Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой

Глава 2. Наша новая знаменитость

Наконец Северус закончил свою речь, напомнил о еженедельных встречах с ним (Гарри с облегчением узнал, что его встреча была запланирована лишь на вечер пятницы) и отпустил всех слизеринцев распаковывать вещи.

«Альбус, вероятно, хотел бы, чтобы я поговорил с Поттером, но, чёрт возьми, это и мой первый рабочий день. Я разберусь с ним в другое время».

Гарри, заметив его пристальный взгляд, вызывающе поднял подбородок, и этот жест становился раздражающе привычным.

«К тому же последнее, что я хотел бы сделать, это укрепить мнение о том, что он заслуживает особого отношения. Высокомерный сукин сын… нет. По крайней мере, я не буду его так называть. Лили всегда была более чем безупречна».

Он поспешно ушёл в свои комнаты и схватился за ви́ски в надежде забыть зелёные глаза, которые и были глазами Лили… и в то же время не были. Лили никогда бы не позволила себе такое отношение к профессору. Она всегда была вежлива, и никто не мог назвать её высокомерной.

«Кто-то забрал эти глаза и сделал их взгляд надменным и оскорбительным… И впрямь сын Джеймса Поттера».

***

Гарри заметно расслабился, когда новоиспечённый декан вышел из гостиной.

«Очень хорошо. Оставь меня в покое, и я тоже не буду тебе докучать».

Он не пошёл с остальными распаковывать вещи — в спальнях сейчас тесно, — а вместо этого устроился в углу в зелёном кресле, достаточно большом, чтобы кто-то невысокий, вроде Гарри, мог свернуться калачиком, положив голову на подлокотник. Однако сейчас Гарри просто сидел, подтянув колени к груди, и оглядывался вокруг.

«Какое странное место. Прямо как во сне».

Он уже определил, что Хагрид и поросячий хвост Дадли были настоящими, поэтому поверил в магию и в Хогвартс. Поэтому распределяющая шляпа, общежитие, окна в подвале и потолок, похожий на небо, казались абсолютно нормальными. Поленья в камине могли бы подняться и заговорить с ним, а он вежливо поздоровался бы с ними, попросил присесть на диван и предложил чаю с печеньем. Эта картина заставила Гарри улыбнуться, но он всё же внимательно посмотрел на поленья. В конце концов, всего никогда не узнаешь.

Однако воображаемые странности поленьев отошли на задний план, потому что в этот момент появился маленький… человек? Он не вошёл и не вбежал, как можно было бы ожидать в любой нормальной ситуации. Он даже не выпрыгнул, не вломился и не влетел, а просто появился. Не проскользнул, не прокрался, не приблизился, не приполз, не катапультировался. Просто одно мгновение ничего, а в следующий миг — тихий хлопок, и материализовался уродливый маленький человечек, тощий, с треугольной головой на тонкой шее, с огромными заострёнными ушами и носом-луковицей. Чудной человечек проигнорировал Гарри, поэтому мальчик просто сидел и заворожённо смотрел, как он (Гарри предположил, что это он, а не она) собирал всевозможный мусор, оставленный прибывшими учениками, разжигал огонь и вытирал пролитый тыквенный сок. Затем с тем же тихим хлопком он исчез так же, как и появился: только был здесь, а в следующее мгновение пропал.

«То есть нам здесь не нужно заниматься уборкой? Правда?»

— Спасибо, — запоздало прошептал Гарри, подумав, что, может быть, маленький человечек и был здесь, но невидимый. В конце концов, без разницы, появился он, телепортировавшись из одного места в другое, или стал видимым из невидимого, или даже как бы он тут и одновременно не тут.

«Господи, а что, если его вообще не существовало до того, как он появился здесь? Ну классно! Теперь я начинаю философствовать, одиннадцатилетний Аристотель — это я. Наверное, он просто был где-то в замке или невидим».

Ради всего святого, это было живое существо. Такие штуки не появляются просто волшебным образом, не существуя раньше. Гарри сомневался, сможет ли он привыкнуть ко всему тут происходящему.

Во всяком случае, наверху всё вроде бы успокоилось, и Гарри отправился к своим одноклассникам.

