Желание на любовь 2

Глава 8

Ритм музыки возбуждал, удары барабанов будоражили кровь, пробуждая в душе нечто первобытное. Немалое количество спиртного, употреблённое в вечер карнавала, устроенного отцом для сотрудников и знакомых в честь двадцатипятилетия клиники, способствовало этому. Обострённое в противовес выпитому и логике обоняние выхватывало из общих запахов тот, что всегда возбуждал – и это не могло быть закуской: яблоко и клубника – ароматы, постоянно преследовавшие его во сне.

– Она где-то здесь…

– Что? Не поняла.

Беттани с недоумением смотрела на Вуда, мутным взглядом прочёсывающего толпу веселящихся на танцполе.

– Бетти, ты веришь в любовь?

– Конечно! – не раздумывая, ответила коллега.

– И я тоже верю, а она – нет, прагматичная, обиженная на прошлое, стервозная недотрога…

– Кто «она»? – Шатенка с трудом разбирала бессвязную речь шефа.

– Паркер! Кто же ещё? Решила измором меня взять, даже на звонки не отвечает.

– Это та брюнетка, мать твоей девочки?

– Она самая. Такая оказалась… хуже сестры… Это мой крест, наверное… – Мэттью громко икнул, запивая дыхательный спазм виски.

– Хватит тебе, опять что-нибудь учудишь. Обещал же не напиваться.

– Не учи! – Агент попытался подняться, но тут же упал назад, подчиняясь грубому рывку Беттани. – Почему…

– Нянчить тебя не хочу и выслушивать пьяный бред. Ты, я, Брюс – как семья, столько лет вместе.

– О да, особенно Грей. Он, можно сказать, даже был одно время моим заместителем по постели.

– Прекрати нести чушь. Твоя Райт так хорошо потопталась на его душе ногами, что тот до сих пор никому не верит.

– Начнём с того, что уже не моя. – Мэттью вперил взгляд в шикарную грудь подчинённой, высокими полушариями выпирающую из декольте синего платья. – Сочувствую…

– В чём?

– В том, что такой красотке, как ты, никак не удаётся затащить блондинчика под венец.

– А вот за это могу двинуть в челюсть! – Гневный взгляд шатенки подействовал отрезвляюще.

Знающий не понаслышке об отличной физической подготовке коллеги, агент на всякий случай отодвинулся на приличное расстояние.

– Прости, не хотел обидеть, перепил.

– Похоже на это, – присевший рядом Брюс забрал стакан из рук Вуда. – Хватит, не раздражай Харриса; он с нашего столика глаз не сводит.

– Ну почему все пытаются меня учить? – с трудом ворочая языком возмущался Мэтт. –Никому не интересно разобраться, отчего я делаю это?

– Был бы толк. Никого ты не станешь слушать, сам до всего должен дойти. – Блондин заметил в толпе стройную девушку в ало-чёрном обтягивающем платье и сверкающем гребне, заколотом в гладко собранный пучок волос.

– Посмотри, как похожа на Кэтлин вон та испанка. Кармен – да и только, а уж её танец... Дикий коктейль из обещания, желания и страсти. – Он усмехнулся. – Не будь Бетти рядом – не удержался бы, подкатил. – Подзатыльник, выписанный подругой, вызвал у Грея смех. – Ревнивые вы – женщины, слишком.

– Не все… Некоторым на всё наплевать: и на любовь, и на ревность…

Брюс обернулся к другу, впившемуся глазами в указанную девушку. Услышать ворчливые стенания обласканного женским вниманием Мэтта – было в новинку.

– Что, опять Паркер мурыжит? Только не стоит приставать к этой брюнетке, потом будешь жалеть.

Но остановить того было уже невозможно.

– Это она, я уверен, не зря мне казалось, что чувствую её запах. – Вуд, пошатываясь, поднялся с обитого кожей диванчика. – Сейчас уточним…

– Не сходи с ума! Если бы она прилетела в Вашингтон, ты бы об этом знал, или Одри, или Харрис…

– Говорю, сейчас выясню всё. Не мешай… – Он отодвинул рукой вставшую следом Беттани и направился в центр танцующих.

