Жилец

Глава XII

– Что я еще могу сказать? По-моему, Дейзи обязана поехать. Нельзя все время делать только то, чего хочет твоя левая нога. Так уж устроен этот мир!

Миссис Бантинг, казалось, не обращалась ни к кому конкретно, хотя и муж, и падчерица находились в комнате. Она стояла у окна и смотрела прямо перед собой, не глядя ни на Бантинга, ни на Дейзи. Когда она говорила таким сердито-решительным безапелляционным тоном, домочадцам оставалось только повиноваться.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Дейзи взволнованно запротестовала:

– Не понимаю, почему мне нужно ехать, если я не хочу! Я ведь тебе помогаю, Эллен? Дела в доме идут не хуже, чем когда ты была совсем здорова…

– Я и сейчас здорова… совершенно здорова! – огрызнулась миссис Бантинг, обратив к падчерице бледное изможденное лицо и зло сверкая глазами.

– Мне так редко удается побыть с тобой и с отцом.

В голосе Дейзи послышались рыдания, и Бантинг обратил на жену укоризненный взгляд. Сестра покойной матери Дейзи, служившая домоправительницей в большом особняке на Белгрейв-сквер, прислала племяннице приглашение. «Семейство» уехало на Рождество в гости, и тетя Маргарет (Дейзи была ее крестницей) пригласила девушку провести у нее два-три дня.

Дейзи уже не раз гостила в просторных угрюмых комнатах цокольного этажа дома номер 100 по Белгрейв-сквер и убедилась в том, что это совсем не сладко. Тетя Маргарет принадлежала к числу тех слуг, которых современные наниматели ценят на вес золота, – то есть представителей старой закалки. Когда «семейство» бывало в отъезде, ее обязанностью (как она считала, почетной) было перемыть шестьдесят семь предметов из собрания очень ценного фарфора (они хранились в двух горках в гостиной), а кроме того – спать поочередно на всех кроватях, чтобы постели не отсыревали и не появился запах затхлости. Именно эти труды она намеревалась разделить с Дейзи, и при мысли о них девушке становилось плохо. Однако дело нужно было уладить без промедления. Письмо с вложенным в конверт телеграфным бланком пришло час назад, тетя Маргарет была не из тех, кто позволяет собой манкировать.

Разговоры о приглашении велись непрерывно с самого завтрака, и миссис Бантинг заявила сразу, что Дейзи должна ехать, раздумывать тут нечего и спорить не о чем. Спор тем не менее разгорелся, причем Бантинг впервые воспротивился воле жены. От этого, естественно, Эллен только укрепилась в своем решении.

– Девочка верно говорит, – заметил Бантинг, – здоровье у тебя не совсем в порядке. На днях тебе дважды становилось плохо, этого ты не можешь отрицать. Почему бы мне не сесть на омнибус и не посетить Маргарет? Я бы объяснил ей, как обстоят дела. Она поймет, не сомневайся!

– И думать забудь! – Миссис Бантинг раскипятилась почти так же, как падчерица. – Неужели я не имею права, как все люди, немного похандрить, а потом прийти в себя?

– Ну, пожалуйста, Эллен, скажи тете Маргарет, что не можешь без меня обойтись! – схватив ее за руки, взмолилась Дейзи. – Не хочу я жить в этом мерзком каменном мешке!

– Поступай, как знаешь, – глухо отозвалась миссис Бантинг. – Я устала от вас обоих! Настанет день, Дейзи, когда ты, как я, поймешь, что деньги – это главное в жизни. Вот когда тетя Маргарет оставит наследство не тебе, а кому-нибудь другому, оттого что ты не захотела погостить у нее пару дней в это Рождество, тогда ты поймешь, каково… поймешь, какой была дурочкой, но раскаиваться будет поздно!

И тут, уже радуясь своей удаче, бедная Дейзи в последний миг осталась с носом.

– Эллен права, – вздохнул Бантинг. – Деньги значат много… ужасно много, хотя я не ожидал услышать от Эллен, что важнее в жизни ничего нет. Было бы самой настоящей глупостью, детка, обидеть тетю Маргарет. Да и потерпеть-то нужно всего ничего – каких-то два дня.

