Глазами предков часть 2

Глава 21

Гипноз довольно хлопотное дело, но если у тебя артефакт иллитида – гуманоида с головой в виде кальмара, внушение становится лёгкой задачей. После введения инкуба в транс, перво-наперво поинтересовался, почему он не атаковал меня артефактом, сразу как открылась дверь? Оказывается, мерцающий свет завораживает на два-три метра, а те, кто дальше радиуса действия могут заподозрить неладное. Демон собирался войти, чтобы изобразить ожидание пока я оденусь, а потом околдовать нас по очереди или обоих одновременно. Когда спросил, зачем он к нам зашёл? Ответ вообще озадачил – этот урод воспринял меня посыльным «подай-принеси» у важных начальников. А раз так, значит, на воротах меня никто не станет останавливать, ведь я могу сослаться на приказ руководства.

Вот честное слово мне стало обидно. Я – шестёрка у Панина и Прозоровского! Я! Великий и могучий маг огненной стихии! Неофициальный столп империи шустрит для статского советника!

И Ми-Мбата подлила масла в огонь, попросив сгонять за кофе. А потом толкнула в плечо и усмехнулась:

– Ну и чего ты набычился? Взгляни на себя – вылитый бродяга. Туфли нечищеные, воротник рубашки несвежий, костюм с чужого плеча, сам небритый, взлохмаченный, словно носился туда-сюда и не успел причесаться. Цвет волос вообще ужасный! Рыжий тебе не идёт! А с коричневой щетиной ты напоминаешь клоуна в парике.

Я, конечно, уважаю искренних людей, но чрезмерная честность может довести до могилы. А Ми-Мбата не стесняясь в выражениях, поливала меня помоями и не собиралась останавливаться. Говорят, у ангелов тоже есть предел терпения. Поискал нимб над головой и белоснежные крылья за спиной. Не обнаружив ни того, ни другого, направил на неё мерцающий артефакт и приказал замолчать. Спустя пару секунд она снова раскрыла рот и заявила, что нашла способ противодействия – пока одна личность глупо смотрит на огоньки, другая приводит её в чувства и заставляет отвернуться.

– Твою ж дивизию! Я понял, что ты хотела сказать! Как только снимут запрет на выход из дворца, пойдём по магазинам и к брадобрею.

– Мой мужчина должен выглядеть безупречно, – самодовольно заявила Ми-Мбата.

– Твой? Это слишком сильно сказано. Я свой собственный!

– Пока ты делишь со мной постель, никто не должен говорить, что я плохая подружка, коль не слежу за внешним видом избранника. Давай ты дашь команду инкубу, и мы вернёмся в койку. Я нагуляла желание.

А инструкции просты и незамысловаты: пойти в раздевалку и стащить серый костюм. Потом принять облик Никиты Ивановича Панина и активировать заклинание отвлечения внимания – я показал, как ставить чары. С новой личностью нагло выйти из дворца через ворота. Если охранники попытаются задержать, не оказывать им сопротивления, а при допросе рассказать о том, что приходил к нам, но не успел применить артефакт – я разгорячённый любовными ласками послал его на три буквы. Но если случится чудо и ему без проблем удастся выбраться из Кремля, надо отправиться в дом барона Аракчеева. Достучаться до Марии Ветлицкой и передать послание: «Вот тебе мужское тело. Оставь пузырёк крови для Ми». После выполнения задачи надо уснуть и ждать новых приказов.

Выпроводив инкуба, до самого рассвета предавались разврату. Уснули под утро и проснулись от громкого стука. Сонный и помятый открываю дверь, а там Панин. И вид у него свеженький и бодренький. Лучезарно улыбнувшись, он без спроса вошёл в комнату и сразу посмотрел на Милану истинным зрением – душа Ми-Мбаты после утех спряталась в бусине-обереге. Просканировав голую девицу, не удосужившуюся прикрыться одеялом, Никита Иванович развернулся и, передав мне карту Банка Руси, сказал:

– Однако демоны смогли удивить.

– Чем на этот раз?

– Настолько наглого инкуба я пока не встречал. Представляешь, этот мерзавец принял мой облик и ушёл из дворца. Талантливые нынче черти, жаль не мои.

– А что царь? Сильно пострадал?

– Только самолюбие, – усмехнулся Панин. – Остался без сладкого.

– Сочувствую, – изобразив печаль, ответил я. – Нам бы сходить в город по магазинам, а то Ми говорит, я похож на бродягу.

– Однако! Кто тебя держит? Карта у тебя есть. Ноги тоже вроде на месте. Иди!

– А на воротах пропустят?

