Желание под солнцем

Глава 20

Ту ночь и следующую Лайла провела, съежившись под пальмой в стороне от взгорка. Как провел свои ночи Джосс, она не знала и не хотела знать.

Рассвет третьего дня на острове выдался жарким и ясным. Лайла съела кокосовый орех, попила из озерца, которое теперь превратилось скорее в лужу, и протерла лицо смоченным концом нижней юбки, все время настороженно ища глазами Джосса.

Наконец она заметила его стоящим почти по пояс в воде с заостренной палкой в руке. Пока она озадаченно наблюдала за ним, он молниеносным движением ткнул палкой в воду. Когда он вытащил палку, на ее конце она увидела извивающуюся рыбину. Торжествующе ухмыляясь, Джосс со своей добычей направился к берегу.

Лайла спустилась с пригорка. Не дай Бог, он снова обвинит ее в том, что она пожирает его глазами! Одного лишь воспоминания о его грубых оскорблениях и отвратительном поцелуе было достаточно, чтобы она запылала от гнева, а гнева было достаточно, чтобы стойко устоять против восхитительного запаха жареной рыбы, который скоро поплыл в ее сторону. Любопытство – не голод, сказала она себе, повлекло ее на вершину пригорка, где она легла на живот и тайком наблюдала за ним, словно была вражеским разведчиком. Он каким-то образом умудрился развести небольшой костер и жарил вычищенную рыбу на двух плоских камнях, установленных посреди костра. При мысли о горячей еде ее рот наполнился слюной, но она поклялась, что скорее умрет с голоду, чем попросит у него хоть кусочек. На острове достаточно кокосовых орехов. Она справится сама!

Остаток дня они провели, как и накануне, каждый на своей части берега, с мысом между ними в качестве своего рода нейтральной территории. Ближе к вечеру озерцо с пресной водой почти пересохло, и Лайла поняла, что больше нельзя откладывать и утром ей придется идти в глубь острова на поиски воды. Ей это не очень нравилось – мысль о том, чтобы отправиться в те густые заросли, особенно босой, была не слишком заманчивой, но деваться было некуда. Единственным утешением было то, что у Джосса вода тоже почти закончилась. Может, это он, а не она, наступит на ядовитую змею.

Джоссу удалось соорудить для себя прочную на вид хижину из пальмовых веток и лиан. Переведя взгляд со своего примитивного укрытия – несколько кусков дерева, прислоненных к стволу кокосовой пальмы, – на его крепкое сооружение, поставленное под свисающими ветвями джакаранды, Лайла почувствовала, как раздражение поднимается в ней на новую высоту. Она провела последние две ночи, дрожа от холода, даже укутывая плечи нижней юбкой и подтянув колени к груди. Просто поразительно, как дни, настолько удушливо жаркие, что она была вынуждена снять с себя корсет и нижнюю юбку, оставаясь в ужасно нескромном наряде, состоящем из тонкого платья и еще более тонкой рубашки, могли превращаться в такие холодные ночи. Свежий ветер, дующий по ночам с океана, насквозь продувал ее хлипкое укрытие. У нее было такое чувство, что ему в той его хижине вполне уютно…

Она не станет терзать себя такими мыслями. Вместо этого она подарит себе единственную доступную ей роскошь – ванну. Спустившись с пригорка, она поставила наполненную водой раковину внутри своего укрытия и собрала остальные самодельные чашки, затем направилась к бухте.

– Лайла!

Звук голоса Джосса, зовущего ее по имени, когда они два дня не разговаривали, заставил ее недоверчиво вскинуть голову. В его крике слышались настойчивые нотки. Она встала, перестав прополаскивать свои кокосовые чашки в море, – она уже вымыла волосы, тело и одежду, просто войдя в воду полностью одетой и натерев себя с головы до ног песком, – и посмотрела в сторону его части берега. Разумеется, она предпочла купаться там, где взгорок не позволял ему видеть, что она делает, поэтому в результате она его тоже не видела.

– Лайла! Проклятие, где ты, девочка?

На этот раз настойчивость не вызывала сомнений. Внезапно он появился на вершине мыса, безумно озираясь. Он явно был цел и невредим, поэтому она повернулась к нему спиной и продолжила мыть свою посуду в воде.

Несколько секунд спустя она услышала, как он шлепает по воде позади нее. Но не успела она даже повернуться, чтобы метнуть в него свирепый взгляд, как он схватил с ее головы нижнюю юбку, которой она обернула мокрые волосы, чтобы не падали на спину.

– А ну отдай! – взъярилась Лайла, но Джосс уже бежал обратно по воде с ее нижней юбкой в руке. – Сию же минуту вернись, прохвост!

