Журналистка

Глава 3

В кабинку постучали.

- Инга! Тебя генеральный искал, там что-то про конкурс.

- Иду! - отозвалась девушка и вытерла слезы.

Ее ждала Галя.

- Галя, если что, я на обеде.

- Не хочешь пред светлы очи? - улыбнулась верстальщица.

- Не хочу.

Инга не успела дописать заявление и боялась, что второй раз идти к начальству у нее не хватит решимости.

- Ин, уйду я скоро, - сказала Галя, - не могу больше так работать. Это немыслимо - тридцать две полосы за неделю, сто раз переверстывать, правку вносить, да еще Полина постоянно фотографии меняет в последний момент.

Сколько раз уже с ней ругалась!

- Она не виновата, что толку с ней ругаться. Это наш любит выкидывать фотографии с полосы, да еще каждый раз Полине вычитывать, что, дескать, плохие, - объяснила Инга, - в последний раз вообще выдал шедевр по этому поводу.

- Какой?

- Заявил, что иллюстрации к статье про зимние забавы безобразные, качество ужасное, где, спрашивает, вы, Полина, их взяли? Полина отвечает: «В бесплатном фотобанке», - как будто он сам не знает, что на платные мы не подписаны. Он подумал-подумал и объявил: раз в бесплатных фотобанках не нашлось хороших фотографий, завтра суббота, как раз дети будут на горках кататься и в снежки играть - пусть Полина пойдет да поснимает с натуры. Ей же в выходной больше нечем заняться.

- Козел! - честно прокомментировала Галя.

- Я этого не слышала.

- А я этого не говорила.

Инга знала, что их генеральный на самом деле такая же пешка, как и они. В издательском доме «Глубинка» была следующая иерархия: владелец, он же генеральный директор всего издательского дома, он же царь и бог, он же владелец того самого замка в Хорватии и виновник проблем с зарплатой и бюджетом, затем генеральные директора издательских домов внутри «Глубинки», затем главные редакторы журналов.

Проект «Венера» был новым, ведущим, самым доходным и рейтинговым, поэтому его выделили в отдельный издательский дом со странным названием «Азарт». И назначили на пост генерального директора молодого парня из далекого городка. Платили ему копейки - раза в четыре меньше, чем по отрасли. Эта политика экономии применялась в «Глубинке» с большим успехом - брали перспективных и талантливых провинциалов, выжимали из них по максимуму, а потом неожиданно увольняли, как только люди начинали заикаться об обещанных прибавках и демонстрировать полученные результаты. Инга знала, что они с генеральным директором «Азарта» - разменные фигуры и могут попытаться извлечь из своего положения единственный плюс - бесценный опыт. Ее раздражало другое - Антон Андреевич делал вид, что не понимает ситуации, изображал из себя большого начальника, любил реверансы и почтение, выдавал спускаемые сверху указания за свои собственные выводы. Пока Инга не разобралась в структуре, она искренне спорила с Антоном Андреевичем, объясняла ему необходимость выделения тех или иных средств и поражалась нелогичности его доводов. Антон Андреевич легко давал щедрые обещания - только потом Инга узнала, что он не рассчитывал задержаться на этом посту. А преемник Антона Андреевича начал работу со следующей фразы:

- Забудьте все обещания моего предшественника, я их выполнять не собираюсь.

Если бы хоть единственный раз Антон Андреевич намекнул Инге, что он все понимает, что он тоже невольный заложник политики руководства и согласен с ее аргументами, но ничего не может сделать, - она бы стала его уважать и постаралась бы сделать еще больше для проекта. Но, увы, Антон Андреевич только ставил палки в колеса. Например, он любил общаться с Ингой по внутренней почте и практически все время превращал переписку в фарс. Как-то раз с утра накануне сдачи номера девушка отправила ему письмо с несколькими важными вложениями: планы, заявки и отчет о его же срочном задании, которое быстро выполнили. Ответа не получила. На всякий случай до полудня отправляла то же письмо каждые полчаса. В полдень пришло сообщение из двух слов: «Антон Андреевич». Волнуясь о судьбе отчета, Инга долго смотрела в комп и не понимала: это шутка или все сорвалось? Ждала. Снова отправила утреннее письмо. В час дня получила ответ: «Антон Андреевич». Долго смотрела в комп и истерически посмеивалась. Еще раз отправила утреннее письмо. В три часа дня получила: «Да. Антон Андреевич». К чему могло относиться это «да», девушка так и не поняла, но смеялась громче и с визгливыми нотками. Работа стояла. Наконец в четыре часа дня Инге пришло нечто, сразившее ее, наповал: «Может, она нам попоет для «Венеры»?»

