Гнев богини Геры

Глава XXIII Возвращение

Чей-то голос пытался убедить Геракла, чтобы он открыл глаза. А он не хотел. Ему было хорошо и так. Никаких чудовищ, никаких мстительных богинь, бурь и женщин с писклявыми голосами. Благодать. И покой, пока не началось это осторожное приставание.

— Уходи, — пробормотал он.

Голос не унимался.

— Оставь меня. Кажется, я умер, и мне это нравится.

Теперь раздался смех. Знакомый смех, и, вопреки своему нежеланию, Геракл все-таки открыл глаза.

Он лежал на спине среди травы и песка. Тучи ушли, а солнце уже клонилось к горизонту. Чайки и другие морские птицы кружились над пляжем и что-то выхватывали из мусора, оставленного волнами. Дул несильный и ласковый ветерок.

Голова его болела.

Он застонал и сел, потрогал шишку, вскочившую на затылке, и зашипел.

— Сочувствую.

Это слово произнес не без лукавства сидящий слева от него мужчина.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Геракл вспомнил все, что с ним случилось. Тогда он резко посмотрел направо и затаил дыхание, но вскоре успокоился, увидев в нескольких шагах от себя Иолая, мирно лежащего на спине.

— Он еще не пришел в себя, — сказал Посейдон. — По-моему, пусть полежит немного, так будет лучше.

— Что с ним?..

— Да так, потрепало его немного. Храбрец, что и говорить. Он разрушил жертвенник Геры, и это остановило бурю. — Бог морей прикоснулся пальцем к руке племянника. — А тебе нужно побольше узнать о морских чудовищах.

— Расскажи мне, — попросил Геракл; боль в голове соперничала теперь с болью во всех мышцах. Далеко позади Иолая — в тысяче шагов, не меньше — он увидел похожие на зубы скалы.

Даже на таком расстоянии он мог сказать, что Клотона на них больше нет.

Он почти уже встал на ноги, когда Посейдон взял его за руку и заставил снова лечь.

— Я тут немного прибрался, — объяснил бог морей. — Оставил лишь голову. Иначе никто и не узнает, что произошло.

Тут Геракл увидел людей. Их копья и медные доспехи блестели в лучах закатного солнца.

— Ты хочешь есть?

— Что? — Геракл увидел в руке дяди два толстых куска хлеба, а между ними что-то красное и капающее. — Что это такое?

Посейдон улыбнулся и пожал плечами:

— Стейк.

— Что это такое?

— То, что срезается с бока мертвого морского чудовища, что еще? — Бог морей махнул своим сандвичем: — Хочешь попробовать?

Геракл содрогнулся от омерзения.

— Нет, благодарю. Я не голоден. — Он снова огляделся вокруг. — Цира. Где она…

— Спит под деревьями, — терпеливо ответил Посейдон. — Не думаешь ли ты, что я про нее забыл? Самая храбрая девушка, каких я встречал в своей жизни.

Геракл удивленно раскрыл глаза:

— Ты с ней говорил?

— Она думает, что это сон.

— Это и был сон. Кошмарный. Я… — Геракл замолчал и очень медленно повернулся к своему дяде: — Это был ты, верно?

Посейдон встал и отряхнул песок с ног.

— Я? — переспросил он с таким невинным видом, что Геракл невольно засмеялся. — Я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

Когда Иолай зашевелился, Посейдон и Геракл подошли к воде.

— Ты удерживал его, — произнес Геракл, как бы размышляя вслух и вспоминая. — Он забрался бы на утес, если бы ты его не удерживал.

Посейдон продолжал идти.

— Потом ты попал по мне. — Он осторожно дотронулся до головы. — Обо что я ударился?

Посейдон взмахнул своим трезубцем и поднял плечо, как бы извиняясь.

— Она будет в бешенстве, — заметил Геракл громче, потому что Посейдон уже стоял по пояс в море. — Она возненавидит тебя за это.

Посейдон повернулся и направился назад.

— Она все равно меня никогда не жаловала, Геракл. И больше всего она будет злиться на тебя, ведь ты опять избежал ее мести.

— Дядя… — Он не знал, что и сказать, кроме скромного «спасибо».

Посейдон махнул ему сандвичем, погружаясь в волны:

— Пустое. Кстати, все рыбы будут тебе благодарны. Клотон давным-давно портил мне настроение.

Он от души расхохотался и исчез, а на том месте, где он только что стоял, выросла большая волна, загнулась гребнем и отнесла Геракла на добрых тридцать шагов в траву.

Когда он сел, отплевываясь от соленой воды, до него донеслось: «Извини, племянник» — и новый раскат смеха.

Геракл даже не стал вставать. Он вытянул ноги и уставился на воду, позволяя вечернему солнцу обсушить его одежду.

— Это ведь был Посейдон, верно?

Он кивнул. Иолай сел рядом с ним.

— Я подумал, что это волна. — Иолай нахмурился, потом пожал плечами. — Забавно. Я прежде считал, что он намного крупней.

— А он и есть такой, — с нежностью ответил Геракл. — Ты даже представить себе не можешь, какой он огромный на самом деле.

