Журналистка

Глава 5

В отличие от одноклассников, которые еще с восьмого-девятого класса начинали ходить на какие-то курсы и нанимать репетиторов с нужных факультетов, Инга к середине одиннадцатого понятия не имела, куда собирается поступать. Она, может, и вовсе не пошла бы в институт, поскольку давно относилась к учебе как к глупости, мешающей работе, но родители настояли.

- В нашем роду недоучек не было, - твердо сказал папа, - никто в ПТУ не пошел.

- Я же не в ПТУ собираюсь, - возразила Инга.

- Ты еще хуже хочешь сделать - хочешь остаться со средним образованием. И кем ты работать будешь? - присоединилась к спору мама.

- Тем же, кем и работаю. Там с меня корочки не спрашивают.

- Твой информационный центр не вечен, да и всякое бывает. Уволишься - и куда пойдешь с одним аттестатом? Полы мыть? Подносы разносить? - Мама повысила голос.

Инга вздохнула.

- Поняла. Если я не получу высшего образования - не видать мне вашего благословления. Я получу. Но только чтобы не ругаться - мне самой это не нужно, - отрезала Инга.

- Договорились. Нужно или не нужно, потом посмотрим. Пусть будет, - сказал папа, - еще спасибо скажешь, что заставили.

- Не скажу.

- Посмотрим, - дипломатично подытожила мама, - ты бы уже начинала готовиться, а то времени мало осталось.

Инга тряхнула головой:

- Нет, так дело не пойдет. Я готова поступать и готова потерять еще пять лет на учебу. Но еще и специально готовиться - это не для меня. Поступлю - значит, поступлю, нет - значит, нет. Сидеть над учебниками не собираюсь. Деньги на репетиторов тратить - тоже.

Большего родители от Инги не добились - впрочем, они удивились столь легкой победе в главном, поскольку видели нежелание дочери продолжать образование.

- Ты куда будешь поступать? - спрашивали на работе.

Инга отмахивалась:

- Когда аттестат получу - тогда и подумаю. Мне все равно.

- На журналистику надо идти, - уверяли девочки.

- И зачем она мне? Пишу - принимают. Что изменится от учебы? Перестанут брать статьи?

- Иди на тележурналистику, - предложила Юля, - тогда сможешь устроиться на центральный канал.

Инга не хотела устраиваться на центральный канал. Телевизионная жизнь начинала ей надоедать. Прошла эйфория первых месяцев, когда она прилипала к экрану, не веря, что видит себя, когда мечтала, чтобы ее узнавали на улицах, когда с гордостью сообщала, что ведет свою передачу и читает новости. Читать новости оказалось рутинным процессом, своя передача проходила столько согласований, что к моменту эфира теряла все дорогое девушке. Сначала Инга пыталась сделать программу, названную «В эпицентре», яркой, оригинальной, «как у больших». Она брала интервью в ночных клубах, пыталась передать обстановку: то сама залезала на сцену, то устраивала гостей у бара, то рассаживала группы прямо на пол в гримерке, то, просила перемежать слова игрой на своем инструменте - в общем, выдумывала что-то оригинальное и броское. А потом генеральный директор высказывал мнение:

- Почему нельзя пригласить эту певицу… как ее там… ну, не важно, к нам в студию? И нормально на диванчике, как в других передачах, с ней поговорить.

Почему она у вас сидит на каком-то мотоцикле, вокруг какие-то люди бегают? Почему ведущая программы прыгает по сцене? Это сейчас так модно? - И добавлял: - Нет… я этих новшеств не понимаю.

Если генеральный директор чего-то не понимал - что-то переставало быть. Ингины придумки вырезались, певицу приглашали на диванчик в студию - и название передачи теряло смысл. Как и сама передача - светская гостиная со звездами на канале уже была.

- Оль, ты пойми, - горячилась Инга, тесня начальницу в курилке, - мои ребята не так известны, как гости Яны. Поэтому, когда они сидят в павильоне и болтают о своем творчестве - это никому не интересно, их творчество никому толком не известно, понимаешь?

- Ну? - Ольга закуривала вторую сигарету, дымом отмахиваясь от настырной подчиненной.

- Поэтому надо снимать в атмосфере. Именно в клубе, чтобы видеоряд был клубный, чтобы на фоне всех этих ля-ля о творчестве присутствовал некий интересный визуальный момент. Зритель будет рассматривать клуб, бродящих людей, интерьер. Надо сочетать интервью с записями выступлений, чтобы сначала человек говорил: «Вот, я пишу свои песни сам и музыку пишу сам», - а потом зритель мог хоть куплет послушать, что это он там такого пишет. Иначе программа не имеет смысла.

- Ты это генеральному излагала? - спрашивала Ольга.

- Пыталась.

- Выслушал?

- Да.

- Что сказал?

- Сказал, что этих новшеств не понимает, - сникала Инга.

- Вот. Точка. Чем я могу тебе помочь?

- Сходи к нему ты. Объясни. Тебя он послушает.

Однако Ольга к генеральному ходить не собиралась. Она занимала должность главного редактора много лет, в ИЦ работала почти семь, и прекрасно понимала, когда нужно спорить, а когда нет. И совершенно не хотела выглядеть умничающей. Ингина передача была всего лишь одной из многих, далеко не самой важной, без заказа местных властей и горячих тем - зачем портить отношения ради маленькой программки? Какая разница, будет ли она получше или похуже?

Инга долго не понимала, а потом как-то резко до нее дошло. И после этого девушка не то чтобы стала плохо относиться к Ольге, просто разуверилась в смысле дальнейшей работы. Если никому не важно максимальное качество - какой смысл делать кое-как? Инга утратила интерес к передаче и задумалась о необходимости перемен. Теперь она часто пила чай у Нины Михайловны, больше не стремилась везде влезать, всем помогать и делать больше запланированного.

Нина Михайловна подсказала ей выход.

