Желанная для диктатора (СИ)

Глава 23

Мужчина в белом одеянии слишком высок — больше двух метров точно. Он очень худой и жилистый. Я словно утопаю в трясине, когда Айхан поднимает на меня свои черные глаза. Они контрастируют с его аномально бледной кожей, как у вампира. Жуть.

Порывы ветра раздувают его почти длинные, до поясницы, темные волосы. Якут подобен шаману. Шаг за шагом медленно двигается в мою сторону. Пошевелиться не могу, язык онемел от такого зрелища. Впервые в жизни смотрю на человека, но человеческого в нем совершенно не наблюдаю.

Сторонние головорезы будто сливаются с пространством и фоном выделяют своего главаря.

Айхан останавливается рядом, и мне приходится задержать дыхание, чтобы не ощущать нотки его ядовитого одеколона. До рвоты приторные, резкие. От мужчины сильно воняет можжевельником вперемешку с хвоей.

Он плавно поднимает руку и тянется к моей щеке. Поглаживает длинными паучьими пальцами, а у меня сердце замирает от его прикосновений.

— Красивая. Даже слишком. Хм…я никогда не видел таких красивых женщин раньше.

Зажмуриваюсь, лишь бы только не слышать его мертвенный голос. Как в огромную железную бочку говорит. Бездушно и ровно, с загробным эхом. Он как Снежный король, а я его Герда. Не удивлюсь, если Айхан заставит меня собирать из ледяных кубиков слово «вечность».

— Посмотри на меня. — Айхан обхватывает мой подбородок и приподнимает лицо. — Какая нежная у тебя кожа. — Проводит большим пальцем, двигаясь к губам. — Я хочу видеть твои глаза. — Сгребаю всю свою волю в кулак и с тяжкими выдохом распахиваю веки. А напротив меня бездонная пропасть. Я утопаю во взгляде Якута, будто нахожусь под гипнозом. — Зеленые. Очень похожие на таежные дали, откуда я родом.

Проклятый шаман…я ненавижу его всей душой, хоть и вижу впервые.

— Айхан, Айхан, — бабка Замута кряхтит, она слишком опытна не только в делах любовных, но и в чем посерьезнее. — Пора сматываться!

Я отмираю, когда рука Айхана вороньим крылом ложится на мои плечи, с легким нажимом утаскивает к одной из белоснежных машин.

— Постойте, вы меня не убьете? В бордель отправите?

И как бы горько мне ни было, но лучше казнь, чем до скончания дней валяться под грязными свиньями без права выбора и отказа.

— Нет.

Айхан открывает заднюю дверцу авто и нервно впихивает меня в салон. Наблюдаю, как обходит машину, а следом за ним головорез, что падает за руль. Айхан умещается рядом со мной. Становится дико неуютно, ведь Якут укладывает свою худую тощую руку на спинку сиденья.

Но подле меня исчадие ада. И он явно не из тех, кто станет стесняться.

Водитель заводит мотор и, буксуя по опавшим сосновым иголкам, разгоняет авто. Салон пропитывается чужим ароматом. До тошноты. А Громов всегда пахнет приятно. Свежестью, иногда апельсинчиком. От запаха Айхана слезятся глаза.

— Что со мной будет?

— Вернемся домой. Теперь твое место только со мной, Куннэй.

— Кун… кто простите?

— Куннэй — значит солнечная. Отныне это твое новое имя, привыкай. — До дрожи Айхан щекочет меня за плечо, ненавязчиво ощупывает волосы. Разглядывает, словно товар. — Моей сводной сестре нужна подруга… — опускает взгляд на губы, — а мне любовница.

Я отворачиваюсь и откровенно таращусь перед собой, но взор мутнеет. Я больше не слышу, что говорит Якут, наматывая мою прядь на палец. В ушах шумит от подскочившего давления. Трудно дышать, я будто до костей пропитываюсь отравляющей энергетикой Айхана.