Мозг сверлила мысль, что всё это уже происходило когда-то, некое чувство дежа-вю. Повторения того, чем закончился вечер беспамятства, – не хотелось. Мэттью приказал сам себе:

– Стоять ровно, не шататься, говорить связно. Ты трезв и готов к любому сотрудничеству. – Улыбка поневоле коснулась губ, опережая поток мыслей. – Расслабься, идиот, ты не на переговорах. Постарайся в этот раз ничего не перепутать и не просрать…

Стройная фигура, длинные ноги, тёмные волосы, но… что-то было не так в извивающейся в ритме ударов тамтамов красотке. Излишняя профессиональность в каждом движении, а не природная гибкость и пластика. Он продолжал говорить вслух сам с собой.

– Если это Кэтлин, то стоит ей поаплодировать, наверняка провела не один год в танцевальном зале. Что как-то не укладывается с её заявлениями о месте работы. Финансист–танцор… – Вуд громко икнул и продолжил: – А что ты знаешь о ней конкретно? Идиот, а вот место работы и не проверил.

– Добрый вечер! – приветствие с трудом пробилось сквозь музыку. Красавица в маске обернулась, улыбнувшись одними губами.

– Салют!

Голос, явно не принадлежащий Паркер, вызвал полный разочарования возглас:

– Чёрт!

– Вот это комплимент. Я похожа на дьявола? – девушка громко рассмеялась.

– Нет, это я веду себя как полный дебил. Извини, просто перепутал тебя с другой. – Мэттью повернулся, желая возвратиться к мягкому креслу, но рука, обтянутая кружевной перчаткой, вцепилась тонкими пальцами в его кисть.

– Ты куда-то торопишься?

– Нет. – Агент недовольно поморщился: томный грудной голос незнакомки вызывал непонятное раздражение. Неужели он мог быть другим у знойной испанки?

– Зачем же тогда бежишь? Я не кусаюсь и не прочь…

Вуд не дал ей договорить, с излишней поспешностью вырвав ладонь из цепкого захвата.

– Я извинился и объяснил, что ошибся.

– А если я рада твоей ошибке?

Сладкий цветочный запах с нотками мускуса порождал вовсе не возбуждение, а рвотные позывы.

– Не заставляй меня вести себя грубо. Я не имею желания танцевать, да и ты не в моём вкусе.

– Идиот. – Красотка развернулась и, покачивая крутыми бёдрами, направилась к барной стойке.

– А я что говорил? Ещё и безнадёжный хам, питающий ложные надежды при виде любой брюнетки… – последние слова он пробормотал скороговоркой, заметив ещё одну героиню новеллы Проспера Мериме.

– Сегодня вечер уроженок Севильи? Или меня мучают глюки?

Ноги сами собой понесли его в сторону очередной знойной сеньоры, столь похожей на предмет давнего вожделения.

Заметившая его приближение девушка сквозь прорези в маске смерила Мэттью долгим взглядом и, развернувшись, как и предыдущая, направилась в противоположную от ковбоя сторону.

– Ну, уж нет, не сбежишь! – Он прибавил шаг, стараясь не потерять из виду обтянутую чёрным кружевом узкую спину. – К чему так нервничать, дорогая? Я всего лишь хочу поздороваться. Маска, кто ты?

Испанка продолжала удаляться, протискиваясь между извивающимися на танцполе телами.

– Стой! – возглас агента потонул в состоящем из давящей на перепонки музыки, шёпота, прерывистого дыхания, смеха и топота ног гулён. – Да чтоб вас…

Ещё секунда – и тонкая фигурка растворилась во внезапно установившейся темноте. Смех, свист, улюлюканье наполнили зал. Через миг всё снова играло, светило, пело и двигалось, но этого времени хватило, чтобы потерять незнакомку из виду.

– Чёрт, или я начинаю сходить с ума, или это всё-таки была Паркер…

Мэттью несколько минут тщетно оглядывал помещение; десятки вырядившихся в южанок женщин не имели ничего общего с той, что внезапно исчезла. Вуд потёр переносицу, сделав единственный приемлемый для себя в подобной ситуации вывод:

– Нужно выпить и выкинуть её из головы хотя бы на вечер. Напиться, забыться – и пусть всё катится к чёрту…

– Что, съём не удался?

Бетти с усмешкой смотрела на Мэтта, разводящего руки в разные стороны.

– Да Кэтлин вовсе и не похожа на этот персонаж. Я недавно перечитывал. Гулящая роковая красотка – это точно не про неё.

– Какой «съём»? Кто кому изменил? О чём вы? – Грей поставил на столик недопитый бокал с виски. – Не говорите загадками.

Шатенка рассмеялась.