- Наш генеральный хочет, чтобы у ИЦ был сайт. Вчера услышала. Тамара Николаевна говорит, что это никому не нужно и ужасная глупость, но он загорелся, - рассказала Нина Михайловна девушке.

- А Тамаре Николаевне-то что?

- Ей надо… ладно, не будем сплетничать.

Тамара Николаевна была заместителем генерального директора, женщиной около пятидесяти лет, стройной, моложавой, ухоженной - и почему-то очень стервозной по характеру. Ее боялись, ненавидели и старались не попадаться на г ¡аза. Тамара Николаевна стремилась быть в курсе всего, обожала подхалимаж и нарочитое чинопочитание, мнила себя тонким психологом и регулярно влезала куда-нибудь, внося хаос. Как-то она за четыре часа до сдачи в типографию разнесла в пух и прах очередной номер газеты, которую тогда делали Нина Михайловна с Ингой, и Нина Михайловна, капая валокордин, просила Ингу побегать по другим редакциям и попросить хоть какие-нибудь материалы, близкие к плану. После этого Инга затаила на незнакомую ей Тамару Николаевну (с мелкими сотрудниками заместитель генерального директора общаться брезговала, даже не всегда отвечала на приветствие) злость - потому что на самом деле номер был подготовлен добротно и старательно. Во всяком случае, не хуже десятков предыдущих, которые Тамара Николаевна охотно подписывала. Значит, ей просто хотелось показать свою власть, заставить людей нервничать - этого удовольствия девушка не понимала.

А Нина Михайловна запретила говорить на эту тему с кем-либо - и даже с ней.

- У стен есть уши, - сказала она Инге, - запомни, если хочешь здесь работать, молчи.

- Но не вы же на меня настучите, а нас тут только двое.

- У стен есть уши, - повторила Нина Михайловна, - все, закрыли тему. Надеюсь, у тебя хватит ума не обсуждать ни с кем происходящее?

Инга обиделась, но Нине Михайловне простила. Нина Михайловна работала в ИЦ тринадцать лет, до пенсии ей оставалось не так уж много - и катастрофическая боязнь потерять место была вполне объяснима. Необъяснимыми остались только заскоки Тамары Николаевны, впрочем, Инга с ней не встречалась, и вскоре все как-то забылось. А тут вдруг - новость про сайт.

- Я смотрю, в телевидение ты наигралась, - сказала Нина Михайловна.

Инга покраснела.

- В газетах тебе делать нечего. Журналистом быть - уже пройденный этап, а главным редактором даже самой маленькой газетенки не поставят - тебе восемнадцати нет. Несолидно, если кто из властей узнает. Значит, сайт - это как раз для тебя. Тем более что на него никто не станет претендовать - никто не воспринимает его всерьез.

- А вы?

- А я в этом вообще ничего не понимаю. Но моя племянница говорит, что будущее - за компьютерами, сайтами и всеми этими вещами. Ты молодая, ты наверняка сумеешь.

Инга задумалась, а через неделю записалась на компьютерные курсы. Она неплохо знала пакет офисных программ, умела пользоваться электронной почтой и искать нужные фамилии-даты в Яндексе, но понимала, что для сайта багажа недостаточно. На курсах ее разочаровала программа, рассчитанная то ли на будущих секретарей, то ли на будущих наборщиков текста - все это Инга либо уже умела, либо оно никогда бы ей не пригодилось. Папа подсказал девушке подойти к преподавателю и попросить индивидуальную программу. А преподаватель, в свою очередь, отправил Ингу к веселому толстому Денису, программисту.

- Никогда не пробовал кого-то учить, - с порога заявил Денис, когда Инга, следуя договоренности, пришла к нему, - впрочем, дело наживное. У тебя с головой как?

- У меня… вроде не жалуюсь.

- Тогда врубишься! - обрадовался Денис. - Сбрасывай со стула то, что навалено, и садись к компу.

Вскоре они уже ругались, размахивали руками, потом мирились, и через четыре часа Инга ушла, начав что-то понимать.

- В следующий раз приноси пива, - крикнул Денис, - и закуску не забудь!

Деньги он брал неохотно, предпочитал «натуру» - пиво-еду или уборку. Инга с детства ненавидела убираться, но терпела.

- Денис, ты просто несуществующая личность! - в запале уверяла девушка.

- Почему?

- Потому что такие, как ты, бывают только в анекдотах о программистах. В жизни таких не бывает. Если я кому-нибудь расскажу, что у меня есть знакомый программист, у которого вечно красные глаза, растрепанные волосы, пузо до колен и штаны, отвисающие во всех местах, а еще в доме у этого программиста всегда бардак, огрызки какие-то, грязные носки, батарея пивных бутылок и мышь повесилась в холодильнике, - то мне просто никто не поверит.

- Не такое уж у меня и пузо, - обиженно тянул Денис, изо всех сил пытаясь втянуть живот.

- Ладно-ладно, это все искупается твоей гениальностью, но штаны надо купить нормальные и убираться хоть иногда.

Про штаны Денис забывал - кажется, он просто не замечал, во что одет. Инга долгое время не была уверена, что он узнает ее на улице - уж очень рассеянным взглядом учитель пробегал по своей ученице. Впрочем, девушка оказалась не права,в чем убедилась где-то через месяц занятий, когда Денис неожиданно потянул ее за руку так, что Инга почти упала к нему на колени, и крепко поцеловал.

Инга растерялась и не оттолкнула Дениса. Правда, и на поцелуй не ответила - просто приняла как данность. Он сначала собрался обидеться, а потом они поругались по поводу организации разделов форума, и как-то забылось. У Дениса забылось, а у Инги, наоборот, вдруг выплыло на первый план.

- По-моему, я корова, - призналась Инга своей однокласснице, Лиле (единственной, с кем поддерживала отношения, близкие к дружбе, больше ни на кого сил и желания не оставалось).

- Не может быть! - воскликнула Лиля, узнав, что Инга никогда в жизни не целовалась. - Ты что, с дикого острова, что ли?

