«Для мужчины ебля — защита от желания быть женщиной», — заявляет «Манифест ОТБРОС»[81]. Парадокс мужского либидо в том, что оно не очень-то мужское. Нигде это сегодня не очевидно так, как в «мужесфере», той части интернета с чудовищным названием. куда пикаперы, борцы за права мужчин, инцелы, «Мужчины, идущие своим путем» и прочие альт-правые сообщества стекаются поплакать над своей долей, обменяться полезными советами и дать выход своей ненависти к женщинам и расизму, не опасаясь того, что их за это накажут. Основа мужесферы — убежденность в том, что мужчины, преимущественно белые, хотя и не всегда, за последние пятьдесят лет утратили свой статус, прежде всего благодаря подъему феминизма. Осознать этот факт — значит принять красную таблетку: образ из фильма «Матрица» 1999 года, в котором главный герой, хакер по имени Нео, встает перед выбором между красной и синей таблетками. Синяя вернет Нео в его симулированную повседневную жизнь, стерев память о предложенном ему выборе; красная, которую он в итоге выбирает, перенесет его из Матрицы в реальный мир, в котором человечество поработили разумные машины. В последние годы альт-правые присвоили себе эту сцену как иносказание о способности видеть правду вопреки феминистской промывке мозгов: феминизм — это болезнь, все женщины хотят, чтобы ими командовали, а хорошие парни приходят к финишу последними.
Конечно, возможна и другая интерпретация красной таблетки. Транс-женщины утверждали, что «Матрица» рисует аллегорию гендерного перехода, по меньшей мере с 2012 года[82], когда режиссер Лана Вачовски, общаясь с прессой по случаю выхода фильма «Облачный атлас», совершила каминг-аут как трансгендерная женщина. (Ее сестра и соавтор Лилли последовала ее примеру в 2016‑м.) В сюжете легко обнаружить символизм: двойная жизнь Томаса Андерсона (хакера по ночам), имя, которое он выбрал (Нео), его смутное, но невыносимое чувство, что с миром что-то не так («заноза в мозгу», как называет это лидер повстанцев Морфеус[83]). Нео испытывает дисфорию. Матрица — бинарная гендерная система. Ну вы меня поняли.
Есть, наконец, сама красная таблетка — не столько метафора гормональной терапии, сколько самый настоящий гормон. В интернете многие писали, что в 1990‑е рецептурный эстроген действительно был красным: таблетка «Премарин» 0,626 мг, полученная, в стиле «Матрицы», из мочи беременной кобылы, была темно-бордовой с шоколадным оттенком. Союзники транс-людей в Twitter сегодня радостно приводят этот факт («вообще-то, на самом деле…»), оспаривая присвоение сцены с красной таблеткой в альт-правой среде как иносказательного обозначения «пробуждения» от феминистской промывки мозгов.
Здесь есть зерно истины. Если отнестись к этому всерьез, то выходит, что недовольство краснотаблеточника из мужесферы иммигрантами, чернокожими и квирами — садистское выражение его собственной гендерной дисфории. При таком прочтении он — недоделанный мужчина, бета, застрявший в теле альфы, снедаемый желанием быть женского пола и делающий отчаянные попытки это желание подавить. Его желание усилить свою мужественность — не первичный, а вторичный защитный механизм. Окружающие считают его лидером, добытчиком, президентом; но больше всего он боится того, что они ошибаются. Он радикализуется — устраивает стрельбу в школе, возводит стену, — чтобы избежать перехода, подобно тому как некоторые закрытые транс-женщины идут в армию, чтобы из них «выбили девчонку».
Но есть еще один уровень. Даже если сестры Вачовски знали о «Премарине», они не могли предвидеть, что сегодня наиболее распространенная форма рецептурного эстрогена будет синей. Точнее, цвета аквамарина — крошечная, шероховатая таблетка эстрадиола по 2 мг производства израильской фармацевтической компании Teva, рассасывающаяся во рту. Сейчас я принимаю синюю таблетку два раза в день: одну с утра, едва проснувшись, и вторую перед сном, отправляя себя обратно в симуляцию. По этой логике тайная транс-женщина в «Матрице» — не мессианская фигура Нео, а Сайфер, гнусный предатель, согласившийся сдать Морфеуса машинам в обмен на то, чтобы его снова подключили к Матрице. «Счастье в неведении, — говорит он агентам, набив рот сочным несуществующим стейком (напомню, что cypher — старинное слово, обозначающее ноль). — Я не хочу ничего помнить. Ничего. Вы поняли?»[84]
Думаю, Валери бы одобрила гормональную терапию. В «Манифесте ОТБРОС» благосклонно говорится о футуристическом мире, в котором мужчины превращаются в женщин «посредством операции на мозге и нервной системе»[85]. Это было одним из мирных решений, предложенных ОТБРОС для тех немногих мужчин, которые выживут после революции. Другое решение, которое описано в примечании, напоминает «Матрицу»: обширная сеть виртуальной реальности, к которой мужчины будут добровольно подключаться, «чтобы пожить чужой жизнью». «У мужчины будут электронные возможности подключиться к любой конкретной женщине, какую он пожелает, и пристально за ней следить», — заявляет Валери, объясняя, что для женщин это «добрый и гуманный» способ обращаться с «бессчастными, увечными существами»[86].
Не в этом ли суть гендера — позволить кому-то другому жить за вас?