– Мы просмотрели камеры и увидели, как в гардероб вошёл слуга, а вышел я. Проследили путь и поняли, что инкуб исчез. Жаль, конечно, но с этого дня на входе будут дежурить кинологи с собаками. У псов тонкий нюх, они чуют серу за версту.

– А когда очередное задание? Я успею отдохнуть?

– Однако не переживай, если понадобишься, я тебя мигом сыщу, – пообещал Панин.

– Позвольте поинтересоваться, каким образом? У меня же нет смартфона.

– Однако, Уваров, ты как маленький! В каждом удостоверении сотрудника тайной канцелярии есть отслеживающий маяк. А то, что трубки нет, это минус. Не забудь купить, а пока возьми мою.

Никита Иванович отдал телефон и я пришёл к выводу, что это старинный «Нокиа» – фонарик. И это при том, что здесь у всех поголовно, и аристократов и челядинов есть смартфоны. Интересно, где он откопал такой раритет? Мало того, у Панина во внутреннем кармане пиджака я заметил ещё две аналогичные трубки. Он их что коллекционировал или солил? Зачем ему столько?

Впрочем, ответа на этот вопрос я так и не получил. Милана оделась, и мы отправились на прогулку по магазинам. Слышал, что мужчины не любят шопинг, но видимо, не все подвержены подобной болезни. Я наслаждался процессом выбора той или иной вещи. Разглядывал со всех сторон и выяснял все отзывы об аналогичном предмете. Шатаясь по этажам торгового центра, мы посетили тридцать различных отделов, начиная от нижнего белья, заканчивая военной экипировкой.

Милана присмотрела себе кружевные трусики и попискивала в предвкушении момента, когда я разорву тонкую ткань и грубо овладею «не целованной скромницей». Я как услышал эту фразу, поперхнулся соком. Судя по всему, она любила ролевые игры. В спортивном отделе приобрела стек для всадников и верёвку для альпинистов, а в оружейном несколько прочных ремешков и комплект наручников.

Разглядывая её покупки, я начал сожалеть о том, что не сжёг барона Аракчеева лично. Это насколько ж надо исковеркать психику девочки, коль она считает собачий ошейник красивой обновкой. А ведь обе сестры Ветлицкие считались одарёнными дворянками. Они могли развивать источник, чтобы стать здоровыми мамами для будущих магов. Но нет, барону захотелось приручить близнецов и покувыркаться с ними в койке. Это же так стильно, когда тебя ублажают две одинаковые горничные.

Хотя я тоже хорош, повёлся на стереотипы и захотел сразу две вишенки на торте. Впрочем, и себя можно понять. И, разумеется, простить. Зачем сожалеть о том, что не можешь исправить? А Милану я точно не переделаю, и она навечно останется подстилкой для сластолюбцев. Есть вариант её загипнотизировать и внушить понятия о чести и достоинстве, но долго ли продержаться установки? К тому же я не знаю, нужно ли ей меняться? Вдруг она и так счастлива, а став чопорной и скромной, постепенно сойдёт с ума от неудовлетворённого желания. Похоть возьмёт верх, и она начнёт гулять направо-налево.

Обдумывая судьбу нынешней подружки, вышел из отдела и нос к носу столкнулся с кучерявой брюнеткой – внучкой поверенного Шнейдер. После посещения брадобрея я снова темноволосый и гладковыбритый. Розалия сразу меня узнала и стыдливо отвела взор. Стало интересно, что происходит и я настоял на продолжении беседы за чашечкой кофе. Милана, увидев конкурентку, уцепилась за левый локоть, тем самым заявляя на меня права. Детское поведение вызвало на лице внучки поверенного саркастическую усмешку. Она ехидно заметила, что отныне мой предел валять на сеновале слабеньких шлюшек – приличным девушкам не нужен чахлый «витязь» с размером источника как у «ратника».

Слово за слово и мне удалось выяснить следующее:

Советник по особым поручениям Афанасий Николаевич Разумовский сильно обиделся на Тимофея Уварова за шуточку с иллюзией, выглядевшей огненным шаром. Когда к нему обратилась мать Орлика Уварова с просьбой посодействовать в обретении наследства почившей тётушки, он согласился оценить уровень потенциальной угрозы от «карманного линкора». Не увидев объёмного колодца силы, Афанасий Николаевич растрепал всем знакомым, что лысый бастард спёкся и обломал зубки.