Девушка покраснела.

- Я-то думала, у вас там на телевидении разврат полный и ты уже переспала со всеми префектами, или как они называются…

- Префект в округе один, - поправила Инга, не зная, то ли обидеться, то ли счесть заявление подруги за комплимент.

- Не важно! Я не к тому. Но я-то думала, что ты самая продвинутая из всего класса, тем более, я помню, какая ты была серая мышка и как с переходом на телевидение вдруг стала вся из себя такая…

Инга хотела добавить: «С переходом на нормальную одежду», - но промолчала, а Лиля распиналась:

- Мы тебя никогда не звали в ту же бутылочку играть, чтобы ты нас не засмеяла, что мы как дети. Слушай, Ин, а ты точно не врешь? Ведь телевидение все-таки?

- И что телевидение? Думаешь, я с оператором успеваю переспать, пока мы сюжет делаем? Или с префектом, пока он ведет свою встречу с жителями? - Девушка начала сердиться.

- Все, поняла, молчу. Но надо как-то бороться с этим, - объявила Лиля.

Сказано было хорошо, и Инга даже задумалась

- И как бороться? В бутылочку с вами играть?

- Мы уже сто лет не играем, - обиделась Лиля, - тот возраст уже давно прошел.

- Тогда повесить на грудь значок: «Сексуально отсталая» - и ходить по улицам, пока кто-нибудь не сжалится.

- Что ты бесишься? - спросила Лиля. - Ты же сама говоришь, что этот твой Денис лез целоваться!

- Ну и?

- Ну и… возьми в следующий раз - и поцелуй его сама. В процессе научишься. И стыдно не будет, что не умеешь - ты же не собираешься с ним оставаться, и общей компании нет, чтобы высмеивали.

Инга собиралась попробовать, но так и не решилась, а Денис как будто забыл о нештатной ситуации и продолжал обучать девушку компьютерным премудростям.

Через два месяца, когда разговоры о сайте пошли гулять даже среди курьеров и печатников. Инга набралась смелости и напросилась на прием к генеральному директору Шмелеву.

«Кстати, а он симпатичный и вполне лаже сексуальный», - вдруг с ужасом подумала девушка, покраснела до кончиков ушей и спрятала глаза.

- Что вы хотели? - спросил ничего не подозревающий о настроениях посетительницы Шмелев.

«Как же его зовут? - вспоминала Инга. - Вот ведь вылетело напрочь! Интересно, а у него жена есть? Интересно, она ровесница или моложе его? Тьфу!»

Пока Инга боролась с неожиданными мыслями о высоком начальстве, Шмелев успел внимательно рассмотреть девушку. В принципе он имел привычку лично проводить итоговое собеседование - не столько для дела (доверял мнению руководства на местах), сколько для поддержания имиджа близкого к подчиненным человека (над этим в ИЦ подшучивали, называя «отрыжкой исполкома»). На этом итоговом собеседовании он поднимал личные вопросы, рассказывал о компании и о себе, шутил - в общем, создавал, как ему казалось, доверительную атмосферу. После же о человеке, если тот занимал в иерархии не верхние ступеньки, совершенно забывал. Забыл и Ингу, а теперь с интересом смотрел на нее, зная, что она в ИЦ уже почти три года, является самым молодым сотрудником и претензий к ней нет.

- Так что вы хотели? - еще раз спросил Шмелев.

- Я хотела бы стать главным редактором, - выпалила Инга, хотя дома подготовила целую речь, плавно подводящую к нужной теме и аккуратно подчеркивающую правильность этого решения.

- Главным редактором чего? - поинтересовался генеральный с улыбкой. - Информационного центра?

Инга покраснела еще больше, но твердо сказала:

- Главным редактором сайта информационного центра.

И наконец-то поймала с полуслова свою обдуманную речь:

- ИЦ уже вышел на тот уровень, когда сайт является не капризом и даже не визитной карточкой, а насущной необходимостью. Только портал способен связать между собой филиалы центра, дать полноценную обратную связь с населением и реализовать амбиции чиновников из префектуры, управ и муниципалитетов. Нанимать для создания сайта кого-то со стороны не выгодно, потому что либо человек потратит первые полгода на понимание структур власти, структуры самого ИЦ и знакомства с персоналиями, либо человека надо будет постоянно и жестко контролировать идеологически. И то и другое одинаково неудобно, нефункционально и недешево. Вы наверняка рассматриваете варианты, кого из сотрудников можно перебросить на новый проект, но… - Девушка запнулась, заставила себя закончить, не глядя на генерального: - Но в ИЦ нет сотрудников, которые разбирались бы в создании сайтов настолько, чтобы могли создать и поддерживать портал такого объема.

Никто не в состоянии даже написать указания для программиста, никто не знает законов мира Интернета.

- И вы утверждаете, что вы способны занять эту должность?

- Да, - твердо ответила Инга, - помимо того что я давно в ИЦ, знаю всех сотрудников и большинство чиновников, что меня уже научили, как с ними общаться, и я хорошо представляю себе иерархию и особенности построения отношений, я еще и разбираюсь в сайтах. Знаю основы программирования, НТМL-верстку, основы раскрутки и продвижения сайтов, знаю, как организовать портал, - у меня уже есть разработки по его структуре.

- С собой? - перебил Шмелев.

- Что, простите? - Инга растерялась.

- Разработки с собой?

- Сейчас принесу!

Инга убежала. Вскоре она вернулась с листочками, и Шмелев уткнулся в расчерченные графики. Многого он не понимал, девушка давала пояснения, и через полчаса Шмелев вынес решение:

- Хорошо, Инга… как вас по отчеству?

- Можно без отчества.

- Инга, вы будете главным редактором сайта. Я позвоню в отдел кадров, там подготовят приказ. Подходящего кабинета пока нет - временно займете помещение будущего колл-центра, там все оборудуют к завтрашнему дню. Через неделю задание для программиста должно быть полностью готово - придете ко мне, обсудим.

