Живые нити

Часть 1

«Завязывая первый узел». Глава первая

Улица Мастеров, цветастая и громкая, бурлила, как котел с супом. Неутихающие крики рабочих, скрипы повозок по мостовой, редкие, но звонкие удары станков звучали как прекрасная, непонятная многим музыка. У мастерской плотника пахло свежим деревом. Из кожевенного выставочного зала — выделанной кожей. Чуть подвяленные на жаре фрукты источали сладкий, переспевший аромат с едва заметными алкогольными нотками.

Пыль от дороги не успевала оседать под ногами работяг и покупателей. Жаркий летний день перевалил за половину, но духота даже не думала отпускать Дину из крепких объятий. Резная тень от искусно связанного зонтика рисовала паутинку на её лице и руках: яркие лучи просачивались сквозь дырочки и заставляли щуриться. Люди обгоняли её, задевали плечами и сыпали торопливыми извинениями, подозрительно похожими на ругательства.

Дина обожала пешие прогулки: она напитывалась атмосферой Улицы Мастеров исступленно, как цветок впитывает капельки воды этим засушливым летом. Даже палящий зной не мог заставить её остаться в пустой мастерской ещё на один день. Она закончила последний заказ почти неделю назад и теперь сутками напролет расхаживала туда-сюда, переживая о будущем. Сегодня Дина наконец заставила себя нарядиться и сходить на долгий променад. Она даже побаловала себя новыми туфлями — из белёной змеиной кожи. Дороговато, но больше ничего её не радовало; покупка хотя бы принесла мимолетную иллюзию счастья.

Гончарная мастерская через дорогу закрылась и теперь пустовала. Усатый плотник, забивавший досками окна, прервался на траурный перекур и чуть приподнял кепку, когда Дина проходила мимо. Ей почудилось в этом мрачное предзнаменование, как будто он пытался намекнуть ей: «Вы следующие». Дина через силу кивнула в ответ, тревожно сжала ручку сумочки и прибавила шаг.

Если бы не этот случайный жест, мальчишка, схватившийся за сумку, точно вырвал бы её из руки и мгновенно затерялся бы в толпе. Руку прострелило, отдавая в плечо неожиданной болью. Дина пошатнулась на каблуках, рефлекторно вцепилась в ручку второй рукой, уронив зонтик. Мальчик дернул еще раз, но, встретив сопротивление, бросил попытки и тут же исчез в переулке. Дина успела заметить лишь выцветшую блеклую рубашку, мелькнувшую на периферии зрения.

— Вот же поганец! — гаркнул плотник, роняя самокрутку изо рта. — Лови гаденыша! Полиция!

Дина сжалась еще сильнее. Двое полицейских в заметной зеленой форме — и как они не варятся в ней живьем? — стояли к ней спиной через улицу, разглядывая что-то в витрине.

— Н-нет, не надо, я в порядке, — сбивчиво пробормотала она, прижала сумку к груди и почти побежала вперед. Через квартал она замедлила шаг, переводя дух и стараясь успокоиться. Кражи стали нормой в последнее время и мало кого удивляли.

Дом семьи Дайвари возвышался над пешеходами: в ближней половине огромного здания находилась сама мастерская, в дальней — жилые помещения. Во внутреннем дворике было безлюдно, и от этого защемило сердце. Дина помнила, какой задорный гомон стоял здесь раньше: сделки, довольные лица, мастера и нитки, всюду нитки, яркие, мягкие, живые.

Общий кризис в стране, начавшийся еще зимой, лишь усугубился жуткой засухой и ударил по всем горожанам. Заказов катастрофически не хватало; привычная жизнь на широкую ногу разваливалась на части, захватывая с собой устоявшийся бизнес мастерской. Сейчас, когда часть помощников пришлось уволить, Дине казалось, что это место ссохлось и посерело. Она вздохнула и села на каменный парапет с маленькими колоннами, вмиг растеряв последние крохи хорошего настроения, собранные с таким трудом.

С улицы послышался звук скрипящих о горячий асфальт шин, и следом во внутренний дворик протиснулась Лейла. Младшая сестра, довольная и раскрасневшаяся, была одета в бриджи и рубашку для верховой езды. Заметив печальную Дину, спрятавшуюся в тени кустов, она быстрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, приблизилась и примостилась рядом на парапет. От неё пахло конским потом.

— Как уроки верховой езды? — спросила Дина, не поворачивая головы.

— Тренер сказал, что я делаю успехи, — сестра с трудом сдерживала радость в голосе. — Еще спрашивал, почему ты перестала ходить.

Дина фыркнула.

— Ну спасибо, с меня хватит этой пытки.

— Но ведь лошади такие милые, у них грустные кроткие глаза…

— И еще от излишней доброты они могут скинуть тебя и наподдать копытом прямо в лоб.

Лейла звонко засмеялась: этот шутливый спор никогда не заканчивался. По негласным правилам, Лейла подкалывала сестру за глупые иррациональные страхи, а Дина для вида бурчала.

— У тебя все в порядке? — неожиданно посерьезнев, спросила Лейла. — Выглядишь озабоченно.

— Ничего нового…

Мимо прошла мастерица с корзиной, полной мотков шерстяной пряжи — сегодня был день окраски ниток. Раньше их было двое, они пели в процессе работы, чтобы было не так скучно. Теперь же в мастерской стояла гнетущая тишина. Мастерица, поджав губы, выдавила улыбку вместо приветствия, и Дина заставила себя ответить тем же.

— Скинь с плеч тяжесть всего мира, — Лейла потянулась, вскинув руки над головой. — Каждый должен заниматься своим делом: мы с тобой — артизаны, в нашей крови магия и творчество. Мы должны созидать, дарить миру прекрасное. А наш отец — человек цифр, он считает деньги и занимается поставками. Он точно знает, что делать и как спасти мастерскую.

Дина едва не закатила глаза. Беззаботность и легкость сестры, за которые её так любили все знакомые, иногда раздражали.

— Ох, Лейла… Я же старшая в семье. Наша мастерская — моя забота.

— Бабушка Аиша — старшая.

— Бабушка уже совсем старенькая. С её тонкой душевной организацией остается только плакать над каждым увольнением.

— И она выполняет свою роль сполна, с полной самоотдачей…

— Поддержки от тебя — ноль, — Дина мрачно шикнула на сестру. — Иди уж. И аромат от тебя — так себе, даже мухам не понравилось бы.

Лейла захихикала, вопреки её возмущениям полезла обниматься и потом скрылась в доме. Сразу стало тихо и будто бы тускло. Дина еще немного посидела в тени, собираясь с мыслями, и пошла следом.

В детстве Дина обожала придумывать сказки, представляя, как хитрые воришки пробираются по мастерской в поисках сокровищ. Мастерская казалась ей волшебным сказочным лесом, полным опасностей и секретов. Дина давно выросла, и ежедневная рутина развеяла мистическую ауру этого места. Но сейчас, проходя по пути, где столько воображаемых героев кануло в небытие, она неожиданно почувствовала отголоски былого трепета.

Вот здесь сушились окрашенные днем шелковые, шерстяные или хлопковые нити. Они бы тянули щупальца к несчастному воришкам и обязательно исполосовали бы его цветными пятнами, но Дину этим не возьмешь. Безопасная тропа начиналась у самой стены и вела мимо пустых чанов для покраски — Дина сама проложила её методом проб и ошибок.

На втором этаже бедолага обязательно бы исцарапался о незаметные выступы целого выводка станков: несколько ткацких, старых, как сам род Дайвари, рам для гобеленов и вышивки, сундуков с ножницами. Но ловкая, как лисица, Дина с закрытыми глазами знала, куда наступать.

За дверью — лестничный пролет, где по вечерам горел свет из кабинета Великого Стража — отца, который любил возиться с бумагами и счетами до наступления темноты. Тут уж точно любой герой бы сплоховал; маленькая Дина так и видела, как воришка, пытаясь проскочить мимо, неизменно попадал под взор Стража. Взрослая Дина была уверена: даже обрушившаяся стена не смогла бы отвлечь отца от расчетов, а у незваных гостей не было на это и шанса.

— Не спишь? — она оперлась плечом о косяк, наблюдая за тем, как поседевшая голова нависла над толстенной учетной книгой.

— Что? Ах да, добрый вечер, доченька, — Каспар поднял глаза и прищурился. Кажется, за последние годы он стал хуже видеть.

— Ночь уже, — Дина неспеша подошла к столу и пробежала глазами по строкам. Представшая перед ней вверх тормашками вереница из цифр, казалось, начиналась из ниоткуда и уходила в бесконечность. — Как дела?

Отец тяжко вздохнул и вместо ответа потер пальцами переносицу и веки. Потом оперся головой о руку и взглянул на Дину снизу вверх.

— Сама понимаешь. Все ждали кризиса, вроде бы готовились… но грянул он почему-то неожиданно. Артефакты — это товары роскоши, они первым делом теряют покупателей. Так что в этом месяце выручка куда меньше, чем в прошлом.

— Мы много чего полезного можем создавать, не только товары роскоши, — Дина проговорила это с легкой ухмылкой, хотя радоваться было нечему. Любовь отца вставлять в разговор словечки из бухгалтерских бумаг всегда её забавляла. — Заговоренную одежду, например.

Не задержавшись у стола, она прошла к окну. Оттуда открывался вид на маленький внутренний дворик, заросший кустами миндаля. Ранней весной, еще до того, как пустить первые листья, кусты обсыпáло ароматными розовыми цветами; жаль, что они давно отцвели.

— Я увольняю портного, — голос отца прозвучал глухо. — Он столько нам служил, но нужно стать прагматичным и оставлять только жизненно важное. Есть вещи, которые мы можем делать сами, и в этой ситуации должны брать на себя… И может быть, уволить водителя? Я умею пользоваться автомобилем, и ты тоже.

