Гибель химеры

Глава 6. Пир воронов

Подведя итог вечно суматошному дню, на землю тихо ступила ночь. Так уж повелось от сотворения мира, и так будет до его конца. Земля медленно остывала, отдавая тепло щедрого дневного светила озябшему воздуху.

Переправа затянулась до самой темноты. Не рискнув дробить вновь собранную в единый кулак армию, я приказал разбить лагерь. Поход к Канн-Сильвану мог и подождать. Судьба эльфийской армии меня волновала мало — это теперь проблема лорда Вэона. Правда, я все же приказал усилить ночную стражу. Так… На всякий случай. Осторожность — лучшая часть доблести.

Бессонная ночь и напряженный день совершенно выбили меня из сил. Едва солнце скрылось за горизонтом, я завалился в свой шатер и, не раздеваясь, рухнул на спальное ложе.

Огонь, кругом огонь. Земля почернела от огня и выгорела до песка, расплавленного в мутную, тягучую массу. В воздухе стоял отвратительный, тошнотворный запах горелой плоти.

Резко проснувшись, я нащупал рукоять Химеры мирно лежащей рядом и лишь тогда успокоился. Проклятые кошмары сегодня вновь превзошли сами себя. Немного повалявшись в постели, я тихо ругнулся и встал.

Сквозь плотную ткань походного шатра отчетливо виделся отсвет ночного костра. Откинув входной полог, я вышел наружу. По груди резанул порыв холодного ночного ветра, окончательно прогоняя остатки сна.

Перед шатром ярко пылал костер. За границей его света чернело несколько фигур ночных стражей. Возле огня мирно попыхивал трубкой Бальдор, устроившись прямо на голой земле.

— Тоже не спится? — тихо поинтересовался он, когда я присел на корточки рядом с огнем.

— Есть немного, — кивнул я.

— Глотни-ка, — гном протянул мне объемистую кожаную флягу.

Сделав большой глоток, я закашлялся, жадно хватая ртом воздух. Во фляге оказалось не вино, а нечто напоминающее "воду орков", но гораздо крепче.

— Что это за пойло? — продышавшись, поинтересовался я.

— Самогон, настоянный на горных травах, — гордо ответил он. — Сам делал, по тайному семейному рецепту.

— Отрава.

— Не нравится — давай сюда, — обиделся гном. — Самому мало.

— Не могу позволить своему другу травиться подобной гадостью, — сказал я, сделав очередной глоток из фляги гнома. — И вообще, алкоголь — враг.

— А врага надо безжалостно уничтожать, — Бальдор вырвал флягу у меня из рук и жадно приложился к ней сам.

Хлебнув самогона, гном глубоко затянулся из трубки. Меня слегка передернуло — крепость гномьего табака уже давно вошла в поговорку. Может легенды не врут — гномов и вправду создали из камня.

— Я видел Эйвилин, — после короткой паузы произнес он.

— Вот как? Я подобной чести не удостоился.

Да, как и предсказывал Мезамир, ссора с Эйвилин вышла знатной. Даже вспоминать не хочется. Даже не знаю, как она сдержалась и не приголубила меня чем-нибудь магическим из своего арсенала. Ее злость можно было понять. Высокий лорд Вэон один из виновников гибели ее родителей. Но месть — это месть. А Канн-Сильван — это Канн-Сильван. Мне нужен этот город!

Разозленная Эйвилин умчалась к брату. Илион командовал всеми эльфийскими отрядами, которые прочно заняли нишу легкой кавалерии. Может быть, я не слишком его люблю, но командир он опытный.

— Она справлялась о тебе, — заметил Бальдор, выпустив из носа две тонкие струйки дыма.

— Надеюсь, ты передал ей, что я отлично себя чувствую.

Тяжело вздохнув, гном на миг закатил глаза к небу.

— Упрямый дурак! Ты не думаешь извиниться?

— За что? — возмутился я. — Я все сделал правильно!

— Я это знаю, Леклис. Не могу сказать, что твое решение мне понравилось, но я понимаю его необходимость.

