Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой

Глава 5. Палач

Поскольку Гарри в некотором смысле начал доверять Поппи, это дало Северусу надежду. По крайней мере, он был способен доверять, и всё же, когда Северус смотрел, как мальчишка спокойно подчиняется лечению Поппи, глотая зелья с одной лишь гримасой протеста, он обнаружил, что не хочет находиться там. Не хочет видеть, как быстро Поттер стал доверять Поппи, а ему только бросал в лицо его собственные недостатки. Северус вернул мальчика Поппи, его долг на этот вечер выполнен.

***

Тем временем Гарри с отвращением посмотрел на колдомедика, которая держала в руках ещё одно зелье.

— Что это?

— Это зелье-антибиотик. Оно предотвратит попадание инфекции в кровь и очистит её, если она уже там. Инфекции, подобные твоей, чрезвычайно опасны, если их не лечить.

— Я не хочу его пить.

— Очень плохо, что не хочешь, оно тебе необходимо, — Поппи подтолкнула зелье к Гарри, тот упрямо отвернулся. Он уже застрял на ночь там, где не хотел быть. Будь он проклят, если позволит этой женщине напоить его ещё одной отвратительной смесью, специально разработанной, чтобы заставить его блевать. Последнее зелье по вкусу напоминало компост и воняло гнилью. Ему едва удалось сдержаться.

— Ну что ж, хорошо, — нахмурилась Поппи, — позволь кое-что тебе объяснить: так или иначе, ты примешь это зелье. Ты можешь либо перестать поднимать такой шум и выпить его сам, либо я вызову профессора Снейпа, и он заставит тебя принять зелье, но в любом случае ты его получишь.

Она чувствовала себя неловко, используя страх мальчика перед профессором таким образом, но как-то иначе ввести зелье в организм ребёнка не представлялось возможным, и ей действительно понадобится помощь профессора, если Гарри продолжит упрямиться.

«Мерлин, пожалуйста, не заставляй нас идти этим путём. Мальчик достаточно перенёс для одного дня».

Гарри сердито зыркнул в ответ, но ничего не сказал, и Поппи, разглядев усталость и давнишний страх, скрытые за хмурым взглядом, вздохнула. Мальчик явно был на пределе, но ему действительно необходимо зелье, и она просто не могла позволить ему уйти, проигнорировав медицинскую помощь.

Поппи снова подтолкнула зелье к мальчику, и на этот раз он взял флакон, но не сделал ни малейшего движения, чтобы вытащить пробку.

— Очень хорошо, Гарри. Если это зелье не исчезнет через десять секунд, я вызову профессора Снейпа!

Гарри, прикинувшись глухим, уставился на стену, как будто это была самая захватывающая вещь в мире.

— Десять.

Гарри напрягся, но ничего не сказал и не поднял глаз.

«Ты думаешь, что отсчёт напугает меня? Правда?»

— Девять.

Гарри перевёл взгляд со стены на лицо мадам Помфри, пытаясь оценить, серьёзно ли она говорит, потом снова отвернулся.

«Думаю, так оно и есть».

— Восемь… Семь.

Гарри услышал птичий крик и выглянул в окно, напряжённо выпрямившись.

«И что она сделает?»

— Шесть… Пять.

Гарри перевёл взгляд на пол у ног, ещё больше напрягшись.

«Ладно, может быть, это меня и беспокоит».

— Четыре.

Гарри подтянул колени к груди и обхватил их руками, стараясь защититься — он испугался.

«Дурак, надо было просто выпить это чёртово зелье. Может быть… Нет. Теперь я не собираюсь отступать».

— Три.

Гарри уткнулся лицом в колени, крепко сжимая флакон с зельем.

— Два.

Гарри только крепче вцепился в склянку.

«Не выйдет, я не боюсь ни тебя, ни этого сального мерзавца, и я не буду пить это мерзкое дурацкое зелье».

— Один… Прекрасно, я вернусь с профессором Снейпом через пару минут.

Гарри скрестил руки на груди и ещё более свирепо уставился на Поппи, а та только подняла брови. Гарри не пошевелился.

«Как всегда: делай, что велено, или я тебя ударю, или тебя ударит кто-нибудь другой. А я даже ничего не сделал».