В Фемон они возвращались в сумерках.

Город выглядел сильно потрепанным, но все-таки сильных разрушений не было. Кое-где треснули стены, провалились крыши, а море добралось по главной улице до самой площади. Но ничего такого, что нельзя исправить при помощи упорного труда и времени.

Несколько вопросов, заданных прохожим, привели друзей к дому Тита Перикала, в который их впустил пораженный слуга. Когда Иокаста увидела, кто к ним пришел, она зарыдала от радости, стала их обнимать, благословлять и снова рыдать и обнимать.

Наконец она сказала:

— Значит, правду говорили…

— Про Клотона? — спросил Иолай. — Ну, может быть…

— Нет. Про вас двоих, — усмехнулась она.

И опять Геракл смутился и постарался скрыть это, спросил про Тита. Иокаста вытерла глаза ладонями и повела их в одну из комнат. Тит лежал в постели, накрытый до подбородка, вытянув руки по бокам, и дрожал.

— Все это время он провел в городе, — сообщила им Иокаста голосом, полным любви и досады. — Всем руководил. Глупый… Он сказал, что проклятье Геры все равно его настигнет, так что…

Геракл опустился на колени возле старика и накрыл его руку своей. Тит был бледен, очень бледен, и его дыхание звучало как скрежет неровного металла.

Тит открыл глаза.

Геракл улыбнулся.

— Мы победили? — слабым голосом спросил старик.

— Мы победили. — Геракл ласково сжал его руку. — Благодаря тебе.

Тит хотел рассмеяться, но вместо этого начал кашлять.

— Это я во всем виноват. Гордость и самовлюбленность заставляют людей совершать разные глупости.

Геракл покачал головой:

— С самого начала это была Гера; ты все равно не мог бы с ней справиться. Ты поступал так, как считал правильным. — Он помолчал и, после кивка Иолая, добавил: — И ты делал все правильно.

Тит закрыл глаза.

— Слишком поздно.

— Нет. У тебя все будет хорошо.

Тит открыл один глаз.

— Я… Я полагаю, что у тебя есть новости? — осторожно поинтересовался он.

Геракл не удержался от спокойной усмешки.

— Можно сказать и так. Да.

Он подождал немного и, решив, что старик заснул, дотронулся пальцем до его плеча и пошел к двери.

— Деметра, — просипел внезапно Тит, — сильно рассердится, верно?

— Возможно, — согласился Геракл. — Но и Гера тоже не слишком довольна. С Деметрой я могу поговорить, если она уже не знает, что произошло. Но вот Гера? — Он пожал плечами, а когда Тит не отозвался, вышел и направился, по настоянию Иокасты, по короткому коридору.

В одной из комнат он обнаружил Голикса и Циру.

— Они останутся у нас, — шепотом объяснила Иокаста. — Думаю, что у них будет свой собственный домик. Голикс утверждает, что он знает все о лошадях.

— Да, верно, — добродушно проворчал Иолай. — Все, за исключением того, как удержаться на лошади.

Геракл засмеялся.

Голикс тоже засмеялся.

Цира вскочила на ноги.

— В чем дело? — спросил Голикс, ежась от боли, когда одно из его сломанных ребер напомнило о себе.

— Я не могу найти мой нож! — воскликнула Цира.

Иолай попятился и потянул Геракла за собой. Они смеялись, но не хотели попадать ей под горячую руку.

На пороге дома Иокаста снова принялась их благодарить, да так пылко, что Геракл даже покраснел. Он поцеловал ее в щеку и ответил, что они сочтут за честь посетить их в новом доме, когда Тит поправится.

— Я буду скучать без вас. Скучать без вас обоих.

Она расцеловала их в щеки и поспешила прочь.

Иолай прокашлялся, хлопнул в ладоши и сказал:

— Ладно. Вот так. Дело сделано. Давай что-нибудь поедим и тронемся в путь.

— Иолай, уже почти стемнело.

Иолай встал перед другом, положил руки ему на плечи и заглянул в глаза:

— Скажи мне правду: тебе хочется провести в этом городе лишний час без крайней необходимости?

— А я считал тебя героем, — мягко сказал Геракл. — Все эти женщины, жаждущие послушать твои истории… ты уверен, что хочешь отказаться от этого?

— Геракл, что я хочу…

Голос, раздавшийся в доме Перикала, назвал его имя. Сладко. Настойчиво. С определенной писклявостью.

— Увидимся на дороге, — сказал Иолай и направился прочь.

Через мгновение на улицу выскочила Вениция, промчалась мимо него, вернулась, спросила: «Ты уверен, что он не женат?» — и снова унеслась прочь.

Отсмеявшись, Геракл пошел по улице. Неторопливо. С единственной целью — попасть на дорогу.

В целом все получилось не так уж плохо.

Чудовище уничтожено, город уцелел, старик спасен…

А лучше всего то, что планы Геры опять потерпели крах.

И он остался в живых.

День заканчивался, и когда он шел по городу, люди убирались, сплетничали или все еще ужинали. И он решил, что ему, пожалуй, тоже пора.

Пора идти домой и наконец достроить стену.