- Алексей Алексеевич, - вдруг вспомнила имя и отчество генерального Инга, - мне же понадобятся сотрудники.

- Кто вам нужен?

- Журналист, фотограф, корректор, тот же программист, дизайнер, редактор.

- Понятно, - опять перебил генеральный, - пока вы будете работать над сайтом одна. Проект еще новый, неизвестно, как отреагируют на него власти, насколько он будет прибыльным. Корректора вам выделят из газет. Наши сисадмины будут помогать. Дизайн сделает программист, которому мы закажем сайт, и постарайтесь с ним поговорить насчет внесения изменений - чтобы это было возможно. Журналистом и фотографом будете пока вы, редактором тоже. А дальше посмотрим.

Инга собрала листочки и собралась уходить.

- И еще, про зарплату, - сказал ей в спину Шмелев, - пока ваша зарплата вырастет очень незначительно, но если сайт будет пользоваться популярностью, если его одобрят и вообще… то я обещаю, что сумма будет как минимум удвоена.

- А нельзя ли назвать какие-то конкретно цифры? - спросила Инга.

- Вы не можете умножить свою нынешнюю зарплату на два?

- Нет, цифры по достижениям. Сколько но стать хитов, хостов, рекламы, еще чего-то - как я узнаю, когда пора будет говорить о прибавке?

- Не бойтесь, не пропустите, - засмеялся генеральный, - без всяких конкретных цифр все будет ясно - успешен проект или нет. И еще, Инга, если возникнут какие-то вопросы, звоните мне и заходите, не стесняйтесь. Все вопросы по сайту решаете только со мной и подчиняетесь непосредственно мне. Работайте.

Этим знаменитым «исполкомовским» словечком Шмелев всегда заканчивал беседы с подчиненными.

Инга переехала в другой рукав. ИЦ состоял из рукавов, разделенных коридорами и дверями. С появлением электронных пропускных систем люди окончательно отдалились друг от друга. Теперь, чтобы пройти из одного отдела в другой, требовалось приложить именную карточку к приборчику на двери. В ИЦ рукава делились по признаку общности в работе - рукав ТВ, рукав редакций, рукав верстки-печати-дизайна, рукав бухгалтерии-юристов-рекламы, а был рукав, где сидели руководители, самый короткий, за что его прозвали кишкой. Руководительская кишка состояла всего из пяти кабинетов - кабинет генерального директора Шмелева, кабинет заместителя генерального директора, Тамары Николаевны, кабинет Анны Валерьевны, главного редактора окружной газеты, кабинет Натальи Павловны, руководителя отдела рекламы и маркетинга, и пустующая комната, где уже третий год планировали создать колл-центр.

Ольга, главный редактор телевидения, устроиться в руководительской кишке не пожелала и выбрала кабинет поближе к сотрудникам - тем более что ей требовался с ними постоянный контакт.

Пустующую комнату будущего колл-центра отдали Инге. Так у нее появился первый в жизни кабинет - да еще какой кабинет! Двадцать метров пространства. Огромный стол, мощный компьютер. Шкаф для одежды. Тумбочка для обуви. Шкаф для посуды. Дополнительный столик с ящиками в придачу к ящикам письменного стола для бумаг. Кондиционер. Обогреватель. Телефон. И девочки, еще вчера бывшие подружками, стали разговаривать с Ингой по-другому - она чувствовала некий налет зависти и уважения одновременно.

- Тебя выдвинули, - сказал папа, - вот они теперь и будут мечтать, как бы тебя обратно задвинули, ведь еще вчера вы были равными, и тут вдруг!

Инга последствия «выдвижения» ощущала в основном в негативе. Во-первых, навалилась уйма работы. Она не успевала, как раньше, пять раз сбегать к кому-то попить чаю, поболтать по телефону и просто расслабиться. Во-вторых, даже в отношениях с Ниной Михайловной появился холодок. В-третьих, в коридоре Инга постоянно натыкалась на Тамару Николаевну, Тамара Николаевна редко проходил мимо, не сделав какого-нибудь замечания или высказав какого-нибудь пожелания:

- Инга, мне кажется, что для делового костюма эта юбка коротковата. Нормой считается на три пальца ниже колена.

- Инга, а вы не могли бы подготовить отчет о своей работе за эту неделю - желательно подробный, по дням и по часам, и завтра утром показать мне?

- Инга, вы же не собираетесь поехать в префектуру с такой прической? На деловые встречи волосы следует закалывать или убирать назад.

- Инга, мне не понравилась последняя новость - как-то пресно, скучно, без души. Учитесь писать более живым языком.

Инга не выходила бы в коридор, но, к сожалению, туалет находился не в кабинете.

- Хоть памперсы покупай, - с горечью говорила девушка, жалуясь родителям, - она меня просто целенаправленно изводит. И ведь не могу я ей сказать, что отчитываться должна только перед Шмелевым, понимаешь, ма? И почему она меня так невзлюбила?

- Потому что ты молодая, - честно отвечала мама.

Инга не понимала. В ее представлении у Тамары Николаевны было все - буквально все, чтобы жить счастливо, никому не завидовать и излучать сплошной позитив. Тамара Николаевна занимала высокую должность, получала много денег, прекрасно одевалась, обладала не только отличной фигурой и приятным лицом, но и безупречным вкусом, никто не назвал бы ее глупой, но… неужели молодость так важна?

- Ма, что толку от этой молодости? Наоборот - тебя никуда не пропускают, платят копейки, не уважают, вечно тычут мордой в твой возраст. Одни неприятности.

Мама смеялась:

- Ты максималистка, моя хорошая.

- Вот видишь! Еще один минус молодости - говорят, с возрастом это проходит.

Тамара Николаевна явно ждала первого же серьезного промаха Инги - и Инга это понимала, каждый раз застывала под ее ледяным взглядом. Один раз Тамара Николаевна сделала девушке выговор «за непристойное поведение» и грозила даже занести в трудовую, но дошло до Шмелева, а Шмелев только посмеялся, и все обошлось. Случилось это из-за карточки.