— Гарри, посмотри на меня, пожалуйста.

Гарри яростно замотал головой.

«Оставь меня в покое. Иди зови палача».

— Гарольд Джеймс Поттер, сейчас же посмотри на меня!

Гарри встревоженно вскинул голову. Никто никогда не называл его так раньше. Что происходит?

— Гарри, что с тобой? — Поппи видела в глазах Гарри растущий страх. — Почему тебе так трудно это сделать? Ради Мерлина, это всего лишь зелье! Неужели оно того сто́ит?

Гарри упрямо отвернулся, поставил флакон на тумбочку и подтянул колени к груди. Поппи вздохнула.

«Чёрт, он не примет зелье добровольно, придётся на самом деле звать Северуса».

Поппи вышла в свой кабинет и, через камин вызвав Северуса, изложила удивлённому профессору свою просьбу.

— Ты уверена, что это необходимо? — спросил Северус, выходя из пламени.

— Это Cruentus Purus*. Я не могу рисковать, отпуская мальчика без этого зелья.

Северус на мгновение закрыл глаза и потёр переносицу. Он не горел желанием действовать силой — это не улучшило бы его отношения с мальчишкой.

«Чёрт».

Без комментариев Северус подошёл к Гарри — тот, вздёрнув подбородок и стиснув зубы, сердито уставился на него.

— Поттер, это ваш последний шанс принять зелье самостоятельно. Если бы можно было оставить его до завтра, мы бы так и сделали, но это невозможно, и поэтому вы выпьете его сейчас.

Гарри по-прежнему вызывающе смотрел на декана.

«И что ты собираешься с этим делать?»

— Очень хорошо, — Северус вздохнул. — Просто постарайтесь помнить, что я не хотел этого делать.

Северус откупорил зелье и медленно протянул левую руку к голове Гарри. Гарри напрягся, но позволил это, просто наблюдая за приближавшейся ладонью. Северус взял Гарри за затылок мягким, но решительным захватом, запрокидывая голову назад. Затем он поднёс зелье ко рту Гарри, но тот сжал губы. Северус посмотрел на Поппи, кивнул, и та, вздохнув, осторожно зажала нос мальчика. Гарри пытался сопротивляться удерживавшим его взрослым, задерживая дыхание так долго, как только мог, но наконец чуть-чуть разомкнул губы. В мгновение ока горькое зелье оказалось у него во рту и потекло к горлу. Гарри поперхнулся и сильнее задёргался в руках Северуса.

— Глотайте, Поттер, — посоветовал Северус, всё ещё удерживая голову Гарри, его руки были удивительно ласковыми, несмотря на крепкую хватку. Гарри дико уставился на него, выкатив глаза, как запаниковавшая лошадь, но он держал зелье во рту, упрямо отказываясь глотать горькую смесь. В подобном положении он не мог выплюнуть зелье, но старался не позволить ему проскользнуть дальше в горло.

«Терпение, терпение…»

Северус выжидал.

«…сейчас не стоит злиться. Я и так его достаточно пугаю».

Северус медленно потянулся, чтобы погладить Гарри по горлу и заставить его сглотнуть. Однако едва пальцы коснулись кожи, Гарри, дёрнувшись, освободился из рук Северуса, метнувшись к кладовке с лекарствами, захлопнул за собой дверь и запечатал её с помощью магии.

***

— Очень хорошо, — Мастер зелий вздохнул. — Просто постарайтесь помнить, что я не хотел этого делать.

Гарри был сбит с толку.

«Ты… что?! Что, чёрт возьми, происходит?»

Гарри стиснул зубы, когда Мастер зелий запрокинул ему голову, обнажив горло таким образом, что Гарри стало очень неуютно.

«Всё в порядке. Он просто держит меня за голову. Не нужно паниковать. Это не больно, он только держит. Он просто хочет накормить меня этим проклятым зельем. Он не причинит мне вреда в присутствии мадам Помфри. Наверное».

Затем декан другой рукой поднёс зелье ко рту Гарри, и тот сжал губы.

«Ты действительно думаешь, что я уступлю тебе, когда не уступил колдомедику?»