Водитель сворачивает с земляной колеи на трассу и прибавляет скорость максимально. Мы едем обратно в город, очевидно, в аэропорт. Или Якут позаботился и нанял личный самолет.

Он собирается выкрасть меня и заграбастать с собой в тайгу!

Мы несемся по трассе прямиком к тому месту, где не так давно была перестрелка. Я буквально прилипаю к окну, щурюсь, боясь упустить детали. Мне удается мельком разглядеть белоснежные внедорожники Айхана, а черных нет на полосе.

Однако сердце замирает, когда я замечаю дальше одну машину из парка Артёма. Перевернутую. В кювете. Сейчас я начинаю жалеть бессовестных наемников Громова, а когда-то считала их зверьем. Пока не познакомилась с истинным монстром.

— Пожалуйста, не трогайте мое колено.

— Тебе не нравится? М? Скоро я буду прикасаться везде и не через одежду.

От кривой улыбки Айхана хочется только умереть. Мы отдаляемся от участка окровавленной трассы, и где-то в грудине жгучей спиралью начинает закручиваться тоска. До истошного вытья.

Всхлипываю, не в силах прятать слезы. Склоняюсь, упираюсь локтями в коленки, запускаю пальцы в голову, безбожно тяну волосы. Рыдаю взахлеб. А Якут будто мысли мои читает. Подливает масло в огненную разбитую душу, не боясь обжечься.

— Успокойся. Ты станешь женщиной Алмазного правителя. Повинуйся, Куннэй.

— Меня зовут Вероника! Вероника, еб твою мать! — Не выдерживая, кричу. — Я Фортуна, любимая Громова. Я никогда не стану женщиной Алмазного правителя. Лучше смерть!

Ладошкой размазываю по лицу слезы. Нервно дергаюсь, психую похлеще Арины. Я схожу с ума до истерики, когда белый внедорожник пересекает городской мост над рекой. Бью кулаками по стеклу, мой визг наверняка режет слух чопорному Якуту.

— Бесовка!

Айхан рывком берет меня за копну волос и с силой награждает пощечиной. Следом еще. И еще.

Пытаюсь прикрыться ладошками, а лицо горит, разнося жар по всему телу.

— Я поимею тебя прямо здесь. Я научу тебя подчиняться!

Айхан наваливается на меня сверху и портит молнию на спортивной кофточке. Он называет меня Бесовкой, но настоящие бесы сейчас отражаются в его черных глазах. Якут рвано сопит от нетерпения.

Он выкрал чужое сокровище. Ему досталась женщина лютого врага.

Внедорожник резко тормозит, и Айхана отбрасывает в сторону. Я задыхаюсь, лежа на сиденье, и слышу голос водителя:

— Господин, там, кажется, Громов.

— Варварское отродье!

Я замираю и будто воскресаю вновь. Цепляюсь за кожаные сиденья, подтягиваюсь, выглядываю из-за подголовника.

Ох! Прямо перед нами я вижу два черных внедорожника. Один огромный, что больше походит на танк и принадлежит Артёму. Второй поменьше, на котором мы следовали в укрытие. Где остальные машины — не знаю.

А рядом стоит Он. Мой Гром. Сильный. Безупречный. И взгляд его не дрогнет, а спалит, в пыль разотрет обидчиков. Артём спокоен, у него ровная осанка. В одной руке он держит пистолет, другую крепко сжимает в кулак.

Громов смотрит точно на то авто, в котором нахожусь я. Он чувствует меня даже через толщу стали.

За плечами лидера я вижу Его — здоровенного черного медведя и обладателя дефективной родственницы. Главного наемника. И вид у него яростный. А это я еще не говорила, что учудила его ненормальная бабка!

От несокрушимости мужчин у меня дух захватывает, а сердце колотится в тревоге.

Больше никого нет и мне горько осознавать, что, возможно, я больше не увижу знакомых лиц безымянных наемников Громова.

— Оставайся здесь, Куннэй. — Приказывает Айхан.