Все двери между рукавами оборудовали приборчиками, считывающими с именных карточек показатели передвижения. Высокие девушки стали носить эти карточки в передних карманах брюк, невысокие - на шее. А Инга, с детства не любившая никаких «удавок» - бус, шнурков, высоких воротников, - либо таскала карточку в руках (когда приходила в юбке), либо убирала в задний карман (когда приходила в брюках). Девушка много бегала по рукавам информационного центра вскоре приноровилась открывать двери, не доставая карточку.

Она, не сбавляя темпа, резко поворачивалась к двери задом, вскидывала пятую точку, толкала приборчик - и пролетала дальше. Этот фокус узрела Тамара Николаевна и сочла его оскорблением.

- Это могут увидеть посетители! - возмущалась она. - Наверняка они уже стали свидетелями безобразия!

Инга абсолютно искренне не понимала, что страшного случилось от ее телодвижений и чем она могла оскорбить эстетические чувства посетителей, впрочем, скандала на этот раз не вышло - благодаря хорошему настроению Шмелева. Скандал произошел через две недели - и опять из-за карточек. Как-то, поймав девушку в коридоре, Тамара Николаевна с неизменной холодной улыбкой («Оскал кобры перед прыжком» - говорили в ИЦ шепотом) сказала:

- Инга, зайдите ко мне, пожалуйста. У меня к вам разговор о трудовой дисциплине.

Инга дернула уголком рта. Трудовая дисциплина, едва ли не главный пунктик руководства ИЦ - «исполкомовские замашки», как метко говорили сотрудники, - блюлась на фантастическом уровне. До введения карточек сам Шмелев мог встать у входа в восемь часов пятьдесят минут и проверять, кто во сколько приходит, кто опаздывает, и каждому высказать неодобрение или даже сразу наложить какое-то наказание. Аналогично - без двух минут шесть, увидев в коридоре идущего к выходу сотрудника, Шмелев мог заявить ему:

- Простите, а куда это вы собрались? У нас рабочий день до восемнадцати ноль ноль.

Однажды вся корреспондентская осталась без премии, когда в шесть часов Тамара Николаевна застала девочек полностью одетыми и обутыми, и все компьютеры были выключены.

- Если в шесть часов вы уже одеты и компьютеры выключили, - заявила Тамара Николаевна, - значит, вы начали собираться без пятнадцати шесть, А это рабочее время. Вы украли у компании пятнадцать минут - и наверняка не в первый раз.

Да. девочки были злостными нарушительницами. Некоторых ловили на жутких нарушениях трудовой дисциплины - например, съемки заканчивались в пять пятнадцать, и они могли бы успеть вернуться на работу к пяти сорока пяти и поработать еще до шести, а они сбегали домой. Или еще хуже - вместо того чтобы к девяти явиться на студию. а в девять сорок выехать на съемки к десяти, они ехали на съемки из дома, теряя целых сорок минут рабочего времени. Из-за подобного отношения к дисциплине Тамара Николаевна неоднократно ругала Ольгу и обещала начать штрафовать ее сотрудниц - но как-то руки не доходили. И тут, наконец, у нее появилась возможность уесть Ингу.

- Инга, посмотрите, пожалуйста, на распечатку, - протянула она девушке бумагу, когда Инга зашла к ней в кабинет,

Лист пестрил цифрами в столбик.

- Простите, а что это? - не поняла Инга.

- Это распечатанные данные с вашей карточки, - пояснила Тамара Николаевна, - меня они повергли в шок. Посмотрите, вчера вас совсем не было на рабочем месте, позавчера вы пришли к трем часам дня. Это недопустимо.

- Но как же меня не было вчера, Тамара Николаевна, я вам вчера отчет приносила за прошлую неделю, мы его обсуждали.

- А в распечатке нет данных о том, что вы приходили.

И тут Инга поняла. Поняла, почему работники ИЦ так часто закрывают двери друг у друга перед носом. Это было вовсе не недостатком воспитания и не проявлением враждебности - просто каждый должен был открыть дверь своей карточкой, а если он пройдет в дверь, открытую предыдущим, на карточке не останется времени выхода.

- Тамара Николаевна, я все поняла. Дело в том, что я не следила за карточкой и очень часто проходила за кем-то следом. Но я всегда-всегда здесь. Вы же каждый день меня видите, я каждый день пишу письма Алексею Алексеевичу, каждый день обновляю новости на сайте, пишу на форум, в разделах. Я ни разу не опаздывала за последние полгода.

Инга не врала - она действительно не опаздывала - наоборот, часто приходила раньше минут на пятнадцать.

- А распечатка говорит об обратном, - улыбаясь узкими губами, сказала Тамара Николаевна. - Почему я должна верить вам, а не документу?

Инга рухнула в ледяную пропасть.

- Но ведь вчера вы меня видели, а в распечатке этого нет. Так же и в других случаях.

- А как я это проверю? Хорошо, вчера я вас видела - хотя это не доказательство того, что вы пришли вовремя и ушли не раньше, но ладно, не будем цепляться за мелочи, а в другие дни?

Девушка молчала.

- В общем, Инга, не будем терять времени, мне нужно работать, у вас тоже есть работа. Если вы не найдете способа доказать, что в распечатке отражены не все данные, зарплата вам будет выплачена в соответствии с распечаткой - за тридцать часов в этом месяце.

Чуть не плача, Инга отправилась к Нине Михайловне, и та впервые не знала, чем помочь.

- Если наша Тамара за тебя взялась… тут уже бесполезно что-то делать…

- Нина Михайловна, но я работала. Я весь месяц первая приходила и последняя уходила, мне даже чая глотнуть некогда было, а она хочет мне заплатить, как за неделю, даже меньше.

- Успокойся, не нервничай, а то еще наговоришь ей что-нибудь, и тогда не поправишь, - Нина Михайловна погладила девушку по плечу, - остынь. Завтра спокойно подумаешь, что сделать.