— Я просто знаю на какие педали нажимать, но водить? Ну уж нет.

— Значит, для срочных поездок придется брать такси.

Дина с трудом сдержала себя: уголки губ сами собой поползли вниз.

— Трудные времени требуют жестких мер, — стараясь не звучать пафосно, она улыбнулась отцу. Получилось похоронно. — Тебе нужно отдохнуть. Я могу чем-то помочь?

Каспар пожал плечами.

— Осталось подписать пару счетов для поставщика шелка и проверить цифры.

— Иди, я закончу.

Он на секунду засомневался, но потом махнул рукой и, скомкано попрощавшись, вышел из комнаты. Дина уселась в кресло и откинулась на спинку. В тепле мгновенно развеялось желание вникать в финансовые тонкости мастерской и искать какой-нибудь неочевидный выход из ситуации.

«Вряд ли я пойму больше отца», — Дина пожала плечами и вытянула двумя пальцами папку с витиеватой надписью «Шелк». — «Разберусь с необходимым минимумом и пойду спать… Где же вы, воришки? Дикий лес мастерской с его опасностями покажется вам испытанием для детишек, как только вы попадете сюда — в болото финансовых отчетов».

Дина мрачно вгляделась в неуютную черноту за дверью. Ей даже показалось, что там кто-то есть, но она тряхнула головой, скидывая с себя страх темноты. Она выждала еще пару секунд, но так и не дождалась ни единого героя, желающего спасти её от таксистов, кризиса или хотя бы подготовки счетов. Тогда, печально вздохнув, Дина открыла папку.

f8809778-a875-448b-8818-7b3abc91c5ca.png

На завтрак служанка сервировала пирог с сыром и шпинатом. Дина, с трудом разлепившая глаза поутру, несколько минут буравила тарелку полупустым взглядом, пока к столу собиралась остальная семья.

Лейла в цветочном сарафане цепанула кусок и откусила на ходу. Бабушка Аиша, наоборот, чинно устроилась на стуле и положила салфетку на колени: несмотря на ранний час, она уже подобрала украшения под платье и туфли и уложила волосы, разве что шляпки не хватало для полноты образа. Отец, уткнувшись в газету, закатывал рукава льняной рубашки — конец лета как всегда выдался душным, и сдался даже Каспар, обычно не расстающийся с костюмом-тройкой.

Разговор за столом не задался: отец читал, бабушка томно смотрела в сад, задумавшись о чем-то. Лейла ерзала, желая общения, но смиренно молчала. Нацедив из кофейника вторую чашку кофе, Дина наконец оттаяла и наколола кусочек пирога вилкой. Поднесла ко рту, подержала на весу и положила обратно: еда не лезла в горло.

Отец, отложив газету, поднял на семью глаза.

— Я думаю устроить аукцион артефактов из коллекции мастерской. Давно пора расхламить хранилище.

Сёстры переглянулись. Бабушка ойкнула, словно очнувшись, и прижала руки щекам.

— Но как же… — её голос дрогнул. — Это же семейное достояние…

— Мы не будем продавать всё. Выберем что-то интересное покупателям. То, что нам будет не жалко.

— Мне жалко всё! Какой еще аукцион, это просто кощунство!

— Это бизнес.

— Ты не понимаешь, Каспар. Моя мама и бабушка, моя дочь, мои внучки — столько труда вложено в эти артефакты! Это не просто коллекция, это история нашей семьи.

— Аиша, вы сами знаете, что это вынужденная мера, — вздохнул отец. — Я показывал вам учетные книги. Если ничего не менять, то долго мы не протянем.

Они скрестились взглядами, как холодным оружием, но цифры были на стороне отца. Бабушка Аиша, еще секунду назад сидевшая с идеально ровной спиной, сгорбилась и поникла.

— Не расстраивайся, — Дина протянула руку через стол и коснулась её ладони. — Мы создаем артефакты, чтобы ими пользовались. Хватит им пылиться, пусть помогают людям.

Аиша поджала губы, одинокая слеза прокатилась по щеке, затерявшись в морщинах. Лейла обняла бабушку обеими руками, прижимая к себе и поглаживая по плечу.

— Аукцион — отличный повод напомнить о себе в обществе, — спокойно продолжил отец, старательно не замечая общего упаднического настроя. — Устроим банкет, покажем товар лицом. Расскажем о том, какие у нас рукастые мастерицы и сколько всего магического они могут создать.

Пока Лейла шептала что-то успокаивающее бабушке на ухо, Дина отставила тарелку в сторону и бездумно комкала салфетку на коленях. Она не питала особого пиетета к старым артефактам — при необходимости, большую часть они с Лейлой смогут воссоздать. Да, для этого придется потратить много времени и на время работы распрощаться с привычным комфортом — для создания артефакта артизана добровольно принимала обет, ограничивающий какую-то важную сферу жизни. Магия, сдобренная этой жертвой, сочилась из пальцев и проникала в любые нитки, к которым прикасалась мастерица из дома Дайвари.

Хотя аукцион казался Дине хорошей идеей, она все равно чувствовала беспокойство. Казалось, решение нашлось, самое время успокоиться, но у нее никак не получалось. Сразу после завтрака она ушла в хранилище, долго гуляла между аккуратными свертками, разложенными по полкам, и размышляла, пытаясь понять причину тревоги.

Щелкнул замок, и внутрь проскользнула Лейла. Встретившись взглядами, сёстры печально улыбнулись друг другу.

— Вижу, ты тоже нервничаешь, — констатировала младшая, нарушая тишину хранилища.

— Да. Думаешь, этого достаточно, чтобы спасти мастерскую?

Лейла пожала плечами и прошлась вдоль шкафов, кончиками пальцев касаясь упакованных артефактов. Оберточная бумага скорбно шелестела.

— С большинством из этого нам придется попрощаться, — прошептала сестра, разглядывая надписи на свертках. — Мне так грустно от этой мысли…

Она присела в углу, потянула коробку, стоявшую под шкафом и тихо засмеялась. Дина подошла ближе и заглянула через плечо. Из коробки торчал вышитый угол самобранной скатерти.

— Я думаю, настал час! — торжественно возвестила Лейла и вытащила её целиком. — Идем скорей.

Её лицо озарилось хитрым, по-детски задорным светом. Она схватила Дину за руку, потянула за собой. Дина, как бы ни старалась казаться строгой и серьезной, легко поддавалась на такие провокации, будто продолжала играть с младшей сестрой даже теперь, когда та выросла.

Они выглянули в коридор, проверяя, нет ли слежки, и выскочили наружу одна за другой. Похихикивая, Лейла первой прокралась на лестницу и оттуда поднялась на третий, жилой этаж. Дина сначала заперла хранилище на ключ и проверила защитный контур, потом деловитой походкой занятого человека прошла на кухню и заварила чай. С большим подносом в руках она поднялась в комнату сестры и захлопнула дверь за спиной.

Лейла уже разложила самобранную скатерть прямо на полу. Тарелки с лакомствами заполняли все пространство полотна. Рисунок был такой реалистичный, что, казалось, стоит только протянуть руку, и можно схватить булочку, посыпанную корицей, или пышное безе. Тонкая, похожая на масляные картины вышивка переливалась шелковым блеском.

В хранилище лежало три таких скатерти с разным набором блюд, но Дина сразу поняла, какую именно сестра выбрала для их печального торжества. Больше десяти лет назад какие-то богачи заказали полотно, полностью расшитое сладостями и пирожными, но так и не выкупили его. Чтобы создать самобранную скатерть, нужно было принять суровый обет и не менее года провести в кропотливой работе, ограничивая себя во многом. Поэтому их вышивали только на заказ и только за большие деньги. Если поискать по закромам богатейших семей, то во всем мире едва ли нашлось бы больше десятка таких скатертей, появившихся за последние пару сотен лет. Две из трех скатертей, хранящихся у семьи Дайвари, вернулись к ним от заказчиков после долгих лет использования.

Скатертью с пирожными пользовались крайне редко — бессердечные взрослые признали такое количество сладкого вредным для здоровья. После того, как однажды маленькие Дина и Лейла выкрали скатерть и объелись до животных колик, артефакт заперли в одном их магических сундуков. Дина помнила о том, что она где-то хранится, но никогда специально не искала.

— Я случайно наткнулась на неё полгода назад, — призналась Лейла, с плохо скрываемой гордостью оглядывая находку. — Теперь периодически таскаю корзиночки с масляным кремом. Хотелось бы чаще, но увы.

Дина кивнула: если самобранную скатерть использовать слишком часто, блюда теряли вкус и превращались в красивую, но пресную и неаппетитную снедь.

Лейла царственно развела руками и несвойственным ей приказным тоном произнесла:

— Скатерть-матушка, накорми и напои нас!

И тут, словно первые цветы из грядок, вышитые блюда стали прорастать из скатерти вместе с тарелками и приборами. В воздухе разлился аромат свежеиспеченной сдобы с легкими нотами корицы. Пирожные всех мастей на изысканных фарфоровых тарелках усыпали пол, умоляя не выбирать одно, а понадкусывать их все сразу.

— Будто у меня день рождения, — пробормотала Лейла.

— Хотя повод больше напоминает поминки, — мрачновато прокомментировала Дина, садясь прямо на пол. — Тем более, твой день рождения уже был на прошлой неделе.

— Это просто к слову… Поиграем в принцесс на чаепитии? — Лейла театрально передала ей чашку с чаем. Дина подхватила суповую ложку и, не церемонясь, воткнула её в воздушный бисквит.