Последних слов отца Дейзи уже не слышала. Она сорвалась с места и помчалась в кухню, чтобы скрыть слезы обиды и разочарования. Это были детские слезы, но пролились они потому, что она уже становилась женщиной, которой руководил естественный женский инстинкт – потребность свить гнездо. От тети Маргарет не приходилось ожидать, что она впустит в дом постороннего молодого человека. Кроме того, она питала стойкое предубеждение против полиции.

– Ну, кто бы мог подумать, что она так расстроится!

Бантинг глядел на жену с упреком, уже раскаиваясь в своем решении.

– Как будто не ясно, с чего твоя дочь нас так полюбила, – саркастически отозвалась миссис Бантинг. – Ясно как день, – добавила она, словно дразня мужа, уставившегося на нее в недоумении.

– Ты о чем? Я, должно быть, туго соображаю, Эллен, но мне в самом деле невдомек, что ты имеешь в виду.

– Помнишь, как еще до приезда Дейзи ты говорил, что Джо Чандлер влюбился в нее прошлым летом? Тогда мне показалось, что это вздор, а теперь я с тобой согласна – вот и все.

Бантинг неспешно кивнул. Да, Джо повадился ходить к ним чуть ли не каждый день, была и вылазка в мрачный скотланд-ярдовский музей, но он, Бантинг, был настолько поглощен деяниями Мстителя, что в другой связи о Джо не думал – во всяком случае, до сих пор.

– И тебе кажется, что Дейзи тоже к нему неравнодушна?

В голосе Бантинга послышались невольное волнение и нежность. Миссис Бантинг подняла глаза на мужа, и на ее бледном лице заиграла легкая улыбка, в которой не было и тени недоброжелательства.

– Пророк из меня неважный, – заявила она уверенно, – и все же скажу тебе, Бантинг: за всю жизнь Джо Чандлер еще успеет ей ох как надоесть. Попомни мои слова!

– Ну что же, могло быть и хуже, – задумчиво протянул Бантинг. – Он человек надежный, каких мало, и зарабатывает уже тридцать два шиллинга в неделю. Не знаю только, как Тетушка воспримет эту новость? Будет, наверное, сопротивляться изо всех сил.

– Чего бы я ни за что на свете не потерпела, это вмешательства в подобные дела каких-то тетушек! – воскликнула миссис Бантинг. – Хоть озолоти меня!

Бантинг смотрел на нее в немом удивлении. Всего несколько минут назад, когда речь шла о поездке девочки на Белгрейв-сквер, она пела совсем другую песню.

– Если за обедом она все еще будет хлюпать носом, – внезапно проговорила миссис Бантинг, – то подожди, пока я за чем-нибудь выйду, и шепни ей: «От разлуки чувства крепнут». Только это и ничего больше. К тебе она прислушается. Не удивлюсь, если от этих слов ей сразу полегчает.

– Кстати, не вижу, почему бы Джо не поехать туда ее навестить, – неуверенно произнес Бантинг.

– А я вижу, – проницательно возразила миссис Бантинг. – Причин сколько угодно. Дейзи будет настоящей дурочкой, если решит посвятить тетку в свои секреты. Я встречалась с Маргарет только однажды, но сразу ее раскусила. Она так и ждет, когда Тетушка откажется от Дейзи, чтобы тут же прибрать ее себе. Дейзи ей самой нужна. А если у нее на пути встанет какой-то молодой человек, она придет в ярость.

Эллен взглянула на свои часы – хорошенькие маленькие часики, подарок на свадьбу от одной любезной леди – приятельницы ее последней хозяйки. Они таинственно исчезли в то время, когда супруги сидели на мели, и столь же таинственно появились вновь через три-четыре дня после прибытия мистера Слута.