«Может быть, они смогут мне рассказать».

Пораскинув мозгами, он всё же передумал. Ага, как же!

«Существуют ли странные маленькие люди, одетые в кухонные полотенца, до того, как вы их увидите?» Это почти как «Найти чёрную кошку в тёмной комнате*…»

Гарри рассмеялся собственным мыслям.

«Я точно придурок. Моим родственникам и впрямь надо было утопить меня, когда у них была такая возможность. «Здесь лежит Гарри Поттер, мальчик-который-был-слишком-тупой-чтобы-жить». Интересно, а если написать это на футболке?»

Он подумал, что если спросить о телепортации или просто невидимости, это прозвучит не так глупо.

Однако, добравшись до своей спальни, Гарри обнаружил кровать, сундук и пустую клетку и тут же забыл обо всех странных маленьких человечках.

— А где моя сова? — с тревогой спросил он у Блейза. — Она сидела в клетке, но…

— Не беспокойся, — перебил Блейз, — она в совятне. Там о ней позаботятся так, что тебе и не снилось.

«Ещё одно, что сделают за меня. А что же придётся делать мне?»

Гарри задумался, впрочем, вскоре приняв решение.

«Начну работать, когда скажут. А раз они не потрудились мне сообщить, то и работать не буду. Но я не хочу оставлять Хедвиг».

Гарри на какое-то время задумался, как бы спросить, чтобы не прозвучало так, что Хедвиг — его любимица. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь обидел её. Однажды Дадли убил змею, когда поймал Гарри, таскающего её с собой.

— Раз они забрали её, что же мне делать, если я захочу отправить письмо?

Вот. Обычный деловой вопрос. На этот раз со знающей улыбкой ответил Тео:

— Ты можешь навещать её в совятне столько, сколько захочешь. А ещё можно отправлять почту со школьными совами, если Хедвиг вдруг занята.

— Спасибо, Тео, — Гарри улыбнулся.

Перед сном Гарри полюбовался своими (своими!) новыми (новыми!) вещами, переложил всё в сундуке (хотя там всё и так уже было идеально) и заправил кровать (хотя всё равно собирался почти сразу лечь спать). Наконец он улёгся в постель, наслаждаясь комфортом и теплом, однако заснуть не получалось, и в конце концов он сообразил, что ему мешало: комната казалась огромной по сравнению с чуланом, в котором он привык спать. Это отвлекало и почти пугало его. Тут он заметил шторки по обе стороны кровати и развязал их. Надёжно укрывшись, Гарри заснул.

***

Проснувшись на следующий день, Гарри вместе с одноклассниками отправился в Большой зал на завтрак. Как и накануне вечером, стол ломился от разнообразия блюд и напитков. Главным «блюдом» этим утром оказался пирог с заварным кремом. Гарри незаметно покосился на завтракавших студентов и украдкой прихватил себе кусок пирога и большой стакан напитка под названием тыквенный сок, который, к немалому облегчению Гарри, напоминал тыкву только по цвету, а на самом деле был довольно приятным на вкус. Ещё накануне вечером Гарри обнаружил, что ему очень нравится эта штука. Пирог тоже был неплох, хотя кусок оказался слишком большим, и Гарри не сумел его доесть.

Затем пришёл Снейп, раздал расписание занятий, и Гарри одновременно с радостью и тревогой увидел, что его первый урок в этот день — что-то под названием «гербология» — будет совместным с гриффиндорцами.

«Я увижу Рона! Надеюсь, он не возненавидит меня… или моих друзей».

Со временем Гарри всё больше и больше сближался с Тео и Блейзом. Этим утром они снова сели рядом с Гарри, и тот в очередной раз убедился, что ему очень нравится их компания. Блейз, как и сам Гарри, не был ранней пташкой, поэтому они оба позволяли Тео болтать за всех, время от времени весело переглядываясь на его чрезмерное дуракаваляние. К сожалению, волосы Тео за ночь вернулись к своему обычному цвету, и он за завтраком пытался наколдовать им синий оттенок, пока Снейп резко не прервал, как он выразился, «покушение на самоубийство». Гарри зыркнул на профессора, рассердившись за вмешательство, хотя вынужден был признать, что направлять палочку на лицо, неразборчиво выкрикивая заклинания, — не самый блестящий план, особенно после того, как Симус Финниган практически взорвал свой кубок, пытаясь превратить воду в ром.

