Жилец

Глава II

Миссис Бантинг нервно вскочила. Мгновение она стояла и прислушивалась. Вокруг была темнота, которую делала еще гуще полоска света под дверью гостиной, где сидел со своей газетой Бантинг. А потом неровный двойной удар повторился, и она сказала себе, что такой стук не может предвещать ничего доброго. Будущий жилец стучал бы резко и уверенно. Нет, это, наверное, какой-нибудь попрошайка. Подобные посетители являются в любой час дня или ночи, чтобы клянчить или требовать деньги.

Миссис Бантинг уже приходилось вступать в весьма неприятные контакты с этой не поддающейся определению публикой. Таких мужчин и женщин (прежде всего женщин) много во всяком большом городе; они похожи на балласт, беспорядочно носящийся по волнам. Но с тех пор как она стала выключать на ночь газовое освещение в прихожей, беспокойства от них поубавилось: как крысы, которые сбегаются на свет, они покинули темный дом.

Она открыла дверь гостиной. Встречать посетителей, которые стучали в парадную дверь, было обязанностью Бантинга, но жена куда лучше мужа умела спроваживать неприятных или навязчивых гостей. Сегодня, однако, она предпочла бы, чтобы этим занялся супруг. Но Бантинг, поглощенный газетой, не шелохнулся; он только поднял глаза и произнес, когда открылась дверь:

– Кажется, стучат?

Ничего не ответив, миссис Бантинг вышла в холл и медленно отворила парадную дверь. На верхней из трех ступенек крыльца стояла длинная и тощая фигура, облаченная в инвернесскую накидку и старомодный цилиндр. Несколько мгновений посетитель молча щурился, ослепленный, видимо, светом горелки. Опытным взглядом миссис Бантинг тут же определила, что перед ней джентльмен, представитель того сословия, что и их с мужем прежние наниматели.

– Если не ошибаюсь, здесь сдаются комнаты? – Вопрос был задан довольно резким, но нерешительным голосом.

– Да, сэр, – произнесла миссис Бантинг с сомнением.

С тех пор как к ним в последний раз являлся съемщик, то есть не какой-нибудь, а респектабельный, отвечающий их запросам, прошел уже, казалось, целый век. Инстинктивно она немного посторонилась, и незнакомец проскользнул мимо нее в холл. Тут только миссис Бантинг заметила у него в левой руке узкий саквояж, совершенно новый, из добротной коричневой кожи.

– Я ищу тихое жилье, – произнес он. – Тихое жилье, – повторил посетитель мечтательным отсутствующим тоном и нервно огляделся.

Землистое лицо его просветлело: он увидел, что холл тщательно обставлен и сияет чистотой. Рядом стояла очень аккуратная подставка для шляп и зонтов. Усталые ноги посетителя мягко покоил темно-красный половик, подобранный в тон ворсистым обоям. Дом был превосходен, хозяйка, похоже, тоже.

– Комнаты очень тихие, сэр, – проговорила она мягко. – Сейчас свободны четыре. Кроме меня и моего мужа, в доме никто не живет.

Миссис Бантинг произнесла это вежливым, бесстрастным тоном. Трудно было поверить в такое счастье: вдруг к ней в дом является жилец и к тому же на редкость любезный человек, говорящий приятным голосом, который напомнил бедной женщине дни ее радостной, свободной от тревог юности.

– Как раз это мне и нужно, – отозвался он. – Четыре комнаты? Ну что ж, я, наверное, ограничусь двумя, но прежде хотел бы посмотреть все четыре, чтобы сделать выбор.

Как же это здорово, что Бантингу пришло в голову зажечь в холле газ! Если бы не освещение, джентльмен, конечно, прошел бы мимо. Миссис Бантинг направилась к лестнице, в волнении совершенно забыв, что дверь осталась открытой. Незнакомец, которого она уже мысленно именовала «жильцом», быстро шагнул к двери и захлопнул ее.

– Ох, спасибо, сэр! – воскликнула хозяйка. – Сожалею, что вам пришлось побеспокоиться.

На миг их взгляды встретились.