Топнув ногой, она припустила за ним, кипя от злости. Украсть ее нижнюю юбку просто верх наглости! Если ему понадобился лишний кусок материи – это его проблема! Вероятно, ему надоело все время ходить на солнце с голой грудью и спиной и он собрался соорудить себе что-то вроде рубашки. Но это ее нижняя юбка, и она будет биться за нее до последнего вздоха, но не отдаст! В любом случае ей с ее светлой кожей и волосами защита от солнца нужна больше, чем ему. Что, скажите на милость, он задумал?..

Она только выбежала на берег из воды, когда он взлетел на самую высокую точку мыса и как безумный замахал ее нижней юбкой над головой. Лайла вытаращила глаза, гадая, не повредило ли солнце его мозги, но потом наконец поняла.

– Корабль! – завизжала она и, подхватив юбки, помчалась вверх по склону пригорка вслед за ним. – Мы здесь! Мы здесь!

Она резко затормозила с ним рядом, подпрыгивая, и размахивая руками в воздухе, и крича как ненормальная вместе с ним. Хотя было совершенно ясно, что на корабле, чьи раздувающиеся паруса виднелись на горизонте, не слышат ни звука.

– Мы здесь!

Джосс размахивал над головой ее нижней юбкой, как флагом. Корабль величественно уплывал за горизонт, вырисовываясь на фоне розовых, малиновых и оранжевых красок заходящего солнца. Невозможно было сказать, видели они или нет, но непохоже, чтобы корабль направлялся в их сторону.

– Если бы только можно было взобраться повыше… – Джосс рассеянно огляделся вокруг, но он стоял на самой высокой точке на берегу. Лайла подергала его за руку. Перспектива спасения стерла всю ее враждебность к нему, по крайней мере на данный момент.

– Подними меня к себе на плечи.

Он на секунду заморгал, затем кивнул. Лайла ожидала, что он встанет на колени и позволит ей залезть ему на плечи. Вместо этого он ухватил ее за талию и поднял вверх. Юбка мешала. Даже на краткий миг не задумавшись о скромности, она поддернула ее и обмотала вокруг бедер, чтобы он мог поднять ее через голову. Усевшись ему на плечи со свисающими голыми ногами по обеим сторонам его груди, она выхватила из его руки юбку и отчаянно замахала ею. Корабль теперь был еще дальше, но еще оставался шанс, что кто-нибудь может посмотреть в их сторону. Какой-нибудь матрос на мачте, быть может…

– Они уходят! Они нас не видят!

– Нет, стойте! Вернитесь! Мы здесь!

Держась за макушку Джосса для равновесия, Лайла умудрилась поставить одну ногу ему на плечо и встать. Он схватил ее за лодыжки и держал как мог. Если она должна размахивать нижней юбкой, то ей придется отпустить подол платья. Она так и сделала, и подол упал ему на голову, закрывая обзор и ослепляя его. Опасно покачиваясь, она замахала юбкой из этого ненадежного положения, а он вцепился в ее лодыжки смертельной хваткой и пытался как мог удержаться прямо и не уронить ее.

Корабль по-прежнему удалялся. Лайла привстала на цыпочки…

– Боже!

Джосс сделал шаг назад, чтобы сохранить равновесие, когда Лайла покачнулась, и вдруг он стал выскальзывать из-под нее, как угорь…

– На помощь!

Лайла пронзительно вскрикнула, когда повалилась на землю, приземлившись задом прямо в середину его живота.

– О-ух!

Джосс, который, к счастью для Лайлы, упал на землю первым, громко застонал, когда она свалилась прямо на него. Радуясь, что не покалечилась, она развернулась, чтобы видеть его лицо.

– Что случилось?

– Я споткнулся о чертов камень – что ты вообще там делала?

Он рассерженно воззрился на нее, лежа спиной на поросшей травой песчаной земле. Она зыркнула на него не менее сердито, сидя у него на животе. Затем внезапно его губы дернулись, и он ухмыльнулся. Потом усмехнулся. Потом громко рассмеялся. Лайла, вначале смешавшись, в конце концов присоединилась к нему.

– О Бог мой! – сказала она, наконец слезая с его живота и присев с ним рядом. – Я больно ударила тебя?

Он взглянул на нее, глаза его весело поблескивали.

– Сомневаюсь, что я снова когда-нибудь смогу есть. Мой желудок, должно быть, напрочь сплющило.

– Я не вешу так много!

– Еще как весишь, уж поверь мне! Удивлюсь, если я смогу встать.

Он улыбнулся ей, и она не могла не ответить тем же. Затем он осторожно сел, прижав одну ладонь к животу.

– Что б я еще когда-нибудь поставил тебя на плечи!