Гарри, наконец, начал сопротивляться, когда Поппи зажала ему нос…

«Предательница».

…он сумел задержать дыхание и только свирепо сверкнул глазами. Но в конце концов ему было необходимо дышать, и ужасное на вкус зелье оказалось у него во рту. Колдомедик отступила, но слизеринский декан не отпустил, удерживая голову Гарри запрокинутой, так что он не мог выплюнуть мерзкое зелье, хотя вырывался всё сильнее.

«Чёрт бы тебя побрал, отпусти! Отвали от меня, чёртов садистский придурок! Ты не можешь заставить меня глотать!»

На лице Мастера зелий промелькнула досада, и Гарри на мгновение почувствовал триумф, но тут левая рука Снейпа потянулась к его обнажённому горлу.

«Подожди, что ты делаешь? Не прикасайся ко мне, ублюдок! Я же сказал тебе отвалить, убирайся, не трогай меня!»

Так же стремительно, как он раньше отшвырнул мадам Помфри, Гарри очутился в кладовке с плотно закрытой и заблокированной дверью, тяжело дыша, как будто пробежал марафон, уткнувшись лицом в колени и сильно кашляя — во время бегства зелье попало не в то горло.

«Теперь всё в порядке, я в безопасности. Он не сможет вытащить меня отсюда, всё в порядке. Я в безопасности: это мой чулан. Здесь безопасно. Он здесь не поместится. Он не сможет открыть дверь; я в безопасности; он не причинит мне вреда, потому что не сможет войти. Тупой чёртов придурок, пусть себе караулит хоть до посинения».

Противореча собственным мыслям, Гарри дышал как загнанная лошадь, а сердце бешено колотилось, стремительно разнося по всему телу хлынувший в кровь адреналин. Гарри свернулся в калачиком, пытаясь унять дрожь.

«Злись, чёрт возьми! Трясёшься как грёбаный заяц!»

***

Поппи и Северус оцепенело переглянулись.

— Ну, это… прямо какое-то стихийное бедствие, — пробормотал Снейп.

— Что ты сделал? — спросила Поппи озадаченно и недовольно, но без осуждения.

— Я… понятия не имею, — Снейп слишком удивился, чтобы что-то скрывать. — Я собирался помассировать ему горло, чтобы он сглотнул… Я знаю, конечно, что пугаю его, но не могу понять, почему он так запаниковал, когда я дотронулся до его шеи…

— Что ж, может быть, в конце концов он нам расскажет, но сначала нужно выманить его из укрытия. Он сейчас слишком взвинчен, — Поппи на мгновение задумалась.

«Думаю, ему понадобится время, чтобы прийти в себя. Он выглядел совсем перепуганным, хотя кто знает, что на этот раз его так напугало».

Наконец она подошла к раковине и начала излишне громко мыть флаконы из-под зелий. Северус приподнял бровь, потом неуловимо усмехнулся и присоединился к ней.

— Крововосполняющее зелье, которое ты просила, почти готово… примерно через неделю разолью его по флаконам. Ещё что-нибудь нужно?

Четверть часа спустя Поппи решила, что у Гарри было достаточно времени, чтобы успокоиться, и прошла через комнату к тому месту, где он спрятался.

— Гарри, пожалуйста, не хочешь выйти оттуда?

— Нет, — с почти неестественным спокойствием наотрез отказался мальчик.

«Просто уходи. Я не хочу с тобой разговаривать, не хочу выходить, просто оставь меня в покое».

Поппи вздохнула.

«По крайней мере, он ответил мне».

— Почему нет?

— Мне не хочется.

— Это не ответ.

Гарри промолчал.

«Я не буду тебе отвечать. Просто оставь меня в покое. Я не собираюсь выходить, чтобы ты заставила меня делать то, что ты хочешь. И я не буду говорить с тобой о том, что чувствую, когда прячусь в чёртовой кладовке».

Чем спокойнее становился Гарри, тем больше он осознавал, что разговаривать с кем-то через дверь кладовки унизительно, и тем больше ему хотелось, чтобы его оставили в покое. Едва ли будет хорошо, если ему придётся для этого злиться и грубить.

— Гарри, пожалуйста, не груби мне.