– В Лондоне небезопасно оставлять открытой входную дверь, – проговорил посетитель не без резких нот в голосе. – Надеюсь, обычно вы об этом не забываете. Иначе в дом может забраться кто угодно.

Миссис Бантинг вздрогнула. Незнакомец говорил по-прежнему вежливо, но нетрудно было заметить, что он рассержен.

– Уверяю вас, сэр, я никогда не оставляю дверь открытой, – поспешно заверила она. – Вам нечего опасаться!

И тут из-за двери гостиной до них донесся кашель Бантинга. Звук был совсем негромкий, но будущий жилец миссис Бантинг подскочил, как ошпаренный.

– Что это? – выдохнул он, хватая хозяйку за руку. – Кто там?

– Всего лишь мой муж, сэр. Он недавно выходил купить газету и, наверное, простудился.

– Ваш муж?.. – Незнакомец глянул на нее подозрительно. – А чем, разрешите спросить, он занимается?

Миссис Бантинг остановилась. Чем занимается Бантинг, касается только их двоих. Однако время сейчас такое, что приходится прятать гордость в карман.

– Он слуга, сэр, – сухо отвечала она. – Прежде работал дворецким. Разумеется, он может оказывать услуги и вам, сэр, если пожелаете.

Миссис Бантинг стала подниматься по лестнице. Гость пошел следом. Первый марш лестницы кончался этажом, который миссис Бантинг про себя называла парадным. Там располагались гостиная и за нею спальня. Миссис Бантинг распахнула дверь гостиной и проворно зажгла канделябр.

Комната была красивой, хотя и немного перегруженной мебелью. Пол покрывал зеленый, цвета мха ковер; вокруг стола – он находился в самом центре – было расставлено четыре стула; в углу напротив двери помещался просторный старомодный шифоньер.

На темно-зеленых стенах висело восемь гравюр с изображениями красавиц ранневикторианской эпохи, одетых в бальные туалеты из кисеи и кружев. Этими картинками, вырезанными из старого модного журнала, миссис Бантинг очень дорожила, считая, что они придают убранству комнаты оттенок элегантности и изысканности.

Спешно включая газ, она радовалась в глубине души, что позавчера собралась с силами и сделала в комнате основательную уборку. Долгое время гостиная стояла в том виде, в каком ее покинули прежние жильцы – бессовестные неряхи. Бантингу пришлось пригрозить полицией, чтобы они убрались. Теперь в комнате был восстановлен безупречный порядок, за одним только важным исключением, о котором миссис Бантинг стыдилась вспоминать. На окнах не было прозрачных белых занавесок, но это упущение можно будет легко исправить, если джентльмен в самом деле решится снять квартиру. Но что это?.. Незнакомец стал осматриваться с некоторым сомнением.

– Эти комнаты для меня слишком… слишком просторны, – сказал он наконец. – Я посмотрел бы другие, миссис… э…

– Бантинг, – мягко подсказала она. – Бантинг.

Говоря, она чувствовала, как на ее усталое сердце снова наваливается тяжкий груз заботы. Что, если она все же ошиблась… то есть не совсем ошиблась, но неверно оценила возможности этого джентльмена? Не исключено, что он беден и сможет снять только одну комнату – скажем, за восемь или десять шиллингов в неделю; от такого подспорья им с Бантингом будет мало проку, но все же это лучше, чем ничего.

– Не желаете взглянуть на спальню, сэр?

– Нет, – отозвался гость, – нет. Думаю, я лучше посмотрю верхние комнаты, миссис… – Словно совершая колоссальное умственное усилие, он натужно выдохнул фамилию: – Бантинг.

Две верхние комнаты находились, разумеется, непосредственно над парадным этажом. Но выглядели они довольно жалко и убого, поскольку были начисто лишены украшений. К ним был приложен минимум усилий – собственно говоря, Бантинги, наняв дом, почти ничего в них не изменили.