– У меня еще есть время отправить телеграмму, – проговорила миссис Бантинг поспешно. Последние несколько дней ей нездоровилось, но сейчас она почему-то чувствовала себя лучше. – Поставлю в этом деле точку. Покончим со спорами, а то, когда девочка поднимется, опять пойдут пререкания.

Она говорила вполне доброжелательно, и Бантинг взглянул на нее не без удивления. Он не привык к тому, чтобы жена называла Дейзи «девочкой». Собственно говоря, насколько он помнил, она выразилась так только один раз, и то очень давно. Тогда они обсуждали будущую совместную жизнь, и Эллен произнесла торжественно: «Бантинг, обещаю сделать для девочки все, что должна… все, что в моих силах». Но до сих пор от нее почти ничего не потребовалось. Как часто случается, когда мы готовы выполнять свой долг, кто-нибудь другой у нас его перехватывает.

– Что мне делать, если позвонит мистер Слут? – нервно спросил Бантинг.

С тех пор как у них появился жилец, Эллен в первый раз собиралась на улицу утром. Миссис Бантинг заколебалась. Торопясь уладить вопрос о Дейзи, она совершенно забыла про мистера Слута. Это было странно, но в глубине души ей стало приятно.

– А, ну да, тогда поднимись, постучи в дверь и скажи, что я через несколько минут вернусь… мне пришлось отправиться на почту. Он человек разумный.

Она пошла в спальню, чтобы надеть шляпу и толстый жакет, потому что на улице было очень холодно… и стужа все усиливалась. Пока она стояла там, застегивая перчатки (миссис Бантинг ни за что не показалась бы на улице небрежно одетой), к ней внезапно присоединился Бантинг.

– Дай-ка я тебя поцелую, старушка! – проговорил он.

Жена вздернула подбородок.

– Похоже, это заразно. – Ее голос звучал весело.

– Верно. Помнишь, стоило нам пожениться, как кухарка тоже выскочила замуж? Не покажи ты пример, ей бы это и в голову не пришло!

Когда миссис Бантинг, закрыв за собой дверь, двинулась по влажной неровной мостовой, ее мыслями вновь завладел мистер Слут. В последние два дня жилец вел себя более странно, чем обычно, – почти так же, как десять дней назад, как раз перед двойным убийством… Вчера вечером, когда Дейзи подробно рассказывала о мрачном месте, куда их с отцом сопроводил Джо Чандлер, миссис Бантинг слышала, что мистер Слут беспокойно мерил шагами свою гостиную. Позже, доставив наверх ужин, хозяйка прислушалась у двери. Жилец читал вслух особо вдохновлявшие его отрывки… грозные слова о сладости отмщения.

Миссис Бантинг была так занята раздумьями о своем удивительном жильце, что не видела вокруг ничего, пока внезапно не столкнулась с молодой женщиной. Вздрогнув от неожиданности, она оглянулась, а юная особа забормотала извинения. Потом миссис Бантинг вновь погрузилась в свои мысли.

Как удачно, что Дейзи несколько дней не будет: можно меньше беспокоиться о мистере Слуте и его странных привычках. Эллен знала, что разговаривала с девушкой чересчур строго, но попробуй сдержись после бессонной ночи. Нет ничего утомительнее, чем лежать, не смыкая глаз, в ожидании звуков, которые не удается уловить.

В доме стояла такая тишина, что можно было бы расслышать даже стук упавшей булавки. Мистер Слут, лежавший наверху в теплой уютной постели, не шевелился. Если бы он задвигался, от хозяйки это бы не укрылось, потому что, как мы знаем, его кровать находилась как раз над ее постелью. Но за все долгие ночные часы ухо миссис Бантинг не уловило ничего, кроме легкого размеренного дыхания Дейзи. Миссис Бантинг сделала усилие, чтобы изгнать мистера Слута из своих мыслей…

Промедление Мстителя казалось странным, ведь не далее как вчера вечером Джо говорил, что ему уже пора вновь притянуть к себе луч ужасного и таинственного прожектора. Миссис Бантинг всегда представляла себе Мстителя как черную тень в центре ослепительного светового пятна, но что являет собой эта тень, оставалось загадкой. Иногда она напоминала один знакомый предмет, иногда – другой…

Миссис Бантинг достигла угла той улицы, где находилось почтовое отделение. Но вместо того чтобы взять круто налево, на минуту остановилась. Внезапно ее охватил глубокий стыд и угрызения совести. Какой ужас: она единственная из всех женщин жаждала известия о том, что прошлой ночью было совершено новое убийство!