Гарри снова промолчал.

«Ты привела сюда этого ублюдка, чтобы заставить меня выпить ту мерзость. Ты обвиняешь меня в том, что я защищаю себя, а сама притащила кого-то более сильного, чтобы он сделал за тебя грязную работу. А теперь ты хочешь, чтобы я вышел, хотя он всё ещё здесь, и говоришь, что я веду себя грубо? Просто отстань от меня, и со мной всё будет нормально. Я уже чертовски ясно дал понять, что это то, чего я хочу, верно? По-моему, это вежливо — отступить, когда люди хотят побыть одни?»

Как Гарри и надеялся, он наконец снова разозлился, что позволило ему разогнуться и перестать дрожать.

Затем заговорил Северус:

— Поттер, у вас и так достаточно проблем. Если вы воздержитесь от этой детской истерики, от причинения неприятностей мадам Помфри и просто выйдете, как она просит, мы все будем очень благодарны и сможем оставить этот эпизод в прошлом. Никто не причинит вам вреда.

— Да неужели? — огрызнулся Гарри. — А что вы тогда делали?

— Я пытался заставить вас принять зелье, необходимое для вашего выздоровления. Другими словами, пытался помочь вам.

— О, теперь я понимаю. Теперь я уверен, что всё для моего же блага, — протянул Гарри. — Большое спасибо за помощь. К несчастью для вас, я уже раньше это слышал. Попробуйте ещё раз.

— Поттер, вопреки вашим очевидным заблуждениям, никто не собирается причинять вам вред, выходите оттуда.

— О да, особенно вы. Ясно, что вы не причините мне вреда — до тех пор, пока я буду делать то, что вы говорите. Опять же, я слышал это раньше.

Северус был раздосадован.

«Что, во имя Мерлина, изменилось за последние пятнадцать минут? Раньше я ему не нравился, но, по крайней мере, он держался спокойно. Почему он так уверен, что сейчас я его ударю?»

— Если вы не хотите выходить, то, по крайней мере, будьте любезны объяснить мне, почему вы решили, что кладовка — лучшее место, чтобы провести там какое-то время? — Голос Северуса немного смягчился, но, несмотря на все причудливые формулировки, это явно не было просьбой.

Гарри решил, что у него и так достаточно неприятностей, и то, что он покажет свой характер, ничего не изменит. По крайней мере, сначала он получит немного своего. Его тон стал резче и перестал казаться даже отдалённо вежливым.

— Вау, вы действительно тупой. Разве я только что не говорил вам об этом?

— Вы сообщили мне, что не собираетесь выходить ко мне, опасаясь побоев. Я признаю, что несколько растерян, поскольку уже не раз говорил, что не собираюсь причинять вам вред, — усмехнулся Северус, и хотя Гарри не мог этого видеть, он уловил усмешку в голосе Мастера зелий. — Возможно, это вы немного «тупой», как вы выразились.

«Издеваешься надо мной, да? В эту игру могут играть двое, тупица».

— Ясное дело, что ваши представления о вреде и мои сильно отличаются. Похоже, вы в этой проблеме придерживаетесь подхода «цель оправдывает средства». Вы заставляете меня принимать зелье, причиняя мне боль, но оно полезно для моего здоровья, и поэтому вы не видите никакого вреда — всё хорошо, что хорошо кончается. Однако я считаю вредом и эту боль, и ваше отвратительное зелье. Отсюда и конфликт. В конце концов, ваша мотивация ничего не значит: вы взрослый, и поэтому навязываете мне свои предпочтения. Это, однако, для меня неудовлетворительная ситуация, — Гарри любил иногда выражаться так, чтобы кузен и даже дядя не могли понять. Он ухмыльнулся, гордясь тем, что показал Снейпу — он тоже может быть образованным снобом. В конце концов, однако, он решил пояснить свою точку зрения: — Короче говоря, «для моего же блага» или нет, я не собираюсь выходить к вам, чтобы вы надо мной издевались.