В самом деле, трудно придать нарядный вид комнате, если главные предметы ее обстановки – раковина и газовая плита. Плита устаревшего образца снабжалась газом через автоматическое устройство, в щель которого полагалось бросать монетки. Она принадлежала владельцам дома, сдавшим его Бантингам в аренду. Зная, что за нее ничего не выручишь, они бросили ее здесь вместе с другим хламом.

Мебель, как и вся прочая собственность миссис Бантинг, была добротной и содержалась в чистоте, но все же помещение выглядело пустым и неуютным, и хозяйка сейчас корила себя за то, что не позаботилась о его убранстве. Но, как ни странно, смуглое, резко очерченное лицо ее спутника удовлетворенно просияло.

– Отлично! Отлично! – воскликнул он, впервые опустил на пол саквояж и быстрым нервным движением потер свои длинные пальцы. – Это именно то, что я искал. – Широкими беспокойными шагами гость приблизился к плите. – Первоклассно… просто первоклассно! Именно то, что мне нужно! Поймите, миссис… э… Бантинг, я человек науки. Я занимаюсь разного рода экспериментами, и при этом часто требуется… сильный нагрев.

Немного трясущейся (как заметила миссис Бантинг) рукой он указал на плиту.

– Это мне тоже пригодится, очень и очень пригодится, – продолжал гость, медленно, ласкающими движениями ощупывая край каменной раковины.

Он откинул голову и провел рукой по высокому лбу, потом добрался до стула и тяжело опустился на него.

– Я устал, – пробормотал он, – ужасно устал! Весь день на ногах, ни разу не удалось присесть. На лондонских улицах не найдешь ни одной скамейки, чтобы передохнуть. На континенте совсем другое дело. В некоторых отношениях континентальные жители куда человечнее англичан, миссис Бантинг.

– Безусловно, сэр, – вежливо подтвердила она и, неуверенно взглянув на гостя, задала столь важный для себя вопрос: – Так вы решили снять комнаты, сэр?

– Эту комнату конечно, – отвечал он, осматриваясь. – Как раз такую я и разыскивал… о такой мечтал в последнее время. – И он поспешно добавил: – Я хочу сказать, что мне всегда хотелось владеть именно таким помещением. Вы не поверите, если я расскажу, как трудно разыскать что-нибудь подобное. Но теперь конец утомительным поискам. Какое же это облегчение, даже передать не могу!

Он встал и еще раз с отрешенным видом осмотрелся. Затем внезапно спросил: «Где мой саквояж?» – причем в его голосе послышались злость и страх. Он уставился на спокойно стоявшую перед ним хозяйку, и по спине у нее вдруг пробежал холодок. Она пожалела о том, что Бантинг остался внизу, на первом этаже.

Но миссис Бантинг давно усвоила, что люди хорошего происхождения и образованные имеют право на странности. Ей было известно, что ученые – публика особая, а новый жилец, без сомнения, к ним принадлежал.

– У меня ведь был с собой саквояж? – нервно и испуганно спросил гость.

– Вот он, сэр, – поспешила успокоить его миссис Бантинг. Наклонившись, она подняла саквояж и подала гостю. Саквояж оказался совсем не тяжелым – по-видимому, он был почти пуст.

– Простите, – пробормотал гость, хватая саквояж. – Я им очень дорожу. Мне стоило огромных трудов приобрести то, что находится внутри, и, лишившись этих вещей, я подвергся бы большой опасности. Вот почему я так всполошился. Надеюсь, вы на меня не обижаетесь.

– Оговорим условия, сэр. – Миссис Бантинг, слегка робея, вернулась к вопросу, который столь много для нее значил.

– Условия? – повторил он. Последовала пауза. – Моя фамилия Слут, – внезапно произнес гость. – С-л-у-т. Переставьте буквы в слове «стул», миссис Бантинг, и вы получите мою фамилию. Я мог бы принести вам рекомендации… – он сопроводил эти слова странным (уклончивым, как выразилась про себя миссис Бантинг) взглядом, – но, если не возражаете, обойдемся без них. Я согласен выплатить вам авансом… ну, скажем, за месяц.