«Кстати, а зачем нужны заклинания?» — задумался Гарри.

Его собственные волосы и кожа не раз менялись сами по себе, хотя и не совсем по желанию. Гарри вспомнил замечание Шляпы «не прятаться», и ему на мгновение стало стыдно, но, поняв, что такого рода магия в Хогвартсе не запрещена, он безмерно обрадовался перспективе развлекаться, как и Тео, сколько влезет.

«Ураураураураураураураура!»

Гарри тут же начал строить планы. Однако в конце концов пришлось отправляться в класс, поэтому он пока отказался от своих замыслов и поплёлся за одноклассниками.

***

На гербологии, как оказалось, изучали магические растения, и преподавалась она в школьных теплицах и на прилегающем к ним огороде с целебными травами. Придя на урок, Гарри заколебался, потом быстро сел рядом с Роном и поздоровался:

— Привет, Рон!

— О, привет, Гарри, — отозвался Рон, как будто только что заметил его. — Э-э… Как там Слизерин?

На первый взгляд вопрос казался несущественным, но у Гарри сложилось впечатление, что его ответ будет чрезвычайно важен для рыжего мальчика. Гарри ещё в поезде запомнил отношение Рона к этому факультету и поэтому ответил осторожно:

— Вообще-то, на удивление, хорошо. Малфой, конечно, придурок, но есть пара нормальных ребят.

— Правда? — спросил Рон, в его голосе было больше скептицизма, чем вежливости. — И кто же?

— Видишь их? — Гарри показал на своих новых друзей на другой стороне теплицы. — Это Тео и Блейз. Классные ребята. Вчера Тео даже покрасил свои волосы в фиолетовый цвет!

— Ммм… Тео — это Теодор? Нотт… что ли? — спросил Рон.

— Эмм… Ну да, и что?

Рон побледнел.

— Его отец — Пожиратель Смерти!

— Кто?

— Пожиратель Смерти! Сторонник Сам-Знаешь-Кого!

— О… ммм… это интересно, — Гарри не знал, что и думать. Тео был таким… нормальным.

— Интересно?! Они хотят твоей крови, а всё, что ты можешь сказать, это «интересно»?!

— Ну, да. Не все же такие, как их родители. Я же не могу судить одиннадцатилетних детей за их родителей, верно? Тео хороший парень. Ты говоришь: «его отец — Пожиратель Смерти», это как «его мама уродина», или «его бабушка курит травку по выходным», или «его тётя шизофреничка», или «его дядя напивается, запирает его в чулане, забывает кормить и лупит, когда ему скучно», или…? — Гарри внезапно умолк, поняв, что расстроился, а Рон пристально смотрит на него.

«Надеюсь, последнее не прозвучало слишком лично. Ай, Рон всё равно, похоже, ничего не понял».

Однако осторожность не помешает, и Гарри поспешно придумал довольно веское оправдание для своей вспышки.

— Извини, я просто устал от всей этой истории с известностью. Я не хочу быть «Гарри Поттером — Мальчиком-Который-Выжил». Я хотел бы просто быть «Гарри Поттером — мальчишкой-который-сидит-рядом-со-мной-на-зельях». И я хочу дать Тео такой же шанс. Тео тоже просто мальчишка, и притом классный.

— Ладно, забыли.

Гарри с облегчением кивнул. Голос Рона звучал ещё скептически, но достаточно дружески, и Гарри смирился с этим. До конца урока Гарри и Рон дружно работали вместе, болтая о своих факультетах и делясь впечатлениями о Хогвартсе в целом.

Спустя какое-то время Гарри посмотрел на слизеринцев и заметил, что они тоже смотрят на него: некоторые, как Тео, с открытым любопытством, а другие, как Малфой, с чистой злобой. Отношения Малфоя с Гарри неуклонно ухудшались с тех пор, как они впервые встретились, поэтому Гарри не удивился, но поразился тому, что Драко оказался не единственным, кто явно злился.

