Жених моей сестры

Глава 13. Персиковый черный

Рисование помогает переключиться, и в какой-то момент я настолько увлекаюсь портретом, что пропускаю тот момент, когда модели надо давать перерыв.

– Анюта… – негромко зовет меня Яр. – Неловко тебя отвлекать, но у меня уже нога затекла.

– Ой, прости, – я бросаю взгляд на часы и понимаю, что он сидит неподвижно почти полтора часа. – Давай десять минут отдыха, ладно? А я как раз краски возьму, можно уже подмалевок делать.

– Что делать? – спрашивает Яр, с таким удовольствием потягиваясь и разминая затёкшие мышцы, что от него взгляд оторвать невозможно.

– Подмалевок, – объясняю я. – Это ну… типа такой эскиз, но в цвете. Грубая проработка цветовых пятен. Я ее сделаю акрилом, а потом поверх буду маслом писать уже детально.

– А почему акрилом? – с неподдельным интересом спрашивает Яр. – Я думал, ты все маслом делать собираешься.

– Это был бы идеальный вариант, но тогда подмалевок должен неделю сохнуть, не меньше. Иначе нижний слой потрескается. А у нас нет столько времени.

– Круто, что ты так во всем этом разбираешься, – улыбается мне Яр. – Для меня это все темный лес.

– Если хочешь, я могу объяснить тебе разницу между маслом и акрилом, – осторожно предлагаю я.

– Конечно, хочу. Рассказывай.

Неужели ему и правда интересно это слушать? Я так привыкла, что всем плевать на мое увлечение живописью и на мои рисунки, что стала воспринимать это как данность, и поэтому мне очень непривычно слышать эти любопытные вопросы. Но в то же время приятно.

Так приятно, что я старательно удерживаю себя от того, чтобы не вывалить на голову Яру всю имеющуюся у меня информацию о типах красок, холстах и живописных техниках. Стараюсь выбрать только самое важное, но все равно увлекаюсь и вдохновенно рассказываю Яру о том, какая марка масляных красок самая классная. Кто бы мог подумать, что так приятно рассказывать о том, что ты любишь, другому человеку. Важному для тебя человеку.

Перерыв пролетает мгновенно, и надо снова приниматься за работу. И вот тут возникает проблема.

– Ты не так сидел, – говорю я, когда взбодрившийся Яр приземляется на стул. Все еще ослепительно прекрасный в своей наготе, едва прикрытой трусами оттенка персиковый черный.

– Так, – возражает он.

– Нет, не так. Свет под другим углом падал и ноги по-другому были раздвинуты.

– Я не помню, значит, – пожимает он плечами. – Поправь, как надо.

Поправь?!

То есть я сейчас должна подойти к нему и… потрогать его?

– Нюта?

– Д-да, – дрогнувшим голосом говорю я. – Сейчас. Конечно.

Каждый шаг, приближающий меня к Яру, кажется очень тяжелым, словно на ногах у меня гири. А во рту от волнения все пересыхает.

Я медленно подхожу к нему, кладу руки на его обнаженные, твердые как камень, бедра, и, вместо того, чтобы быстро придать им нужное положение, замираю, чувствуя тепло его тела. А потом, не удержавшись от соблазна, осторожно веду ладонями по обнаженной коже, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими касаниями.

Тонкий хлопок белья не скрывает реакцию Яра на меня. Это однозначная эрекция, которой он не стыдится. И это возбуждает и меня тоже, хоть я с этим и борюсь.

– Нюта, – жарко выдыхает Яр. И вдруг дергает меня к себе так, что я приземляюсь к нему на колени. А под моими ягодицами оказывается то самое твердое, напряженное, мужское…

– Это нечестно! – вскрикиваю я и краснею.

– Да, я вообще тот еще мудак, – соглашается Яр, обнимая меня и жадно целуя. Но едва наши языки касаются друг друга, как вдруг раздается требовательная трель телефона. Мелодия незнакомая, значит, это не мой.

– Черт, надо ответить, прости, – он со стоном поднимается, продолжая держать меня на руках, идет к столу и берет оттуда мобильник. – Да, Дим? Молись, чтобы ты мне звонил сейчас по важному делу, потому что иначе… в смысле сегодня? Ты гонишь. Нет, правда? Блядь…. Да… я буду. Конечно, буду.

Яр нажимает на отбой, осторожно ставит меня на пол и смотрит на меня неожиданно растерянным взглядом.

– Нют, я понимаю, что это херово звучит, но мне надо уехать. Прямо сейчас. У меня друг проездом в городе, у него вечером уже самолет, и мы давно договаривались с ребятами пообедать все вместе, пока он тут. Вообще из головы вылетело, что это, блин, сегодня.

– Конечно, я понимаю, – я стараюсь сдержать разочарование. – Не проблема.

Яр замирает, словно о чем-то напряженно думает, а потом вдруг спрашивает:

– А ты не хочешь поехать… со мной?

– На обед с твоими друзьями? – Мне кажется, что я ослышалась.