– Вуд решил подцепить брюнетку в ярко-красном платье, показавшуюся очень похожей на известную вам обоим особу.

– В красном?

Беттани молча кивнула. Блондин задумчиво потёр подбородок.

– Странные повороты судьбы происходят, если мы оказываемся вместе на вечеринках с громкой музыкой, обильной выпивкой и женщинами, похожими на Паркер, – он говорил недомолвками, но намёк был понят.

– Думаешь, я не размышлял над этим? – Мэттью подхватил стакан друга и опрокинул в рот, даже не поморщившись.

– Похоже, тебе стоит притормозить. – Брюс придвинул к себе наполовину пустую бутылку Чивас Ригал. – Ещё немного – и ты начнёшь видеть её в каждой из женщин.

– Кэтлин невозможно спутать ни с кем, пока моё обоняние способно ощущать запахи. – Агент провёл мутным взглядом по затемнённому залу. – Она где-то здесь, я знаю…

– Ты две недели назад был в этом уверен, а чем всё закончилось? Походом по врачам, разносом отца и её нежеланием с тобой общаться. А ещё стычкой с собственным адвокатом на встрече с Вернером. Ты начинаешь терять над собою контроль.

– Не всё настолько плохо, как ты описал. С Лебовски мы просто поговорили по-мужски, и произошло это уже после встречи с шефом полиции, вернее, уже бывшим шефом. Но та встреча оказалась полезной во всех планах и очень продуктивной. По крайней мере, теперь Хаски не спит по ночам, готовясь к слушаниям на комиссии по внутренним расследованиям. Злоупотребления властью и неправомерные задержания по его приказу доказаны. Занять место Вернера ему не удалось.

– Но позицию по отношению к Паркер адвокат не изменил?

– Сволочь он, высокооплачиваемая сволочь! Слишком большого мнения о себе.

– С каких это пор желать красивую, интересную во всех отношениях женщину стало признаком непорядочности? – вступила в разговор шатенка. – Завышенной самооценкой страдает половина индивидуумов, рождённых с отростком между ног.

Она взглянула на оторопевшего Грея и, улыбнувшись, успокоила:

– Я сказала о половине, мой дорогой, ты к ним не относишься.

А вот Вуду было плевать на любое мнение. Слушать всех – не жить своей жизнью.

– Бетти, ты права в любом другом случае, но не сейчас. – Агент погрозил невидимому противнику пальцем. – Лебовски хочет не просто женщину, а мою женщину!

– Ты поставил на Кэтлин печать или успел жениться, не пригласив лучших друзей на свадьбу?

– Нет. – Помотал Мэтт головой, не сводя глаз с танцующих.

– Значит, она пока не твоя, а ничья. – Бетт пожала плечами. – Давай называть вещи своими именами, – она вырвала стакан из длинных пальцев шефа, – и прекрати пить всякий раз, когда видишь кого-то очень на неё похожую.

– Женщина влезла в мужской разговор и нарушила ход правильных мыслей…

– О чём это ты?

– Всё о том же. – Мэттью задумался на несколько секунд и начал говорить совершенно трезвым голосом, как будто включив регулятор ситуаций: всё, что касалось Паркер, – покрыто винными парами, но размышления о прошлом не поддавались опьянению. – Вам знакомо чувство стыда за поступки в прошлом, вызывающие отвращение к себе, любимому? Когда вспоминаешь что-то – и на душе становится невыносимо гадко, а самое противное, что исправить ничего нельзя. И ты пытаешься гнать видения прочь, утешаясь, будто теперь стал другим и этого бы не повторил. – Он налил полстакана янтарной жидкости и снова выпил под осуждающий взгляд Беттани. – Так вот по отношению к той ночи я лишён даже радости самоистязания, потому что ничего не помню. Брюс, ты прав. Это словно бы бег по кругу с настойчивым возвращением в прошлое. Кто-то там наверху хочет мне что-то сказать, а я никак не пойму, что именно. – Вуд наклонился над столиком, уперев взгляд в друга детства. – Мы – все присутствующие в доме в тот вечер, виноваты в чём-то, но ты уже ответил неудачным браком, а я, похоже, – нет, и в который раз возвращаюсь назад в ту ситуацию с неизвестными обстоятельствами содеянной подлости.

– Господи, хорошо, что я не была в то время в Сквиме. – Беттани положила голову на плечо Грея. – Подобные размышления могут довести до сумасшествия, хотя и мне приходится страдать от последствий.

