Желанная для диктатора (СИ)

Глава 12. Громов

Громов.

Что говорит эта мелкая женщина? Ростом с овчарку. Красивая женщина. Зараза глазастая. Таких раньше на кострах сжигали. После того как инквизиторы вдоволь надрочатся. Я не историк, но полагаю, что было именно так.

Очень интересно наблюдать за Фортуной. За ее отчаянными ебаториями в попытках меня обмануть. Грамотная училка забывает, что мне не семь лет, в отличие от ее приспешников на партах с букварями.

— С чего бы вдруг?

Выражаясь культурно, скажу, что удивился. Хотя я никогда не отличался изящными манерами, как и все мое окружение. Мы подыхали уже сотню раз и под пулями и от рук маститых ферзей. Они ищут способ расправы, но мы убиваем первыми.

Остался один, кто еще не нагнулся. Якутский наследник Айхан. Продуманный и хитрый. Собрал возле себя целую армию янычар, и я никак к нему не подступиться. Шаман. Он будто знает наперед все наши решения. Но это дело времени. Айхан уже перешел запретную грань, когда явился за моей Фортуной. За ее жизнью. Свою отдаст. Голыми руками шею ему сверну. Буду чувствовать, как ломается каждый позвонок. И только потом успокоюсь.

Отпускаю дочь к матери, разворачиваюсь, иду к внедорожнику. На полпути вижу, как открывается дверь, и к нам вываливается помятый Замут. Он же Николай, Ибрагим, Самвел. И еще с десяток имен по поддельным паспортам. Я не знаю, как зовут бойца на самом деле, да и сам он забыл.

Мы подобрали Замута в лесу полуживым. Еще совсем пацанами были. Двадцатилетними. Бывшая детдомовская шпана под предводительством покойного Давыдова — прошлого владельца алмазной империи и ювелирного бутика как прикрытия. Мы приехали в лес, чтобы закопать одного зажиточного карася, а в бурьяне и ветках нашли избитого Замута. У парня была амнезия. Элементарное — есть, говорить и ходить — он помнил как, а вот личность навсегда стерлась из его головы. Мы приняли Замута к себе, выходили.

Он так и остался с нами. Верный, наглухо отбитый боец. Я бы мог назвать его лучшим другом, если бы в нашем мире существовала дружба.

— Заманали диверсанты, весь телефон оборвали. Гром, надо бы разобраться с огранщиками камней!

Усмехаюсь. Смотрю, как Замут тычет пальцами по выключенному телефону. Вторые сутки не спим. Ищем Айхана. Пока безрезультатно.

— Не прибрался, значит. А то Фортуна тебя к жмурам определила.

— Преувеличивает твоя зазноба!

— Не отмазывайся.

Достаю из кармана пачку сигарет, подкуриваю.

— Фортуна, возвращайтесь в дом!

— Я только вышла, Артём.

— Быстро.

Хм… Зазноба. Недовольно щурится, но берет за руку дочь и молча поднимается по ступеням и хлопает дверью. Замут стреляет у меня сигарету, почесывает затылок.

— Ты бы поласковее с ней, Гром. Бабы ведь ушами любят. Разговоры слащавые.

— Ты-то откуда знаешь?

— А что? Думаешь, не жарил никого? Красивую ж обогреть всегда приятно, даже в наше сволочное время.

— Не спорю.

— Тем более она у тебя Жужу.

— Воровка в авторитете?

— Да. Кольцо же Вероника Сергеевна тогда спиздила?

— Нет, Замут.

— В смысле?! Не понял…

Хлопаю бойца по плечу. Выкидываю окурок. Кивком указываю, чтоб садился за руль внедорожника. Сам усаживаюсь рядом. Замут проворачивает ключ.

Два охранника распахивают высокие железные врата и освобождают нам проезд. Хотя двигаться совсем недалеко. Так, за пару-тройку домов и на соседнюю улицу.

— Пора бы с черныша и должок спросить. Как считаешь, Замут?

— Определенно. Зря, что ли, жопу его спасали посреди ночи. Ехали хрен знает куда, искали бункер, где его похищали. Старика Филатова на тот свет отправили. Пусть теперь и Фархад подсуетится.

Вскоре останавливаемся у резного светло-каменного забора. Выходим из внедорожника. Рядом с домом я вижу мальчишку — точная копия Алиева. Пинает футбольный мяч. Будущий спортсмен. Всегда похвально.

— Малой, папка дома?

— Да, Фархад Каримович у себя. Работает с документами. Проходите, — деловито заявляет.