Гарри сглотнул и снова уставился на своё растение, сосредоточившись на том, чтобы обрезать его точно так, как ему было сказано — в конце концов, у него накоплен большой опыт по обрезке. При этом он размышлял о неожиданно враждебном приёме, оказанном ему сокурсниками.

«Блестяще. И что я сделал, чтоб на меня волну гнать?»

В конечном счёте до Гарри всё же дошло.

«Значит, не только Рон настроен против других факультетов. Чёрт! Почему я не подумал? Вот тупица!»

В конце концов Гарри решил не слишком беспокоиться об этом.

«Рон, кажется, не против моих друзей-слизеринцев, так что если им это не по нраву, то это их проблема. Я потусуюсь с Роном, а кому не нравится — скатертью дорога».

***

— Та-ак… Что у тебя с Уизли?

Вечером Гарри, Тео и Блейз сидели в гостиной, делая домашнее задание (ну или почти — Гарри быстро пришёл к выводу, что история магии совершенно неинтересна и в целом бесполезна, и поэтому решил не утруждаться с этим предметом).

— В каком смысле? — спросил Гарри, пытаясь уловить отношение Тео к ситуации, прежде чем ответить.

— В том смысле, что все Уизли гриффиндорцы. Чего ты околачиваешься с гриффиндорцем? — В его голосе звучало скорее любопытство, чем враждебность, поэтому Гарри вежливо ответил:

— Я встретил его в поезде, ещё до распределения. Он вроде нормальный парень, хотя болтает даже больше, чем ты, — ухмыльнувшись, поддразнил Гарри Тео, а Блейз рассмеялся.

— Его братья тоже нормальные, если не считать Перси.

— А что, есть какие-то проблемы? — Гарри решил не разбираться в политиканстве* и сразу перейти к сути дела.

Тео на мгновение задумался.

— Не со мной, — медленно протянул он, — но с другими… возможно. Помнишь речь декана о сплочении? Многие посчитали, что это означает объединиться против других факультетов. Особенно против Гриффиндора. Ты не заметил, как Малфой пялился на тебя?

— Конечно, заметил, но, ради бога, это же Малфой. Сомневаюсь, что он знает, как дружить. Льстить — да, когда ему что-то от тебя надо, но не дружить по-настоящему, ни по каким меркам. Хотя я понимаю твою точку зрения — он был не единственным, кто на меня таращился. Хотя это так глупо. Мы ненавидим три четверти школы только потому, что Говорящая Шляпа нас распределила по-разному?

— А почему бы и нет? — вставил Блейз. — Я хочу сказать, Шляпа ведь сортировала нас по личным качествам.

— Ой, да ладно тебе, Блейз. Сколько вы знаете людей, чьи личности можно охарактеризовать как «умные», «смелые», «преданные» или «хитрые»? А как быть с теми, кто легко сочетает в себе все четыре качества?

— Держу пари, Шляпа наверняка взорвётся, — засмеялся Тео.

— Хи-хи, — Гарри тоже рассмеялся. — А может, она просто свихнётся? В смысле, не то, чтобы у неё были мозги, но…

Тео и Блейз странно посмотрели на него.

— Чёрт возьми, что ты болтаешь?

— Неважно. Я просто несу чушь.

— Ладно, в чём-то ты прав, — заговорил Блейз. — Я имею в виду, насчёт факультетов. Во-первых, мужество и верность идут рука об руку. Трус оставляет своих друзей, когда приближается опасность, а храбрец остаётся рядом. Я сомневаюсь, что большинство хаффлпаффцев на самом деле слабаки. Может быть, немного медлительные.

«О, слава Богу, это не стало проблемой».

Гарри действительно понравился Рон, но потерять из-за него Блейза и Тео ему не хотелось.

— И то же самое касается интеллекта и хитрости. Держу пари, что многие подходят по крайней мере двум факультетам. Помните эту девчонку, Гермиону? Если бы я встретил её на улице, принял бы за райвенкловку.

