человеку. После увиденного этой ночью он смог убедиться, что Мэтт не питает серьёзных планов в отношении Кэтлин, а значит – ему не помеха.

Пришлось рассказать, почему Самуэль сделал подобные выводы. Столько грубых, красочных выражений сын от отца никогда не слышал. Обвинение в неконтролируемом сексе со всем, что шевелится, – было малым из них. Харрис по-прежнему считал, что Мэтт виноват перед Лесси во всех её злоключениях, а уж испортить жизнь Паркер – не позволит. Он взял обещание с сына уладить последствия созданной им ситуации, вымолив у Кэтлин прощение, пока не стало слишком поздно, со своей стороны пообещав всякое содействие в примирении.

Мэттью пустым взглядом смотрел в телевизор, совершенно не следя за сюжетом фантастического триллера. Он обречённо посмотрел на часы – время в последние дни то слишком тянулось, то буквально летело, – убрал звук и, взяв с прикроватной тумбочки телефон, сделал вызов.

Настойчивая телефонная трель заставила Кэтлин метаться по комнатам в поисках не унимающегося средства связи. Пришлось, встав на колени, шарить руками под диваном. Неизвестно каким образом плоский айфон оказался в гостиной и провалился за полукруглую мягкую спинку. Она, взглянув на светящийся экран, чертыхнулась. Вуд почему-то решил набрать её в столь позднее время. Вторую ночь с ней активно желали словесно общаться мужчины.

– Да.

– Извини, что так поздно. Не разбудил?

Паркер присела на краешек дивана, стряхивая с колен прилипшие ворсинки.

– Нет, я только собиралась лечь спать.

– А почему голос такой запыханный? – Как ни старался Мэтт придать словам безразличие, не получилось – от казалось бы простой фразы разило недоверием.

Кэтлин представила, как ползёт вверх его бровь, и усмехнулась. Пауза в трубке кричала о внутреннем напряжении абонента.

– Уронила вечером телефон и не заметила, сейчас доставала. А ты что подумал?

Вуд облегчённо вздохнул, хоть и знал: невозможно проверить, говорит Паркер правду или он оторвал её от приятных занятий с Бейном. Ревность кольнула в левый бок, но агент тут же отмёл нервирующее предположение, понимая, что подобные мысли могут привести к новой ссоре. Сам грешник – он подозревал во всех тяжких других и как же дорого готов заплатить, чтобы прямо сейчас оказаться в квартире Кэт или ощутить её тёплое тело под своим боком. Только подобный контроль может дать полную гарантию верности женщины. Мэттью даже похолодел от мысли, что Лебовски мог вернуться в Финикс и уже сделать ей предложение.

– Как прошёл день? – он затаил дыхание, плотно прижавшись щекой к экрану, вслушиваясь в звуки на той стороне, стараясь расслышать что-то помимо слов брюнетки и очень страшась услышать.

– Всё нормально, как обычно.

Голос Кэтлин звучал спокойно, дыхание выровнялось, – это тут же отметил ревнивец. Он улыбнулся, поняв, что Паркер не лжёт. Она в этот миг находилась одна в просторной гостиной большой квартиры, в центре огромного города. И тут же на ум пришло: «А могла бы быть рядом со мной и дочерью». Вслух сказал совершенно другое:

– К сожалению, я не знаю, как ты его обычно проводишь.

– В последнее время чувствую вокруг себя вакуум, мне не хватает Лилибет… – Кэтлин запнулась, решив, что не стоит давить на жалость и объяснять свои срывы нехваткой общения с дочерью. Не должна она перед ним оправдываться, не в этот раз. Вполне логично было бы послать его к чёрту. – Мэттью, ты позвонил мне в час ночи, чтобы это выяснить?

– Нет, я решил ещё раз извиниться. Прости, осла, я постоянно несу что-то не то и не так.

– Мы оба это делаем. Извинение принято, это всё? – вопрос прозвучал суховато, но в то же время не требовательно.

Он чувствовал – Паркер, как и ему, не хотелось прерывать разговор. Она ждала чего-то большего, чем слов извинений. «Женщины любят ушами», – подмечено кем-то очень давно и совершенно правильно.

– Нет… Я много думал сегодня.

– И что надумал?

Он говорил мягко, почти нараспев, тщательно подбирая слова; она – вопросами, очень быстро.