– Все верно, – кивает Яр. – На обед с моими друзьями.

Я ошарашенно молчу.

Он как-то по-своему истолковывает мое молчание и с усмешкой говорит:

– Не бойся, они все нормальные ребята: не из бизнес-сферы. Самый неприятный человек из всей нашей компании – это я. Но ко мне ты вроде уже привыкла.

Самоирония от Ярослава Горчакова – это так неожиданно, что я искренне смеюсь.

– Тебя я как-нибудь переживу.

– Тогда дай мне пять минут, я оденусь, и поедем, – распоряжается он. – Заодно пообедаешь.

– А… нормально, что я с тобой пойду? – неловко спрашиваю я. – Это ничем нам не будет грозить?

– А что, общаться с родственниками своей невесты – это какое-то преступление? – хмуро интересуется Яр, застегивая штаны. Слово «невеста» он произносит, слегка скривив свои красивые губы.

– Нет, но…

– Ну и все. Какие тогда вопросы.

Я все еще не уверена в том, что это хорошая идея. Но то, что Яр вдруг позволяет мне заглянуть в ту сферу его жизни, которая обычно открыта только для самых близких, слишком подкупает. И я не могу отказаться от этого шанса. Поэтому просто киваю и накрываю мольберт тканью.

***

Я почему-то жду, что встреча будет проходить в каком-то пафосном месте, поэтому очень удивляюсь, когда Яр тормозит на парковке у ничем не примечательного сетевого ресторана.

– А мы… здесь?

– Да, – кивает он. – Тёма не очень… хм, короче, у него все непросто с деньгами, и мы стараемся выбирать такие места, чтобы ему тоже было норм. Платить за себя он не разрешает. Еще скажи спасибо, что мы тут встретились, потому что он нас уговаривал идти в котокафе.

– Куда?! – я пытаюсь удержаться от смеха, но у меня не получается.

– Не смешно, – кисло замечает Яр.

– Да-да, конечно. Блин… – я снова заливисто хохочу, стоит мне представить сурового Яра в таком месте и его недовольный взгляд, когда какой-нибудь кот оставит шерсть на его брендовых брюках.

– Тёмка просто помешан на кошках, – со вздохом поясняет Яр. – Так что если не готова к получасовой лекции на эту тему, лучше не произноси при нем слово «кот».

– Поняла, – киваю я, отсмеявшись. – А про остальных твоих друзей ты мне что-нибудь скажешь?

Яр задумчиво трет подбородок.

– Ну… Дима живет в Страсбурге, он юрист, довольно успешный. Уехал туда учиться сразу после школы по какому-то гранту. Собственно, в честь его приезда мы и встречаемся. А Рома… Даже не знаю. Ну он обычный, только… – он вдруг ухмыляется. – Ему с девушками пиздец как не везет. Ладно, Нют, пойдем, а то мы и так уже опоздали.

Мы выходим из машины и идем к ресторану. У меня как камень с души упал, когда я поняла, что это не будет обед в каком-то шикарном месте, потому что там я в своих простых джинсах и футболке чувствовала бы себя неловко.

Внутри нас уже ждут: трое парней, сидящих за большим столом у окна, окликают Яра и машут ему рукой. Я быстро оглядываю их. Так, ну вот этот с широкими плечами, кровожадным лицом и кривоватым носом – это наверняка Рома, у кого с девушками не складывается. В пиджаке и рубашке – юрист Дима. А тот, который с взлохмаченными волосами и в пестром хипстерском свитере, едва не падающим с костлявого плеча – сто процентов любитель кошек Тема.

Поэтому меня ужасно удивляет, когда именно этот хипстер вскакивает и несется к Яру, обнимая его и хлопая по спине, а Яр ухмыляется как мальчишка и шутливо толкает его кулаком в плечо:

– Димон, ты там вообще жрешь что-нибудь в своем Страсбурге? На тебя скоро шторы можно будет вешать.

– Да иди ты нахер, – фыркает лохматый тощий Дима и подтягивает драные джинсы (как-то я иначе себе представляла успешных европейских юристов, если честно). – Я просто веган, понял?

– Пиздец, как тебя Европа испортила, – цокает языком Яр и со смехом уворачивается от неласкового тычка в спину.

– Нет, ну вы посмотрите на него, – ворчит Дима. – Два года меня не видел, и первое, что сделал – начал меня обсирать. Скотина ты, Горчаков.

– А то ты не знал, – лыбится Яр, а я завороженно наблюдаю за ним, потому что вот таким – веселым, расслабленным, сразу помолодевшим на несколько лет – я, кажется, его еще не видела.

Вместе с Димой, который все еще обиженно фыркает, мы подходим к столику, где нас ждут остальные ребята.

– Вау, Горчаков, это невеста твоя что ли? – присвистывает парень в костюме. – Милая девушка, соболезную, что вам придется выходить замуж за этого трудоголика. Надеюсь, на вас он не забивает хер, потому что на своих друзей – да!

– Хорош пиздеть, Ром, – недовольно хмурится Яр. – И это вообще-то Нюта, сестра моей невесты. Так что повежливее, ладно?