— Ладно, Гарри, я понял с первого раза, — саркастически усмехнулся Блейз. — Во всяком случае, никто не говорил, что ты не можешь дружить со Львами, если они тоже не против. Но что, если это не так?

— Э… не надо бить тревогу раньше времени.

Блейз и Тео с недоумением уставились на него. Гарри смущённо улыбнулся.

— Э-э-э… ну… это магловская поговорка. Это значит, что я разберусь с проблемой, когда она возникнет. До сих пор они были относительно дружелюбны. Думаю, если проблемы и возникнут, то со стороны Слизерина, — Гарри на мгновение поёжился.

«Я ещё не знаю реакции старшекурсников. С первоклассниками я справлюсь, но…»

***

Пару дней спустя у Гарри был ещё один урок, совместно с гриффиндорцами — зелья, преподаваемые, к беспокойству Гарри, деканом Слизерина. Гарри пришёл немного раньше и, видя, что в классе ещё никого нет, сел рядом с Роном. Они болтали, пока ученики просачивались внутрь, потом подошёл Тео и, сев за их стол, протянул руку Рону:

— Теодор Нотт.

Рон поколебался, потом взглянул на Гарри и пожал руку Тео.

— Рон Уизли.

— А я Блейз Забини, — раздался голос у них за спиной. Привыкший следить за своим окружением, Гарри не удивился, но двое других подскочили. Блейз сел за их стол как раз в тот момент, когда двери распахнулись (на этот раз Гарри вздрогнул) и вошёл Северус Снейп.

Получив возможность рассмотреть декана своего факультета поближе (Гарри, Рон, Тео и Блейз сидели в первом ряду), Гарри в основном пропустил мимо ушей приветственную речь профессора (если можно так назвать, поскольку прозвучало это явно недружелюбно), предпочтя разглядывать самого человека.

Северус Снейп был высоким и худощавым, хотя мантия обтягивала достаточно широкую грудь. У него были длинные, сальные чёрные волосы. Внезапно Гарри поймал его взгляд и обнаружил, что не может отвести глаз — он будто попал в ловушку, как олень, пойманный в свете фар, или грызун перед змеёй. Чёрные глаза декана слегка сузились, и Гарри вздрогнул.

«Вот дерьмо. Он меня заметил».

У Гарри сложилось стойкое впечатление, что это опасный человек, а не просто профессор. Гораздо опаснее, чем дядя Вернон: там, где Вернон, разозлившись, просто ударит, этот человек, подумал Гарри, холодно улыбнётся в лицо и нанесёт удар позже — он явно не тот, кого захочется злить.

Затем декан заговорил, и Гарри понял, что ошибся: этот человек не собирался просто оставить его в покое.

— О да, Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость, — его тон был ледяным.

«Ещё один взрослый, который меня ненавидит. Превосходно. Похоже, я умею их выбирать».

Гарри вздрогнул, а затем, как всегда, вздёрнул подбородок и сверкнул глазами.

«Чёрт-чёрт-чёрт, я тебя не боюсь».

Гарри обладал особым талантом бесить людей без всякого повода, хотя он просто сделал вид, будто не слышал ехидства в тоне этого человека, и только выражение лица выдавало его истинные чувства.

— Я тут.

Как и предполагал Гарри (хотя позже он признал, что это был не самый «слизеринский» момент), Снейпа разозлил его безучастный ответ, и он рявкнул:

— Что я получу, если добавлю измельчённый корень асфоделя в настойку полыни?

«Так я и думал, он уже на меня ополчился. Как и все остальные. Почему взрослые так меня ненавидят?»

— Я не знаю, сэр, — вяло пробормотал Гарри, покосившись на Гермиону Грейнджер, которая за соседним столом трясла высоко поднятой рукой.

Снейп усмехнулся.

— Очевидно, слава — это ещё не всё.

«Значит, он ненавидит меня за эту проклятую известность, что ли? Впрочем, какая разница, почему?»

— Давайте попробуем ещё раз, — продолжил Снейп. — Если я попрошу вас принести мне безоар, где вы будете его искать?

— Я не знаю, сэр, — снова буркнул Гарри.