Он берет оружие. Дыхание моментально учащается, у меня начинается паника. Хватаю Якута за рукав, но влажные пальцы соскальзывают, и мужчина распахивает дверцу авто. Выходит. Водитель следует за ним.

Стеклянными глазами озираюсь по сторонам. Из второй вражеской тачки вываливаются головорезы Якута. Такие же тощие и длинные, как сам Алмазный король.

Я, словно загнанный зверь, метаюсь по салону, как в клетке — чертов водитель заблокировал замки.

Громов никогда не проигрывает, он умирал сотню раз. А что если сейчас будет последний?

В воздухе повисает напряжение, настолько гнетущее, что у меня немеют пальцы на руках и ногах. С замиранием сердца я переползаю на место водителя. Мне ничего не остается, кроме как ждать исхода, и каждая секунда растягивается в мучительную вечность.

Айхан с головорезами медленно обходят машины и становятся напротив Громова и Замута. Якуты предельно сконцентрированы, подобно снежным барсам.

Я прикусываю губу и даже перестаю слышать звук работающего мотора. Нервно ёрзаю. Открываю рот, когда Артём резко переводит взгляд на меня, а потом влево. Хмурюсь, но через мгновенье будто получаю разряд током. Понимаю его намек.

Размахиваюсь и что есть сил жму на сигнал внедорожника. Вздрагиваю от гудка, а Якутские исчадия от неожиданности теряют контроль.

На самую малость, но даже этого достаточно, чтобы пространство тут же заполнилось стрельбой. Ледяные головорезы падают на асфальт.

Я вижу Айхана. Его белый пиджак пропитан кровью. Якут роняет оружие, хватается за плечо, дергается и словно подлетает к перилам моста. Ловко минует преграду. Громов целится и отпускает курок. Попадает Якуту в спину.

Я смотрю на летящего в реку Айхана. Артём сплевывает на асфальт и ладонью стирает брызги чужой крови со своего лица.

Я догадываюсь нажать кнопку разблокировки двери, выскакиваю из машины и бегу. Кидаюсь на шею Громова со слезами. В голове каша. Всхлипываю, хочу на ручки, язык заплетается, жалуюсь:

— Он говорил, что сделает меня своей любовницей.

— Ух, какой нехороший. Гандон. — Как всегда, пытается иронизировать Громов, поглаживая меня по макушке, как маленькую.

От рубашки Артёма пахнет апельсинами. И этот аромат действует на меня опьяняюще. Ноги слабеют, повисаю на Громове.

— Глафира…

— Я в курсе. — Намного тверже отвечает Артём и оборачивается к Замуту. — Ты знаешь, что делать с предателями.

Отстраняюсь и перевожу внимание на бойца. Я словно на себе прочувствовала ту боль разочарования, которая отражается в темных глазах наемника. Замут нервно закуривает и опускает голову. Пялится на асфальт. Дверца белоснежного авто открывается, и оттуда крадется Глафира.

— Внучок, это все клевета! Не верь им. Наговаривают.

Сигарета в мужских пальцах тлеет за считаные секунды. Замут выбрасывает окурок, опять достает пистолет из кобуры и надевает глушитель. Не спеша движется навстречу Глафире.

— Бабка, вот хули тебе на старости лет не жилось спокойно?..

Ровняется с названной родственницей.

— Врут, врут черти. Я люблю тебя, Замут.

— Я тоже тебя люблю. — Глухо отвечает наемник. Обнимает скрученную старуху за плечи, уводит.

— Куда мы идем?

— Под мост.

И не придумали тех слов, чтобы я смогла вам описать состояние Замута. Ему опалили душу, сердце вырвали из груди.

Тяжко вздыхаю.

Громов касается моей талии и насильно разворачивает, чтоб не смотрела. Тащит к внедорожнику, усаживает на переднее сиденье. Сам падает за руль. Для него кровопролитный ад — привычная реальность. Я, наверное, на следующей неделе запишусь к психологу. Или в санаторий слягу. А может, и то, и другое. Сейчас бы выпить. Глубоко и часто дышу, тру глаза.