— Так почему я тогда должен извиняться?

— Ты поступил не слишком честно, приняв предложение лорда Вэона даже не посоветовавшись с ней. А ведь речь не просто о высоком лорде-предателе, а об одном из убийц ее родителей. Извинись, — наставительно произнес гном. — Ты надолго испортишь себе жизнь, если не сделаешь этого.

— Не думаю, что она сейчас в настроении выслушивать мои извинения, — помрачнел я. В словах гнома было зрелое зерно. Да и если откровенно признаться, разлука с Эйвилин начинала меня как-то тяготить. Это все же приятно, когда кто-то ждет не твоей смерти, а тебя самого.

Бальдор вновь глубоко затянулся из трубки, выдохнул длинную струйку дыма в воздух и произнес с усмешкой:

— Поверь, она только их и ждет, чтобы помириться.

— Ты так хорошо знаешь Эйвилин? — скептически выгнул бровь я.

— Нет, но я очень хорошо знаю женщин.

— Дай угадаю — именно поэтому ты до сих пор не женат.

— Я же говорю, что ОЧЕНЬ хорошо знаю женщин, — хмыкнул гном.

— Ладно, утром я последую твоему совету.

— Вот и отлично… Еще по глоточку?

Прислушавшись к внутренним ощущениям — в голове уже слегка шумело, и это после столь смешной дозы гномьего пойла, я отрицательно покачал головой:

— Хватит, пожалуй, иначе наши короткие посиделки плавно перетекут в длинную пьянку. Спокойной ночи.

— Тебе того же, Леклис, — сказал Бальдор, вновь прикладываясь к своей фляге.

Утром во исполнение данного гному слова я отправился к эльфам.

Эта часть лагеря мне сразу не понравилась. И этому была объективная причина — тут было слишком много эльфов. Илион встретил меня еще на полпути к шатру Эйвилин. В последнее время наши отношения стали если и не дружескими, то хотя бы ровными. Взаимная неприязнь осталась, но мы мастерски делали вид, что позабыли о ней.

Причиной моего появления в этом заповеднике ушастых Илион интересоваться не стал. Похоже, он все же смирился с выбором сестры. Его так же не слишком обрадовал мой договор с Высоким лордом Вэоном, но принял он его гораздо спокойнее, чем Эйвилин.

После короткого обмена приветствиями и получив приказы для своих разведчиков, Илион поспешил ретироваться — видимо не горел желанием встревать в наши с Эйвилин семейные разборки. Умный он все же парень.

— Зачем ты пришел? — начала Эйвилин вместо приветствия, едва заметила меня у откинутого входного полога шатра.

— Нам надо поговорить.

Эйвилин долго медлила с ответом, делая вид, что слишком занята изучением очередной книги по магии. О, эта ее страсть к магическим книгам! У нее с собой взято книг больше чем остальных вещей. Нет, знания — это замечательно. Да и книги вещь полезная особенно для мага, но не в военном же походе!

— Говори, — наконец разрешила она.

— Я пришел, чтобы извиниться и попросить прощения, — выпалил я. — Прежде, чем принимать предложение лорда Вэона, мне следовало обсудить его с тобой.

— Хорошо, я готова их выслушать, — холодно посмотрела на меня Эйвилин, отложив книгу в сторону.

— Что? — слегка удивился я.

— Твои извинения.

— А что я только что говорил?

— Слова: извини или прости, я так и не услышала.

— Извини и прости. Так лучше? — я уже начал закипать.

— Ты пришел извиняться или снова ссорится? — поинтересовалась Эйвилин, выгнув бровь. — Если второе, то можешь сразу уходить. Или столь грозного короля просто не научили просить прощения?

Ее слова меня слегка охолодили. Возможно, потому что они были правдивы. Я не любил извиняться и просить прощения, даже зная, что виноват. А сейчас и чувства вины не было. Скорее злость. И злость в первую очередь на Эйвилин — почему она не может понять, что принять предложение Вэона было просто необходимо!

Так… К Падшему эти мысли! А то мы и впрямь вновь поссоримся.

Наверное, я слишком эгоистичен и избалован…

И гордыня, Леклис, не забудь про свою гордыню.

Молчание затягивалось.

— Извини, что принял предложение Высокого лорда Вэона, даже не посоветовавшись с тобой, и если можешь — прости, — пересилив себя, выдохнул я. Слова прозвучали настолько фальшиво, что мне самому стало омерзительно от этой неприкрытой фальши. Воистину самый тяжкий смертный грех называется гордыня. Рваными неровными шагами я подошел к молчавшей девушке. Сев прямо перед Эйвилин, я сказал, в этот раз уже совершенно искренне: — Прости меня.

Эйвилин молча уткнулась мне в грудь. Я осторожно обнял ее за плечи — похоже, извинения можно считать принятыми. Пожалуй, я только что задолжал Бальдору самую большую бочку лучшего вина.

— Я понимаю, что по-другому было нельзя, но принять это не могу. Они убили маму и отца… — в голосе Эйвилин звучала пугающая опустошенность.

— Они заплатят, — я крепче сжал ее в объятьях. — Все и за все. Но сейчас мне нужен лорд Вэон и…

— Он предаст тебя при первой же возможности, — перебила меня Эйвилин, — так же как предал моего отца и Совет Пяти!

— Пусть только попытается, — зло усмехнулся я.

— Надеюсь, ты сможешь посадить "почтенного" garonellare на короткую цепь и будешь держать как можно дальше от меня. Иначе я за себя не ручаюсь.

— Не волнуйся. Цепь будет очень короткой. Это я тебе обещаю.

К концу дня погода начала портиться. Откуда-то с запада ветер пригнал большую тучу. Небо заволокло мрачной, серой пеленой. Вскоре зарядил противный моросящий дождь, заставив пожалеть о недавней жаре.

Колонны легионов стальным потоком двигались на юг к Канн-Сильвану. По левую руку от них постепенно набирала свою мощь великая Финаве.

— Там кто-то есть, — шепнул Мезамир, когда мы проезжали мимо очередной небольшой рощи, в обилии разбросанных среди этих нескончаемых холмов. Он протянул руку, — Вот там! Чуть в стороне от дороги… Но опасности нет, — немного подумав, добавил вампир.

— Поехали, посмотрим, — сказал я, направив Ветра в указанном Мезамиром направлении.

Ехавший как всегда немного позади Харг хотел что-то сказать, но, тяжело вздохнув и сделав знак охране, просто двинулся за нами.

Не проехав и двух десятков шагов, мы наткнулись на тело эльфа, полуприслонившегося к извилистым древесным корням. Его кожаные доспехи были пробиты в нескольких местах. На левой ноге вместо штанов были лишь какие-то обгоревшие тряпки, под которыми виднелась почерневшая плоть. В траве рядом с эльфом лежало сломанное древко темно-зеленого знамени с геральдическим изображением белого коня.

— Очередной мертвец. И стоило ради этого сюда лезть? — скривился Харг, перегородив, впрочем, мне дорогу к мертвому.

— Он еще жив, — заметил Мезамир.

— Что-то не похоже, — засомневался Харг. — Хотя… Это дело поправимое, — он потянул из ножен меч.

— Оставь! Убить всегда успеем, — приказал я, спрыгнув на землю.

Недовольно ворча, Харг отошел в сторону — давая мне проход. Склонившись над эльфом, я достал из-за пояса кинжал и поднес начищенное до зеркального блеска лезвие к его губам. Сталь клинка тут же слегка запотела.

— Я же говорил, что он жив! — Мезамир победно посмотрел на орка.

— Вызови сюда целителя, — повернулся я к Харгу.

— Будет исполнено, сир. Ты! — палец Харга уперся в одного из всадников свиты. — Стрелою за магом! Одна нога тут, а другая уже там.

Осмотрев окровавленные остатки брони эльфа, я в изумлении покачал головой — как он еще жив? И как он здесь очутился, с такими ранами? Следов боя вокруг заметно не было.

Ответ на второй вопрос быстро отыскал Мезамир, решивший до приезда мага осмотреть округу.

— Тут лошадь… мертвая, — донесся его голос из-за густых кустов слева.

— Переметные сумки или еще что интересное есть?

— Эльфийские стрелы в теле лошади пойдут? — поинтересовался он.

— Значит, Канн-Сильван… Похоже, об эльфийской армии можно забыть.

— Возможно, это гонец, попавший в засаду разбойников. Вон и знамя есть, — появился из-за кустов Мезамир.

— Его приложило магией, — покачал головой, я показал на ногу эльфа. — Много ты видел магов, промышляющих разбоем на большой дороге? Да и это знамя Младшего дома, а не те тряпки, что с собой обычно таскают эльфийские гонцы.

— Что тут происходит? — раздался за моей спиной знакомый голос.

Обернувшись, я увидел Эйвилин в сопровождении своей эльфийской охраны.

За время нашей короткой ссоры Эйвилин успела обзавестись собственной свитой из Кипарисов и Тигров — личных гвардейцев императора из одноименных домов. Их остатки прибились к Илиону после разгрома Императорского дома и теперь всюду сопровождали свою новую госпожу.

Если не доверять ей, то кому вообще можно доверять?

— Мы нашли раненого Младшего. Видимо в Канн-Сильване эльфийскую армию ждал горячий прием.

— Я осмотрю его раны.

— Как хочешь. Я уже послал за целителем. Хотя, скорее всего, это бесполезно. Долго этот эльф не протянет.

— Значит не надо медлить.

Спрыгнув на землю, Эйвилин опустилась перед телом эльфа на колени. Осмотрев раны нашей неожиданной находки, она помрачнела и нахмурилась. Не нужно быть опытным целителем, чтобы понять — эльф обречен. С такими ранами не живут. Решительно сжав губы, Эйвилин все равно принялась сосредоточенно шептать целительные заклинания, водя руками над ранами эльфа.

Спустя пару минут ресницы раненого затрепетали, дыхание стало ровнее и глубже.

— Похоже, что он сейчас очнется, — заметил я.

— Ненадолго, — тихо ответила Эйвилин, признав очевидное. — Его уже не спасти.

— Пить, — не открывая глаз, прошептал раненый.

Стянув с пояса походную флягу, я протянул ее Эйвилин.

— Это его убьет, — покачала головой она.

— Ты сама сказала, что он обречен.

Приняв из моих рук флягу, Эйвилин достала платок и, смочив его водой, вытерла им лицо эльфа. Тот застонал еще громче, струйка крови потекла из уголка его рта. Эйвилин ее заботливо вытерла. Раненый медленно открыл глаза, при виде Эйвилин его зрачки расширились.

— Светлая леди? Вы и вправду живы? — в полубреду прохрипел он. — Мы не хотели идти против своего императора. Приказ… Мы просто выполняли приказ. Мы же Младшие, мы всегда исполняем приказы. Во славу До-ма… Почему они напали? Мы же были союзниками. Конь… Они не взяли нашего коня. Я вынес его… помню, — внезапно эльф вздрогнул и мучительно закашлялся, давясь кровавой слюной. Секундой позже глаза его закатились под темные веки.

— Вот и все, — сказала Эйвилин, отсутствующим взглядом глядя на покрасневшую тряпку в своих руках.

— Харг! — позвал я главу своей охраны. — Распорядись, чтобы его похоронили, как полагается.

— Будет исполнено, сир.

Эйвилин накрыла мертвого полотном порванного и прожженного в нескольких местах знамени, которое тот так старался спасти.

— Ты в порядке? — спросил я, настороженно рассматривая девушку. Похоже, эта смерть здорово выбила ее из колеи.

— Да. Ты слышал, что он сказал. Мы же Младшие, мы всегда исполняем приказы, — она с горечью в голосе процитировала последние слова эльфа. — Может быть люди правы, и время эльфийской империи прошло?

— Не знаю, но если наступило время людей, то это будет очень дурное время.

К Канн-Сильвану я прибыл ближе к вечеру, во главе двухтысячного отряда.