- Я пойду к Шмелеву!

- Не стоит.

- Почему?

- Тогда наживешь в Тамаре врага. А Шмелев тоже не примет твою сторону, - сказала Нина Михайловна, - лучше попробуй разжалобить Тамару - она на это дело падкая. Любит, когда просят со слезами, умоляют.

- Ни за что! - Инга засверкала глазами. - Чтобы я унижалась перед этой! Не будет такого! Уволюсь, но не унижусь!

Нина Михайловна посмотрела на девушку почти с любовью.

- Молодость, молодость.

- И почему мне постоянно возрастом в глаза тычут, а? - завелась девушка. - Как будто не от характера зависит, не от внутреннего стержня - будешь ты в пыли ползать или нет?

- От характера, Ингуль, от характера, и от стержня. Другой вопрос, что с возрастом начинаешь многое не так резко оценивать, учишься искать компромиссы.

- С Тамарой Николаевной? Никогда! Со злобными стервами нельзя идти на компромиссы! - уверенно объявила Инга.

Тот бой она выиграла. Хотя отец и мать тоже советовали попытаться применить дипломатию, она все-таки отправилась к Шмелеву. Шмелев выслушал девушку, посмотрел распечатку, посмотрел ее данные по новостям на сайте и внутреннюю почту и сказал:

Инга, я вам, конечно, верю. Но неужели нельзя было как-то решить этот вопрос без меня?

Все-таки я - генеральный директор компании, почему вы вовлекаете меня в мелкие склоки?

Девушка ринулась в бой:

- Но без вас нельзя. Тамара Николаевна пыталась украсть мою зарплату! Она обвинила меня в прогулах! Это нечестно! Несправедливо! Я не могу с ней бороться - мы не равны, поэтому я сразу пошла к вам.

Шмелев покачал головой.

- Вы получите свою зарплату, как положено. Но все-таки я бы попросил вас в дальнейшем справляться своими силами. Тамара Николаевна занимает свой пост не случайно - к ней стоило бы прислушаться. У нее есть чему поучиться, я вас уверяю. И вообще, не стоит идти на конфликты, нужно учиться жить в коллективе, знаете ли.

Инга выиграла бой, но проиграла войну.

Выйдя от генерального, она понимала это яснее ясного и с того дня начала работать не то чтобы плохо, а просто без души. Ушел первоначальный запал, ушло желание отдать себя целиком, выложиться максимально. Несмотря на это, результаты впечатляли. Посещаемость росла, форум ожил, интерес жителей был очень высоким, власти тоже отнеслись к сайту с одобрением, даже предложили Инге сделать сайт для префектуры. Неожиданно полезным портал оказался для сотрудников ИЦ, те впервые получили информацию в полном объеме и стали узнавать все новости других подразделений быстро и без многочисленных звонков. Инга поняла: пришло время вернуться к разговору об обещанной прибавке зарплаты.

И тут Шмелев вызвал ее с очередным отчетом. Настроение у него было превосходное, расхаживая по кабинету, он быстро и увлеченно говорил:

- Есть идея насчет дизайна сайта. Финансовый вопрос не проблема - средства найдем. Вот я тут нашел образец, смотрите.

Он повернул к девушке свой монитор. Там загружалось нечто анимированное, мультипликационное, красочное и яркое, как леденец. Летали бабочки, бегали гномики, парили сказочные эльфы, распускались цветы, выглядывало и смеялось солнышко, вставала радуга, капал дождик - и медленно рождались названия разделов. Все действие шло под веселенькую легкую музыку.

- Представляете, как было бы здорово и нам такое сделать? - возбужденно сказал генеральный.

Инга потеряла дар речи. Она представила себе будущий анимированный сайт информационного центра: разноцветные бабочки с лицами глав управ округа летают по небу, гномики-депутаты несут таблички с названиями разделов, фея-Лужков поливает цветочки из леечки - и закусила губу изо всех сил, чтобы не засмеяться.

- Вы подумайте на эту тему, Инга, подумайте. Очень креативно. Программиста и дизайнера найдем, бюджет выделим, об этом не волнуйтесь. У вас вопросы есть?

- Есть, - сказала Инга.

- Задавайте.

- У меня даже не совсем вопрос, у меня напоминание. Помните, мы с вами обсуждали, что наступит момент, когда станет ясна успешность сайта - и тогда у меня появятся сотрудники в помощь и другая зарплата.

- Вы считаете, что этот момент наступил? спросил Шмелев, утрачивая хорошее расположение духа.

- Я уверена.

- Тогда я предлагаю вам написать отчет по проделанной работе, отразить в графиках и диаграммах ваши достижения. Недели вам будет достаточно?

- Да.

- Очень хорошо. Через неделю мы вернемся к этому разговору.

Инга похвасталась Нине Михайловне, но Ниш Михайловна отнеслась к разговору скептически:

- Не знаю, что будет, но денег не даст. На сто процентов уверена.

- Почему?

- Потому что Шмелев за копейку удавится, да и Тамара никогда не допустит, чтобы малолетней соплячке такие деньги платили. Она и так бесится, что у тебя должность руководящая, всего на одну ступеньку пониже ее собственной.

- Про соплячку ее слова?

- Не твое дело, - вдруг отрезала Нина Михайловна, - я сплетни не передаю. Вырвалось.

Но Инга поняла, что Нина Михайловна случайно процитировала выражение заместителя генерального директора.

- Не может денег не прибавить - он же обещал. Цифры я принесу, а с цифрами не поспоришь, - запальчиво сказала девушка.

- Увидишь. Хотя я была бы рада ошибиться. Просто предупреждаю, чтобы ты не надеялась и потом не очень расстраивалась. Чай будешь? - Нина Михайловна достала чашки, не дожидаясь ответа.

- Уволюсь. Если не прибавит - уволюсь. Клянусь!

- Зря ты так, девочка, - вздохнула Нина Михайловна.