Северуса позабавило мнение Гарри о нём, и он решил, что это серьёзное улучшение по сравнению с сердитым тоном, которым ранее апеллировал мальчик. Как обнаружил Северус, за гневом Поттер прятал страх. А раз мальчишка выбрал красноречие как более тонкий, изощрённый способ подразнить «сального мерзавца из подземелий», то он, вероятно, успокоился. Может быть, у Северуса получится использовать эту битву умов, чтобы доказать свои добрые намерения.

— Это имело бы смысл, если бы не зияющая дыра в вашей логике, Поттер. У меня с самого начала не было никакого намерения причинять вам боль, и у меня нет никакого намерения делать это сейчас. Всё, что я сделал, это прикоснулся, не схватил, не ударил, просто прикоснулся, и очень осторожно. Честно говоря, я не могу понять, что вас так сильно напугало.

Гарри почувствовал, что краснеет, хотя Мастер зелий не мог этого видеть.

«Может, он и не собирался меня хватать?»

Гарри хотелось проверить теорию, но он всё же опасался выходить, пока декан находился в комнате.

— Если вы не хотите «выместить свой гнев на моей жалкой шкуре», то, естественно, не будете возражать против того, чтобы оставить меня в покое, так как я принял необходимые зелья, а значит, с моим лечением вы закончили.

— Я так понимаю, вы хотите, чтобы я ушёл?

— Да.

Северус хмыкнул.

«Козырная карта».

— Как правило, при ведении переговоров одна из сторон обеспечивает мотивацию для противоположной стороны поступать так, как вы хотите, а не так, как они предпочли бы. Я хочу остаться, пока не буду уверен, что мадам Помфри больше не нуждается во мне.

Северус посмотрел на Поппи, та покачала головой. Он криво усмехнулся и прижал палец к губам. Она понимающе кивнула и промолчала. Тем временем Гарри обдумывал слова профессора.

«Переговоры? Так вот что это такое? С каких это пор ты ведёшь переговоры?»

Гарри сомневался, опасаясь подвоха, но всё же решил воспользоваться ситуацией.

— Ну хорошо. Вы хотите, чтобы я вышел, я хочу, чтобы вы ушли. Когда вы уйдёте и не вернётесь, я выйду.

Северус ухмыльнулся.

«Ты не так хитёр, как думаешь, ребёнок».

— В таком случае до свидания, я вернусь утром. До тех пор я бы посоветовал вам сотрудничать с мадам Помфри, так как я не потерплю ничего другого. Нам ещё предстоит разобраться с вашими многочисленными проступками на этой неделе.

«Многочисленными? Всё, что я сделал, это отказался принять дурацкое зелье… и попытался сбежать из лазарета… и пропустил отработку… и занятия… дважды… и нашу встречу… и ослушался мадам Хуч, с которой всё и началось. Но это только… ну… шесть всего! Вы же не назовёте шесть капель «многочисленными», правда?»

Гарри думал об этом с некоторым трепетом.

«Почему моё чувство самосохранения так ужасно подводит меня всякий раз, когда я нахожусь рядом с этим человеком?»

Тут его осенило.

«Если он на самом деле уйдёт, то, может быть, действительно не собирается бить меня за это? Он не кажется особенно сердитым».

По факту, внезапно сообразил Гарри, Мастер зелий всё это время вовсе не выглядел сердитым. Потом Гарри вспомнил, что сказал Снейп, прежде чем поймал его в свой захват: «Очень хорошо, просто постарайтесь помнить, что я не хотел этого делать».

Это было… интересно. С каких это пор мужчины выражают сожаление по поводу своих издевательств? Тётя Петуния пару раз так и делала, но Вернон не скрывал, что ему нравится причинять боль Гарри.

«Не вздумай доверять ему, дурак. На этот раз он не причинил тебе вреда, но, вероятно, это была случайность. В конце концов, ты сбежал до того, как он добрался до твоего горла».

Однако над странным поведением Мастера зелий определённо стоило подумать.

Гарри услышал, как Снейп ушёл, и расслабился при звуке закрывшейся двери, но некоторые сомнения у него всё же возникли.

«Я в самом деле выиграл переговоры с этим человеком. Чего мне не хватает?»

Поппи оставила Гарри одного ещё на пару минут, а потом позвала его:

— Гарри, выходи, пожалуйста.