— Как ты нашел нас? Как Аришка?

У меня путаются мысли, плохо соображаю.

— Дочь в безопасности. — Не дожидаясь Замута, Громов заводит мотор и разворачивает машину. — Мы сейчас едем за ней.

— А враги? Это безопасно?

— Столыпин — покойничек, больше не потревожит. А Айхан подохнет в реке. С двумя ранениями он не выживет.

Не выживет. Как и Касым. На глазах появляются уже привычные слезы.

— Касым… он…

— Да, Вероника. — Громов отвечает сдержанно и не скулит, в отличие от меня. Достает из кармана маленькую круглую фигнюшку и проворачивает ее в пальцах. Потом достает из бардачка пластиковый переходник, укладывает кружок внутрь и подключает к своему смартфону. — Второй жучок на тебе.

— Чего? Жучок? Ты следил за мной, Громов?

Но где? Неужели Артём вживил мне его под кожу? На мне только одежда, даже сумочки нет и телефона.

— Не я, а Касым. Вспоминай, Фортуна.

Я теряюсь, и руки словно сами тянутся через испорченную кофту к лифу. Достают золотой кулон с изумрудом.

— Как интимно. — Дергает бровью, наблюдая за моими движениями.

— Не смешно. Вообще.

Атмосфера вновь сменяется напряжением. Повисает немая пауза, и Громов лишь прибавляет скорости.

— Артём…

— После того как ты выпрыгнула из машины, я позвонил Замуту. Я не Столыпин и не Айхан. В моих рядах только грамотно отобранные бойцы. Им удалось ликвидировать ублюдков без потерь. За исключением двух бунтовщиков, что пытались разнести дом, пока я был в отключке. Я отвез Аришку в безопасное место и тут же помчался обратно. Догадывался, что ты осталась в лесу. Живой или мертвой. Там меня уже встречал Замут. Я увидел смятую от колес траву и решил пройтись следом. Боец остался ждать меня у дороги. Я лично нашел Касыма.

Громов резко замокает и сжимает руль. Он не смотрит на меня, а прожигает дорогу. Я трясусь от страха и отчаяния, потому что стала забывать, кого на самом деле я выбрала себе в мужчины. Напомнил.

— И? Артём, пожалуйста…

— В жучке была не только функция слежения, а еще прослушка, Фортуна. Я знаю все. То, о чем бы вы никогда в жизни ни рассказали мне вместе с Касымом. — И нет в его голосе сомненья. Ровно. Жестко отчеканивает каждое слово Громов. — Он любил тебя. А ты? Ответь. ВЕРОНИЧКА.

— Боже! Нет! Конечно, нет, Артём!

В ужасе подпрыгиваю и заваливаюсь от резкого дорожного поворота. Громов по трассе летит бешено. Растворяя свою злость в скорости.

— Ты его поцеловала?

— Нет!

— Допустим. — Громов усмехается не радостно, скорее с сожалением.

— А как ты думаешь, Фортуна, лидер бы проигнорировал этот факт? Под руководством которого целая армия преступников, армия убийц, перед которыми единожды проявив слабость, можешь не проснуться на следующий день. Объективно.

Я не верю. Я сплю, и мне снится кошмар. Да, я знала, на что шла, и отдавала отчет своим решениям. Если бы не хотела связать судьбу с криминальным мужчиной, смогла бы договориться с Громовым. Позволила ему общаться с дочерью без моего присутствия. Но я полюбила Артёма. С первого дня и взгляда. Еще семь лет назад, когда увидела его в тесной подсобке ювелирного магазина.

— Касым этого не заслужил. Он не позволял себе лишнего!

Громов смотрит на меня, как на умалишенную. А может, я действительно сошла с ума?

— Я похож на идиота? Взгляни на ситуацию моими глазами и пойми.

Мне жалко Касыма и Громова. Я ненавижу себя и свою внешность. Лучше бы родилась обезьяной.