Увы, этот факт не приходилось отрицать. За завтраком Эллен не переставала настороженно прислушиваться, надеясь, что газетчики прокричат за окном страшную новость. И пока тянулся длительный спор, вызванный письмом Маргарет, она продолжала ждать – и желать, – чтобы с Мэрилебон-роуд донеслись их мрачно-ликующие выкрики. И у нее еще хватило совести упрекнуть Бантинга, когда тот даже не подосадовал, а просто удивился, что эта ночь миновала без происшествий.

Ее мысли переключилась на Джо Чандлера. Странно подумать, как она боялась этого молодого человека! Теперь страх прошел. Джо был не в себе, он просто ошалел от любви к розовощекой и голубоглазой малышке Дейзи. Юноша не заметит даже того, что творится под самым его носом!

Прошлым летом, когда завязывался нелепый роман юного Чандлера и Дейзи, миссис Бантинг это пришлось совсем не по вкусу. Вспомнить только, как настырно Джо осаждал тогда их дом! Уже по одной этой (далеко не единственной) причине Эллен решительно не хотелось, чтобы Дейзи вновь приехала сюда. Но теперь! Да, теперь миссис Бантинг сделалась сама терпимость, сама любезность – во всяком случае, в том, что касается Джо Чандлера. «Почему?» – спрашивала она себя.

И все же двухдневная разлука с девушкой Джо не повредит. Это даже очень неплохо. Он будет думать о Дейзи, о ней одной. Разлука укрепляет чувства, по крайней мере, на первых порах. Миссис Бантинг это было прекрасно известно. За время их с Бантингом длительного, неторопливого романа им пришлось однажды на три месяца разлучиться. Тогда-то она и приняла решение. Она так привыкла к Бантингу, что не могла без него обходиться, а кроме того, как ни странно, ощутила острейшую ревность. Но Бантингу она ни за что на свете в этом бы не призналась!

Конечно, Джо не следует пренебрегать службой – нет, так не годится. И все же совсем неплохо, что он не принадлежит к тому разряду детективов, о которых пишут в книгах: всезнающих, всевидящих и вечно подозрительных, даже когда для этого нет никаких причин! Вот хотя бы одна незначительная деталь. Джо ни разу не проявил ни малейшего любопытства по поводу их жильца…

Миссис Бантинг встряхнулась и продолжила путь. Еще немного, и Бантинг начнет гадать, что с ней стряслось. Она зашла на почту и молча протянула телеграфный бланк молодой почтовой служащей. Маргарет, женщина разумная и привыкшая командовать, позаботилась даже написать текст: «Буду к чаю. Дейзи».

Утешительно было сознавать, что это дело улажено. Если в ближайшие два-три дня произойдет что-нибудь ужасное, останется только радоваться, что Дейзи в отъезде. Пусть даже о реальной опасности речь не идет – в этом миссис Бантинг была уверена.

Выйдя на улицу, она принялась мысленно подсчитывать убийства, совершенные Мстителем. Девять – или даже десять? Не пора ли Мстителю успокоиться? Если, как предположил автор письма в газету, это спокойный, безукоризненный джентльмен, живущий в Вест-Энде, то, быть может, он уже утолил свою жажду мести?

Она ускорила шаг: не хотелось бы, чтобы звонок жильца не застал ее на месте. Бантинг совершенно не умеет обращаться с мистером Слутом, тем более когда на того найдет стих.