Моя армия слишком сильно растянулась по единственной дороге. И гнать ее к городу я не стал. Замыкающие отряды рисковали достигнуть его только к середине ночи, поэтому основные силы армии стали лагерем в нескольких милях от стен.

Эйвилин, Илиона, да и вообще всю эльфийскую часть своей армии я предусмотрительно оставил в лагере. Как показала практика, ушастые с ушастыми уживаются крайне плохо.

Исключением был отправившийся со мной Эстельнаэр, но он ушастым был только наполовину.

Канн-Сильван встретил авангард моей армии открытыми воротами… и уже начавшими пованивать кучами трупов перед ними. Страшная картина разгрома армии Ситэласа — вестником которого был тот недавний, безымянный эльф — предстала во всей красе.

Ехать до ворот нам пришлось практически по телам. Лошади нервно косились под ноги, храпели, подстегиваемые всадниками, и старались поскорее покинуть это царство смерти. Зато вороны и стервятники чувствовали себя здесь полными хозяевами. Они весело пировали, несмотря на мелкий дождь, оглашая округу своим противным гомоном. Сладковатая вонь разложения, тяжелая и густая, била в нос. Желудок противно екнул и подкатил к самому горлу.

— Не стоило мне так плотно обедать, — пробормотал Эстельнаэр.

Полуэльф свесился с седла, и его вывернуло наизнанку. Могу поспорить, в своих действиях он был не одинок. Выпрямившись, позеленевший маг принялся быстро тараторить что-то из своего магического арсенала. Вскоре в воздухе явственно посвежело — даже от Эстельнаэра бывает толк.

— Да здесь была настоящая битва, — выдохнул Мезамир.

— Битва — нет, — покачал головой я. — Взгляни на следы… Бойня, Мезамир. Самая настоящая бойня. Эльфы не ждали предательства от "своих". Многие погибли даже не поняв, что происходит. Смотри, какими ровными рядами лежат мертвецы перед воротами — это ударили магией. Видать что-то вроде того ядовитого тумана, что использовал Эстельнаэр на гоблинах. После магов со стен ударили лучники. А тех, кто уцелел под стрелами и магией, вбила в землю эльфийская конница, сделавшая вылазку из города.

— Кто-то ведь должен был уцелеть.

— Жалкие единицы, вроде того мертвеца в лесу. Большая часть эльфов погибла в первые же мгновения от боевой магии.

— У них же был собственный боевой маг.

— Если Вэон не дурак, а в этом я сильно сомневаюсь, то он вначале обезвредил вражеских магов. Я бы на его месте поступил так: пригласил командующего армией вместе с небольшой свитой в город — боевые маги товар штучный и обычно входят в свиту командующего. В городе расправиться с командиром эльфов и его охраной было бы просто. А затем я, без спешки и суеты, занялся бы армией под стенами. К ней, как раз к этому времени, подошли бы отряды арьергарда. Мои лучники и маги скрытно заняли бы позиции на стенах, конница выстроилась перед воротами. Потом сигнал к атаке… Теперь можно насладиться избиением бывших союзников с вершины какой-нибудь башни…

Пока я разъяснял Мезамиру тонкости высокого искусства предательства и расправы над своими союзниками, нам навстречу из ворот города выкатила небольшая кавалькада всадников.

— Похоже, нас встречают, — отметил я. — Никак сам Высокий лорд Вэон к нам пожаловал.

— Этих мертвецов тоже встречали, — передернул плечами Мезамир.

Бросив быстрый взгляд на пир воронов, я криво усмехнулся. Наверное, в этом была даже какая-то мрачная ирония — союз на костях… скрепленный кровью.

Кавалькада остановилась прямо перед нам. Вперед выехал эльф в богатом, ярком одеянии. Так вот ты каков, garonellare дома Пурпурного лотоса Вэон.

Несколько минут мы молча рассматривали друг друга.

Вэон не произвел на меня особого впечатления. Высокий лорд, как Высокий лорд. Такой же, как и уже покойные — один давно, а второй недавно — Уриэль и Нивин. В последнее время, из-за повальной смертности высшей эльфийской знати, титул лорд — это признак смертельно опасной болезни.