Но на этот раз его «сэр» прозвучало весьма обиженно — Гермиона же явно знает ответ, однако Снейп игнорирует её поднятую руку, предпочитая третировать Гарри.

— Вы даже не потрудились заглянуть в свои учебники перед тем, как приехать сюда, не так ли, Поттер?

«Конечно, ублюдок, я этого не делал. Ты думаешь, мне стоило читать книги по ингредиентам для зелий в присутствии дяди Вернона? Это было бы хуже, чем вернуться домой после того, как Дадли получил поросячий хвост».

Не то чтобы Гарри винил Хагрида — он понимал, что лесник был не более взрослым, чем сам Гарри. Однако смех одноклассников уязвил его.

Гарри выпрямился и ответил профессору холодным взглядом, решив не реагировать на унижение. А Снейп не унимался:

— Последний шанс, Поттер. В чём разница между асфоделем и аконитом?

На этот раз Гермиона практически вскочила в своём нетерпении ответить, и Гарри перестал сдерживать раздражение в голосе и холодно огрызнулся:

— Возможно, вам лучше спросить Гермиону, она знает наверняка. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я ответил неправильно. Если вы так решительно настроены унизить меня в классе, почему бы не проявить больше изобретательности?

Гарри не знал, почему профессор кажется таким опасным, но у него было подозрение. На прошлой неделе Рон довольно много рассказывал о Пожирателях Смерти, даже сообщил, чьих родителей следует избегать, например, Нотта и Малфоя. Он продолжил:

— Уверен, под империусом у меня получится прекрасный стриптиз.

Снейп напрягся, в одночасье задумавшись.

«Он знает?»

Но тут же слегка расслабился.

«Нет, конечно, просто наугад бросает дикие обвинения. А кого это волнует? Ему одиннадцать лет».

И тут он вспомнил, кто почему-то знает, что такое стриптиз. И империус.

Северус был несколько поражён проницательностью ребёнка. Вопрос о намерениях Снейпа явно не был вопросом вообще, и Северус проигнорировал это, предпочитая вернуться к текущей проблеме. Большинство детей в классе были слегка озадачены выпадом Гарри, будучи знакомыми либо с империусом, либо с магловскими стрип-клубами, но не с обоими понятиями разом. Однако Снейпа беспокоило откровенное неуважение Гарри, а не его непристойности.

— Десять баллов со…

«Чёрт!»

— …Слизерина за неуважение, Поттер.

Снейп ненавидел снимать баллы со своего собственного факультета, но Поттера он ненавидел ещё сильнее, и теперь одноклассники мальчишки (кроме тех, кто сидел ближе к нему) смотрели на него в шоке и с возмущением. Придётся Поттеру научиться не связываться с Северусом Снейпом.

***

В тот же день Снейп получил записку от директора с требованием явиться вечером в его кабинет, так что он отправился к Дамблдору сразу после ужина.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — официально спросил Северус.

— А, Северус, рад тебя видеть! — нараспев произнёс директор. — Лимонную дольку*?

Северус нетерпеливо посмотрел на него.

— Нет так нет, Северус, как хочешь, — Дамблдор явно насмехался, о чём свидетельствовало фирменное раздражающее мерцание его глаз. — Как дела с Гарри?

Внезапно Северус пожалел, что не позволил директору высказать долгие сердечные приветствия и отверг предложение чая и конфет. Как он мог теперь объяснить, что единственный контакт, который у него случился с Поттером, состоял в том, чтобы унизить мальчишку на уроке зельеварения?

«Чёртов Альбус и его проклятые «наивные» вопросы. Похоже, я вляпался в неприятности».

Альбус терпеливо ждал от своего Мастера зелий ответа, и Северус наконец заговорил:

— Боюсь, не очень хорошо. Мальчишка — наглый, дерзкий паршивец. Он ничего не делает, только злобно пялится на меня и бросает вызов моему авторитету. Он прямо как…

— …как его отец, — перебил Альбус. — Не сомневаюсь, но ты не ответил на мой вопрос. Как он вёл себя, когда вы с ним встретились? Ты рассказал ему о его положении?