Миссис Бантинг вставила ключ в замочную скважину и вошла в дом. И тут ее сердце сжалось от испуга. Из гостиной послышались голоса – незнакомые голоса, как ей показалось. Она открыла дверь и глубоко вздохнула. В комнате не было никого, кроме Джо, Дейзи и Бантинга. Когда миссис Бантинг вошла, они воровато замолкли, но ей удалось разобрать последние слова Чандлера: «Пустяки, мисс Дейзи. Я сбегаю и пошлю другую, с извещением, что вы не приедете».

А затем по лицу миссис Бантинг скользнула странная улыбка. Ее ухо уловило отдаленные крики, в смысле которых не приходилось сомневаться: минувшей ночью случилось происшествие настолько значительное, что из-за него по Мэрилебон-роуд забегали газетчики.

– Ну? – произнесла она, слегка волнуясь. – Ну, Джо? Вы явились с новостями? Наверное, совершено еще одно убийство?

Джо ответил удивленным взглядом.

– Нет, миссис Бантинг, насколько мне известно, ничего подобного. А, вы это решили из-за газетчиков? Такое уж у них занятие – кричать, – ухмыльнулся он. – Общество требует чьей-нибудь крови. Они кричат об арестованном, но мы не думаем, что виновный нашелся. Один шотландец сам донес на себя прошлой ночью в Доркинге. Упился до чертиков и стал проливать слезы и каяться. С тех пор как начались убийства, мы задержали уже человек двадцать, и все мимо.

– В чем дело, Эллен: ты, кажется, разочарована? – пошутил Бантинг. – Не грусти, Мститель вот-вот снова раскочегарится. – Посмеявшись своей мрачной шутке, он обратился к Чандлеру: – Да, мой мальчик, когда ожиданию придет конец, вам, наверное, станет легче.

– Отчасти да, – неохотно признал Чандлер. – Но лучше бы он все же попался. Страшно думать, что такой зверь разгуливает на свободе, не прав-да ли?

Миссис Бантинг сняла жакет и шляпу.

– Пойду приготовлю завтрак мистеру Слуту, – произнесла она упавшим, безжизненным голосом и вышла.

Она чувствовала разочарование, на сердце легла тяжесть. Что касается заговора, который обсуждался, когда она вошла, то о нем можно было не беспокоиться: Бантинг не настолько смел, чтобы позволить Дейзи послать вторую телеграмму, противоречащую первой. Да и в хорошенькой головке Дейзи таится немалый запас здравого смысла. Если ее судьба заключается в том, чтобы выйти замуж и жить в Лондоне, тетя Маргарет ей еще очень и очень пригодится.

Сердце мачехи оттаяло, стоило ей оказаться в кухне. Дейзи очень старательно приготовила все, что нужно. Оставалось только сварить для мистера Слута два яйца. Внезапно повеселев, миссис Бантинг взялась за поднос и отнесла его наверх.

– Уже поздно, сэр, поэтому я не стала ждать вашего звонка, – пояснила она.

Жилец поднял взгляд от стола, где лежала Библия, которую он изучал с напряженным, почти мучительным вниманием.

– Вы правы, миссис Бантинг, совершенно правы! Я размышлял над словами: «Делай дела, доколе есть день»[5].

– Да, сэр? – По ее спине пробежал странный холодок. – Да, сэр?

– Дух бодр, плоть же… плоть немощна[6], – тяжело вздохнул мистер Слут.

– Вы слишком усердно и помногу работаете… вы изнуряете себя, сэр, – неожиданно заявила хозяйка.

Спустившись вниз, миссис Бантинг обнаружила, что за время ее отсутствия дела в значительной мере уладились. Помимо прочего, было решено, что Джо Чандлер проводит мисс Дейзи на Белгрейв-сквер. Он понесет скромный чемоданчик Дейзи, а если им не захочется идти пешком, они могут сесть на омнибус на Бейкер-стрит и доехать до вокзала Виктория, откуда до Белгрейв-сквер рукой подать.

Дейзи, судя по всему, предпочитала пройтись, так как заявила, что очень долго не ходила пешком. Щеки ее разгорелись, и даже мачехе пришлось признать в душе, что Дейзи хороша, как картинка, и нельзя отпускать такую девушку разгуливать по Лондону без сопровождения.