Яков Соломонович Шнейдер переоформил бумаги, а чтобы род Аксаковых не стал вмешиваться, Разумовский инициировал возбуждение уголовного дела на Тимофея Уварова по статье шпионаж. Пока суд да дело, Орлик стал владельцем поместья и сразу же продал его роду светлейших князей Зубовых. Но вдове Бранимира оказалось, мало получить только деньги. Она хотели растоптать меня. Мамаша малолетнего графа пыталась оформить судебный запрет на использование мной фамилии Уваров и лишить дворянского статуса.

Выслушав откровения Розалии, посоветовал подыскать себе чёрные вещи и нового работодателя, потому что как только царь снимет запрет на поединки, я спалю богадельню вместе со старым евреем к такой-то матери. Потом удавлю «племянничка с мамашей». Затем пообщаюсь с Афанасием Разумовским и объясню, что новому столпу империи рано являть миру истинную мощь. А в финале, если Зубовы не вернут поместье, наведаюсь к ним, и одним сожжённым имением они точно не отделаются.

Разумеется, чтобы подкрепить слова вескими аргументами, зажёг на ладони маленькое пламя и обернул его иллюзорным огненным шаром диаметром в метр. Глаза Розалии округлились, и она отпрянула назад, тем самым плюхнувшись со стула.

Однако точку в беседе поставила включившаяся система противопожарной безопасности. С потолка начали лить струи воды, и мне пришлось погасить огонь. Мокрый, но довольный, я вышел из торгового центра и столкнулся с нарядом гвардии Морозовых. Воины в доспехах промчались внутрь и вскоре вышли наружу, выискивая нарушителя порядка. По улицам разъехались броневики, но мы с Миланой забежали в небольшое кафе, и отсиделись за столиком, поедая мороженое.

Наверное, я бы и дальше бездельничал, но зазвонил телефон-фонарик и на другом конце «провода» прозвучало традиционное:

– Однако! Хвастун, ты что учудил?

– Вы о чём?

– Пожар в торговом центре.

– Так ничего же не случилось. Подумаешь маленький огонёк.

– Однако! Метровый шар, по-твоему, маленький?

– Обернул небольшое пламя иллюзией.

– Ты кому сказки рассказываешь? Иллюзию не видно на камеру, а я пересматриваю запись и вижу огненный шар.

– Так это ваша школа – иллюзия-то плотная, вот и видна объективом.

– Однако удивил! А слабо создать шарик такого же размера из белого пламени?

– Не знаю, надо пробовать. А зачем?

– Однако назвался груздем, полезай в короб. Ты же заявил, что новый столп империи, надо следить за базаром. Сейчас подъедет Педант со Скалой, и отвезут в академию на тестирование. Если покажешь меньше сотни, упеку за решётку на всю оставшуюся жизнь.

– Так сотню я левой задней выбью!

– Однако, кажется, слово пропустил. Я имел в виду: «покажешь меньше сотни тысяч, упеку за решётку». И учти, никаких вакуумных бомб, только голая сила без плетений.

– Вы издеваетесь? Кто столько может?

– Однако, твоя Грида, как ты там выразился: «левой задней»? Так вот она, шутя переплюнет это значение раз в десять. Могу навскидку назвать пяток имён.

– А кто-нибудь из местной знати так умеет?

– Царица Милослава. Царь Рюрик. Я. Мелкая. Лучезар почти добрался до сотни. Есть ещё пара умельцев, но ты с ними не знаком. В общем, жду положительных результатов.

Связь прервалась, и я уставился прямо перед собой, пытаясь осознать услышанное. Посмотрел на русоволосую спутницу. Судя по умному взгляду, телом управляла Ми-Мбата.

– Я всё слышала. Ты сможешь выбить сто тысяч?

– Используя вакуумную бомбу, мог бы попробовать, но чистой силой, вряд ли.

– Тогда что остаётся? Бежать? – спросила Ми.

– В Бездну? Там нас примут с распростёртыми объятьями и сразу насадят на шампуры.

– Для начала к Младшему. Там выпью кровь инкуба, заберу из пояса пару накопителей и пойдём по лесам тренироваться, как вы с Гридой.

– Думаешь, в условиях нынешней всеобщей паранойи нам удастся долго оставаться незамеченными? Два-три дня. Вряд ли дольше, – предрёк я и, указав на десятки бумажных пакетов с покупками, передал ей пачку купюр и посоветовал: – Вызови такси и поезжай в дом Аракчеева. Там подожди недельку, и если не объявлюсь, налаживай новую жизнь.

– Ты действительно веришь, что старик упечёт тебя в тюрьму?

– Раньше я думал, что «карманный линкор» это секретное оружие царя. А сейчас начинаю понимать – ценятся только столпы империи и их не один или два человека, а значительно больше. И сегодня я обос…ал всю малину, называя себя тем, кем не являюсь.

