Год Единорога. Романы, повесть

Глава четвертая

Сначала она пробиралась осторожно, стараясь не попадать в полосу лунного света. Но скоро поняла, что он все равно ничего не заметит. Он шел быстро и уверенно, словно спешил по важному делу. Вот он вышел на главную дорогу и стал подниматься на холм. Небо было затянуто тучами, и луна светила неярко. Герта спешила изо всех сил, но чувствовала, что все больше отстает. Обледеневший подол юбки путался в ногах, цеплялся за кусты длинный плащ, да еще сказывалась бессонная ночь и усталость трудного дня. Герта поняла, что снова увидит Тристана, только когда он уже встретится с Жабами.

И тут до нее дошло, что она даже не представляет, что там произойдет с ним. Но сейчас было не время думать об этом, сейчас главное - просто дойти.

Наконец она увидела камни. Сегодня они не светились, а угрюмо и мрачно чернели в ночи. Тристан, все так же не обращая внимания на окружающее, миновал первый ряд камней и пропал из виду. Герта отбросила всякую осторожность. Высоко подобрав неуклюжую юбку, скользя и падая, бросилась она к проходу между камнями. И почти сразу увидела его. Она сообразила, что, дойдя до центрального сплошного ряда, он вынужден будет обогнуть его, пока не выйдет на Древнюю дорогу. А она знала, как можно сократить путь и выиграть несколько минут. И она побежала между каменными столбами. Копье она где-то потеряла, сильно кололо в боку и не хватало воздуха. Она снова и снова падала, поднималась и, сжав зубы, задыхаясь, рвалась вперед. Перед ней маячили темные ворота и еще более темная маленькая фигура в них. Тристан ненамного опередил ее.

Тристан вышел на шестиугольную площадку, и в это время на столбах вспыхнул холодный зеленоватый огонь. Стало видно, что Тристан абсолютно спокоен и хотя по привычке захватил все свое оружие, но явно не собирался его использовать. Сейчас он внимательно разглядывал что-то, пока неведомое Герте.

Герта остановилась. И несмотря на то, что дорога вымотала из нее все силы, она ни о чем не жалела. Какой-то внутренний голос говорил, что сейчас ее место здесь. