Женский пол

РАССЕЛ. Ты не знаешь, что такое женская особь, бесполое чудище![71]

Как ни странно, но слово female, женская особь, этимологически не связано со словом male, мужская особь. Последнее ведет свое происхождение — через французский язык — от masculus, уменьшительной формы латинского mās, которое также означало «мужскую особь» применительно к животным. («Дальнейшая этимология неизвестна», — зловеще сообщает «Оксфордский словарь английского языка»). Первое слово, хотя оно тоже пришло через французский, происходит от уменьшительной формы латинского fēmina, «женщина», старой формы причастия, означающего что-то вроде «кормящая грудью». В индоевропейской реконструкции female оказывается дальним родственником более чем двух десятков английских слов, включая fecund (плодородный), felicity (счастье), fennel (фенхель), fetus (плод), affiliate (дочерний) и effete (изнеженный), а также fellatio от латинского fellāre, «сосать член».

Уже начиная с XIV века слово female обозначало женщин, подчеркивая их способность к деторождению, но, вероятно, специальное значение «человеческое млекопитающее женского пола» оно приобрело только с расцветом биологических наук в XIX веке. Джеймс Марион Симс, известный как отец гинекологии, создал эту дисциплину на американском Юге в период, предшествующий Гражданской войне, проводя операции на рабынях у себя на заднем дворе, часто без анестезии — и, разумеется, без их согласия. Как показал недавно Си Райли Снортон с опорой на документы, различие между биологическими женскими особями и женщинами как социальной категорией, ни в коей мере не вытекающее из нейтрального научного наблюдения, проводилось именно для того, чтобы подневольные чернокожие женщины были признаны женскими особями (что позволило бы применить результаты исследований Симса к пациенткам из благородного белого общества), не получая при этом статуса социального и юридического субъекта[72]. Иными словами, пол был произведен ровно в той ситуации, в которой гендер отрицался. В этом смысле женская особь всегда была неполноценным человеком.

В XX веке благодаря исследованиям французского эндокринолога Альфреда Жоста женскость стала пониматься не просто как пол, а как базовый пол зародыша млекопитающего. Гинеколог Марси Бауэрс, одной из первых занявшаяся корректирующими операциями при переходе из мужчины в женщину, описывая метод вагинопластики, который она многие годы оттачивала на практике, ссылается именно на этот принцип современной эмбриологии.

«Поскольку на ранних стадиях развития эмбриона у всех имеются женские гениталии, цель процедуры в том, чтобы обратить вспять нынешнюю анатомию, вернув ее к белее ранней конфигурации», — объясняется на ее сайте[73]. Идея в том, что человеческий эмбрион, как и эмбрионы большинства млекопитающих, исходно является женским, превращаясь в мужской только с появлением маскулинизирующего агента; поэтому вагина может быть создана из пениса, если хирургическим путем отмотать назад ленту ранней половой дифференциации.

Этот феномен развития, по сути дела, переворачивает библейский миф о том, что Ева была создана во вторую очередь, сотворена Творцом из ребра Адама — отсюда термин «принцип Адама», введенный в одноименной книге неоднозначным сексологом Джоном Мани. Он дает довольно причудливое определение этого принципа:

Если бы история Адама и Евы писалась в институте эмбриологических исследований XX века, Ева была бы создана первой. Потом, возможно, с небес спустился бы архангел со шприцем, наполненным тестостероном, гормоном мужественности, и тогда сочетание Евы и тестостерона произвело бы на свет Адама. Эта короткая притча — вовсе не далекий от реальности плод неуемного воображения. Она основана на научных данных современной эмбриологии, которая не оставляет никаких сомнений в том, что естественный порядок вещей — это сначала Ева, потом Адам[74].

Мани явно допустил путаницу в названиях — принцип должен был называться принципом Евы, учитывая, что в притче Ева, скажем так, принципиальна. Но почему-то мужчина получается у Мани в итоге еще более впечатляющим, чем раньше: гормональное чудо, накачанное упавшими с небес стимуляторами. В качестве доказательства принципа Адама Мани приводит свои исследования синдрома нечувствительности к андрогенам, нарушения, при котором человек от рождения не реагирует на свою Y-хромосому и выглядит, говоря словами доброго доктора, «как идеальная женская особь»[75]. Здесь Мани едва удается скрыть свой энтузиазм:

Не испытывая конкуренции со стороны мужского гормона, тестикулярный эстроген блестяще справляется с созданием женской особи. У нее может оказаться такая привлекательная внешность, что в некоторых случаях она сможет зарабатывать на жизнь моделью. Такова сила Евы, проглядывающей, несмотря на вечное заточение, даже в самом бородатом, басовитом, андрогинизированном герое-мачо![76]

Понимает ли он, о чем говорит?