- И пусть зря! Но клятва уже дана, и я о ней не жалею.

Отец не раз говорил Инге, что она - максималистка, и это ее погубит.

- Почему? - не понимала девушка.

- Потому что мир не делится на черное и белое. Ни одну догму нельзя понимать буквально. И ни один принцип не безусловен. Иначе жить очень тяжело.

- А как же подвиги? Если бы тот же Матросов или те, кто под танки ложились, понимали бы принципы и догмы не безусловно, они бы остались живы.

- Ты же не на войне - раз, - говорил папа, раскуривая трубку, - ты женщина, тебе природа дала гибкость - два, и ты же не хочешь повторить их судьбу - три.

- Лучше повторить их судьбу, чем пресмыкаться, - спорила Инга.

- Зачем опять две крайности: либо умереть, либо пресмыкаться? А нельзя просто жить? Иногда идти на компромисс, иногда уступать, иногда молчать и не высказывать свое мнение, иногда кому-то угодить - особенно начальству. Твоя Тамара бесится - а ты масла в огонь подливаешь, а всего-то надо заглядывать ей преданно в глаза и, открыв рот, спрашивать ее советов. Дескать, ваш опыт бесценен, я у вас учусь - и дело в шляпе. Хорошие отношения - и никаких проблем.

- Это вранье! - бесилась Инга. - Чему я могу у нее научиться? Она в Интернете одной электронной почтой кое-как научилась пользоваться, а лезет меня учить, как сайты надо делать, и чтобы я еще ей преданно в глаза смотрела?

Аргументы заканчивались.

- Эх, подрастешь, поймешь. Жаль только, сначала шишек понабиваешь, - устало говорил отец, не спеша выбивая остатки табака из трубки.

Эту фразу Инга ненавидела, она вскакивала и убегала в свою комнату. Иногда по дороге успевала высказать матери:

- Я точно приемная! Потому что мы с отцом похожи друг на друга, как небо и земля! Он сто… он просто… он просто флегматик! - заявляла она.

Отец, конечно, был родной. Кстати, в молодости он прославился в родном НИИ именно попытками прошибать стены лбом, конфликтами с руководством и неумением уступать - о чем прекрасно знала мама Инги и посмеивалась потихоньку над дочерью. Ее муж тоже не слушал советов своих родителей, и мама Инги подозревала, что у дочери это наследственное.

Инга исправно наступала на свои грабли. С детства. Всегда - сама, всегда - никого не слушая.

Через неделю она попыталась попасть к генеральному с толстой папкой из графиков, диаграмм и отчетов. В понедельник Шмелева не было. Во вторник у него проходили переговоры. В среду он сказал, что сам вызовет ее вечером, - и не вызвал. В четверг он не отвечал на звонки. В пятницу девушка караулила его в коридоре и, выбежав навстречу, едва Шмелев вышел из кабинета, сразу спросила:

- Алексей Алексеевич, к вам можно сейчас зайти? Я все написала, хочу показать.

- Я собираюсь в префектуру, уже не успеваю посмотреть, покажите, пожалуйста, Тамаре Николаевне. Я передал решение этого вопроса ей.

И прошел мимо остолбеневшей Инги. Инге уже все было ясно, но она решила не сдаваться до конца.

Тамара Николаевна встретила ее знакомой неизменной улыбкой. Инга разложила перед ней содержимое папки и пустилась в объяснения, стараясь не употреблять слишком сложных слов. Тамара Николаевна ее не дослушала:

- Инга, простите, что перебиваю, я уже вижу, что сайт работает хорошо.

У нас с Алексеем Алексеевичем, - она вдруг провела кончиком языка по губам, - нет никаких к вам претензий. Ситуация с карточкой разрешилась, вы теперь весьма аккуратны, все остальное тоже хорошо. Оставьте мне ваш отчет - я потом еще подробнее ознакомлюсь.

И принялась перелистывать папку, давая девушке понять, что аудиенция окончена. Это был последний шанс Инги перевести ситуацию в мирное русло, окончательно признать победу Тамары Николаевны и дальше спокойно работать в ИЦ много-много лет. Но Инга так не могла.

- Тамара Николаевна, мы с Алексеем Алексеевичем договаривались, что моя работа будет оплачиваться в соответствии с результатами. То есть - первые три месяца работы над сайтом были как испытательный срок, а с четвертого начался путь к выполнению поставленных задач. Мы с Алексеем Алексеевичем говорили о том, что моя зарплата будет удвоена, если сайт станет успешным и…

- Я поняла, - перебила Тамара Николаевна,- но я очень удивлена вашими требованиями, Инга. У вас прекрасная зарплата, особенно для вашего возраста.

Ингу перекосило, и она опять впилась зубами в нижнюю губу - похоже, это становилось привычкой.

- Тем более, компания дает вам возможность подработать - и в газетах, куда вы пишете, и на телевидении, где вы помогаете в программе, вы должны быть благодарны за эту возможность, ведь эти подработки идут в рабочее время.

- Но я, же работаю. Я же не бездельничаю, я работаю, - выдавила из себя девушка.

- Так компания вам и платит, - с улыбкой сказала Тамара Николаевна, - повторюсь, платит хорошие деньги, особенно для вашего возраста. Вас взяли сюда, когда вам не было и четырнадцати, вас учили…

Инга зажмурилась и перебила Тамару Николаевну:

- То есть повышения зарплаты, которое мне обещал Алексей Алексеевич, не будет?

Тамара Николаевна осеклась и внимательно посмотрела на подчиненную - на миг с ее лица сбежала привычная натянутая улыбка, а потом улыбка вернулась.

- Не вижу к этому никаких оснований. Наверное, вы не совсем правильно поняли Алексея Алексеевича, или он увлекся - такое бывает.

Инга понимала, что над ней издеваются, что ей утонченно указывают на место - а заодно показывают свое высокое положение, но слов не было.

- Хорошо, Тамара Николаевна, - дрожащим голосом произнесла девушка, - я пойду?