«Больше «наивных» вопросов. Мне же это нравится».

— Как вы знаете, сэр, у меня было несколько занятий, а обязанности декана факультета особенно тяжелы в первую неделю. У меня не было времени поговорить с мальчишкой тет-а-тет.

— Да, конечно, — понимающе кивнул директор. — Нет никаких причин, по которым безопасность и благополучие спасителя волшебного мира должны стоять выше любых других обязанностей, особенно когда, в конце концов, он сын Джеймса Поттера.

В тоне директора не было сарказма, но Северус знал этого человека довольно хорошо, чтобы понять, когда тот сердится, и достаточно, чтобы опасаться этого. В голосе директора уже было достаточно стали, чтобы Северус занервничал. Впрочем, он тоже начинал злиться.

«Прошла неделя. Одна неделя с тех пор, как мальчишка появился здесь. Какие с ним могут быть вопросы?»

— Ну хорошо, у него, похоже, всё в порядке.

— О! Значит, ты говорил с ним. И как он приспосабливается к своим занятиям? У него уже появились друзья?

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо, сотню раз ДЕРЬМО».

На этот раз Северус заколебался, прежде чем ответить, и огонёк в глазах директора исчез, когда он задал ещё один вопрос, от которого Северуса пробрала дрожь.

— Или тебе просто всё равно, как у него дела? В конце концов, он всего лишь одиннадцатилетний мальчик, один из сорока. Так почему ты должен проявлять особый интерес к его благополучию?

Невысказанным остался тот факт, что директор попросил Северуса сделать именно это.

Северус продолжал молчать, и в голосе Альбуса, до этого мягком, появилась некоторая резкость, а его речь приобрела прямолинейность, которая проявлялась только тогда, когда директор действительно сердился.

— Итак, кроме унижения в классе, ты с мальчиком не общался?

Северус подумал, что в этот момент предпочёл бы оказаться где угодно, только не под пристальным взглядом директора.

«Как он узнал об произошедшем на уроке?»

Внезапная перемена в тоне директора заставила Мастера зелий вздрогнуть. При желании Альбус умел очень хорошо устраивать кому-то выволочку, которая, тем не менее, никогда таковой не выглядела. Но тот факт, что Дамблдор решился на подобную прямолинейность, означал, что директор действительно зол, и эго Северуса вот-вот получит серьёзный удар. Может быть, удастся предотвратить это?

— Я не хотел… — начал Северус, но его снова прервали.

— Северус, не имеет значения, чего ты хотел. Я попросил, и ты согласился.

Северус не знал, что на это ответить.

— Вы не можете ожидать… — решил он попытаться, но только для того, чтобы его опять оборвали.

— Полагаю, Лили также просила тебя позаботиться о мальчике. Или я ошибаюсь?

— Я… нет, но…

— Помолчи, Северус. И я, и Лили просили тебя. Если ты был против, то должен был сразу отказаться, а не соглашаться и затем игнорировать свою ответственность или злоупотреблять своими полномочиями.

— Я бы не стал… — возмутился Северус.

«Чёрт побери, Альбус, я бы никогда не стал издеваться над ребёнком, и ты прекрасно это знаешь».

— Возможно, и нет. Но ты проигнорировал свои обязательства. Я не ожидал, что из всех людей именно ты не обратишь внимания на что-то настолько важное. Кажется, ты говорил, что «сделаешь всё, что в твоих силах»?

Северус с трудом сглотнул и наклонил голову, чтобы Дамблдор не заметил, как больно ранят его слова — прошло много времени с тех пор, как Альбус говорил с ним так резко. Он снова попытался смягчить гнев директора.

— Альбус, я ведь пытался отказаться, но вы…

Однако это возымело эффект, обратный предполагаемому, поскольку в голосе директора зазвучали стальные нотки.

— …выразил своё неудовольствие? А почему бы и нет? Ты обещал Лили, что будешь заботиться о её сыне. Она умоляла тебя, и ты согласился. Лили мертва, Северус. Сейчас уже поздно отказываться. Я не думаю, что ты — трус, который обещает что-то кому-то и ждёт его смерти, чтобы не выполнять обещанное.