— Угу, — целая ложка пирожного отправилась в рот. — В нас столько аристократизма, что лопнуть можно. Твое здоровье!

— И пусть наша мастерская здравствует до конца времен, а аукцион пройдет успешно!

Они чокнулись чайными чашками.

Глава вторая

Алек откинулся на водительском кресле автомобиля и с силой нажал на виски. Головная боль не отпускала, хотя он выпил целый бутылек обезболивающей микстуры. После перестрелок голова всегда гудела, как огромный колокол, будто пули залетали внутрь и отскакивали от стенок черепа в хаотичном порядке. Вчерашняя же ночь пестрела неприятными событиями, погонями и звуками выстрелов. И кровью, её тоже было много.

Он тяжело вздохнул, нацепил шляпу и вышел из автомобиля к невысокой белой калитке. Двухэтажный побеленный дом стоял внутри гранатового сада. До него пришлось добираться сорок минут по отвратительным дорогам — никто не прокладывал асфальт в этот отдаленный район пригорода.

Алек не знал, зачем снова приехал сюда и что хотел узнать. Доркас Гракх — житель этого ничем не примечательного дома — много раз разговаривал с полицией еще до того, как разум начал покидать его. На что же рассчитывать теперь, когда дед перестал узнавать собственную сиделку и прогонял работников разных госслужб, постоянно околачивающихся около его дома?

Алек постучался в дверь и сделал шаг назад, ни на что, в общем-то, не надеясь. Он всегда удивлялся, почему такой богатый человек живет в этом захолустье. Разве он не может позволить себе усадьбу в центре города со всеми современными удобствами?

В этот раз, кажется, повезло. Открывшая дверь сиделка в благопристойном чепчике смерила его высокомерным взглядом и спросила без вежливых прелюдий:

— По какому вопросу будете?

— Александр Зорбас, следователь Бюро Магического Контроля, — представился Алек, приподнимая шляпу. — Хотел поговорить с господином Гракхом.

— Господин болен и не желает принимать гостей, — холодно ответила сиделка, впрочем, обернувшись в сторону гостиной.

— Так вы у него лично узнайте, — Алек попытался включить всё своё обаяние, в существование которого не очень-то верил. Взгляд сиделки стал еще высокомернее, она буркнула что-то типа: «Сейчас спрошу» и хлопнула дверью перед его носом.

Алек прислонился к перилам большого деревянного крыльца и стал ждать. Он считал терпеливость своим положительным качеством, практически профессиональной чертой. Поэтому, когда ожидание затянулось на бесконечную четверть часа, он почти не возненавидел сиделку, старика и работу следователя.

Дверь распахнулась наотмашь.

— Заходите, — сиделка встретила его в дверном проеме с таким жутким выражением лица, что будь Алек поумнее, то рванул бы в противоположную сторону. Однако другой своей профессиональной чертой он считал безрассудную смелость, поэтому нырнул в негостеприимный коридор. Сиделка заставила его снять шляпу, переобуться в тапки с розовыми помпонами и проводила к старику.

Господин Гракх сидел в кресле-качалке, его ноги были укутаны клетчатым пледом. На кофейном столике стояла пашотница с яйцом и чашка с чаем — обе нетронутые. Старик встретил следователя добрым взглядом пронзительных голубых глаз.

— Александр, говорите? — переспросил он. — Присаживайтесь, молодой человек. Рад, очень рад.

Алек смущенно притулился на краешке дивана. Такого теплого приема он не ожидал.

— Вы что-то узнать хотели? Наверное, пришли поговорить про Гранулу?

— Да, — кивнул Алек, быстро включаясь в игру. — Именно. Как вы знаете, мы расследуем незаконное распространение Гранулы и ищем людей, которые могли заниматься её производством. Вы обещали составить список людей, которые, по вашему разумению, могли бы нелегально достать формулу Гранулы. Помните?

— Конечно, помню, как же не помнить. Мы с Герой составили для вас список, но он куда-то запропастился. Эй, вы, где вы там?

Сиделка вынырнула из соседней комнаты. На Гракха она смотрела совсем иначе, с любовью и преданностью.

— А где список, который мы писали для следователей?

— Вы не писали, господин, — спокойно и нежно ответила сиделка. — Вы хотели, но потом разозлились на что-то и не стали.

— Ну вы мне голову не дурите, я что же, по-вашему, с ума сошел? Я же помню, как диктовал его Гере, а она сидела за моим столом и записывала. Чушь какая-то…

— Нет, господин, списка не было, — сиделка подоткнула выпавшее из-под ног Гракха одеяло.

— Поди вон, ведьма, — дед шикнул на неё с неожиданной злобой в голосе и закрутил головой. — Гера принесет. Гера! Подойти к отцу!

Почувствовав, что теряет его, Алек, прокашлявшись, привлек к себе внимание:

— Это не страшно, мы можем поговорить без списка, кого-то вы можете назвать и так. Господин Гракх, я буду благодарен любой зацепке.

Взгляд старика стал растерянным. Вместо ответа он протянул руку к столику и схватил чай. Громко хлебнул.

— Гранула не появилась в один день. Я долго искал формулу, которая могла бы усиливать магические способности, — сказал он, будто ни к кому не обращаясь. — Всю свою молодость. Алхимия не любит торопливости, иногда мысли нужно настояться, как и реактивам…

Алек вежливо кивнул и открыл было рот, чтобы отвлечь старика, но тот продолжил:

— Сейчас Гранула под защитой государства, допуск к формуле имеет всего трое алхимиков.

— Да, — перебил Алек чуть резче, чем стоило. — Каждый из них много раз проверен Бюро Магического Контроля и находится под непрерывной слежкой. Гранула выдается строго по специальному разрешению, но бандиты все равно умудряются продавать её подпольно. Я правильно понимаю, что просто увидеть формулу недостаточно, чтобы повторить её?

— Все верно, молодой человек, — Гракх запнулся на секунду, видимо, пытаясь, вспомнить имя Алека. — Алхимию нельзя учить по записям, нужно чувствовать потоки. Алхимия — артизанская магия, руки должны слушать, щупать, ощущать. Ингредиенты с вами говорят, у каждого своя энергетика. Создание Гранулы — длительный и кропотливый процесс, и быстро постичь его нельзя. Мы с учениками потратили несколько лет на изучение.

— А если сам алхимик примет Гранулу? Сможет ли он усилить свои способности, быстро понять суть и ускорить создание средства?

Дед хихикнул, плеснув чаем на колени.

— Все бы вам ускорять. Быстро только ветер свищет. Гранула влияет на силу мага, а не на скорость варки. Зато на других магов действует прекрасно, мы однажды с другом из дома Волка поспорили…

— Я бы с радостью послушал ваши истории, но спешу, — Алек с трудом заставил себя говорить спокойно, голова все ещё раскалывалась. — Могу ли я считать, что нелегального алхимика быть не может? Только те, которых мы знаем?

— Это маловероятно. Маловероятно… — повторил Гракх еще несколько раз. Его взгляд забегал по потолку, будто ловя невидимых солнечных зайчиков. — Они такие хорошие мальчики, мои ученики. Такие славные… Славные…

Чашка накренилась в его руке, чай пролился на колени. Алек рефлекторно подскочил, чтобы помочь, но сиделка, верным псом охраняющая Гракха, метнулась ему на перехват.

— Вам пора, вы его нервируете, — сказала она с вызовом.

— Но мы только разговорились.

— Вам пора! — повторила она жестко, подпихивая следователя к двери. Алек на секунду опешил от её напористости, и этого оказалось достаточно, чтобы сиделка вытолкала его в коридор.

— Я же не попрощался даже, — пробормотал он, понимая, что драться с женщиной ниже его достоинства. Тем более весь её вид говорил, что она будет стоять насмерть.

— Ничего страшного, он вас уже забыл, как всё неважное, — сиделка, с нетерпением дождавшись, пока Алек зашнурует туфли, сунула ему в руки шляпу. Алек натянуто улыбнулся и вышел.

4841390a-dea2-4df5-81aa-904b53d184ca.png

Капитан Ава Варрон ураганом ворвалась в кабинет. Резко распахнутая дверь громко хлопнула о стену и отпружинила обратно. Стремительным чеканным шагом капитан пересекла комнату, с зычным царапаньем отодвинула кресло и рухнула на него.

Алек, сидевший на стуле для посетителей по ту сторону стола, не дрогнул, лишь слегка приподнял бровь. Когда он вошел в эти двери девятнадцатилетним парнем, полным рвения, надежд и амбиций, капитан Варрон зверски его напугала. Высокая дама за сорок, с крупным прямым носом, цепким взглядом и копной уложенных кудряшек, модных, но абсолютно не подходящих ни форме её лица, ни характеру. За шесть лет капитан не постарела ни на грамм, только кудряшки сменила на гладкий пучок, но это только украсило её благородный лик.

Конечно, тогда Алек не рискнул никому признаться в этом: ему казалось стыдным бояться женщину. Сейчас он не стал бы этого стесняться, да и страх давно пропал. Осталось четкое осознание, что бесить и нервировать Варрон не нужно. Для эмпата её уровня ничего не стоило не спеша снять перчатки, ухватить его за тонкую и беззащитную шею и показать космос. То есть, бесконечное черное ничто, полное одиночества и ужаса. Алек лично видел, как один из преступников обмочил штаны после непродолжительного рукопожатия, а сама Варрон даже не отставила в сторону чашку чая, которую держала во второй руке.

«Все-таки эмпаты — самые жуткие из всех магов».

— Следователь Зорбас, — с легкой хрипотцой произнесла она, вглядываясь в его лицо. — Как вы знаете, вчера ночью со старшим следователем Лукро произошел некоторый конфуз, и сейчас он лежит в больнице.