– А вдруг у тебя получится выбить сто тысяч? – с надеждой предположила Ми.

– Нереально! Чистым белам пламенем мне удалось показать чуть меньше десятки. Зато вакуумная бомба дала двадцать семь.

– А если…

– Панин чётко дал понять, только голая сила, а остальное запрещено. Думаешь, там сидят слепые дураки? Лучезар, хоть и старик, но со зрением у него всё в порядке.

– Тогда советую напоследок напиться, – усмехнулась Ми. – За решёткой вряд ли у тебя будет такая возможность.

– Не поможет, меня тошнит от алкоголя. Вызывай такси, а я дождусь Добрыню.

Борис Ржевский приехал раньше, и мне не удалось проводить Ми-Мбату до машины. Она провожала меня с тоской во взгляде. Складывалось впечатление, что я иду на Голгофу, а подруга не в силах ничего изменить и лишь скорбно наблюдает за шагами обречённого.

В принципе, что я теряю? Графский титул отняли. Поместье продали. Если не дотяну до сотни, лишусь свободы. Вроде ничего не упустил? Хотя, зачем сажать огненного мага под замок? Он может пригодиться на войне с демонами. Вероятнее всего посижу денёк-другой, а потом на защиту рубежей родины. Проблема в том, что я знаю правду и прекрасно понимаю – это не Россия, а всего лишь ограниченная территория Сибири. Будь мы в Канаде, жители говорили бы на английском и французском языке. Но думаю, не стоит сообщать о том, что мне известен секрет купола. Тогда меня точно прибьют и фамилию не спросят.

Какой у меня есть выход? Только вперёд. Впрочем, можно извиниться и сказать, мол, я же Хвастун, вот слегка и погорячился. Но в душе нет ни капли раскаяния и Никита Иванович знает об этом. Он вообще как-то слишком много всего знает. Прямо бесит его эрудиция. Но думать о Панине расхотелось, потому что впереди показательное выступление. Надо сосредоточиться на цели и не допускать мыслей о поражении.

Добрыня сидел на переднем сидении рядом с водителем Борисом. Нас опять не поймал ни один красный цвет светофора. Но я привык к шофёрскому фарту Ржевского и не обращал внимания на подобные мелочи. Наоборот, хотелось запеть: «Чуть помедленнее кони…», но, увы, мы домчали до академии минут за пять, и въехали в кованые ворота.

На подъездной дорожке собрались десятки лимузинов с различными княжескими гербами. Я и подумать не мог, что на аттестации будут присутствовать зрители. И телевидение. Перед входом замерла толпа журналистов с видеокамерами, и я рефлекторно считывал названия фирм производителей. Как ни странно, но ни одной американской не заметил, зато «Сони» и «Кэнон» хоть отбавляй.

К счастью, наш автомобиль прибыл вслед за кортежем внедорожников с гербом Романовых – правящих в Петербурге. Кроме Петра Алексеевича Романова прибыли представители иных влиятельных родов, включая Голицыных, Долгоруковых и Васильчиковых. В одной из важных матрон узнал Анну Кирилловну, к которой недавно мы наведывались «в гости».

Из крайней машины выбралась обворожительная брюнетка в бордовом платье и изящной шляпке. Она милостиво осмотрела журналистов и задержала взгляд на пассажирском сидении, занимаемом Добрыней. Бровь изогнулась домиком, и она подошла к нашему седану со стороны водителя.

– Добрыня Мирославович, Борис Михайлович, – промурлыкала она томным голосом и, заглянув в салон, добавила: – А это, я так понимаю, Хвастун? Это из-за него мне пришлось оставить поход по бутикам и тащиться в академию? Какой-то он жиденький. Если выбьет меньше сотни, назначу его мальчиком для битья.

Прозоровский склонил голову и произнёс:

– Мария Никитична, моё почтение. Сами понимаете, нам пора в зал.

Мария указала на ответвление от главной дороги и пояснила:

– Боря, заезжай с той стороны. Там запасный выход.

Ржевский выполнил рекомендацию, а я поинтересовался:

– Кто это?

– Дочь графа Никиты Ивановича Панина. Жена французского дипломата Филиппа ля Клермон.

– И что она такая нахальная?

– Это секретная информация, но так и быть, поделюсь, по-дружески. Мария Никитична спарринг-партнёр царицы Милославы и царя Рюрика. Никто другой не может выдержать и пары её ударов, – пояснил Добрыня и, повернувшись ко мне сказала: – Ну, Уваров, ты попал!