Инга прочла письмо вслух сотрудникам - и те столпились вокруг ее монитора, строя догадки.

- Я сейчас сама попою для «Венеры», - объявила Инга, - и попою, и попляшу для кого угодно, пока меня не отвезут в сумасшедший дом. Он что, издевается, что ли?

- Кто издевается? Над кем издевается? Это надо мной ваш Антон издевается! - зашла в редакцию корректор Анна Фридриховна. - Он думает, я машина, что ли, по двадцать полос в день читать? И будет еще меня потом, как сопливую девчонку, носом в каждую ошибку тыкать! Да я в «Правде» пятнадцать лет работала и одни благодарности получала, а тут какой-то выскочка из Самары будет мне штрафами грозить и выговоры делать?

- Анна Фридриховна, может, вы нам попоете для «Венеры»? - спросила Инга, давя истерический смешок.

- И попою, - не растерялась полная, румяная корректор, подхватила шаль и прошлась кругом на манер цыганки, изгибаясь всем телом - Эх, очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные! Как люблю я вас…

Девчонки захохотали, а заглянувший неожиданно в редакцию Антон Андреевич (обычно он никогда не заходил в «Венеру» сам - считал это ниже своего достоинства) оторопело произнес:

- Планы обсуждаете?

И так глупо все это было - танцующая Анна Фридриховна, смеющиеся редакторы, неожиданный гость в лице руководства, что Инга все-таки не выдержала.

Случилась бы у нее самая настоящая истерика, но корректор плеснула девушке в лицо водой из её же чашки.

- Я вам напишу, зайдете вечером, - ретировался растерявшийся генеральный директор «Азарта».

И действительно, написал. В пять от него пришло добившее Ингу сообщение: «Ну и ладно. Антон Андреевич».

После этого ни о каком серьезном отношении к начальнику речи идти уже не могло - Инга поставила ему диагноз: «шут гороховый».

Случалось Инге получать от Антона Андреевича и очень краткие письма, видимо, свидетельствовавшие о его катастрофической занятости.

«Ржпргр?»

«Да, Антон Андреевич, Лилия Ржавина звонила и обязательно подъедет в редакцию сегодня или завтра».

«Пузнее».

«Хорошо, я ей передам. Если она успеет - она к вам зайдет».

Навыки шифрованной переписки с Антоном Андреевичем, которого вскоре понизили в должности и перевели в другой отдел, девушка сохранила надолго.

«Уважаемый Антон Андреевич. Прошу вас подать в бухгалтерию данные для выплаты бильд-редактору зарплаты по ставке фотографа за октябрь. Размер зарплаты - двести долларов. По непонятным причинам данные не были поданы своевременно, и оплата уже и так задержалась. С уважением - Инга».

«обрктр», - последовал быстрый ответ.

Инга поняла, что с этим вопросом следует обратиться к Трофимову, свежеиспеченному генеральному директору «Азарта». Самое смешное, что все до единого сотрудники редакции, которым девушка озвучила ответ, правильно его поняли. Именно тогда Инга задумалась о явлении так называемой профдеформации, причем даже не в рамках профессии, а в рамках конкретных странностей конкретного издательского дома.

Впрочем, и до Антона Андреевича у Инги случались странные начальники. Она даже написала шуточный рейтинг.

Третье место. Женщина. Владелица крупного издательского дома. Не имеет отдельного кабинета, сидит вместе с сотрудниками в битком набитой комнате. Занимает место, недостаточное даже для школьника. Сменную обувь, сумку и торбочку с едой пристраивает прямо на пол, рядом со столом. Ноги торчат в проходе.

Второе место. Мужчина. Главный редактор. Рассказывает подчиненным про личную жизнь. Он живет с обрусевшей датчанкой, бывшей манекенщицей, выше его на две головы. Датчанка, по его же словам, страшная, костлявая, похожа на лошадь, умом не отличается, характер не ахти. На вопрос, зачем он с ней живет, признается - она во время секса всегда говорит: «Даст ист фантастиш!» - очень проникновенно и искренне.

Первое место. Женщина. Владелица модного журнала. В кабинете антикварные вазы, цветочные композиции - авторские работы и старинные подсвечники. Прямо за спиной огромный портрет Путина. Собрав совещание и устроив очередной разгром подчиненным, отталкивается ногами от пола, подъезжает на кресле к портрету, кладет голову ему на плечо и измученно говорит: «Вова! Один ты меня понимаешь». Новые сотрудники впадали от зрелища в транс.