Тушу внутри иронию.

— Можно, да? Разрешаешь?

Мальчишке всего лет семь, но пристальный серьезный взгляд на все сорок. И повадки перенял у хозяина особняка. Надменные. Горделивые… пока судьбинушка не припрет рогами к стенке. Тогда и к нам обратиться не в падлу. К людям за гранью закона и общепринятых правил.

Не дожидаясь ответа, шагаем с Замутом во двор.

— Ооо… Смотри, Гром, жинка тут сколько кустов насажала. Уют создала. Мне нравится.

— С каких пор ты стал ценителем ландшафтного дизайна?

— А что такого? Я может многогранная личность.

Не поминай черта. Мы практически успели пройти треть двора, как входная дверь в дом Фархада с грохотом распахивается и оттуда вываливается пышногрудая жена. В шелковом платье, как у царицы египетской, и с бигуди на голове. Каменной преградой замерла на пороге. Уперлась руками в свои пухленькие бока.

Склочная баба и знаменитая скандалистка Виктория. Ее все знают в этом коттеджном поселке. Пороть таких надо. Ночью. На койке. Чтоб покладистая была.

— Чего приперлись?

Виктория самоотверженно задирает нос и думает, что нас напугала. Ей повезло нескончаемо. Женщина — родная сестра моего хорошего знакомого и уважаемого в наших кругах человека. Поэтому я предпочитаю молчать, иначе сорвусь. Роль переговорщика с почтением берет на себя Замут:

— Мадам, мы по делу. Нам нужен Фархад.

— Нет его. Для таких, как вы, всегда нет! Вы чего хотите? Чтобы моего мужа в тюрьму из-за вас посадили? Урки!

— Мадам, поосторожней со словами. Будьте любезны, пригласите нас в дом на чашечку с заваркой. — Замут ухмыляется и дотрагивается рукой до своей ширинки. — Знаете, я ведь голодный, могу и сейф ваш интимный вскрыть. В два счета.

— Фиг вам! Совсем оборзели. Меня и так в поселке терпеть не могут, а что теперь подумают соседи, увидев здесь вас?!

Замут оборачивается на меня и разводит руки в стороны, мол, прости Гром, я сделал все, что было в моих силах. Мы не воюем с бабами, просто не привыкли тратить время на фурий вроде жены Алиева. Хватит с нас дипломатии.

— Довольно, Замут, — говорю бойцу и, не обращая внимания на Викторию, поднимаюсь по ступеням к двери.

Сумасбродная Алиева топчется вправо-влево и не пускает дальше. Вынуждает отпихнуть ее в сторону. Кричит матом. Морщусь от резкого ладана и еще каких-то чумных благовоний. Замут проходит следом. Его раздражает истерика Виктории.

— Гром, можно мне все-таки выебать эту бабу? Чтоб притихла, наконец.

— Нет, Замут.

— Жаль.

Вика слышит прокуренный хрип Замута и замолкает. Если сказать культурно, ей некомфортно находиться с нами на одной территории. От слова совсем. Я слышу шаги из глубины особняка, отстроенного не скромнее, чем у арабского шейха.

Замут оглядывает интерьер, и жена Алиева переживает, что мой боец может что-то украсть. Не к тем нас причисляет. Наблюдаю, как суматошно снимает бигуди, с шумом сопит.

Снисходительно говорю ей:

— Женщина, водочки нам принеси. Мы же вроде как в гостях.

— У нас нет алкоголя в доме!

— Зашились?

— Отстань, уголовник.

Краем глаза замечаю фигуру черныша в строгом костюме как при параде. Нутром чувствую его напряжение. Страх. Фархад меньше всего на свете ждал нашего появления в своем доме.

— Что здесь происходит? Отойди от моей жены!

Говорит не мне, а Замуту, что облюбовал Вику и остановился слишком близко к женщине. Рассматривал ее сочный зад, пощупать хотел, надеялся услышать мое позволение на трах. Замуту все равно на социальный статус, штампы в паспорте и женское мнение. Он человек простой: вижу бабу — беру бабу.

Я иду навстречу к Фархаду, руку для приветствия не тяну.

— Дело есть, Алиев.

— У нас не может быть общих дел.

— Ошибаешься.

Переглядываемся с Замутом. Мы явились сюда не с наездом. Хотя сломать черныша много сил не потребуется. Мне нравится его спесь. В самый раз. Будет ее петухам из касты Якута показывать. Когда отправится в «командировку».

— Где говорить будем, Фархад? Хватит уже сучиться.