Мэттью считал по-другому, радуясь полученной возможности выговориться. Оставалось лишь кое-что уточнить. Он поинтересовался:

– Ты знаешь, что тогда произошло?

– Только то, о чём рассказал Брюс сразу после ювелирки.

Блондин пожатием плеч ответил на вопросительно поднятую бровь друга детства.

– Я не мог поступить по-иному, чтобы объяснить, кто такая Паркер и откуда взялась Лилибет.

– Да это уже ни для кого не тайна. – Агент прислонил стакан к переносице, пытаясь холодом льда остудить роящиеся в воспалённом спиртным мозге мысли.

– Но ты кое-чего не знаешь. Это о провидении высших сил.

– Кажется, кто-то и вправду уверил в неотвратимость Божьего наказания. – Шатенка предприняла очередную попытку забрать спиртное у шефа, но тот крепко сжимал стакан пальцами.

– Я всегда в это верил, но вот только сейчас прозрел…

– Да уж, литр виски прочищает мозги. – Ей оставалось лишь ворчать.

– Не язви, а вдумайся. Нас там было восемь человек. Брюс расстался с Меган, наказанной за невинный обман о беременности, приведший нас к отвратительной пьянке: она до сих пор не вышла замуж. Грей женился, но брак для него оказался сущим адом. Одри с Брэндоном до сих пор не имеют детей. Я, давно мечтающий о малышах, был лишён возможности растить свою дочь. Кэтлин стала матерью-одиночкой и с лихвой хватанула всех прелестей осуждения обществом. – Вуд ненадолго задумался.

– А Лесси и Эйдан? Тоже наказаны неудачным браком? – прервала его размышления Беттани.

Агент несколько секунд пристально смотрел в глаза помощницы, решая, стоит ли говорить всё, что ему известно. Но тайное рано или поздно всегда становится явным, а бывшая невеста нуждалась в защите и хоть каком-то оправдании подлых поступков.

– С ней всё намного сложнее, я бы даже сказал – страшнее.

– Не пугай. Брюс говорил, что Райт снова живёт с наследником сливочного короля, и они вроде как счастливы.

– Сейчас я скажу то, чего он не знал.

Грей в удивлении приподнял брови.

– Это стоит считать пьяным бредом?

– Нет, откровением. – В зелёных глазах не было и намёка на злорадство, лишь сожаление и сочувствие. – Они наказаны жёстче всех! Помнишь аварию по вине Эйдана, когда у Лесси произошёл выкидыш?

– Ещё бы, именно после больницы она решила уйти от тебя ко мне. Не смогла смотреть на отца нерождённого малыша.

– Это её версия? – Узнавать, что из тебя, пусть и пытаясь спрятать порочащую собственную честь правду, сделали монстра, Вуду было неприятно.

– Об этом говорили все, не только она.

Мэттью усмехнулся.

– Похоже, я очень тебя удивлю. Ребёнок был от Эйдана, а её поступок диктовался местью.

– И когда наш красавчик успел?

– Именно в тот вечер. Он стал первым мужчиной Снежной Королевы, а не я.

До нетрезвого Брюса только сейчас дошли слова друга о мести блондинки.

– Но я-то в чём был виноват?

– В нашем с тобой споре и скотском опьянении. Вот такие выводы сделала оскорблённая предательством женщина, раздавленная горем потери ребёнка.

За столом воцарилась тишина. Грей, сжав ладонями голову, переваривал полученную информацию. Первой заговорила Бетти:

– Можете считать меня сволочью, но я рада!

– Чему? – Вуд, ожидавший какой угодно реакции от друзей, но только не подобной реплики, пытался понять логику единственной леди за столом.

– Тому, что и ты обладатель ветвистых рогов, а не только брошенные тобой женщины. Это месть за весь женский пол, и как бы кощунственно к данной ситуации не прозвучало – есть Бог на свете.

– Вот и объясни тогда, что ему от меня нужно?

– Кому?

– Всевышнему. За что он меня так?

Бутылка виски, очень пьяный мужчина и заданные заплетающимся языком вопросы, уместные на исповеди... Беттани взорвалась:

– Хватит ныть, неблагодарный! У тебя есть любимая женщина, дочь, пусть и ворвавшиеся в твою жизнь странным способом. Скажи спасибо за это!

Она еле расслышала бормотание оппонента, клюющего носом в ковбойский пиджак.