Северус не мог поднять глаза на директора. В голосе Альбуса сквозило глубокое разочарование, и Северус ёжился от его резких слов, морщась каждый раз, когда старик упоминал Лили. А когда Альбус назвал его трусом… Это ударило больнее всего. Альбус никогда не говорил с Северусом так жёстко, и Мастер зелий почувствовал, что его затрясло сильнее. Только Альбус мог заставить Северуса чувствовать себя таким идиотом; только Альбус мог заставить Северуса плакать теперь, когда Лили ушла. Он знал слишком много, и Северус понимал, что это ещё не всё.

— Альбус, пожалуйста, — взмолился Северус. — Этот мальчишка…

Директор снова перебил его, на этот раз уже мягче:

— Высокомерный и дерзкий, не уважающий авторитет. Так ты сказал? Тебе придётся с этим смириться, Северус. Посмотри на меня.

Северус снова поморщился от приказа, прозвучавшего в тоне директора, и нерешительно поднял глаза. Дамблдор, поймав и удержав его взгляд, спокойно отчеканил:

— Ты. Хочешь. Отказаться?

— Нет, сэр, — помедлив, хриплым шёпотом ответил Северус.

Но директор ещё не закончил.

— Хорошо. На этот раз ты действительно выполнишь это вместо того, чтобы просто сказать, что сделаешь?

Северус снова отвернулся, уязвлённый унизительным вопросом.

«Я ведь обещал, не так ли?»

Но тут совесть шепнула ему:

«В прошлый раз ты тоже обещал. Ты заслужил этот вопрос».

— Да, сэр, — снова сказал Северус. Слово «трус» жгло его разум.

— Хорошо, я жду отчёта через два дня. К тому времени ты уже встретишься с мальчиком или придумаешь чертовски хорошее оправдание, почему нет. Ты будешь следить за оценками и поведением Гарри, а также за его общим самочувствием. Ты узнаешь, кто его друзья, чем он занимается в свободное время, какие у него любимые занятия, как он спит. Короче говоря, ты станешь присматривать за ним, как родитель или заботливый наставник. Ты понял?

Северус снова поморщился, пока директор излагал, чего именно от него ждёт, как будто Северус мог уклониться от любой обязанности, оставшейся без озвучивания.

«Да, я всё понял, чёрт бы тебя побрал».

— Да, сэр, — в голосе Северуса прозвучала едва заметная нотка раздражения.

— Прекрасно, можешь идти, — прежним резким тоном сказал директор.

Северус встал, готовый сбежать, и замер.

«Я не могу оставить всё как есть. Он всё ещё сердится на меня».

У Северуса земля ушла из-под ног…

«Я ненавижу извинения».

…когда он неуверенно повернулся к Альбусу.

— Сэр?

— Да, Северус? — Голос Альбуса слегка потеплел, побуждая Северуса продолжать:

— Я… я прошу прощения, сэр. Я… мне очень жаль.

Наконец директор улыбнулся, и его глаза замерцали внезапно-не-столь-раздражающе.

— Ты прощён.

И, наконец, Северус смог сбежать, испытывая глубокое облегчение, но опасаясь предстоящей конфронтации, ибо — Северус был уверен — именно в это превратится разговор с Поттером.

«Гарри. Уверен, Альбус хочет, чтобы я называл его Гарри. Но разве это имеет значение? Я уже более чем оттолкнул ребёнка».

____________

*Мне показалось это наиболее подходящим эквивалентом английской загадки "If a tree falls in a forest and no one is around to hear it, does it make a sound?" - "Слышен ли звук падающего дерева в лесу, где никого нет?" (прим. пер.)

*Политиканство — одна из разновидностей имитационно-провокационной деятельности, всегда сопровождается нарушением норм человеческой этики и плодит в обществе множество обиженных, а обида — плохая эмоциональная основа для понимания происходящего и личностного развития. Здесь намёк на льстивое поведение и заискивание Перси перед более высокопоставленными людьми (прим. пер.)

*В оригинале - лимонный шербет, но, полагаю, лимонная долька для русскоязычного читателя всё же привычнее звучит (прим. пер.)