Мы проезжаем лес, и прямо перед глазами возникает дачный поселок. Двигаемся по тесным улочкам. Останавливаемся у небольшого домика. Громов заглушает мотор и раздраженно сопит.

— Приехали. — Осматривает меня внимательно. — Вытри слезы и не пугай нашу дочь. Я поступил правильно. Касыму сейчас гораздо лучше, чем было бы на моей службе.

Выпрыгиваю из машины, всем своим видом показывая недовольство, иду к деревянной калитке.

— С другой стороны крючок.

Настигает Громов, тянется через меня, распахивает створку и пропускает вперед. Я вижу дом, каменную дорожку и фруктово-ягодный сад. Двор заброшен. Неудивительно, ведь Громов явно не смахивает на веселого дачника. А вот я бы здесь летом насажала хризантем и развела огородик.

За домом слышу приглушенный женский голос:

— Деточка, два накида и через петельку.

Я настораживаюсь, обнимаю себя руками и скорее иду на звук. Обхожу дом, а за ним на лавочке вижу Арину в компании пожилой женщины. Меня на инстинктах охватывает ужас. Теряюсь, оборачиваюсь на Артёма.

— Ей можно доверять.

— Громов, ты уже говорил так про одну бабку.

— Спокойно, это Зоя, соседка по даче.

— Папочка! — Кричит моя маленькая Аришенька и откидывает начатый шарф со спицами на колени соседке.

Смеется доченька, бежит к нам. А глазенки счастливые. Светятся. Мелким вихрем проносится мимо меня прямиком в теплые объятья ближайшего родственника. Идиллия.

— А маму тоже поцеловать не хочешь?! — возмущаюсь.

— Хочу.

Хитринка жмется к Громову и поглаживает крохотной ладошкой его колючую щеку. Вот точно принцесса и дракон. С одинаковыми глазами. А мать вообще-то жизнью ради вас рисковала — ворчу мысленно секунды три. Не выдерживаю и сама усаживаюсь рядом. Одной рукой обнимаю Аришку, второй Громова.

Эх, знала бы дочь, насколько сильный, властный и могущественный у нее отец. Возможно, я расскажу ей обо всем с самого начала. Расскажу обязательно. Лет через двадцать. И посоветую выбрать себе в мужья юриста или предпринимателя. Достаточно криминала для нашей семьи. Хотя не уверена, как бы Громов отреагировал на будущего зятя.

— Папа Артём, а ты женишься на моей маме? Она же красивая, да?

Ай да Арина! И мы с Громовым переглядываемся удивленно. Арина не из тех, кто будет терпеть побегульки в кулуарах, она человек грамотный. За официальность. Сама себе выбрала отца, сейчас устраивает личную жизнь матери.

— Женюсь.

— Это хорошо. Киндер принес?

Протягивает ладошку и шевелит пальчиками, мол, давай уже скорее.

— С твоей хваткой, Арина Артёмовна, не стыдно будет оставить в наследство целую империю. Всех за пояс заткнешь!

Громов доволен как никогда. Он расплачивается с соседкой тысячной купюрой, возвращается к нам, берет Арину и меня за руки.

— Идемте, девочки.

Арина счастлива, я не очень. Мне нужно время, чтобы отойти от пережитого. Попытаться подавить чувство вины. Оно гложет меня.

Мы усаживаемся с Ариной на заднее сиденье. Громов заводит мотор и управляет внедорожником с особой внимательностью. Не знаю, что у него в голове творится. Артём, как всегда, сохраняет выдержку. Возможно, устранив Касыма, он, наконец, успокоился. И не подпустит больше наемников ко мне так близко.

Незаметно утираю слезу.

Доченька уснула у меня на коленях. Поглаживаю ее мягкие золотистые волосы, искоса контролирую Громова. Всю дорогу он не проронил ни слова. Даже двигаясь по городу, о чем-то размышлял. Мы подъезжаем к особняку, и уже издали я вижу знакомые черные авто и двух безымянных наемников.