– Я и говорю, но женщина-то пока не моя – вот в чём загвоздка. И неизвестно, что втемяшится в её красивую голову. Возьмёт – да и выйдет за Лебовски мне назло. Что тогда?

Шатенка усмехнулась:

– Вуд, ты начинаешь умнеть на глазах. Рада тому, что хоть кто-то сумел пошатнуть твою излишнюю самоуверенность.

Мэттью тряхнул головой, прогоняя сонливость.

– С чего ты взяла?

– Ты же сам только что сказал, что Паркер может выйти за адвоката.

– Я? – Он с недоумением смотрел на коллегу, совершенно не помня, что только что выдал его язык. – Вот уж хрен! Ты ещё погуляешь на нашей свадьбе и станешь крёстной одного из трёх-четырёх малышей.

– Ух ты, вот это размах, желать так желать! – Бетти громко рассмеялась. – А она-то хоть знает дату намечаемой свадьбы и количество планируемых отпрысков?

– Не всё сразу, – Вуд, пошатываясь, поднялся с места, – но скоро узнает!

Погружённый в собственные мысли, Брюс вышел из состояния зомби и попытался удержать друга.

– Ты куда?

– Искать Кэтлин, нужно предупредить её...

– Какие «поиски»? Ты еле держишься на ногах. Давай я отвезу тебя домой?

– Глаза обмануть можно, слух – тоже, но вот обоняние… – Агент, провожаемый взглядами друзей, направился в центр зала.

Беттани в задумчивости мяла пальцами сигарету.

– Он сейчас говорил правду?

– Ты о Райт? – Она молча кивнула.

Грей подвёл итог откровениям того, кого знал с раннего детства, но настолько открытым видел впервые:

– Думаю, да. Порой намного проще рассказать о том, что тебя когда-то отымели по-крупному, именно в состоянии опьянения.

– Выходит, и у отъявленного ловеласа способно кровоточить сердце. – Шатенка обернулась к мужчине, которого любила уже много лет. – Как думаешь, он прав в своих доводах о наказании?

– Наверное.

Она продолжила расспрос, мягко продавливая собственные интересы:

– Значит, после его женитьбы на Кэтлин грехи вашей восьмёрки будут отпущены?

– Возможно. – Брюс улыбнулся, хорошо понимая, к чему клонит подруга, и, вытянув из тонких пальцев изломанную табачную трубочку, поцеловал ей руку. – Думаю, что следом и мы сыграем свадьбу.

– Ты это серьёзно?

Взгляды серых и голубых глаз перекрестились.

– Да, считай, что я делаю тебе предложение.

– А как же кольцо, цветы и шампанское? И стояние на коленях? – Губы Бетти растянулись, но вот глаза не улыбались: в них читалась надежда, смешанная с тревогой, помноженной на излишне долгое ожидание. – Даже не надейся, что я забуду на утро то, что сейчас происходит.

– Прости, всё будет, но позже, – решительно отмёл все опасения выбранной в невесты девушки Грей. – Обещаю, что чета новоиспечённых Вудов станет нашими шаферами!

Мэттью не знал, что в эти секунды приобрёл ещё одного союзника, готового на всё ради осуществления его планов о счастье. В это время он общался с воображаемым собеседником, скорее всего репетируя повторное предложение матери собственной дочери.

– Может быть, я излишне старомоден или зацикленный на тебе дурак, но желаю всегда знать, где ты находишься. Хочу пошлого счастья: детей, собаку, дом в пригороде; хочу каждый день засыпать и просыпаться рядом…

Оказавшиеся рядом девушки шарахались от бормочущего что-то себе под нос ковбоя, пустым взглядом шарящего по толпе.

Вуд шёл, подгоняемый памятью, как пёс, ориентируясь на тонкий аромат, тот самый, что заставил когда-то усомниться в словах Лесси, всего на минуту заподозрив любимую девушку в неискренности. В то время он ещё не полагался на интуицию, не умел выискивать ответы на самые бредовые вопросы.

– Если бы…

На несколько секунд музыка смолкла. Всего лишь на миг, но этого хватило агенту, чтобы различить звук шуршания пышной юбки и приглушённый мягкими набойками стук каблучков. Он замер, совершенно точно определив, куда направлялась обладательница пышного платья, довольно улыбнулся и устремился в сторону лестницы. Кто-то пытался от него скрыться, удрать, поднявшись наверх.

– А ты умна. Не вызвала лифт, чтобы я не мог тебя вычислить по шуму поднимающейся кабины? Стой, Кэт, мне нужно с тобой поговорить.