– А где сама невеста? – грубовато интересуется тот, что с перебитым носом. – Прячешь ее от нас?

– Невеста в Милане сейчас, – неохотно цедит Яр, сразу становясь напряженным. – На свадьбу придете и увидите.

– Ого, а сестра невесты у нас как, свободна? – сразу же оживляется тот, что в костюме.

Я теряюсь от такой прямоты и с паникой во взгляде смотрю на Яра, который хмурится еще сильнее и молчит.

– Э-э-э, ну… – мычу я, не зная, что сказать. – Ну, наверное, да…

– Офигеть! – шумно радуется этот, в костюме, и как-то так получается, что за стол я сажусь рядом с ним. С другой стороны от меня приземляется настороженный, хмурый Яр.

Ребята еще раз мне представляются, и я понимаю, что не угадала вообще ни разу. Потому что тощий хипстер – это юрист Дима, симпатичный парень в костюме – невезучий на девушек Рома, а мрачный, с жутковатого вида рожей – Тёма, любитель котиков, а по совместительству боксер.

Несмотря на то, что я их всех вижу в первый раз, неловкость проходит очень быстро, и уже через несколько минут я смеюсь вместе со всеми, когда они вспоминают школьные истории. Оказывается, они все четверо из одного класса. Я почему-то думала, что Яр ходил в какую-то частную школу, поэтому меня это приятно удивляет.

Нам приносят салаты, и Тема пытается уговорить официанта, расставляющего тарелки, взять какого-то котенка из приюта. У него в итоге не выходит, но он не отчаивается.

– Нюта, а тебе не нужен котенок? – строго спрашивает он меня. Несмотря на мрачное грубоватое лицо, взгляд у него очень добрый.

– Нет, прости, – я улыбаюсь и качаю головой. – У мамы аллергия на шерсть, поэтому у нас из животных только папины рыбки.

– Есть кошки без шерсти, – не сдается Тема. – Сфинксы. Они очень милые, хочешь покажу фотки?

– Отстань от девушки, – вдруг вмешивается Рома, а Яр в этот момент так сильно сжимает челюсти, что у него прорисовываются желваки. – Нюта, лучше расскажи нам о себе. Чем ты занимаешься?

Я хочу сказать, что ничем, но Яр вдруг отвечает за меня.

– Она художница.

Я первый раз слышу такое определение в отношении себя. И сначала хочется все отрицать и сказать, что я еще не заслужила так называться, но парни уже оживляются.

– Вау!

– Круто как.

– Охренеть вообще. А что ты сейчас рисуешь?

– Ярослава, – не подумав, выдаю я.

– А как ты его рисуешь? Голого? – бесхитростно спрашивает Тема.

Парни переглядываются, а потом дружно гогочут.

– Нет, конечно! В одежде! – протестую я, но краснею, против воли вспоминая, как Яр сидел напротив меня в одних черных трусах.

– Слышь, Горчаков, а покажешь потом, что вышло?

– Не покажу, – отбривает Яр. – Вы, черти, все равно нихрена в искусстве не разбираетесь.

– Так все-таки ты там голый, да?

– Идите нахер, серьезно!

Обед идет дальше, и мне безумно нравится наблюдать за тем, как Яр разговаривает с друзьями, какой он другой в их компании. Единственное, что меня напрягает – знаки внимания от Ромы. Он подливает мне минеральной воды в стакан, когда она заканчивается, расспрашивает меня о моих планах и картинах, рассказывает что-то о себе и даже, увлекшись, осторожно касается моей ладони.

Я тут же убираю руку, но успеваю заметить вспыхнувший злостью взгляд Яра, который это видит.

Через час Дима вздыхает и говорит, что ему пора в аэропорт и что такси скоро приедет. Парни расплачиваются, деля счет на четверых.

– Я заплачу за Нюту, – тут же вызывается Рома.

– Я уже заплатил, – цедит Яр с таким мрачным видом, что тот не рискует спорить и вместо этого обращается ко мне:

– Нюта, а ты не хочешь выпить кофе с пирожными? Тут неподалеку классная кофейня, я тебя приглашаю! Посидим, поболтаем, а я тебя потом домой отвезу.

– Рома, блядь, – почти рычит Яр. – Ты можешь свой недотрах в другом месте компенсировать? Отъебись от Нюты, я за нее отвечаю, понял?

– Понял, понял! – примирительно поднимает руки Рома. Но когда Яр отвлекается, сует мне салфетку с номером телефона и шепчет быстро: – Позвони, когда большой брат перестанет следить за тобой. Ты классная.

Я машинально прячу салфетку в сумку, хотя звонить ему не собираюсь. Никогда.

Нет, Рома довольно милый, хоть и немного навязчивый, но для меня сейчас существует только один парень. Тот, который так сильно хлопает дверцей машины, когда мы в нее садимся, что даже стекла дрожат.

Настроение у Яра после так хорошо прошедшего обеда с друзьями – ужасное. Он злой. Очень злой.

И я не понимаю почему.