Гарри задумался. Он по-прежнему не хотел покидать своё убежище, хотя и несколько успокоился. Голос колдомедика стал строже:

— Гарри, ты сказал, что выйдешь, когда профессор Снейп уйдёт. Он ушёл.

«Я так сказал? Чёрт! Это единственное место, где я смогу спать во всём этом дурацком лазарете».

Гарри встал, глубоко вздохнул, открыл дверь и вышел из кладовки с высоко поднятой головой. Затем он прислонился к закрывшейся двери, пытаясь принять небрежный вид и не показать желания держаться на расстоянии от оставшегося в комнате взрослого, безучастно глядя на Поппи.

«Предательница».

Поппи молча посмотрела на него, а затем тяжело вздохнула.

— Гарри, если ты ждёшь от меня извинений, то этого не произойдёт. Мы с профессором Снейпом дали тебе множество шансов принять зелье самостоятельно. Я предупреждала тебя, что попрошу его о помощи, если ты не выпьешь лекарство добровольно, но ты всё равно отказался. Ни профессор Снейп, ни я не хотели принуждать тебя, но отпускать тебя без зелья было бы слишком опасно, поэтому у нас не осталось выбора.

Гарри на минуту задумался.

«Я уже говорил тебе, что «для моего же блага» — недостаточно хорошее оправдание… Но, хотя это было не весело, ты действительно не причинила мне вреда».

Внезапно он понял, что мадам Помфри всё ещё говорит.

— …и если ты так стремишься защитить себя, почему бы тебе не принять это зелье? Я же объяснила, зачем тебе это нужно. Ты отказался от него, потому что у него плохой вкус и ты устал от моих указаний, что делать. Но это не оправдание для того, чтобы закатывать истерику, как избалованный ребёнок, когда мы с профессором Снейпом просто пытаемся вылечить тебя.

Гарри посмотрел на неё, потом уставился в пол.

«Она права».

Наконец он достаточно успокоился, чтобы понять это.

«Я облажался».

Он также понял, что верит ей, по крайней мере, в отношении неё самой.

«Я до сих пор не понимаю мотивов профессора, но она всё это время просто пыталась заботиться обо мне. Теперь она снова на меня сердится».

В тот момент он действительно чувствовал себя глупым, неблагодарным ребёнком и страстно желал просто вернуться, выпить зелье и исправить весь этот нелепый эпизод.

Поппи встретила его реакцию с некоторым облегчением.

«Он прислушивается».

Однако она не собиралась спускать ему с рук его поведение. Она действительно не могла заставить Гарри подчиняться ей только из-за его страха перед Северусом, хотя полагала, что коллега, вероятно, также будет разбираться с этим инцидентом.

— Ты не можешь просто отказаться принимать необходимое тебе лекарство только потому, что оно не очень вкусное, или что тебе кажется, будто ты знаешь лучше обученного медика. А теперь встань вон в том углу лицом к стене.

Гарри недоверчиво посмотрел на неё.

«Что она хочет сделать?»

Он не думал, что она собиралась ударить его, но… На её лице появилось выжидающее выражение. Гарри закусил губу, переводя взгляд с неё на указанный угол и обратно.

«Но я не смогу видеть комнату».

— Никто не причинит тебе вреда, и ты будешь прекрасно слышать, как кто-то входит или уходит, для этого не нужно видеть.

Гарри продолжал колебаться.

— Сейчас же, Гарри, — непреклонно сказала Поппи. — Десять.

Вспомнив чувство стыда, которым закончился последний отсчёт колдомедика, Гарри наконец подчинился, подошёл к указанному углу и, бросив последний взгляд через плечо, уткнулся носом в стену.

«Что теперь будет?»

— Уже лучше. Ты простоишь там двадцать минут и хорошенько подумаешь.

Поппи вернулась к своей работе — просматривала бумаги, разбирала медикаменты и занималась другими делами, как обычно, когда никто из пациентов не нуждался во внимании.

Поначалу Гарри нервничал. Ему не нравилось стоять спиной к комнате, и хотя он быстро убедился, что колдомедик в основном игнорировала его, Гарри не мог избавиться от мысли, что это не всё, чем она намеревалась наказать его. Наверняка у неё в запасе было что-то ещё. Однако Поппи продолжала не замечать его, и после первых пяти минут, или около того, он немного расслабился, хотя продолжал прислушаться к её передвижениям по комнате.