— Сразу идите в дом, Фортуна. — Приказывает Артём и глушит внедорожник у забора.

Он любит нас — без сомнения, но сейчас ему придется решать дела посерьезнее. Я завожу Арину внутрь пустынного дома. Мою ей руки, переодеваю. Дергаюсь, как на иголках, и в комнате выпиваю тройную дозу седативного. Аппетита нет, валяюсь на постели, пока дочь смотрит мультики. Медленно моргаю.

— Ариш, полежи со мной.

Забираю доченьку к себе и вырубаюсь.

Вздрагиваю и мутным взглядом смотрю на часы. Успокоительного хватило ровно на двадцать минут, а после сердце снова схватывает тахикардией. Арина дремлет.

Я решаю потихоньку спуститься в кухню. В горле пересохло до першения. Шагаю вниз и собираюсь свернуть к крану, но останавливаюсь в гостиной и залипаю у окна, за которым видно скрытую часть двора и бетонные ангары.

Я вижу, как горит свет в лечебнице, и нервно сглатываю. Я помню это чудовищное место. Очевидно, сейчас оно опять заполнено болью. Уцелевшие бойцы зализывают раны. И представить боюсь, что они сейчас испытывают.

Рядом с входом я вижу лидера в компании неизвестного наемника. Щурюсь, вглядываюсь и разочарованно хмыкаю. Громов пополнил недостающие ряды, срубив одну пешку и заменив ее на другую.

Разворачиваюсь и на цыпочках крадусь к входной двери, бесшумно открываю, выскальзываю, обхожу особняк и прячусь за углом.

Громов суров и величествен. Морально поддерживает свою армию в тяжелые минуты. Он измотан, но не может позволить себе отдых, в отличие от нас с дочкой.

Дает указание новенькому:

— Сегодня же отправляйся в Якутию. У Тамерлана, как выяснилось, был еще один ребенок. Нужно уничтожить раз и навсегда этих тварей. Забрать рудник. Нельзя допустить, чтобы младший Хамаров явился к нам с расправой.

А новенький кивает. На нем белоснежная рубашка, обтягивает впечатляющую спину. Черные брюки, дорогой ремень и туфли. Он брюнет, его волосы аккуратно зачесаны назад. Кривлюсь в усмешке — наемник больше походит на голливудского актера, а не на страшилищ из преисподней Громова. Он статный и очень напоминает самого лидера. И где только Артём его нашел?

Пожалуй, суну-ка я нос не в свое дело. Я же все-таки женщина предводителя и должна быть в курсе.

Задираю тот самый нос и, будто случайно гуляя, подхожу к мужчинам. Громов сразу же меня замечает. Осуждающе вздыхает, но ничего не говорит. Он уже привык к моей любознательности. Почти смирился.

А вот визави словно лимон зажевал. Наемник совершенно не знаком со мной, но смотрит так, будто терпеть не может. Давит своей энергетикой.

Осматриваю брюнета в ответ на его немое хамство. Чуть вздернутый нос, черные глаза, ухоженная щетина. Ролекс золотой на широком запястье. Я бы могла назвать его красавцем, однако…

— Сергеевна, какого хрена? Дыру прожжешь! Так нужно. И мне, если тебе так интересно, не нравится этот прикид!

— Замут?!

— А кто еще? Хватит пялиться! Без твоего взгляда тошно…

Ну ничего себе! Кто Он? Покажите мне того героя, кто отмыл Замута, подстриг и сбрил его отвратительную длиннющую бороду! Я выпишу премию стилисту, что подобрал наемнику модную одежду. Сейчас его образ совершенно другой. Встретив Замута на улице, не узнала бы точно. Он оказался моложе, чем я думала, хотя доподлинно никому не известен его возраст. Да и желающих не было проявить интерес глубже. А наемнику и так нормально.

Оборачиваюсь к Артёму:

— Что-то случилось?

— Нет, Вероника, — укладывает свою руку мне на талию. — У нас все хорошо, а вот на Замута возложена главная миссия.