— Как он себя чувствует? — Алек не двигался, всем своим видом выражая скорбь по коллеге и внимание к словам начальства. На деле же он просто старался не трясти лишний раз головой. Тройная доза обезболивающего вперемешку с кофе сработала лишь частично — голова была ватная и противно ныла, но хотя бы этот жуткий неприятный гул пропал.

— Я только что была у него. Похож на живой труп. Пуля вошла ему под лопатку, пришлось долго оперировать. Врач сказал, будет нужна еще одна операция через пару дней. На следующие несколько недель вы будете исполняющим обязанности старшего следователя, пока Лукро не поправится.

Алек кивнул, пряча радость за маской безразличия. Если судить по поведению Лукро, то в его обязанности явно входило занудничать без меры, закатывать глаза от чужой глупости и несмешно язвить сквозь напомаженные усы. У Алека не было усов, но со всем остальным он справлялся не хуже — так же как и со слежкой, поиском улик и опросом свидетелей.

— Принято к исполнению. Чем мне заняться в первую очередь?

Капитан порылась в ящике стола и достала сигарету. Предложила Алеку, тот привычно отказался.

— Докладывайте, что интересного.

Алек наконец переменил позу, закинул ногу на ногу и сложил руки перед собой.

— По перестрелке на месте контрабанды Гранулы — ничего нового. Поиски информатора, сдавшего место сделки, закончились ничем. Перестрелка началась неожиданно, бандиты стреляли первыми. Они будто знали, что мы там.

— Если бы знали, то не пришли бы. Возможно, нас заметили.

Алек кивнул.

— Возможно, хотя мы предприняли все меры предосторожности. И звериное чутье не помогло. Сработало ровно в ту секунду, когда послышался первый выстрел.

— Понятно. Удалось ли взять кого-то живьем?

— Никого, — Алек разочарованно покачал головой. — Два трупа с их стороны, с нашей — один подстреленный Лукро и оперативник с легким ранением. Остальные ушли. Гранулу мы тоже не перехватили.

— Полный провал, — безэмоционально констатировала капитан.

— Нам нужен кто-то приближенный к банде Эстета. Обычными методами к нему не подкопаться, — Алек недовольно поморщился. Он старался не показывать разочарования, но очередная неудача практически растоптала его веру в собственную компетентность. — И, если говорить честно, я сомневаюсь в нашей стратегии. Чтобы закрыть Эстета, надо поймать кого-то посолиднее, не обычных шестерок на рядовых сделках. Вряд ли Эстет ездит на такие сделки лично, скорее сидит дома и получает деньги уже отмытыми через третьи, а то и четвертые руки.

— Да уж… — капитан выпустила дым изо рта.

Гранула, разработанная Гракхом пятнадцать лет назад, стала прорывом в науке и технологиях: всего треть чайной ложки мелкозернистых белых гранул — и магические способности возрастали в разы, независимо от дома, к которому принадлежал маг. Увы, кроме приятного и полезного усиления магии, она вызывала зависимость и при неконтролируемом применении была крайне опасна для здоровья и жизни. К сожалению, Гранулу мгновенно стали использовать для темных делишек, и организованная преступность подобрала под себя почти весь оборот вещества. Правительство не сразу распознало масштаб проблемы, но в итоге Гранула попала под всеохватывающий контроль: от создания до распространения. Это должно было ограничить доступ бандитов к усилителю, но торговля просто ушла в подполье и расцвела новым буйным цветом. Бюро боролось с использованием Гранулы во зло как могло, выискивало распространителей и подпольных алхимиков, но это едва ли держало преступников и контрабандистов в узде.

— Вы уже общались с Эстетом по поводу наших подозрений?

— Я пытался. Меня уверили, что Эстет сейчас в отъезде и обязательно свяжется со мной, как только вернется, — Алек скривился. От упоминания этого имени во рту будто становилось кисло. — Нам нечего ему предъявить. Свидетельств его участия в контрабанде Гранулы нет. А то, что Эстет виноват в нападении на группу и ранении Лукро — и вовсе наше предположение.

— Но ваше звериное чутьё так говорит, — уверенно ответила капитан.

— Говорит. Но кроме этого должны быть и реальные доказательства, которых ноль.

Варрон помолчала, пуская дымные колечки.

— Что-то еще?

— Гражданская полиция уведомила об увеличении краж на улицах и попросила нас быть внимательнее.

— Что еще раз доказывает их некомпетентность и дает повод над ними насмехаться, — капитан дернула уголками губ. — Понятно. Скажите ребятам, чтобы не расслаблялись. Отчет по перестрелке мне на стол, пусть его напишет следователь Красс, как непосредственный участник. А у нас с вами сегодня особое задание.

— Какое? — обычно Алек унывал от бумажной работы. Стоило бы обрадоваться такому приказу, но хищный взгляд капитана не дал расслабиться раньше времени.

— Мышонок принес мне на хвосте приглашение на аукцион дома Дайвари. Он состоится послезавтра вечером.

— Дайвари? — Алек нахмурился, вспоминая, кто это. — Семья магов-артизан, мастериц ниток?

Варрон кивнула, в голубых глазах метались коварные смешинки.

— Мы пойдем на аукцион?

— Я уже пообещала мышонку, что пойду с ним, так что не отвертеться. У него огромная коллекция артефактов, так что он рассчитывает отхватить что-нибудь любопытное. Но после истории с Лукро я долго думала, и мышонок навел меня на мысль. Привычная защита не спасает нас в должной мере, поэтому сегодня мы пойдем к артизанам сами, чтобы принарядиться. Послушаем, что интересного нам может предложить прикладная магия.

Алек вздохнул.

«И куда только не заведет служба…»

С улицы мастерская дома Дайвари мало чем отличалась от обычных домов, хотя Алек понимал: первое впечатление обманчиво. Артизаны — маги, создающие артефакты — соседствовали с обычными мастерскими и старались не выпячивать собственное богатство. Снаружи их особняки часто походили на дома успешных, но вполне обычных торгашей, при этом они занимали огромную территорию и были обставлены с высочайшим комфортом.

Над коваными воротами висела витиеватая надпись «Живые нити». Ковка имитировала вязание — так и не понять, что вывеска на самом деле железная. Капитан дернула за цепочку звонка, и внутри раздалась громкая птичья трель.

Калитку открыла молодая девушка в фартуке, невысокая и хрупкая, почти кукольная.

«Слишком холеная для простой мастерицы, — подметил Алек. — Одна из Дайвари?»

— Добрый день, — начала капитан Варрон. — Мы из Бюро Магического Контроля. Хотели бы поговорить с вами.

К удивлению, девушка не расшаркалась перед ними в приветствии, а наоборот, оглядела с ног до головы острым настороженным взглядом.

— Полиция? Нас в чем-то подозревают?

«Видимо, есть в чем подозревать», — опешил Алек, но капитан не подала виду:

— Мы с вопросом насчет ваших услуг. Мы можем войти и обсудить с госпожой артизаной наши пожелания?

Девушка явно заколебалась, но потом все же улыбнулась и вежливым жестом пригласила их внутрь:

— Пройдемте сюда. Мы готовимся к аукциону, так что в мастерской сплошной кавардак. Слышали про наш аукцион?

Пока капитан с едва заметной наигранностью поддерживала дружелюбный разговор, Алек привычным движением достал из нагрудного кармана крупные очки с желтоватыми стеклами — они позволяли улавливать отсветы магии, заложенной в предметы. Он натянул их на нос так, чтобы можно было свободно смотреть поверх, и огляделся.

Небольшой внутренний дворик был окружен стенами с трех сторон — углами дом упирался в Улицу Мастеров. Во двор выходило три больших парных двери, по одной с каждой стороны. Сейчас все три были распахнуты, и всюду сновали люди с тюками. У автомобиля стояла невысокая худощавая старушка, указательным пальцем руководящая разгрузкой бутылок: вероятно, перед самим аукционом планировался фуршет. Двое слуг тащили огромный зачарованный сундук.

Девушка не повела гостей в центральную дверь, а свернула направо. Через минуту они оказались в небольшой уютной комнате с креслами и чайным столиком. Сбоку стояла ширма, у стены — крупный пузатый комод. Из приоткрытых ящиков выглядывали швейные принадлежности, сверху лежали каталоги, ножницы устрашающего вида и портновская лента.

— Сейчас я позову кого-нибудь, кто сможет принять ваш заказ. Чай тоже скоро принесут.

— А вы сами не можете принять заказ? — подал голос Алек, внимательно следя за хозяйкой. Та чуть покраснела и смущенно улыбнулась:

— От следователей ничего не скроешь. Мне пока нельзя. По правилам семьи, я смогу принимать заказы после того, как мне исполнится восемнадцать. Я позову сестру, и она ответит на ваши вопросы.

Оставшись одни, Алек и капитан переглянулись.

— Я же говорила, что будет любопытно, — Варрон неспешно обошла комнату по кругу, выглянула в открытое окно, выходящее в тот же шумный внутренний дворик.

— Вы говорили, что для нас это может быть полезно.

— Одно другому не мешает.

Чай принесли довольно быстро. Алек отхлебнул из чашки, откинулся на спинку кресла и навострил уши, больше по привычке, чем от необходимости.

На улице недовольный баритон устраивал слугам нагоняй: что-то нужное не привезли, да и разгрузка шла нерасторопно. Поскрипывали колеса, кряхтели грузчики. Потом сквозь шум и возню проступили два едва слышных голоса.

— Лейла, ты не можешь бросить меня одну с этими… полицейскими, чтоб их, — шипел один голос где-то в глубине коридора так тихо, что обычное человеческое ухо не заметило бы и намека на звук.