Когда нервозность прошла, Гарри снова обрёл присутствие духа и почувствовал смущение и стыд. Он поступил как Дадли, устроив истерику из-за лекарств, хотя должен был поблагодарить за зелье. Он не заслуживал лечения и не просил об этом, но они всё равно помогли ему. Кто он такой, чтобы отвергать это? Если колдомедик передумает и решит ударить его, он не станет противиться — она была добра к нему, и он заслужил её гнев.

Затем Гарри заскучал. Смотреть было не на что, а мадам Помфри действительно не делала ничего интересного. Он переминался с ноги на ногу, когда они заныли от неподвижности, и снова горячо пожалел, что вышел из себя и не позволил колдомедику сделать то, что она хотела. Теперь, успокоившись, он всё больше и больше убеждался, что у него не было причин волноваться — даже если профессор, вероятно, не хотел ничего хорошего, он всё равно не собирался хватать Гарри за горло. Опять же, Снейп не злился и, конечно же, не был пьян. Даже Вернон заходил так далеко, только когда напивался.

Он запаниковал, решил Гарри, только потому, что был не в себе, а не потому, что профессор сделал что-то, чтобы напугать его.

«Опять, хотя…»

Но мадам Помфри, подумал он, на самом деле не сделала ему ничего плохого. Если только посмотреть, как она теперь с ним обращается… Застрять в углу — отстой, решил Гарри, но это не причиняло ему боли.

И вот Гарри стоял, уставившись в угол, чувствуя себя всё более и более несчастным. Весь день прошёл так плохо. Гарри не сумел избежать встречи с профессором, не смог сохранить свою тайну, не сумел встретиться с профессором лицом к лицу, не выказав страха, не смог устоять, когда медичка попросила его об этом, неудачник, неудачник, неудачник. Он даже не мог вести себя правильно, когда кто-то действительно пытался ему помочь, и теперь, к своему сильному стыду, обнаружил, что не может даже сдержать слёзы, которые беззвучно текли по щекам. Он так старался быть взрослым, способным иметь дело с другими взрослыми, способным бороться, а не убегать или прятаться, а потом случилось нечто подобное. Ничего хорошего не получилось из всего, что он сделал сегодня, и теперь он так устал, что даже не мог притвориться, что это его не беспокоит. Почему он всегда такой урод?

— Хорошо, Гарри, теперь ты можешь повернуться. Выходи.

Гарри попытался незаметно вытереть лицо, но, очевидно, ему не удалось скрыть своё огорчение, так как колдомедик внезапно подошла и заговорила с ним так же мягко, как и прежде:

— Эй, всё в порядке. Мы все совершаем ошибки. Насколько я понимаю, инцидент исчерпан. Уже поздно, почему бы нам не уложить тебя спать?

Гарри кивнул, желая, чтобы его оставили в покое, и не доверяя своему голосу, боясь выдать свои чувства. К счастью, Поппи просто отвела его обратно в постель, затем погасила свет в лазарете, заперла кладовку с лекарствами и удалилась в свой кабинет, оставив Гарри одного.

Поняв, что она ляжет спать, Гарри принялся думать, где же спать ему самому. Он не ожидал, что колдомедик запрёт кладовку, хотя это имело смысл. Наконец Гарри отнёс подушку к одному из эркеров крыла, решив, что стены с трёх сторон достаточно хороши. Он просто надеялся, что проснётся на следующее утро раньше Поппи, чтобы не выглядеть странно, выбрав жёсткий подоконник вместо гораздо более тёплой и мягкой кровати. Однако это не помешало ему уснуть: он хотел спать ещё несколько часов назад. Когда Гарри сбежал из лазарета, было только шесть тридцать вечера, и он достаточно устал, чтобы заснуть. Сейчас уже почти одиннадцать, и, несмотря на то, что Гарри свернулся калачиком на жёстком подоконнике с одной подушкой, он уснул.

_____________

*Cruentus Purus — с латыни: чистая кровь (прим. пер.)