Алиев ударяет кулаком по лестничным перилам. Зовет нас наверх в кабинет. Толкает дверь, проходит первым. Усаживается за стол.

— В моем доме не курят, Громов.

Чиркаю зажигалкой, возобновляю потухший огонь. Затягиваюсь.

— Жинку свою сначала убери. Уши за дверью греет.

Мне не надо даже оборачиваться и проверять. Я насквозь вижу людей и их повадки. Я слышу самые незначительные шорохи и научился видеть спиной. Жизнь заставила.

Фархад срывается с места. Он и так на нервах, как бык, а тут еще любопытная Вика.

Замут удивляется поведению Алиева:

— Гром, а что Фархад так разорался? Может, в рожу ему разок двинуть, чтоб не повышал тон на жопастую?

— Ей полезно, не лезь.

Тушу бычок о поверхность стола, там же оставляю. Падаю в кресло напротив. Алиев громко топает, на ходу послабляет галстук, снова усаживается за стол.

Мы с Замутом уже привыкли к не гостеприимству в подобном обществе. Даже самые именитые ферзи боятся последствий от общих дел с нами. От этого нас ненавидят.

— Что ты хочешь, Громов?

— Расслабься, Фархад. Я предлагаю тебе сделку. Пройдет удачно — плачу пять миллионов, ну и Вике выберешь любую цацку из моего магазина. Провалишь — сдохнешь.

— Думай, что говоришь. У меня жена и дети.

Алиев до белых костей сжимает кулаки, но внешне сохраняет спокойствие. Опять переглядываемся с Замутом, что вальяжно развалился на позолоченном диване и бесит хозяина дома табачным дымом.

— Да если бы не Гром, ты бы сейчас червей кормил где-нибудь под березой. Он за тебя впрягся. Шею Филатову свернул. Пора бы и должок отдать. В Якутию поедешь. Надо чмырей одного индивида давануть. Узнаешь информацию про Айхана — и можешь быть свободным.

— Как ты себе это представляешь? Я бизнесмен, а не преступник.

— Какие же вы арабы хитрые! Сразу прибедняетесь.

Замут называет арабами всех, кто имеет восточные корни. Вне зависимости от национальности.

— Сам-то русский, что ли?

Фархад в удивлении смотрит на Замута. Черного, как смоль. Но мы не знаем доподлинно, к какому народу принадлежит боец. И никогда не задумывались.

Сплевываю на пол. Мне начинает надоедать бесполезный треп. Достаю из-за ремня пистолет. Кладу на стол дулом к морде Фархада. Щелкаю предохранителем.

— У тебя выбора нет. Выполнишь небольшую услугу для нас — получишь филки.

Алиев ухмыляется и мысленно уже пристрелил меня вместе с Замутом.

Дверь в кабинет со скрипом открывается, и на пороге показывается кудрявая жинка с подносом в руках. Искала повод, чтобы снова подслушать наш разговор. Тут же прячу пистолет.

— Ой, мужики, а я вам водочки принесла. Лимон порезала. Нате!

Ставит поднос на стол между мной и Фархадом. Алиев залпом опрокидывает рюмку. Вика мрачнее тучи разглядывает нас. Она поняла без слов, что ее мужу придется идти на риск и тоже осушает рюмку с горя, но в отличие от мужа, Виктория слишком суровая, чтобы закусывать. Я выпиваю алкоголь за компанию.

Замут поднимается с дивана и как бы случайно касается зада Вики. Игнорирует стопку, отхлебывает из горла бутылки.

— Вот спасибо, хозяюшка, бутылку с собой заберем. — Обращается ко мне. — Гром, можно идти?

— Да, думаю, мы Фархадом друг друга услышали.

Я встаю с кресла. Вместе с Замутом оставляем Алиевых. Покидаем особняк и возвращаемся в машину. Замут садится за руль. Я обжигаю свою глотку огненной водой. Вспоминаю Фортуну.

— Гром, завтра встреча с местными авторитетами в клубе «Луна» и …

— И? Фортуна все равно пойдет со мной.

— Это не лучшая идея. Вероника Сергеевна неженка. А там из баб одни фурии будут.

— Пусть привыкает.

Сердобольный Замут сворачивает на нашу улицу и останавливается у ворот. Охрана через внешнее наблюдение замечает внедорожник. Распахивает створки. Заезжаем на территорию.

Отхлебываю из почти пустой бутылки, глубоко вдыхаю. Отдаю Замуту. Выхожу из машины. Немного голову кружит, но я хочу видеть свою Фортуну. Прямо сейчас.