Стук подошвы женских туфель стал более частым и отчётливым; скрипнула этажная дверь – и снова все звуки потонули в грянувшей музыке, но это уже не было важным. Мэттью точно знал, где искать преследуемую мечту из прошлого. Он в несколько прыжков поднялся на нужный этаж, нырнув в темноту длинного коридора. Дверь, качнувшаяся рядом с цветком, развесистыми лапами обнимающим мрак коридора, подсказывала, что кто-то недавно ею воспользовался. Вуд метнулся к кабинету, в котором скрылась беглянка. Он потянул ручку замка на себя. Она не поддавалась, очевидно, удерживаемая с обратной стороны. Агент довольно хмыкнул:

– Попалась! Кэтлин, ты не сможешь помешать мне войти. К чему эти глупые игры?

Он различил тяжёлое дыхание за деревянной преградой; или это его возбуждение шумом крови било в виски, отдаваясь эхом в ушные раковины?

– Мне нужно с тобой поговорить, только несколько слов…

Но из кабинета не раздавалось ни звука.

– Хватит со мной играть, пеняй на себя. Отойди от двери – или я сейчас её выбью.

Губы говорили, а ноги действовали. Удар подошвой в дверь и выставленные вперёд руки, готовые принять всё, что может упасть. Тихий вскрик, кто-то отлетел в сторону. Мэттью провёл ладонью по стене в поисках выключателя, но не нащупал его.

– Я же говорил, что могу зашибить.

Сплошная темнота зашторенных окон не позволяла ничего разглядеть. Он нагнулся и пошарил руками по полу. Пальцы коснулись сухой лодыжки, обтянутой тонким чулком.

– Вот ты где. – Вуд повёл ладонь вверх, ощущая живое тепло, устремившееся через пальцы в живот, концентрирующееся жаркой волной в паху. – Это ты, Кэт, меня не обманешь – я чувствую твой аромат.

В ответ ни слова, только прерывистое дыхание, наполняющее наэлектризованный воздух желанием.

Руки Мэттью коснулись кружева трусиков. Чужие холодные пальцы впились в его ладони, пытаясь оторвать от сокровенного места.

– Ну, уж нет, в этот раз всё будет по-моему.

Он переместил руки на талию, обтянутую шуршащим шёлком, и рывком поднялся, отрывая вслед за собой от пола драгоценную ношу.

– Можешь молчать сколько угодно, мне достаточно будет стонов…

Но стонал Вуд сам. Дикое желание липкой пеленой застилало мозг. Пальцы, впившиеся в мягкие полукружья женской груди, дрожали, пытаясь оголить и без того низкое декольте.

– Ну же, испаночка, покажи, насколько ты можешь быть страстной. Я это помню… – И она откликнулась на призыв ночного насильника.

Жаркие губы впились в его рот, тонкие пальцы зарылись в волосы. Мэттью, наконец-то, услышал в ответ на своё рычание женские вздохи.

Всё, что произошло дальше, походило на борьбу изголодавшихся по любви индивидуумов, отдавшихся всепоглощающей животной страсти. Его руки рвали тесный корсет платья, путаясь пальцами в жёсткой шнуровке, требовательно сжимая нежную податливую плоть. Её – с нетерпением дёргали за ремень, стаскивали ставшие тесными брюки и, вырывая пуговицы, скидывали с плеч рубашку, впиваясь ногтями в широкую спину.

Не было слов, только всхлипы, стоны, рычания и звуки жадных поцелуев. Они снова оказались на полу, на этот раз борясь за право быть сверху.

Победила женщина. Она вставила в себя член; мягкий качок бёдрами – и твёрдая плоть уже глубоко внутри тесного влажного жара. Она продолжала молчать, а он…

– Боже, всё как тогда. Я люблю тебя… – Полные губы не дали возможности договорить: испанка не жаждала разговоров, желая совершенно другого, и Вуд давал это.

Бешеный ритм толчков, взятый в начале, менялся на глубокое проникновение с вращением. Она давила ладонями ему на грудь, не позволяя сменить положение, оставляла укусы с засосами, впиваясь, вгрызаясь короткими поцелуями в шею и плечи, управляя движениями вспотевших тел.

Мэттью сжимал упругие ягодицы, вдавливая пальцы в напряжённые мышцы, сминая ладонями шелковистую кожу. Оторвавшись от губ, ловил ртом затвердевшие соски, посасывая, покусывая крупные вишенки, наслаждаясь их вкусом.