— А что я могу? Ты представляешь, что бы было, если бы я их выгнала? Может, бабушку позовем? — ответил второй, более тонкий. Вероятно, это была их провожатая.

— Да ты с ума сошла? Её от встречи с полицией хватит удар.

— Тогда что будем делать?

— Я сама справлюсь… Ох, сейчас с мыслями соберусь. И ты идешь со мной. Но лучше молчи.

Алек с интересом вперился взглядом в дверной проем. Через минуту там показались две фигуры.

Сестра оказалась высокой, худой и строгой. Тонкий нос был едва припорошен робкими веснушками, каштановые волнистые волосы собраны в аккуратный пучок, перевязанный поверх широкой лентой. Глаза цвета темного шоколада смотрели пристально, с ноткой подозрения, но в остальном девушка вела себя приветливо. Провожатая выглядывала из-за её спины.

— Добрый день, добро пожаловать в артизанскую мастерскую «Живые нити»! Меня зовут Дина Дайвари, я одна из мастериц-артизан нашего дома. А это моя младшая сестра Лейла.

Она протянула руку, и капитан, не снимая перчаток, первой ответила рукопожатием.

— Капитан Ава Варрон, глава Бюро Магического Контроля. А это старший следователь Александр Зорбас.

Алек пожал руку девушки; пальцы были тонкими, но сильными.

— Мы рады вас приветствовать. Чаю?

— Нас уже угостили, — Варрон улыбнулась. — У нас мало времени, поэтому предлагаю сразу перейти к делу.

Дина кивнула и уселась на край кресла. Ей очень шло сосредоточенное лицо.

— Специфика нашего отдела ставит сотрудников перед лицом опасности чаще, чем хотелось бы, — Алек чуть не прыснул от речи капитана: одним из легендарных талантов Варрон были длинные образные монологи. — Это не только холодное оружие или револьверы, но и магические артефакты. Нередко нападение происходит исподтишка, что усложняет защиту. В основном мы используем металлические амулеты, заказываем их у артизан. Амулеты легко и быстро производить, удобно носить, но они перестают покрывать наши нужды. Правонарушители знают про них, и это существенный минус.

Дина задумчиво кивала. Вторая сестра — кажется, Лейла, — оперлась на спинку кресла, вникая в суть монолога. Сейчас, когда разговор пошел о работе, обе казались все менее и менее подозрительными. Звериное чутьё молчало, поэтому Алек несколько расслабился, продолжая следить за ними краем глаза.

— Раньше Бюро не пользовалось услугами вашего дома, но сейчас я начинаю осознавать эту оплошность. Что вы думаете об этом, госпожа Дайвари?

Дина задумчиво пощипала подбородок.

— Вы правы, капитан. У нас обширный выбор услуг и артефактов, но должна предупредить сразу: ручная работа стоит дорого, особенно, если мы говорим о магической защите.

— Я знаю. Я не в первый раз пользуюсь услугами артизан. Можем ли мы рассчитывать на скидку, если договоримся о постоянном сотрудничестве?

— Давайте сначала договоримся, — улыбнулась Дина, и капитан хохотнула. Алек подавил желание закатить глаза и потянулся к чайнику.

«Знаем мы эти улыбочки. Сейчас они в три минуты договорятся о заказе, и потом час будут торговаться».

— Мне кажется, вам хорошо послужат защитные рубашки, — прежде чем Дина успела подать знак, младшая сестра уже принесла с комода альбомы с рисунками. — Во-первых, мы можем взять фасон из полицейской формы, так что никто не заметит разницы. Во-вторых, мы можем подобрать удачный набор свойств и учесть особенности каждого сотрудника. Часто защитные амулеты негативно влияют на магию того, кого охраняют. Мы можем сделать так, чтобы рубашки усиливали, а не блокировали дар. К тому же, защитные рубашки носят поверх нательных, контакт с телом не обязателен, как для металлического амулета. Значит, их можно реже стирать.

Алек, сначала скучающий, поймал себя на том, что с интересом слушает рассказ и рассматривает фасоны через плечо Варрон.

«Не понятно, кто тут более страшная ведьма: наша Варрон или эта Дайвари. Кажется, она из того типа людей, при которых даже моргать чревато. На долю секунды потерял выдержку — и уже идёшь с покупками в руках».

— Отлично, — капитан перелистнула страницу каталога, где уже были представлены какие-то полотенца. — Прежде чем заказывать большую партию, мне бы хотелось протестировать один экземпляр. И, разумеется, мы пришлем договор о тайне: вам нельзя будет рассказывать кому-то, кроме членов семьи, о заказе и его подробностях.

— Конечно, звучит разумно. Позволите снять с вас мерки?

— Я привела вам подопытного, — Варрон обернулась к Алеку с серьезным лицом, но в глазах плясали хитринки, воспетые в легендах сотрудниками Бюро. — Следователь Зорбас, окажите честь. Станете нашим первопроходцем, попробуете на себе новую защиту.

Алек тяжело вздохнул и ответил ей долгим многозначительным взглядом, наконец, понимая, зачем он здесь. В глубине души, ему даже льстило, что капитан выбрала его, но показывать это он не собирался.

— Ладно, — Алек вопрошающе посмотрел на хозяйку. — Что мне делать?

— Нужно, чтобы портной снял с вас мерки, — замешкалась Дайвари. — Но он сегодня не в мастерской…

— Снимите сами.

— Я обычно только с женщин снимаю… — замешкавшись на секунду и переглянувшись с сестрой, она решительно поднялась на ноги и едва ли не нависла над Алеком с бескомпромиссной отвагой в глазах. — Но, разницы никакой нет, согласна.

— Раздеваться прямо здесь?

— Пройдемте за ширму, — Дайвари указала рукой в противоположный от окна угол комнаты. Алек бросил взгляд на капитана: та наслаждалась каждым моментом, наблюдая за ними с фарфоровой чашкой в руках.

— Не переживайте, госпожа Дайвари. Если следователь будет кукситься, снимем с него мерки прямо здесь. Мы в Бюро давно не стесняемся друг друга, — сказала Варрон. Алек неожиданно скукожился под её взглядом и понял, что спустя столько лет все-таки немного стесняется. Он выскочил из кресла с поразительной прытью и под тихое, слышное ему одному хмыканье, скрылся за ширмой.

— Господин Зорбас, снимите, пожалуйста, жилет, галстук и рубашку.

Алек расслабил узел на галстуке, стянул его через голову и перекинул через ширму. Следом отправились жилет и рубашка. Он остался стоять в одной майке, оглядел себя в узком зеркале в пол. Легкий горячий ветерок из открытого окна не охлаждал, но без нескольких слоев одежды стало куда приятнее.

Ощущения были странные. Алек всегда шил одежду на заказ, но молоденькие девушки еще ни разу не снимали с него мерки. Возможно, стоило подождать и прийти потом, когда портной будет на месте, но в таком случае Варрон будет хихикать над ним еще неделю.

Дайвари зашла следом, измерительная лента висела на плече. Щеки окрасил легкий румянец, но в остальном она держалась очень уверенно.

— Это не займет много времени. Повернитесь, пожалуйста, спиной ко мне, — сказала она, не глядя ему в глаза. — Лейла, записываешь?

— Да, — послышалось из-за ширмы.

Алек отвернулся и сразу почувствовал на шее проворные тонкие пальцы и следом — измерительную ленту. Кончики пальцев касались аккуратно, почти нежно; по спине пошли мурашки.

— Обхват шеи — шестнадцать с половиной.

Секунда — и мурашки скользнули ниже. Едва задевая ткань майки, девушка пропустила ленту подмышками, подтянула так, чтобы полоска ленты обняла плотнее, касаясь груди. Тихий голос за спиной назвал цифры.

Тонкая рука все так же подушечками пальцев — а не ладонью, как обычно делали портные, — прошла вниз, находя самое тонкое место на талии. Алек не двигался, будто бы боялся спугнуть легкие, как взмахи крыльев, прикосновения. Пальцы продолжали ощупывать его спину, выискивая выступающие точки, потом дотронулись до плеча.

— Согните локоть, нужно измерить длину рукава.

Алек повиновался. Дайвари коснулась голой кожи на локте, и от этого на руках поднялись волосы. Измерительная лента прильнула ко внешней стороне запястья, и Дайвари зажала её у основания большого пальца, крепче, чем до этого, но все еще несильно.

— Повернитесь ко мне лицом, пожалуйста.

Он повернулся. Девушка оказалась высокой — или так показалось из-за туфель на каблуках. Она могла бы заглянуть ему в глаза, не поднимая головы, если бы захотела, но явно избегала этого. Измерительная лента отточенными движениями прижималась к разным частям тела всего на пару секунд.

— Какая у вас магия, господин Зорбас?

— Я кроссбрид, магия зверя.

— Вы из дома Волка? — она не отвлекалась от работы. Белые длинные пальцы порхали вверх и вниз, почти не касаясь кожи, но оставляя после себя почти горячие точки.

— Из дома Оленя, — Алек прочистил горло. — У меня не первая кровь, так что усиление способностей было бы весьма кстати.

— Первая кровь такая редкая, что её носителей можно было бы показывать в музеях, — уголок губ Дайвари чуть дернулся в вежливой улыбке, но она себя остановила. — Что-то еще, что мне нужно знать?

— Это всё.

— Тогда я закончила, спасибо.

Девушка выскользнула из-за ширмы быстрее, чем он успел отблагодарить её или хотя бы заглянуть за пышные ресницы. Алек выдохнул, пригладил ладонями волосы, поправил очки. Замер на секунду, потом быстро оделся и вышел из-за ширмы.

Дайвари с капитаном уже обсуждали детали заказа и оплаты.