– Почему мы оба так усложняем себе жизнь? Давай представим, что ты сейчас одна в космическом корабле, и вакуум, о котором ты говоришь, находится за его бортом. Ты укрыта стенками с толстой обшивкой, в которой намешано всякого, но только не безлюдье. Пусть горе, печаль и переживание, но это не пустота, а работа живого сердца. Ты летаешь из-за отсутствия гравитации, оттолкнись от стенки безысходности и направься к противоположной, где тебя ждут. Я люблю тебя. И ты, что бы ни говорила, любишь меня, я знаю. Давай встретимся у стены счастья?

– У тебя неплохо развита фантазия… – Кэтлин оборвала в себе желание съязвить, добавив не без толики грусти: – Ты думаешь, это возможно?

– Это необходимо нам, а значит, возможно… Нет, не так. Не «возможно», а обязательно будет. Только перестань трусить.

– Я…

– Не перебивай, в голове и так полный сумбур. Я не умею просить прощения. Дослушай до конца, ладно?

– Я слушаю, хотя знаю, красиво говорить и убеждать ты умеешь…

Вуд тяжело вздохнул. Опять бег по кругу: он убеждает – она не верит; она не верит – а он…

– Я не давлю сейчас, нет, если ты хорошенько вдумаешься, то это очень простое предложение. Попробовать не страдать, а стать по-настоящему счастливыми. Как только решишься, я буду рядом. Я уже стою у той противоположной стены. Мои ноги обуты в ботинки с магнитами, и это вовсе не тяжесть для ног – они дают устойчивость, возможность крепко стоять на земле или где бы то ни было. Мои магниты – семья, в которой сейчас для меня главенствуют наша дочь и ты. Другой– не хочу, нет для меня иного притяжения. Всё прочее – суета из сложившихся обстоятельств. Я люблю вас с Лилибет и очень хочу, чтоб мы были счастливы.

Он протянул руку к журнальному столику и, взяв бокал с виски, сделал небольшой глоток. Почти растаявший лёд сильно разбавил спиртное, но напиток всё же принёс в горло тепло.

– Я не идеален и многое сделал в жизни неправильно. Ты нужна мне гораздо больше, чем я тебе, наверное, потому-то и более настойчив. Не отвечай ничего сейчас. Я звоню не для того, чтобы услышать немедленный ответ, а просто хочу, чтоб ты знала всё это. Завтра утром отвезу Лилибет в новую школу, а потом оформлю сделку с домом. Мы оба нуждаемся в тебе… очень.

– Я знаю… – И в её голосе появилась протяжная мягкость.

– Тогда спокойной ночи? – пожелание вместе с вопросом выражало надежду.

– До завтра…

Кэтлин первой отключила телефон, не желая, чтобы Мэтт услышал всхлипы. Дорожки от слёз пролегли до подбородка. И снова самые противоречивые чувства раздирали душу. Он любит, она любит, и он это знает. Была ли женщина, не было ли её – она ничего не значит… по крайней мере, для него. Так почему их случайная связь должна что-то означать для неё? Ну почему в их отношениях, и в самом деле, всё настолько сложно?

Недавно обретённая уверенность с равновесием испарились. Брюнетка откинула голову на мягкую спинку, так и не поняв, чем конкретно был вызван звонок Вуда – наверняка не только желанием извиниться, – и, обведя комнату, остановила взгляд на диване, заваленном обновками. Одежда, купленная сегодня днём, осталась не вынутой из картонных сумок-пакетов.

Шопинг сделал своё дело. Кэт почувствовала себя молодой и красивой. Главное предназначение нарядов: делать их обладательницу уверенной в собственной привлекательности. Восхищённый взгляд человека, для которого вы решили одеться, вторичен. Первой всегда становится оценка собственных глаз, и если они светятся счастливым удивлением, разглядывая в зеркало знакомую фигуру, – дело сделано. Мы одеваемся, прежде всего, для себя и дамского окружения. Мужчине намного приятнее раздевать любимую. Одеваться красиво, чтобы выглядеть неотразимой – прерогатива женщины…

Она с трудом разомкнула веки, разбуженная непрерывным звонком в дверь. Первая мысль, что доставщики цветов совсем обнаглели, была сразу откинута. Подобная настойчивость для курьера была бы сверхнаглостью. Паркер взглянула на электронный будильник: пять тридцать. Она с неохотой вылезла из-под тёплого одеяла, ворча по привычке вслух:

– Кого ещё чёрт там принёс в такую рань?

Недовольство на лице мгновенно сменила улыбка, стоило заглянуть в глазок.

– Одри, как ты попала в Финикс?

– Чёрт принёс!

Кэтлин рассмеялась. Именно рогатого она поминала минуту назад, втискивая ноги в лохматые тапки.

Вуд-младшая, стиснув подругу в объятиях, зловещим шёпотом добавила:

– И у него есть имя!

– Да что ты! Дай угадать: уж не Мэтт ли?

– Он самый, только давай сохраним мои откровения в тайне.

Паркер провела подругу в гостиную.

– Он звонил ночью.

– Что говорил? Извинялся?

– Да, в своей манере, всё равно взвалив вину на меня и даже не заметил этого. – Кэт рассмеялась: – Назвал трусихой, попросил прижать его к тёплой стенке и стать личным магнитом!

– Это что-то новое. Электронным ключом к счастью?

– Нет, почти в прямом смысле – ботинками астронавта!

Теперь пришла очередь смеяться над братом Одри:

– Любит же он говорить образами. Надо было поинтересоваться: что там за фильм он смотрит по телевизору?

– Так просто?

Вуд-младшая уловила нотки разочарования в голосе подруги. Наверное, Мэтт говорил слишком красивые вещи о космосе. Она покачала головой, досадливо сморщившись собственной глупости.

– Не слушай меня, я же вечно его подначиваю. Уверена, он говорил то, что думал, раз решился ночью побеспокоить. Ты же могла и послать его со сна?

– Могла, но не стала, хотя и был повод. Стараюсь не думать над словами Лебовски, но что-то не получается. Самуэль видел его ночью с какой-то очень похожей на меня женщиной.

Одри нахмурилась, врать подруге вовсе не хотелось, но и говорить правду – тоже. Она задала встречный вопрос, оставляя за Кэтлин право самой сделать выводы:

– Ты в это верить хочешь?

– Нет…

– Значит, не верь. Я знаю одно совершенно точно: брат тебя любит!

– Ты всегда так говорила, даже когда он и внимания-то на меня не обращал. – В словах Паркер слышалась грусть. – Надеюсь, сейчас не ошибаемся, он об этом, по крайней мере, твердит постоянно, но поверить что-то страшно по-прежнему. Боюсь второй раз на те же грабли встать, после первого отходила уж слишком долго и больно… Вдруг это просто прихоть его? Любит дочь, а я лишь довеском в придачу? Получит своё и всё. Жить будет, страдая, и мне терзаться, на его мучения глядя? Боюсь я, мужик – охотник по своей натуре. Отохотится, и что дальше?

– Не правда! Посмотри на Брэндона.

– Нашла с кем сравнивать! Холлу за терпение при жизни памятник ставить нужно, он однолюб к тому же, а Мэттью… – Кэтлин заглянула в глаза подруги. – Вспомни, как сильно он любил Лесси. И чем это закончилось? В один день отменил свадьбу, и всё, что связывало их в прошлом. Так не бывает, если любишь. Кто-то из них либо врал, либо любовь у него вот такая скоротечная, подогнанная под обстоятельства. Неудобная стала – быстро избавился...

Одри вскочила с дивана и, замаршировав по комнате, с возмущением затараторила:

– Ты что себе навыдумывала? «Обстоятельства», «неудобная», «избавился»… – Она остановилась напротив Паркер. – Да что ты знаешь об их отношениях с Райт?! Я была рядом с ним эти годы, не ты! Ты сбежала позорно, как трусиха последняя! – Вуд-младшая плюхнулась на прежнее место и, взяв Кэтлин за руку, стала высказывать то, что долгие годы хранила в себе: – Я скажу тебе сейчас, чего не говорила никому, даже Брэндону. Это было не моей тайной, и я не имела право её оглашать, тем более, ставить отца в неудобное положение. Объявись ты раньше или знай я о Лилибет, конечно, сделала бы всё по-другому, а так… В ту ночь Райт, похоже, переспала с кем-то, выдав твою кровь на простыне за собственную, но это ещё не всё! Тот секс имел последствия: у Райт был выкидыш, но не от Мэттью.

Кэтлин с изумлением смотрела на подругу.

– С чего ты взяла это всё?

– С того, что нашла у отца в столе папку с данными об операции Лесси и о погибшем плоде. Будь ребёнок от Мэтта, отец не стал бы скрывать этого! Вот почему она выскочила замуж за Брюса! Может быть, он и был отцом малыша, или знал о нём. Отслеживая тараканов Райт, чокнуться можно. Знаешь, как Мэтт страдал из-за её поступка, что пережил? Он изменился тогда очень сильно, вся дрянь, что в нём есть сейчас, имеет корни в их первом разрыве. Но он мог всё это забыть, так нет же – она вернулась к нему, а после – снова ушла!

– После чего?

– Того, как он увидел тебя в Финиксе! Я не стала тебя искать – слишком была обижена, да и Мэтт сказал, что всё у тебя хорошо: замужем и ребёнок есть. Он тогда сделал Райт предложение, но та опять выскочила замуж за другого, на этот раз – за Эйдана! И опять Мэтт принял её назад после развода. Хотя уверял, что второй раз не сделает этого. Но вот тогда я поняла, что с ним что-то не так! По отношению к тебе – не так. Он стал искать в любовницы похожих на тебя девушек. Брюнетки с карими глазами и длинными волосами.

– Откуда ты знаешь?

– Так Лесси не сразу вернулась. Было время на его новых подруг полюбоваться. Я к чему это всё говорю: может быть, и не было у него к Райт любви такой сильной-то изначально? Просто слишком рано всё между вами произошло, не было времени осознать, кто именно ему нужен. Останься ты, не сбеги – и было бы всё по-другому. Он уже тогда тебя любил, хоть и не понимал этого. Чьё тело под боком – тот и правит…

– Я не могла остаться, знала о беременности Райт, а она – о моей…

Одри опустила голову. Рассуждать о прошлом можно до бесконечности. О беременности Райт, похоже, не знал только Мэттью, а знай – опять-таки было бы всё иначе…

Паркер дотронулась до худенького плеча до сих пор выглядевшей подростком подруги.

– Знаешь, ничего нельзя вернуть, так зачем ворошить? Чтобы меня успокоить?

– Я пытаюсь объяснить, что под твоими страхами нет почвы. Мэттью – кто угодно, но только не подлец, с тобой не произойдёт того, что с Лесси. Никто никогда тебя не выгонит и не бросит, разве что сама захочешь уйти. Только кто даст тебе это сделать? Теперь рядом с тобой будем все мы, – она заглянула Кэтлин в глаза. – Да и бежать тебе больше некуда – и на Аляске найдём, и в Антарктике. Мы же семья, ты помнишь?

– Я помню, – Паркер зевнула, – вот только время для напоминания вы – Вуды, выбирать не умеете, который день не даёте выспаться.

– Сейчас вместе завалимся, вот только, – Одри погладила заурчавший живот, – давай чем-нибудь перед сном подкрепимся?

– Господи, я и забыла, что ты у нас сладкоежка-обжорка, немалый кусок жизни проводящая на кухне. Не знаю, что есть в холодильнике из готовых продуктов, но йогурт и яблоки точно должны быть.

– Я скажу тебе по секрету, столовая – лучшее место для самых сложных переговоров. Перед ароматом вкусной пищи никто не устоит, лишь раздобреет, а рюмка спиртного развяжет язык самому неразговорчивому человеку – это моя маленькая хитрость, но мы пить не станем. Тащи на стол всё, чем можно перекусить, а я пока расскажу, чего надумала за полёт. – Одри улыбнулась, заметив смешанное с долей испуга любопытство в глазах подруги. – Не бойся, ничего криминального. Почему только Мэттью должен быть охотником? Давай организуем охоту на него? И посмотрим, как при этом он будет себя чувствовать! – Она разглядывала веточки фиолетовых орхидей, стоящих в широкой вазе, размышляя, кто принёс этот букет – брат всем всегда дарит розы. – Красивые цветы. От кого?

Кэтлин взглянула через плечо на стол и объяснила совершенно ровным голосом, как ни о чём не значащем для неё пустяке:

– А, эти? Я уже и запуталась в букетах. Представляешь, от адвоката, что ведёт наше с Мэттью дело. Сама удивилась немало: чего ему в голову взбрело благодарить клиентку?

– Может, он испытывает к тебе нечто большее, чем желание защитить в суде и получить гонорар? – осторожно прощупывала почву, выполняя задание брата, Одри.

– Не знаю, что он там чувствует, но мне всё равно!

Паркер водрузила на стол упаковку йогурта, баночку сливочно-заварного крема и тарелку с нарезанными фруктами, оставшимися после ужина.

– Вот, чем богаты, тем и рады!

– Ну, рада-то, допустим, я, а вот ты можешь стать богатой при таком ухажёре, как Лебовски.

Кэтлин вскинула на подругу взгляд, не понимая, чем ту так привлекла информация о успешном юристе.

– Какой «ухажёр»? Мы не встречались наедине ни разу. Ты знаешь его?

– Он знакомый отца, клиент его клиники. Как не знать, если именно Харрис попросил Самуэля представлять вас с братом в суде.

– И как он тебе? Сможет дожать Хаски, как этого хочет Мэттью?

– Не могу утверждать, каков он в деле – не приходилось пользоваться его услугами. Могу дать оценку как мужчине: симпатичен, богат, холост, просто находка для одинокой женщины. А ты что о нём думаешь?

– Мне думать-то почти некогда с постоянными выкидонами твоего братца. То реву, как дура, то бегу в магазины самоутверждаться, то снова хандрю и плачу – и всё это в перерывах между его звонками и дочери. Как-то не было времени оценить прелести нового знакомого. Конечно, он человек интересный, внимательный, я бы даже сказала: слишком. Тоже начал звонить и слать смс-ки. Пока не пойму, к чему бы. Да, забыла ещё про букет сказать. – Кэтлин рассмеялась: – Мы с тобой, как в далёком детстве, всем косточки перемоем. Давай, ешь и идём поваляемся хотя бы часик, потом мне на работу, а вечером завалимся в гости к маме или куда ты пожелаешь.

Одри, выскребая ложечкой остатки сливочно-фруктового десерта, поинтересовалась:

– Ты план-то мой выслушать хочешь?

Паркер на секунду задумалась и ответила:

– Честно? – а после кивка подруги закончила: – Если мы сейчас начнём говорить об Мэттью– я не усну, а голова раскалывается просто. Давай оставим это на вечер. Я же знаю твои задумки. Будет куча эмоций и споров – мы уже проходили не раз подобное когда-то. Ничем хорошим наши планы не закончились.

– Никто не мешает тебе импровизировать.

– Вот с импровизацией-то у меня дело туго, если рядом оказывается Вуд.

– Ты хочешь войти в его жизнь по своим правилам, а не на его условиях? Ты вообще его любишь?

– Задаешь глупые вопросы, зная на них ответы! Конечно, да!

– Значит, дождёмся вечера. Уверена, тебе понравится, что я придумала. Все те пакеты в гостиной – часть самоутверждения?

– Да! – Кэтлин грустно улыбнулась. – Это после разговора с Мэттью днём, а потом было начало ночи и новый звонок с правильными словами обольстителя, чувствую, потребуется новая порция шоппинга.

– Теперь рядом с тобой я, и хотя тратить время на покупку шмоток я не любитель, никакая хорошо оплачиваемая сучка при мне старьё тебе не всучит! Оторвёмся по полной, тем более что это нужно для исполнения моей коварной задумки. Мэттью, держись!

К вечеру Мэттью едва держался на ногах, переделав за день кучу дел. Отсутствие сна которую ночь не прибавляло сил отравленному алкоголем организму.

Он подъехал к школе, ожидая появления дочери на парковке, и немало удивился, заметив всего в нескольких машинах слева чёрный БМВ Риджа. Тот рылся в бардачке и не мог заметить «форд» «будущего тестя». Вот сейчас агент пожалел, что у дочери нет водительских прав; может, наличие автомобиля несколько уменьшило бы её желание общаться со стажёром?

Вуд несколько раз глубоко вдохнул, призывая себя к спокойствию. Разве возраст партнёра может влиять на половую жизнь созревшей девушки? Тут скорее важна симпатия. Для Лесси вопрос дефлорации был слишком принципиальным, что, впрочем, не помешало в дальнейшем несколько раз выйти замуж. Кэт, отдавшись, едва стукнуло восемнадцать, самостоятельно вырастила дочь, оставшись матерью-одиночкой. Так что вопрос нравственности и сексуальной морали с возрастной планкой никак не связан. Зачем так беситься по этому поводу? Не Чайтон, так кто-то другой – в чём разница? Наличие Риджа даже даёт некоторые плюсы. Будет известно, кому, если что, свернуть шею. Если что – что? Если Чайтон окажется такой же скотиной, как он сам? Вопрос неприятный, но стоило ответить на него честно. Именно из-за того, что произошло с Кэтлин, его так настораживает наличие половозрелого самца рядом с Лилибет.