– Клубника с зелёным яблоком… Наездница…

И снова поцелуй партнёрши прервал рвавшиеся наружу воспоминания. Лишь звуки шлепков плоти о плоть и стоны любовников нарушали тишину погружённой в полную темноту комнаты.

Он принимал её игру в незнакомцев – и это делало соитие намного ярче. Она не позволила стянуть с себя маску, оставляя закрытой верхнюю часть лица. Гладкая причёска претерпела изменения – и несколько длинных прядей чёрными змеями обвили его плечи. Всего несколько минут страстной борьбы – и вот они уже бьются в пароксизме оргазма. Блаженство – взрывное, невыносимо острое, сладкое, уносящее прочь сознание, – спазмами яркого пламени из центра живота разливалось по телу. Вуд кричал; она, вздрагивая, приглушённо всхлипывала, судорожно сжав зубы.

Он, едва отдышавшись, хрипло прошептал:

– Спасибо… Вот это секс, хоть и слишком быстрый. Я вовсе не против повторить и сделать всё более нежно, как тогда, – язык Мэттью заплетался, но руки прочно удерживали ту, что принял за Кэтлин, – только минуточку отдохну…

Узкая ладошка накрыла губы, делая новую попытку поговорить невозможной. Он силился разглядеть глаза любовницы сквозь прорези маски, но не мог: лицо испанки расплылось в серое бесформенное пятно. Алкоголь и истома делали тело свинцово тяжёлым; веки сомкнулись – и он провалился в короткий сон.

Очнулся Мэтт от холода, с удивлением пытаясь разглядеть тёмную комнату, в которой лежал на полу совершенно голым.

– Твою мать, где я и что тут делаю? – Память с готовностью предоставила воспоминания, заставляя руки шарить по полу. – Чёрт, где она?

Он вскочил на ноги и на этот раз нашёл выключатель. Встроенные в потолок лампы жёлтым светом наполнили кабинет… Харриса.

– Вот только этого и не хватало. Сынуля трахает незнакомку в кабинете папочки. Более пошлую сцену представить сложно. Ну почему всё у нас через жопу, Паркер?

Получить ответ было не от кого. Испанка исчезла, прихватив костюм секс-партнёра на пять минут. Она оставила на полу в доказательство, что не была миражом или пьяной фантазией агента Вуда, куски чёрно-красного платья, порванные трусики, ковбойские сапоги и шляпу.

– Нормальный ход… Хоть бы брюки не брала. Там телефон в кармане, мог вызвонить помощь, а так…

Мэттью натянул обувь, нахлобучил на голову кожаную ковбойку и направился к шкафу, надеясь там раздобыть одежду отца. Надежда не оправдалась: среди кучи пустых плечиков одиноко болтался белый халат.

– Вы все издеваетесь что ли?

Он обречённо вздохнул – пенять на судьбу можно до бесконечности, да только без толку, – накинул отцовскую спецодежду, собрал с пола куски ткани и, обнюхав трусики, удовлетворённо пробормотал:

– Может отпираться и говорить что угодно, но это была она, – сунул вещественное доказательство в карман и направился к выходу, столкнувшись с собственным отражением в зеркале.

– Вот это да…

Голая шея в вырезе была сплошь покрыта лилово-кровавыми следами жгучей страсти. Агент поднял воротник, сжав белые треугольники ладонью, но это мало спасало – вид ниже коротких пол халата при других обстоятельствах вызвал бы смех. Крепкие мускулистые ноги от середины бедра защищали от посторонних взглядов лишь крокодиловая кожа сапог и густая растительность.

– Кэт, ты за это ответишь, отработаешь непосильным трудом в постели не менее недели.

Вуд ещё раз оглядел кабинет, поправил сдвинутые кресла, выключил свет и вышел навстречу громкой музыке к участникам маскарада.

Название своему костюму он придумал с трудом: злобный ковбое-доктор. Впрочем, Брэндон, встреченный недалеко от танцующей массы, его оценил по-другому.

– Ты что, переоделся во врача-извращенца? – глаза верного друга были мягко сказать удивлёнными. – Что случилось? Ты пропал, как сказала Бетти, в поисках таинственной испанки, и за это время сумел поменять имидж карнавального персонажа? Представляешь, что скажут родители, увидев тебя в подобном виде?

– Она меня бросила вот так!

– Кто? – Холл принял слова родственника за пьяный бред.

– Паркер – кто. Вернее, Кармен, но это точно была Кэтлин!

– Какая «Кэтлин»? Она в Финиксе. Давай я отвезу тебя домой.

– Не раньше, чем найду её.

– Посмотри на себя! Какое «искать»? Тебе нужно хотя бы штаны натянуть, а не бегать по залу, сверкая задницей.

– Это заметно?

– Что?

– То, что я без трусов? Она и их стянула, зараза, чувствуется влияние сестры. Несколько дней пробыли рядом – и Паркер стала совершенно другой.

– А ты хотел за пару месяцев изменить то, что копилось годами? Она шестнадцать лет считала себя не в твоём вкусе. Что твои яйца принадлежат Лесси. И в ту ночь ты вставил свой член в неё лишь потому, что принял за любимую блонду. У любого нормального человека это родило бы кучу комплексов. Так какой она стала?

– Ты говоришь то, что я и так слишком хорошо знаю. – Отмахнулся он с довольной сытой ухмылкой. – Сегодня Кэтлин была раскрепощённой, уверенной в себе, хоть и таинственной. Нужно с чего-то начинать? – он просто светился, вообразив себя психологом с голой задницей. – Пусть вот так. В темноте. Не называя имён. Почувствует, что желанна до дрожи. Поверит в собственную сексуальность. Если начнёт доверять мне хоть в чём-то, то это просто тигрица…

Выслушивать подобные сказки Брэндону было несколько неприятно. Прошло не так уж много времени после скандала с прошлой брюнеткой.

– Всё это было бы хорошо, если было правдой! А правда в том, что Паркер находится сейчас в Финиксе! Ты и в ту ночь думал, будто идёшь трахаться с ней, и во что это вылилось? Презервативом опять не пользовался?

– Зачем? Да и не до него было…

– Неисправимый… Хочешь снова сдавать анализы и прокалываться на всякий случай? Жопу не жаль?

– Не суетись и не дави мне на мозг, я мог перепутать внешность, но только не запах. Сестрёнка решила поиграть со мной? Прячет Кэтлин, да и Лилибет ничего не знает, и родители… Партизанки, млин.

Брэндон представил, что будет с женой, услышь она случайно пьяные откровения брата.

– Если об этом узнает Одри… Давай сделаем так: я отвезу тебя, а затем вернусь и сам попробую найти Паркер или, по крайней мере, расспрошу о ней у жены. Уж она точно знает, где та сейчас находится.

– Обещаешь? – Вуд недоверчиво смотрел в глаза друга.

– Конечно!

– Я тут подумал, – он понизил голос до шёпота, как будто кто-то мог расслышать его слова среди музыкального гвалта, – ты только сестре ничего не рассказывай про секс.

– Само собой.

– И родителям тоже. – На всякий случай потребовал Мэтт.

– Этого мог и не говорить.

Замшевая куртка героя дикого запада была не длиннее халата врача. Холл всю дорогу отводил взгляд от голых коленей друга, с трудом сдерживая желание рассмеяться.

– Не хмыкай. Знаю, что выгляжу как полный дебил. Лучше обогрев посильнее включи, боюсь отморозить кое-что, а мне ещё детей делать, и не одного. – Мэттью представил лицо консьержа, но это не было самым неприятным. – Ты отвлечёшь Лилибет, если она ещё не спит? У девочки и так какие-то неприятности с подругами в школе и с Риджем размолвки, а тут ещё отца в таком виде застать.

– Конечно. Ты не пробовал с ней поговорить, разузнать?

– Не хочет рассказывать. Мол, это не касается учёбы, сама во всём разберётся.

– Девочкам нужна мать, против этого не поспоришь.

– Так разве я спорю? –хмыкнул Вуд. – Очень нужна, как и мне, и я над этим работаю. – Он по-своему расценил иронию, сквозившую в голубых глазах, и не терпящим возражения голосом резюмировал то, что произошло на вечеринке: – Можешь считать меня законченным психом, но сегодня я был с Кэтлин, и не важно, что скажет Одри, – в обратном меня никто не убедит. Надо признаться, всё как я и предполагал: моя будущая жена очень страстная, полная сюрпризов штучка.

Брэндон, совершенно уверенный, что испанкой могла быть Исидора, Джульетта, Кармен или кто угодно, но только не Паркер, спорить не стал. Зачем разрушать выпестованную за последние месяцы до миражей заветную мечту лучшего друга?