- Идите, конечно, и я надеюсь, что по-прежнему никаких претензий к вашей работе не будет.

Кажется, заместитель генерального директор решила, что ей удалось добиться от строптивой девчонки желаемого, и подобрела на глазах.

- Нет, никаких претензий к моей работе не будет. Никогда. - Инга все-таки не сдержалась - одна слезинка поползла по щеке. Девушка поспешно ее стерла - но Тамара Николаевна заметила.

- Инга, ну зачем вы расстраиваетесь, успокойтесь, пожалуйста, идите умойтесь, попейте чайку, нельзя все принимать близко к сердцу. Вы - хорошая девочка, вы неплохо справляетесь со своими обязанностями…

- Справлялась, - поправила Инга, вытирая глаза, - а расстраиваюсь я потому, что очень полюбила наш ИЦ, и мне жалко с ним расставаться.

- Вы мне угрожаете? - мгновенно подобралась Тамара Николаевна, и ее тон стал холодным.

- Нет, - честно ответила Инга, - просто сказала, как есть. Заявление я принесу через полчаса - успокоюсь, умоюсь, попью чайку и уточню, как его правильно составить. Вы должны его подписать или надо ждать Алексея Алексеевича?

Тамара Николаевна опешила, но все-таки выдержка у нее была железная.

- Инга, вы пожалеете. Давайте все-таки не будем принимать решения поспешно…

- Это не поспешно. Оно окончательное, снова перебила Инга.

Ей нечего было терять. Она поняла, что проиграла войну, а вместе с ней проиграл сайт, проиграло ее любимое детище, - и она больше не может здесь оставаться.

- Подумайте, Инга, где вы еще найдете такую работу? Вам, кажется, даже восемнадцати нет?

- Восемнадцати нет. Зато опыту меня большой. И работы в Москве много - особенно для тех, кто не боится трудиться. А вот где вы найдете дурака, который за эти копейки будет делать сайт, и чтобы он при этом обладал моими знаниями и о сайтах, и о местных особенностях, - это вопрос.

Инга вышла из кабинета, вскинув голову. Дверь прикрыла тихо, вошла к себе и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Она сидела за столом, и ее тельце сотрясалось от жалости к сайту, от невозможности расстаться с Ниной Михайловной, девочками с телевидения, любимым кабинетом, привычным укладом жизни - и одновременно от понимания, что по-другому нельзя. Нельзя унижать себя, работая за половину цены. Нельзя позволять, чтобы тебя унижало руководство. Просто нельзя.

- Инга, что случилось? - послышался голос Юли.

Юля заглянула поболтать - и испугалась. Инга всегда была такой веселой, смешливой, жизнерадостной, всегда пребывала в хорошем настроении - и тут вдруг рыдает, как на похоронах.

- Я увольняюсь, - глухо призналась Инга.

- Тамара?

Юля была в курсе - ИЦ представлял из себя гигантский муравейник, где знали все про всех.

- Юлечка, я тебя умоляю, ни слова про компромиссы, поспешные решения, гибкость и далее. Я поступлю именно так, как сказала, трави мне душу. Ты знаешь, как составлять заявление?

- Знаю, - ответила Юля.

Она понимала Ингу. Если бы не маленький ребенок, она уже давно поступила бы так же, но для нее потерять работу - значит сесть на шею родителям. А родители и без того не забывали при случае заявить, что Юля плохая мать: растит ребенка без отца, не содержит пожилых мать-отца, а, наоборот, тянет из них все жилы, что она безобразная хозяйка, что ей стоило бы заняться личной жизнью, что она просто все, буквально все делает неправильно. Если еще сидеть дома, как в первые, кошмарные полгода жизни Илюши - Юля сойдет с ума, родители ее просто съедят. ИЦ стал спасением - и Юля терпела и от Тамары Николаевны, и от Ольги все, что угодно, лишь бы не остаться без места.

- Какая ты смелая, Инга, - восхитилась Юля, - я тебе очень завидую, на самом деле.

Инга шумно высморкалась в бумажный платок и села писать заявление.

Шмелев его подписал. Он ничего не сказал, а Инга ничего не спрашивала.

- О чем я могу разговаривать с подлецом, который мало того что нарушил свое же обещание, но с добровольно, так еще и побоялся сказать об этом - спрятался за женщину? - спросила она Нину Михайловну.

Та только вздохнула.

- Устроишься на новом месте - заходи, - попросила она.

- Обязательно, - пообещала Инга, - я и просто зайду, и когда устроюсь - зайду похвастаться. Вот увидите, Тамара еще пожалеет о том, что не заплатила мне, когда замучается искать дурака на мое место.

Ингино предсказание частично сбылось. Замучилась Тамара Николаевна или нет - никто в ИЦ не узнал, заместитель генерального директора подчиненным не докладывалась. Но два месяца сайт стоял, зияя пустотой разделов, которые Инга только начала разрабатывать, посещения сильно упали, форум почти умер, когда нашли девочку лет двадцати по имени Таня. Таню принимала лично Тамара Николаевна, ее назвали в трудовой уже просто редактором сайта (Тамара Николаевна не делала дважды одной ошибки), и рабочее место определили в проходе, возле секретарей, почти у двери поставили маленький стол. Все эти меры никак не улучшили ситуацию с сайтом - около месяца Таня училась ставить новости, еще за месяц сумела освоить треть Ингиных ежедневных обязанностей и, пожалуй, через год-другой сумела бы продолжить запланированное Ингой и расчерченное в графиках, но Шмелев, кажется, понял уровень КПД Тани и уволил ее. Никто другой занять эту должность на предлагаемых условиях не пожелал, и сайт ИЦ, когда-то живой активный, успешный и одобряемый жителями и властью, умер навсегда.

Инга плакала, вспоминая любимое детище.

А Тамара Николаевна вряд ли поняла перспективность загубленного ею направления. ВИЦ, кроме Шмелева, мало кто имел представление об Интернете и его возможностях.