На щеках у миссис Бантинг выступили красные пятна. От испытанного облегчения – а вернее, от радости, которая заслуживала эпитета «мучительная», – у нее подкосились ноги. До этого мгновения она не подозревала, насколько ей хочется есть… хорошенько, досыта наесться.

– Мне это подходит, сэр, – пролепетала она.

– И сколько вы с меня потребуете? – В голосе жильца зазвучали любезные, можно сказать, дружелюбные ноты. – С обслуживанием, разумеется! Надеюсь, вы возьмете на себя уборку? И кухню? Вы ведь, конечно же, умеете готовить?

– Да, сэр. Кроме сложных блюд. Что вы скажете насчет двадцати пяти шиллингов в неделю, сэр? – Она бросила на жильца испуганный взгляд и, не дождавшись ответа, сбивчиво продолжила: – Вам может показаться, что это слишком много, сэр, но хозяйство я буду вести самым тщательным образом, еду подавать хорошую и сытную, а мой муж, сэр… будет рад оказать вам любые услуги.

– Ничего этого мне не нужно, – быстро проговорил мистер Слут. – За своим платьем я стану следить сам. Я привык сам о себе заботиться. Но, миссис Бантинг, у меня совершенно нет желания делить жилище…

– Я могла бы за ту же цену предоставить вам в пользование и второй этаж… пока он не занят, – поспешно прервала его миссис Бантинг. – Мне не хотелось бы, чтобы вы спали здесь в задней комнате, сэр. Она такая маленькая и неудобная. Используйте эту комнату для работы, если вам, как вы говорите, удобно ставить здесь опыты, а еду я стану подавать в гостиную.

– Да, – неуверенно согласился мистер Слут, – наверное, это будет неплохо. А если я предложу вам два фунта или две гинеи? Могу ли я рассчитывать, что вы не возьмете другого жильца?

– Да, – отозвалась она спокойно. – Я буду только рада, если не придется прислуживать никому, кроме вас, сэр.

– Надеюсь, у вас имеется ключ от этой комнаты, миссис Бантинг? Я не люблю, когда меня беспокоят во время работы. – Мгновение он ждал, а потом повторил настойчиво: – У вас есть ключ от этой комнаты, миссис Бантинг?

– Ах да, сэр, ключ имеется… такой изящный миниатюрный ключик. Прежние хозяева вставили в дверь новомодный замок.

Она открыла дверь и продемонстрировала жильцу кружок над старой замочной скважиной. Мистер Слут кивнул, потом немного помолчал, как будто погруженный в собственные мысли.

– Сорок два шиллинга в неделю? Да, это мне вполне подходит. И для начала я сей же час выдам вам аванс за месяц. Ну вот, четыре раза по сорок два шиллинга это будет… – Он откинул голову назад и, глядя квартирной хозяйке прямо в лицо, впервые улыбнулся ей странной кривой улыбкой. – Это будет ровно восемь фунтов и восемь шиллингов.

Он сунул руку во внутренний карман своего длинного похожего на накидку пальто и вынул оттуда горсть соверенов. Затем он выложил их в ряд на голом деревянном столе, который находился в центре комнаты.

– Пять… шесть… семь… восемь… девять… десять фунтов. Сдачу оставьте, пожалуйста, у себя: я попрошу вас сделать для меня завтра утром кое-какие покупки. Сегодня со мной произошло несчастье. – Судя по тону нового жильца, это несчастье не особенно его расстроило.

– Вот как, сэр? Печально это слышать.

Сердце у миссис Бантинг громко стучало. Она ощущала ни с чем не сравнимое волнение. От радости у нее голова шла кругом.

– Да, ужасное несчастье! Я потерял свой багаж, то немногое, что удалось увезти. – Тут он внезапно перешел на шепот. – Не нужно было этого говорить. Что я за дурак! – Голос мистера Слута вновь окреп. – Я слышал от кого-то: без багажа, мол, в пансион не устроиться, тебе непременно откажут. Но вы мне не отказали, миссис Бантинг, и я вам благодарен за… за то, что вы так любезно меня встретили…

Он глядел жалобно, и миссис Бантинг была тронута. Она начала испытывать симпатию к своему новому жильцу.