— Что ж, договорились, — капитан встала, прощаясь. — Ожидайте курьера с договором сегодня во второй половине дня. Если подпишете быстро, то предоплата поступит на ваш счет уже завтра. Мы заинтересованы в том, чтобы рубашка была готова как можно быстрее.

— Мне нужно проверить наличие материалов, но быстро не получится. Чтобы эффект был сильнее, простая вышивка не подойдет, и я сама буду ткать для рубашки ткань. К тому же у нас планируется аукцион, и в эти два дня я не смогу начать работу. Так что постараемся отдать вам рубашку через десять дней.

— Долго, но терпимо. Благодарю. Проводите нас, пожалуйста.

Алек последовал за ними в духоту улицы. К полудню стало так жарко, что он ощущал себя колбаской на сковородке, томящейся в собственном соку. Дайвари не повела гостей через главных вход: она попетляла по саду и вывела их через небольшую калитку за углом.

На выходе Алек все же поймал взгляд девушки. Глянул на неё поверх очков и коснулся лба, прощаясь. Она чуть кивнула, отвечая ему; по-деловому пожала руку капитану.

— Ну как тебе? — спросила Варрон, усаживаясь за руль открытого автомобиля. Она обожала водить и никогда не ездила пассажиром. — Не надумал со мной на аукцион?

— Любопытно, но нет, — ответил Алек, задумчиво крутя в руках очки. Потом, помолчав, добавил. — Не хочу портить ваше с мышонком свидание.

Капитан кивнула с невозмутимым лицом, хотя в её глазах играли хитринки.

Глава третья

— То есть, мы зареклись никогда не связываться с полицией и только что взяли у них заказ. И потенциально они могут стать постоянными клиентами, — убитым голосом констатировала Лейла.

Дина поджала губы и невпопад пробормотала:

— Я купила дорогущие туфли из змеиной кожи…

— Что?

— В стране кризис! — чуть громче произнесла она, поворачиваясь к сестре. — Заказов все меньше, а нам надо содержать семью и давать работу сотрудникам. Представляешь, какие деньги мы сможем на этом заработать?

— Но полиция… Что будет, когда бабушка узнает?

— Мы ей не скажем, — Дина вздохнула. — Скажем только отцу, он же занимается бумагами и прикроет нас.

— Но у нас в семье никогда не было тайн друг от друга, — Лейла прижала руки к груди и заломила брови домиком. Дина почувствовала себя очень старой, циничной, умудренной опытом женщиной. Подавив злую усмешку, она положила руку сестре на плечо.

— В нашей семье навалом тайн. Одной больше, одной меньше.

— Девочки, вы тут замышляете что-то? Расскáжете? — бабушка Аиша подкралась со спины и обхватила их обеих за талии. Дина еще помнила, как они были одного роста, но это время давно ушло: сейчас даже Лейла, кажущаяся миниатюрной рядом с Диной, была выше бабушки.

— Секреты на то и секреты, бабуль, — засмеялась сестра, приобнимая Аишу в ответ. Получилось чуть наигранно.

Дина насмешливо приподняла брови и перевела тему:

— Чем помочь? Мы еще ждем откуда-нибудь посылки?

— Да, — бабушка деловито потерла руками. — С минуты на минуту ваш отец должен привести сундучок из банковской ячейки.

— Там что-то особенное?

— Скоро увидите, — бабушка загадочно подмигнула.

Несмотря на то, что в своем корне ситуация была плачевная и скорее грустная, бабушка большую часть времени пребывала в прекрасном расположении духа. Она шутила, смеялась, обнималась без повода, что обычно было ей несвойственно. Кажется, её бодрила и вдохновляла мысль о том, что в доме скоро снова будет настоящий прием, куча гостей в красивых нарядах и — главное — тонны восхищения талантом её дома. Дина тихо злилась: на бабушку и её хорошее настроение, на Лейлу, выбирающую самое красивое платье, на богатых и элегантных гостей, не понимающих истинную причину аукциона. И самое главное, она злилась на себя, потому что в глубине души тоже хотела быть хозяйкой вечера, упиваться похвалами своих работ и с легкой ленцой рассказывать о расставленных по дому артефактах.

«Я — человек бизнеса, — мысленно повторяла она. — Меня интересуют деньги, прибыль, популярность дома. Всё остальное — глупости.»

Верилось с трудом.

Лейла умчала вместе с бабушкой, чтобы составить меню и список покупок. На Динину долю осталось выбрать живые цветы. Чем еще украсить зал летом? Они со служанкой провели в оранжерее три часа, сомневаясь между малиновыми, алыми и бордовыми розами, а потом до вечера возились в подсобке, выбирая вазы, бокалы и блюда.

Когда стемнело, Дина пробралась в гостиную и, не включая свет, растянулась на диване. Скинула туфли, вытянула пальцы ног, чуть не застонав от удовольствия, и блаженно замерла. Она почти задремала, когда резкий высокий голос Лейлы грянул под боком: «Агааа!». Дина подскочила и выругалась словами, которых приличные девушки не должны знать.

— Сумасшедший день, — сестра рухнула в соседнее кресло.

— И завтра будет не лучше, — проворчала Дина, застыв без движения. — И послезавтра. Нужно еще подумать про эту дурацкую рубашку, материалы подобрать…

— Хочешь посмотреть, что бабушка будет выставлять на аукцион? Она полвечера тяжко вздыхает и разглядывает тюки. Кажется, она намерена ночевать в хранилище — прощается с семейным наследием.

— Вы так быстро перетаскали всё на второй этаж?

— Ага, — Лейла зевнула, прикрыв рот тыльной стороной руки. — Слуги были не рады, но кажется, они тоже ей сочувствуют. У бабушки перепады настроения: то весело выбирает канапе, то через минуту плачет над кухонным полотенцем.

— Надо её поддержать, — пробормотала Дина, поворачиваясь на бок. — Сейчас полежим десять минут и поднимемся к ней.

Обе сестры замолчали. Тишина, темная и вялая после дневного пекла, уютно обнимала Дину со всех сторон, баюкая.

— Спишь?

— Нет, — сонным голосом ответила Дина. — А что?

— Хотела спросить, с кем ты пойдешь на прием? На светские мероприятия принято приходить парами.

— С папой, — ни на секунду не замешкавшись, ответила Дина. — Это мой главный кавалер.

— Скука смертная! Неужели после Янниса у тебя даже мало-мальского кавалера не появилось? — Лейла хмыкнула и нахмурилась. — Ты бы мне рассказала, правда же?

— Не было времени составить список кандидатов в мужья, — сестра хмыкнула, но Дина была абсолютно серьезна. — Нужно подойти к делу со всей ответственностью. Мастерская останется на мне, а значит, мне нужен партнер, толковая правая рука. Желательно достаточно богатый, чтобы не обобрать семью, и хорошо бы с экономическим или юридическим образованием. Или рекламщик — тоже приличная партия.

— Твои размышления о браке такие беспросветные, что я почти плачу. А как же любовь?

— Они разумные, — Дина все-таки собралась с силами и приняла вертикальное положение. Прическа растрепалась; шпильки пришлось вытащить, и пучок окончательно развалился. — Любовь в браке — необязательное дополнение. Отношения должны быть основаны на взаимной выгоде и, главное, на доверии, тогда их не разрушить… А ты?

— Что я?

— С кем пойдешь? Можешь пригласить своего таинственного поклонника, который проникает в твое окно по вечерам. Давно пора познакомить его с родителями. Я бы тоже с радостью увидела женишка при свете дня, а то в прошлый раз я даже не разглядела его лицо.

Лейла захохотала в голос:

— Он твое тоже не разглядел! Но, кажется, уверен, что ты — жуткая грымза, которая гоняет влюбленных парней кочергой!

— Кочерга оказалась в моей руке абсолютно случайно, — Дина состроила из себя строгую воспитательницу, но не выдержала и тоже засмеялась. — И ему незачем было спускаться по веревке с третьего этажа, как какому-нибудь пирату. Кроме поедания пирожных, мне нечего было вам предъявить.

Лейла, продолжая хихикать, покачала головой.

— Нет, время не пришло. Но ты будешь первая, с кем я его официально познакомлю… Надеюсь, ты не рассказала об этом отцу?

— В нашей семье нет тайн друг от друга, — передразнила Дина и наконец поднялась на ноги. — Конечно, не рассказала. Пойдем поищем бабушку.

Хранилище напоминало бункер. Сверху, снизу и с боков его обрамляли комнаты, только в торцевой, самой узкой стене расположилось небольшое окно, занавешенное черной шторой. Окно тоже было магическим — открыть его можно только изнутри, а разбить и вовсе невозможно. Добротная дверь с железной сердцевиной сейчас была распахнута, и лучи света от лампочки переливались через край комнаты в коридор. Дина и Лейла подкрались и заглянули внутрь.

— Всё, что складываем на эти полки, нужно будет развесить по комнатам, — проговаривал отец, сверяясь с массивной амбарной книгой. — А сюда — те артефакты, которые вынесем только на сам аукцион. И еще нужно решить что-то с…

Бабушка Аиша стояла посреди хранилища в полной прострации. Она явно не слушала того, что говорил ей отец; потерянный взгляд блуждал по полкам, любовно ощупывая каждый сверток. Дина не помнила и половины артефактов, хранящихся тут, а бабушка словно видела их сквозь бумагу и заранее прощалась с каждым, даже с теми, которые продавать не планировали.

Сёстры рука об руку шагнули внутрь хранилища, и в комнате сразу стало тесновато.

— Иллюстрации и описания я подготовлю, — сказала Дина, безрезультатно борясь с зевотой. — Типография откроется в восемь утра, я уже буду там.

— Отлично, — отец бодрился изо всех сил, но бабушкино уныние опутывало всех вокруг щупальцами, высасывая энергию. — Давайте финально пройдемся по списку и посмотрим, что тут у нас хранится.