– Что б я еще когда-нибудь встала к тебе на плечи! Я же могла побиться!

– А я побился!

– Неженка!

Этот эпитет вызвал у него еще одну ухмылку. Затем он посмотрел на горизонт и посерьезнел.

– Не думаю, что они видели нас.

Лайла тоже посмотрела в сторону горизонта.

– Я тоже.

– Если один корабль проплыл мимо этого острова, проплывет и другой. Очень скоро нас спасут. – В его голосе прозвучала скорее надежда, чем убеждение.

– Да.

Несколько минут они оба не отрывали взгляда от опустевшего горизонта. Затем Лайла взглянула на Джосса. Его щетина еще больше отросла, превратившись почти в бороду, а порез настолько зажил, что больше не выглядел розовым и воспаленным. Кожа была скорее бронзовой, чем обгоревшей. Он стал худее, подумала она, и, если такое возможно, еще крепче и мускулистее. Единственное, что она узнала бы в нем с первого взгляда, были его сверкающие изумрудные глаза.

– На самом деле я не всерьез сказала, что прикажу тебя высечь, – неожиданно проговорила она тихим голосом. – Когда нас спасут, ты можешь не беспокоиться. Рабов на «Усладе сердца» уже давно не бьют.

Он скосил на нее глаза:

– А я не беспокоюсь. Потому что не имею ни малейшего намерения быть рабом на «Усладе сердца». Когда нас спасут, я вернусь в Англию.

Она ошеломленно заморгала:

– Но ты не можешь!

– Почему не могу? Не представляю, чтобы нас спас кто-то, кто нас знает, верно ведь? Если только ты не расскажешь нашим спасителям о том, что случилось в Виргинии, у них не будет причин сомневаться, что я не кто иной, как свободный человек. Каким и намерен быть.

– Но… но…

– Если, конечно, ты не собираешься объявить меня своей собственностью, как только нас кто-то найдет, – добавил он, устремив на нее взгляд своих пронзительных глаз.

Лайла уставилась на него во все глаза. Он прав. Когда их спасут, если только это не окажется кто-то знающий его историю, никому и в голову не придет подумать, что он раб. Когда он оденется и побреется, то будет выглядеть истинным английским джентльменом – ведь его растили как английского джентльмена. В ее власти освободить его…

– Не пойми меня неправильно, я передам тебя в надежные руки, но я не собираюсь и дальше сносить этот фарс. Когда вернусь домой в Англию, вышлю тебе сто долларов…

– Мне наплевать на деньги… – начала она, все еще в растерянности.

– А мне нет. – Его подбородок упрямо выдвинулся вперед. Глядя на него, неустойчивого и гордого, ни в малейшей степени не похожего ни на одного из тех рабов, которых она когда-либо встречала, Лайла приняла решение. Он получит свою свободу, если она своим молчанием сможет обеспечить ее ему. Ведь все равно именно это она и собиралась сделать позже, с отцовского согласия.

– Ну хорошо. Можешь прислать мне деньги, если хочешь, но на самом деле это отец купил тебя, не я. Я просто… предложила цену.

– Значит, я пошлю деньги твоему отцу. Ты согласна? Она взглянула на него и медленно кивнула:

– Согласна.

Внезапно он улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой, которая так ошеломляюще напомнила того мужчину, в которого она готова была влюбиться в ту первую колдовскую ночь.

– Тогда я извиняюсь за свое поведение два дня назад и даю слово, что больше это не повторится. До тех пор пока нас не спасут, ты со мной в безопасности, как со своим отцом.

Говоря это, он поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Лайла вложила в нее свою ладонь со смешанными чувствами. Если он вернется в Англию, она больше никогда его не увидит; наверняка он никогда по собственной воле не ступит на Барбадос. Что же касается их дальнейшего вынужденного пребывания на острове, ей не грозят никакие поползновения с его стороны, как если бы он был ее отцом. Она понимала, что ей следовало бы чрезвычайно радоваться обеим перспективам, но она не радовалась.

– Значит, будем друзьями?

Он поднял ее на ноги и выпустил руку. Лайла кивнула, хотя внутри ее образовалась какая-то странная пустота.

– Да, друзьями, – согласилась она.

– В таком случае я поделюсь с тобой своей рыбой. То есть если она еще не сгорела дотла. Я жарил ее, когда увидел корабль.

Она улыбнулась ему, но через силу.

– Веди, Макдуф, – весело процитировала она, но на душе у нее было отнюдь не весело. Как бы ни выводил он ее из себя и каким бы запретным ни был для нее, все равно было больно представить, что она больше никогда его не увидит. С тяжелым чувством подавленности Лайла думала о том, что без него ее сердце уже никогда не будет прежним.