Мэттью в который раз мысленно поблагодарил Паркер, что не рассказала правду Сэму, иначе решётка – самое малое, чем мог бы отделаться. Рука агента невольно сползла вниз, прикрывая место, ненавистное в ухажёрах всеми отцами молоденьких дочерей.

– Имел бы коки в дырочку… – Но через секунду губы выдавили новую, более правильную версию: – Или вовсе остался без них. И какие тогда наследники?.. Хомячков бы пришлось разводить.

Он тяжело вздохнул, решив обязательно поинтересоваться: сколько лет было родителям Чайтона, когда тот появился на свет. Если семнадцать – что вполне возможно, исходя из национальных традиций, – то его внуков ждёт ещё та генетическая наследственность...

Пальцы Мэттью, запущенные в шевелюру густых волос, с силой дёрнули непокорные пряди. Он выругался вслух:

– Чёртов индеец. Совсем мне мозги запудрил. Какие «дети», какие «внуки»? Лилибет не такая… А какая она? – тут же возник другой вопрос в голове ревнивого папочки. – Господи! Кэт, как же ты мне нужна! Прохлаждаешься там, в тёплом Финиксе, без забот и хлопот, а я тут с ума схожу…

Он осторожно снял тормоза с ручника, позволив машине спуститься по наклону назад, за огромный внедорожник, решив остаться незамеченным и проверить кое-что на практике. Но тут же чуть не вдарил по газам, заметив рыжую макушку, возвышавшуюся на полголовы среди стайки девчонок, ринувшихся из дверей школы к парковке.

Чайтон, покинув БМВ, шагнул навстречу ученицам, растянув бордовые губы в счастливой улыбке.

Вуд остался на месте, напрягая слух.

– Привет! – стажёр чмокнул девушку в щёчку. – Ну, как прошёл первый день?

Лилибет покосилась на остановившихся неподалёку одноклассниц, явно не желая делиться впечатлениями при посторонних, и смущённо ответила:

– Всё отлично для первого раза. – Она огляделась по сторонам: – А папа где?

– Не видел. Тебя подвезти?

– Нет, извини, мы должны сегодня дом смотреть, чтобы решить, где и что переделать. Странно, и Одри почему-то нет.

В груди Вуда разлилось тепло, вот ответ на его размышления. Дочь – прежде всего его девочка и только потом подружка Риджа. Он включил зажигание и, слегка надавив на педаль газа, вывел машину из импровизированного укрытия.

– Вот он! – смеясь, проговорила Лилибет, явно догадываясь, почему отец играл в прятки. Она помахала рукой: – Пап, я здесь! – и предложила Чайтону: – Хочешь поехать с нами?

– Конечно, если ты приглашаешь. – Ридж на секунду остановил взгляд на вызывающе яркой невысокой брюнетке, кивнул ей, приветствуя, и, открыв дверь «форда» Лилит, вернулся к своему автомобилю, провожаемый пристальными взглядами нескольких десятков пар глаз.

Следили не только одноклассницы – юношам тоже было интересно, кто встречает красивую «новенькую», но именно одна из девушек прошептала чуть слышно стоявшей рядом подруге:

– Я знаю его – это Чайтон, наши родители дружат, а он год назад встречался с моей сестрой. Не знала, что Ридж заглядывается на малолеток, не то давно бы им сама занялась.

– Да ты что? Ничё такой – мачо, и упакован хорошо. Да и папашка у дылды самое то, а глаза-то какие… Люблю мужичков постарше, – чавкая жвачкой, резюмировала юная «Лолита».

Брюнетка презрительно фыркнула. Не хватало ещё, чтобы при ней нахваливали свалившуюся как снег на голову конкурентку.

– Кошачьи, как и у этой стервы. Ну, теперь я вдвойне ненавижу рыжую сучку и сделаю всё, чтобы жизнь в школе показалась ей адом! Долговязая швабра… – Она ненадолго задумалась, облизав кончиком языка полные губы, одёрнула на груди, под жадные взгляды одноклассников, коротенькую красную куртку и прошипела вслед отъезжающим с парковки машинам: – Посмотрим, чьим Чайтон будет в итоге!