Бабушка Аиша тяжело вздохнула, прижимая к груди кулек с неизвестным содержимым. Нежно и ласково, как младенца, она уложила его на полку. Напоследок коснулась кончиками пальцев.

— Если тебе так тяжело на сердце, зачем мы вообще это делаем? — Лейла обняла её за плечи. Бабушка тут же успокаивающе погладила её по руке, будто это не она печально вздыхала каждую минуту, а наоборот.

— Ничего, — пробормотала она, шмыгая носом, как пятилетняя девочка. — Мне даже нравится идея, что все эти артефакты не будут пылиться на полках и в сундуках. Новые хозяева получат от них пользу.

Дина огляделась. На каждый артефакт приклеили бирочки: красная — в зал, зеленая — на аукцион, обе — и туда, и туда. Она вытащила у зазевавшегося отца амбарную книгу и прошлась взглядом по списку.

«Нужно подготовить всё для буклетов», — приказала она сама себе, всеми силами пытаясь пробудить в себе энтузиазм. Увы, все эти бесконечные бумажки, измерения и описания навевали тоску.

— Вот этот гобелен плела ваша прабабушка, — рассказала Аиша, указывая на рулон, завернутый в белый плотный хлопок. — Он работает как зеркало, но каждый видит только свое собственное изображение. Это был заказ тогдашней королевы, её раздражало постоянное окружение из десятка фрейлин и слуг, и она хотела хоть где-то оставаться в одиночестве.

— Какая красивая легенда, — Лейла с удивлением прикоснулась к рулону. Его только вчера привезли из банковской ячейки, и никто из них не видел гобелен живьем.

— Отлично, повесим его рядом со входом, — отец деловито прицепил на него красную бирку.

— А это… это веревочная колыбель, — бабушка любовно погладила другой сверток, из которого торчали концы каната, оформленные бахромой. — Её плела моя мама. Младенец в ней спит сладко, не просыпаясь, и ему снятся хорошие сны.

— Я помню, как в ней качали Лейлу, — пробормотала Дина, находя пункт в списке. — Её у нас с руками оторвут, главное не продешевить.

— А как же ваши детки… — бабушкин голос дрогнул. — Где же мы будем их качать?

— Новую сплетем, — Лейла ободряюще улыбнулась и потянулась за зеленой биркой.

— Дожить бы сначала до деток, — мрачно пробормотала Дина себе под нос. — Еще что-то про сон у нас есть?

— Да, тут подушки, — глухо ответила Лейла, заглядывая в огромную коробку в углу. — Только от них какой-то недобрый флёр. Они что, навевают кошмары?

— Это не кошмары, а несбывшиеся надежды, — ответила бабушка. — Чтобы уснуть и погрузиться в них с головой.

— Звучит приятно, но ощущение какое-то жуткое. Зачем мы их вышили?

— Заказ такой был, — бабушка пожала плечами. — Это тебе по молодости кажется, что это кошмарно. Вот поживешь с моё и поймешь, что не всем надеждам суждено сбыться. Сон с ними приносит утешение.

— Или зацикленность и нежелание отпустить, — добавил отец, с непонятной грустью подержав подушку в руках и, будто резко очнувшись, приклеил на неё зеленую бирку.

Дина, как раз закончившая с перчатками, галстуками и шейными платками — каждый со своей уникальной силой — поставила перед Лейлой коробку с домашним текстилем.

— Там вечно-холодные и вечно-горячие вафельные полотенца, предлагаю оформить их пачкой. Упакуешь?

— Мы что, и самобранную скатерть продадим? — сестра проигнорировала коробку, округлившимися глазами уставившись на очередной сверток с зеленой биркой. — Только не с пирожными!

— Почему нет? — отец кинул в её сторону удивленный взгляд.

— Потому что она наша! — возмущенно подскочила Лейла. — И бабушка так долго её вышивала, целый год угробила. Вот этими руками!

Лейла выразительно подняла ладонь Аиши в воздух. Та не сопротивлялась, блеснули глаза, полные слез.

— Нужно подходить к этому философски…

— Ну уж нет, я костьми лягу! — возмутилась Лейла. — С этой скатертью связаны мои лучшие воспоминания. Давайте другую возьмем, у нас же их три! Ну отец, ну пожалуйста!

Дина подняла глаза: бабушка, сминая угол скатерти, была на грани того, чтобы расплакаться. Дина поджала губы, вспоминая, сколько сил она положила на этот артефакт. Чтобы магия сработала, пришлось принять строгий обет: Аиша целый год не видела дневного света, прячась в комнате без окон и выходя на прогулку только ночью.

— Отец, какая нам разница? Давай возьмем другую. Вот эту, например, — Дина встала на носочки и достала сверток с верхней полки.

Найдя в сестре поддержку, Лейла резко затихла, распахнув большие грустные глаза. Каспар тяжко вздохнул, потом едва заметно улыбнулся и кивнул:

— Хорошо, раз так решил семейный совет. А скатерть со сладостями положите обратно.

Пока сестра поспешно прятала артефакт подальше — а то отец может и передумать — Дина на миг поймала грустную ностальгическую волну. Ей всегда было тяжело прощаться с привычными вещами, особенно с памятными, хранящими историю семьи. Где-то в глубине души заскреблось, будто вместе со старыми вещами, помнящими руки давно умерших прабабушек, она продает частичку своего сердца.

«Не нужно драматизировать, — Дина с силой заставила себя вернуться к списку. — Мы шили и вышивали всё это на заказ, чтобы отдать другим людям за деньги. Просто бизнес».

Дина до последнего руководила приготовлениями: расставляла артефакты, направляла поваров и декораторов, раздавала указания нанятым на один вечер официантам. В конце концов, Лейле, уже наряженной в тонкое шелковое платье нежно-розового цвета, пришлось насильно выгнать Дину, иначе та так и осталась бы фартуке поверх ситцевого комплекта.

«Вечер даже не начался, а я уже с трудом держусь на ногах», — Дина рассмотрела в зеркале свое изнуренное невыспавшееся лицо, потыкала пальцами в мешки под глазами. Обычно она с большим удовольствием прихорашивалась и наряжалась, но сегодня — в тот день, когда это было действительно важно — измотанность взяла своё. Выглаженное изумрудное платье с пышным длинным рукавом, узкой талией и юбкой ниже колен ждало её на вешалке. Завернутые в бумагу новые туфли из белой змеиной кожи — те самые — отдыхали рядом на полу. Служанка уже второй раз заглядывала в приоткрытую дверь, намереваясь накрутить Дине кудри плойкой. Но Дина продолжала сидеть в нижнем белье на пуфе, оперевшись спиной о столешницу и вытянув ноги. Потом, наконец, тяжко вздохнула и пошла в ванную комнату.

Задержка стоила ей сожженной впопыхах пряди волос, поэтому прическу быстро пересобрали в праздничный пучок с жемчужными шпильками. Нацепив платье и подведя глаза подслюнявленным черным карандашом, Дина бросила на себя последний взгляд в зеркало.

«Приемлемо».

Она поправила помаду, быстрым шагом выскочила из комнаты и спустилась к первым гостям.

Слуги в праздничных ливреях уже разносили напитки и закуски. Дина сначала потянулась к шампанскому, но на середине движения остановила руку: сегодня это лишнее.

Она огляделась. Весь первый этаж превратили в огромную галерею. Двери были открыты нараспашку, приглашая гостей перед самим аукционом рассмотреть экспонаты, развешанные и разложенные то тут, то там.

Несколько парочек уже дефилировали туда-сюда с бокалами в руках. Все-таки аукцион в доме артизан — это редкое событие, прекрасный повод провести вечер, выгулять коктейльные платья, выпить и закусить за чужой счет. Многие из пришедших не планировали ничего покупать, и Дина могла бы стимулировать парочку спонтанных покупок. К сожалению, она не обладала мощной харизмой Лейлы или добродушной энергетикой бабушки Аиши, настолько милой, что просто хочется порадовать её, прикупив безделушку. Даже строгий деловой подход отца был ей чужд, хотя Дина всеми силами пыталась его в себе воспитывать. Ей всегда было интереснее создавать артефакты, а не продавать их.

Дина застыла у входа в комнату с наигранной улыбкой, не зная, что делать. Потерла руки, пригляделась к одной паре — пожилые господа у стенда с гобеленом — решительно сделала шаг к ним навстречу, но тут они шумно заобнимались со знакомыми. Дина остановилась, делая вид, что поправляет ремешок на туфлях. Огляделась в поисках других жертв — вдалеке стояла одинокая женщина в шляпе с большими полями и почему-то смотрела в окно. Дина неспеша направилась к ней, как из-за угла выскочила Лейла, взяла женщину за руку и уволокла за собой вглубь комнат. Дина сдалась и малодушно ушла встречать гостей у дверей со стопкой брошюр.

Небо едва начало окрашиваться закатно-розовым, когда люди неиссякаемым потоком полились через двери их дома. Щеки натруженно ныли; Дине оставалось надеяться, что это всё еще улыбка, а не звериный оскал.

— Добрый вечер! Спасибо, что заглянули в артизанскую мастерскую «Живые нити»! Эта брошюра расскажет вам о лучших артефактах дома Дайвари! Нет, я совсем не устала, и почему все спрашивают? Проходите, чувствуйте, себя как дома, пожалуйста, угощайтесь…

Руки, которые нужно пожать, и всё новые и новые лица. Дина не ожидала, что гостей будет так много — видимо, папины бизнес-знакомства, бабушкина сеть сплетниц-распространительниц и реклама в газетах сработали куда лучше, чем она ожидала. К счастью, благодаря её тревожности, буклетов напечатали в два раза больше необходимого, но даже так стопка уменьшалась на глазах.