– Надеюсь, джентльмена я умею отличить с первого взгляда. – Ее размеренный голос дрогнул.

– Завтра мне нужно будет присмотреть что-нибудь из носильных вещей, миссис Бантинг. – Жилец снова глянул на нее жалобно.

– А теперь, сэр, вам, вероятно, хочется помыть руки. И не скажете ли, чего вы желаете на ужин? В доме не так уж много припасов.

– Неважно, что угодно, – поспешно отозвался он. – Мне не хочется, чтобы вы сейчас выходили на улицу. Слишком холодно и сыро и ни зги не видать из-за тумана. Если у вас найдется небольшой бутерброд и чашка молока, мне этого вполне хватит.

– У меня есть очень вкусная колбаса, – неуверенно проговорила хозяйка.

Колбаса в самом деле была вкусная. Только сегодня утром миссис Бантинг купила ее мужу на вечер – сама она довольствовалась крохотным бутербродом с сыром. Но теперь – удивительная, пьянящая мысль – она может послать Бантинга за каким-нибудь лакомством. Десять соверенов приятно грели ей руку.

– Колбаса? Нет, боюсь, колбаса не годится. Я не ем мяса. Уж и не припомню, когда в последний раз пробовал колбасу.

– Вот как, сэр? – Немного поколебавшись, она спросила натянутым тоном: – А пиво или, может быть, вино вам понадобится?

На бледном лице Слута внезапно появилось непонятное гневное выражение.

– Нет, конечно. Мне кажется, я уже сказал об этом достаточно ясно. Я надеялся услышать, что и вы, миссис Бантинг, не увлекаетесь спиртным…

– В рот не беру, сэр, и так всю жизнь. Бантинг тоже не употребляет спиртное, с тех пор как мы поженились.

Будь миссис Бантинг склонна к болтливости, она могла бы добавить, что принудила Бантинга сделаться трезвенником гораздо раньше и что только его покорность заставила ее поверить во всю ту чушь, которую он ей нашептывал в те далекие дни, когда добивался ее руки. И теперь оставалось только радоваться, что он еще молодым человеком принес обет трезвости: иначе в тяжелые времена ничто не удержало бы его от того, чтобы залить тоску спиртным.

Спустившись этажом ниже, она показала мистеру Слуту премилую спальню, расположенную за гостиной. По форме и убранству эта спальня полностью повторяла ту, которую занимала сама миссис Бантинг, только отделка здесь была чуть дороже, а соответственно и лучше.

Новый жилец огляделся, и на его изможденное лицо легло странное выражение блаженства и умиротворенности.

– Тихая пристань, – прошептал он и добавил: – «Он приводит их к желаемой пристани»[1]. Прекрасные слова, миссис Бантинг.

– Да, сэр.

Миссис Бантинг была слегка озадачена. Как давно при ней в последний раз цитировали Библию! Эта цитата явилась окончательным свидетельством в пользу респектабельности мистера Слута.

И еще удача: придется обслуживать всего лишь одного съемщика – даже не семейную пару, а одинокого джентльмена. А в числе супружеских пар им попадались очень своеобразные – и здесь, в Лондоне, и на морском побережье…

Да, Бантингам ужасно не везло! С тех пор как они переехали в Лондон, среди их съемщиков не оказалось ни одной хоть сколько-нибудь любезной и респектабельной семейной пары. Последние жильцы были опустившиеся голодранцы, из тех, кто, как говорится, знал лучшие дни, и промышляли они мелким жульничеством.

– Через минуту, сэр, я принесу вам горячую воду и чистые полотенца.

Миссис Бантинг направилась к двери. Мистер Слут быстро обернулся.

– Мне не хотелось бы, миссис Бантинг, – проговорил он, слегка запинаясь, – чтобы вы поняли чересчур буквально мои слова об обслуживании. Много хлопотать не придется: я привык сам за собой смотреть.

Она почувствовала странное разочарование, словно бы ее отодвинули в сторону.

– Как скажете, сэр. Я просто сообщу вам, когда будет готов ужин.