Интересно сколько протянешь ты, Вэон? Очень недолго, если попробуешь меня обмануть.

— Рад вас приветствовать, Светлый лорд, — наконец произнес Вэон, слегка поклонившись в седле.

— Об этом, еще рано говорить, garonellare Вэон. Пока что я король, а не император.

— Я просто первый признал очевидное, — пафосно изрек он в ответ. — Но как пожелаете, сир. Добро пожаловать в Канн-Сильван! — Вэон махнул рукой в сторону города приглашая войти.

— Не будем торопиться. Действуй, Харг! — усмехнулся я, кивнув главе своей охраны. — Какие силы в городе?

— Слуги, сотня моей личной охраны без магов, — весело ответил Вэон, провожая взглядом колонну всадников с Харгом во главе, вступающую в город. Мне почему-то стало казаться, что он слегка пьян. — Я полностью доверяю вашему слову. Всю свою гвардию и боевых магов я отправил в столицу дома.

"А значит и подальше от меня", — подытожил я про себя.

— Разумно, — обнадежил я лорда. Над надвратной башней появилось черное знамя — это значило, что Харг уже занял стену и ближние улицы. — А вот теперь можем выступать и мы.

Слегка ударив Ветра по бокам, я направил его к воротам. Оттеснив Мезамира, Вэон занял место по правую руку от меня. Оставаясь, впрочем, на шаг-два позади.

— Держитесь рядом, вы мой союзник, а не подданный, — я постарался изобразить самую благодушную из своих улыбок.

— Для меня это большая честь, сир.

"Честь. Хе-хе. Спину я не хочу тебе подставлять — вот и вся честь", — делится этими мыслями с Высоким лордом я, разумеется, не стал.

Улицы были пусты, шумный Канн-Сильван больше напоминал город-призрак. Тишину нарушал только глухой рокот вступавшей в город армии. Наконец впереди показалась площадь с большим зданием ратуши или городского суда, а может, и того, и другого. Площадь, как и вся улица на нашем пути уже была оцеплена легионерами первого легиона, загодя вошедшими в город вместе с Харгом.

Оставив лошадей заботам подскочивших слуг, мы проследовали внутрь.

— Я позволил себе подготовить небольшой пир в честь нашего странного союза, — не дожидаясь помощи слуг, Вэон собственноручно распахнул двери в большой зал. — Да, странные нынче времена, и странные союзы. Надеюсь, несмотря на свою странность, наш союз будет долгим и крепким.

"А я надеюсь, что еда не отравлена", — подумал я, рассматривая заставленный всевозможными яствами стол, и делая едва заметный знак Мезамиру и Эстельнаэру. Может, я и параноик, но лучше безмерно опасаться, чем без меры доверять. Да и глупо доверять дважды предателю.

Дождавшись утвердительных кивков от мага и вампира, я проследовал к столу и сел. Дадим Высокому лорду сполна насладиться ролью радушного хозяина… напоследок.

Не доверяя вызванным Вэоном хлопком в ладоши слугам, Мезамир сам наполнил мне вином один из кубков.

— За наш союз! — воодушевленно произнес Вэон, отсалютовав мне наполненным кубком. Похоже, тот факт, что помимо нас двоих на этом странном пиру нет никого, кроме слуг и моей охраны, его заботил мало. Высокий лорд, со сноровкой, говорившей о немалом опыте, бодро осушил свой кубок до дна.

Я посмотрел на серебряный кубок в своей правой руке — красное вино… Вино цвета крови, цвета нашего союза. Мне вновь вспомнились мертвецы под стенами Канн-Сильвана — желудок протестующе вздрогнул.

Одни вороны пируют под стенами, другие за стенами — да будет славен их пир.

Ответно отсалютовав Вэону, я так же осушил свой кубок до дна.

— У меня есть для вас подарок, сир, — внезапно вспомнил Вэон. — Эй! Кто там есть? Тащите сюда этого мерзавца!