— Да у вас тут настоящий аншлаг, — гудящим басом возвестил знакомый голос из-за спины. Дина обернулась, искренне улыбнувшись. Яннис стоял в дверях, держа под руку жену и сжимая во второй руке ладошку двухлетнего сына, наряженного в уморительный костюм-тройку.

— Я очень рада вас видеть! Здорово, что вы добрались до нас!

— Мы не могли пропустить такое событие, здесь же весь город собрался! — ответила румяная жена Янниса, протягивая ей руку. Дина на секунду замешкалась: «Как же её зовут?» — но в итоге решила просто побольше улыбаться. Жена забрала у Янниса мальчика и, ловко лавируя между гостей, выхватила из толпы официанта с закусками.

Дина и Яннис расстались мирно: разорвали помолвку, согласившись, что это неудачное решение принесло бы кучу неудобств их домам. За прошедшие три года она лишь пару раз видела его жену — с ней он обручился всего через три месяца после расставания с Диной, ведь эту девушку ему выбрали родители.

«Как будто это было вчера, а их сын уже ходит», — Дина не ожидала, что встреча с ним может так легко выбить её из колеи.

— Я планировала на днях наведаться к вам в общину, — она оторвала взгляд от ребенка и заставила себя вернуться к деловой беседе. — Для нового заказа мне нужна шерсть оленя. Добудешь?

— Хм, не то чтобы у нас здесь было много оленей, сама понимаешь. Но найдем. Приезжай завтра вечером, всё будет в лучшем виде. Если захочешь почесать мне пузико, я всегда к твоим услугам.

— Я подумаю, — Дина усмехнулась и переключилась на других гостей, возможно, быстрее, чем следовало бы.

Яннис был носителем первой крови Дома Волка. Кроссбриды первой крови, обладая магической связью со своим легендарным первопредком, могли обращаться в зверя по собственному желанию. В прошлом кроссбриды жили закрытыми общинами, передавая эту способность из поколения в поколение. Сейчас же открытый свободный мир позволил им жениться и рожать детей от того, от кого они заходят, и сила крови стала угасать. В других, менее консервативных домах редко можно было найти кроссбрида, способного к трансформации в зверя, но дом Волка славился приверженностью традициям и удивительной плодовитостью, поэтому среди них до сих пор существовали настоящие люди-волки. Дедушка Дины давно заключил с ними договор, и дом Дайвари начал использовать шерсть кроссбридов, обращенных в волков, при создании магических артефактов. Собственно, так Дина и Яннис познакомились. И, разумеется, такие глупости, как несостоявшаяся свадьба, не стали преградой установившемуся бизнесу.

— Ох, госпожа Дайвари, — Дина сморгнула дважды, отвлекаясь от собственных мыслей, и сфокусировалась на высокой блондинке в черном прямом платье, с красной помадой и сигаретой в мундштуке.

— Добрый вечер и добро пожаловать, — заученно оттарабанила она, пытаясь вспомнить знакомое лицо. Потребовалось несколько бесконечных мгновений, чтобы она сообразила.

— Капитан Варрон? — Дина дернула уголками губ в легком смятении. — Выглядите изумительно. Я даже не сразу вас признала.

— А вы выглядите измученной, уж извините за прямоту, — капитан затянулась сигаретой сквозь улыбку.

— Это объясняет жалостливые взгляды гостей. Но для вас этот вечер обязательно будет приятным. Выставка артефактов — направо и налево, угощайтесь, пожалуйста, закусками. Начало аукциона… — Дина сверилась с часами, — через тридцать пять минут.

Вскоре поток приходящих гостей иссяк. Во внутреннем дворике зажглись фонари, разгоняя стремительно накатывающие сумерки. Дина практически выпала на улицу, в густой, до сих пор дышащий жаром вечер. Легкий теплый бриз нежно обдул лодыжки, не принося при этом прохлады. Ноги гудели: новые дорогущие туфли натерли мозоли в абсолютно неожиданных местах, и Дина отругала себя, что не разносила их заранее. На самом деле, это было невозможно — туфли привезли только утром.

— Или я выпью кофе, или усну в клумбе, — Дина потерла лоб, пробежалась пальцами по прическе. Бросила едва заметный сочувствующий взгляд на замершего посреди дворика официанта — устал, бедолага, — и уверенным шагом вернулась обратно в здание. Лавируя между гостей, она ввалилась в кухню, еще более шумную, душную и людную. Поискала глазами человека без дела и с печальным осознанием пристроилась сбоку с туркой в руке, чтобы никому не мешать. Слуги и нанятые официанты носились туда-сюда; кухарка, казалось, сейчас взорвется от количества задач, требующих её внимания. Было даже забавно, что появление Дины осталось абсолютно незамеченным.

Кофе заварился как раз вовремя. С чашкой в руке Дина вылавировала в большой зал, где отец взобрался на подготовленный для этого дела постамент и возвестил:

— Дорогие гости, прошу вашего внимания! Аукцион дома Дайвари начинается прямо сейчас!

Приготовленных стульев катастрофически не хватало, но гости, кажется, не особо страдали из-за этого — перешептываясь в небольших кучках, они рассредоточились у открытых окон, надеясь уловить хотя бы намек на прохладу. Женщины обмахивались веерами, мужчины расслабляли узлы гастуков.

Отец распинался об истории дома Дайвари и талантливых руках артизан. Дина уже настроилась выпить все похвалы до дна вместе с кофе, как её дернул за рукав устроитель вечера, он же управляющий домом.

— Госпожа Дина, — нервным подвывающим голосом зашептал он ей на ухо. — У нас кончилось вино и шампанское. Все три ящика.

Дина нахмурилась то ли от обжигающего дыхания у своей шеи, то ли от необходимости снова что-то решать.

— Мы купили четыре ящика, — зашипела она в ответ.

— Но в подсобке только три.

Дина выругалась про себя. Она нацепила приветливое выражение лица и с сожалением покинула зал. Четвертого ящика и в самом деле не оказалось там, куда его поставили, и Дина вместе с управляющим бросилась искать его по всем комнатам. Ящик нашелся на втором этаже в коридоре, рядом с официантом, разглядывающим лестницы и двери.

«Это что, тот же самый, что прохлаждался во дворе? Лентяй! Пожалуюсь на него управителю».

Когда проблема с выпивкой была решена, Дина почти успела вернуться в зал, гудящий от выкриков покупателей. Управитель, хватаясь за голову и почти рыдая, поймал её в дверях:

— Госпожа Дина, грузовой автомобиль от мастерской скульптора перегородил выезд! Гости не смогут выехать из дворика!

— Уже почти ночь! Что там они разгружают поздно вечером? Совсем с ума сошли… — Дина, обругав про себя управителя за полную бесполезность, выбежала на улицу. Каждый шаг на высоких каблуках отдавался болью в голенях.

Так неудачно припаркованный грузовой автомобиль стоял в гордом одиночестве: на улице не было ни души, лишь скрипнула дверь мастерской напротив, закрываясь на защелку. Дина, сжав челюсти, перешла через улицу и постучала кулаком так сильно, что дверь задрожала. Никто не ответил, хотя она была уверена, что мастер и его рабочие там, за дверью.

— Может быть, кинуть в окно камешек? — трусливо жался подкравшийся управитель.

Дина, зверея покруче любого кроссбрида, сжала зубы. Ноги ныли, мозоли болели, спина отваливалась, невыносимо хотелось спать или — на худой конец — послушать, как отец развлекает толпу, талантливо и незаметно продавая артефакты подороже.

«Ах, они удумали игнорировать меня!» — она огляделась. Потом вернулась к грузовому автомобилю, схватилась руками за деревянный борт, оттолкнувшись носком туфли от колеса, достала до верха и вытащила кусок мрамора размером с голову. Дина не смогла удержать его в руках, перекинув кусок через борт грузового отсека, и он с громким треском рухнул на землю.

— Да что же вы творите, госпожа Дина, вы же все мне сломаете! Не надо другим людям мешать делать дела! — скульптор выскочил из легко распахнувшейся двери, с недоуменным ужасом следя за Диной. Она сощурилась, резко выдохнула и налетела на него как гарпия, с трудом сохраняя лицо и не скатываясь в похабный ор.

— Уберите свой дурацкий автомобиль отсюда, а не то… а не то я этот камешек в окно вам кину… — она поиграла желваками, не понимая, чем может его испугать.

— Пожалуйста, — миротворчески добавил управляющий, — очень вас просим!

Скульптор недовольно кивнул. Уже возвращаясь в дом, Дина услышала, что за спиной её обозвали ведьмой и страхолюдиной. Сжав кулаки, она пронеслась мимо какого-то гостя, застрявшего в воротах, и влетела обратно в дом. Голос отца громко выдал какую-то шутку, и зал взорвался хохотом.

— Госпожа Дина, — её догнала служанка, теребя фартук. — У нас тут чрезвычайная ситуация!

Дина схватилась за голову, выматерилась — на этот раз вслух — и развернулась на каблуках в сторону говорящей…

Когда аукцион кончился, Лейла нашла её сидящей на бордюре у дома с полупустой бутылкой шампанского.

— Какой чудесный был вечер! — сестра порхала вокруг Дины, воодушевленная, свежая, восторженная. Летящее розовое платье из тонкого шелка кружилось вокруг неё нежным облаком. — Я так много говорила и шутила, что даже язык заболел! А отец! Он был неотразим, я никогда не думала, что он такой искусный оратор!

Лейла присела рядом, приобняла сестру и положила голову на плечо.

— Я жила бы так каждый день…

Дина хмыкнула и глотнула шампанского прямо из горла.