Мерзавцем оказался связанный эльф, введенный в пиршественный зал под конвоем двух гвардейца Пурпурного лотоса. Один из них грубо пнул пленника по ногам, заставив того упасть на колени. Выглядел пленник неважно — тело было богато украшено свежими синяками, кровоподтеками и ссадинами, разбитые губы покрывала тонкая корка запекшийся крови, а под правым глазом темнел особо большой синяк, расползшийся на добрую половину лица.

— Лорд Ситэлас из Дома Белого единорога! Командующий эльфийской армией, — торжественно провозгласил Вэон.

Скривившись от боли, лорд Ситэлас все же гордо вскинул голову и попытался подняться с колен, но один из конвоиров не дал ему этого сделать, наградив очередным ударом, повалившим Ситэласа лицом в пол.

Как не отрадно было наблюдать за столь очевидной демонстрацией искренних чувств дружбы и взаимопонимания между представителями разных эльфийских домов, я повернулся к Вэону и приказал:

— Отошлите своих воинов.

— Как пожелаете, сир… Вы, двое! Пошли вон!

Повинуясь приказу, конвоиры ушли. Впрочем, их место тут же занял Харг. Одним своим видом пресекая на корню любые потуги пленника на нелепое геройство.

Извиваясь, словно змея, и тщетно пытаясь разорвать веревки на заведенных за спину руках, Ситэлас с трудом поднялся на колени, а затем, пошатываясь, встал на ноги. Вновь гордо вскинув голову, эльф молча наградил Вэона полным призрения взглядом. Впрочем, тот его просто проигнорировал.

Оглядев зал, пересчитав стражу и прикинув свои шансы на бегство или просто сопротивление, лорд Ситэлас сплюнул на пол и зло спросил:

— Что с моей армией?

— Вороны под стенами сейчас как раз обгладывают кости твоих воинов, — победно ухмыльнувшись, снизошел до ответа Вэон.

— Тварь! — Ситэлас дернулся было вперед, но Харг молча перегородил ему дорогу.

— Дарю этого наглеца вам. Делайте с ним что хотите, — произнес Вэон, мало обращая внимания на пленника.

Встав из-за стола, я подошел к Ситэласу. и, коротко вглядевшись в его лицо, жестко сказал:

— Лорд Ситэлас. У вас есть простой выбор: служба мне или смерть.

Ситэлас даже не раздумывал. Гордо вскинув голову он сказал:

— Истинный лорд Старшего дома никогда не будет служить полукровке.

— Мне уже служит множество Старших. Вы будете в этом списке далеко не в первой десятке.

— Этого не будет! Я не служу трусам, предателям и подлецам.

— Слишком громкие слова для вашего столь незавидного положения, — поморщился я. — Даю вам ровно сутки на размышление. Завтра вечером моя армия двинется дальше, и вы будете смотреть за этим походом либо со спины своей лошади, либо с виселицы — выбор за вами… Уведи его обратно в камеру, — кивнул я Харгу.

Мы не в красивой пафосной сказке, где добрые и светлые герои милостиво отпускают попавших в плен врагов. Можно уважать врагов, но не стоит их щадить. Ведь вас щадить они не будут. Жаль, но лорд Ситэлас никогда не встанет на мою сторону — я это видел в его глазах. В отличие от Вэона и прочих молодых, по эльфийским меркам, лордов, Ситэлас представитель старой знати империи, со всеми свойственными ей достоинствами и недостатками. Он никогда не признает меня даже равным себе. Достойным врагом — да, а вот равным — нет, а значит, не станет и подчиняться. Поэтому его ждет если и не виселица, то меч палача — достойную казнь ушастый заслужил. Вэон, в случае очередного предательства, не дождется и этого.

Такие как Вэон гораздо гибче и опасней. Они радостно будут именовать меня хоть императором, хоть богом. Но стоит только дать слабину и немного ослабить хватку на их горле — нож в спину обеспечен. А это значит, что нужно крепче сжать пальцы, давая лорду дышать, но не давая трепыхаться, и не подставлять спину.

Жаль, что на Вэона нельзя нацепить "поцелуй змеи". Во-первых, запрещенный артефакт действовал только на магов, во-вторых, Младшие и Старшие подобное вряд ли одобрят. Они готовы принять любое решение Высокого лорда, но марионетке подчиняться не будут. Впрочем, держать Вэона и дом Пурпурного лотоса в повиновении или хотя бы в нейтралитете можно и без "поцелуя змеи".

Полагаясь на мое слово, Высокий лорд Вэон упустил одну маленькую деталь, которая и позволит затянуть на его шее поводок.

— Канн-Сильван ваш, сир. Что вы намерены делать теперь? — осторожно спросил Вэон, когда я вновь вернулся за стол.

— То же самое я могу спросить и у вас, — отмахнулся я. Делиться своими планами с Вэоном я, естественно, не собирался.

— Я хотел бы уже завтра отбыть в столицу своего дома. Вынужден признать — в моих землях сейчас неспокойно. Война и багряная леди здорово пошатнули власть Старших домов.

Так значит, лорд Вэон хочет отсидеться за моей спиной — разумно, что не говори. Пусть глупые полукровки и остатки совета колошматят друг дружку, бодаются с людьми. Высокий лорд Вэон с удовольствием полюбуется этим зрелищем из первых рядов.

— Не будем спешить. Ваше достойное общество мне столь понравилось, что я намерен еще долго им наслаждаться. Вы останетесь с моей армией, лорд.

— Я думал, что мы обо всем договорились! — вскинулся Вэон. — Вы дали мне свое слово!

— И я ни на шаг от него не отступил!

— Сделав меня заложником?

— Гостем, мой лорд, — усмехнулся я. — Дорогим и очень ценным гостем. Вы же сами хотели полное прощение и безопасность.

— Гость всегда волен оставить даже самого гостеприимного хозяина в любое удобное ему время.

— Гостеприимный хозяин ни за что не отпустит гостя из своего дома, если на улице бушует буря. Ведь тогда с гостем может случиться несчастье. К тому же супруга хозяина уже справлялась о здоровье гостя — оно ее весьма заботит.

— Безмерно счастлив стать вашим "гостем", — с кислой миной на лице сдался Вэон. — Надеюсь, это не затянется надолго.

— До конца войны, не больше, — "обрадовал" я лорда.

— Сколько слуг и гвардейцев я могу взять?

— Ни одного. У меня отличные, расторопные слуги и прекрасная охрана.

— Почему-то я не удивлен, — поморщился Вэон. — У меня есть одно условие.

— Условие? — поинтересовался я, слегка нахмурив брови.

— Просьба, сир, — быстро поправил сам себя Вэон. Он все же умный парень, хоть и негодяй, и Высокий лорд к тому же. Но у всех есть недостатки. — Просто небольшая, я бы даже сказал — мизерная, просьба. Позвольте мне оставить себе собак.

Нельзя сказать, что его пожелание стало для меня неожиданностью. Высокий лорд Вэон был хорошо известен тем, что любил собак, и, пожалуй, гораздо больше своих подданных. Помимо недостатков, у всех есть и достоинства.

— Сколько их?

— Всего две, сир. Прекрасные эльфийские гончие.

— Хорошо. Собак можете оставить… Ты вовремя вернулся, Харг, — кивнул я подошедшему орку. — Лорд Вэон согласился стать моим гостем. Обеспечь ему самую наилучшую охрану. Ах, да! Высокий лорд хочет, чтобы его свита и остатки гвардии немедленно покинули Канн-Сильван, и ожидали его приказов в столице дома.

— Будет исполнено, сир.

— И еще. Похорони мертвецов перед воротами, они, конечно, удачно вписались в пейзаж, но уже начали пованивать, — напутствовал я его напоследок. Возможно, выпитое вино тому виной, но меня охватила какая-то злая веселость. Наполнил очередной кубок, я шутовски отсалютовал им Вэону и усмехнулся: — Что-то вы погрустнели, досточтимый garonellare. Выпейте еще вина. Да будет славен этот пир!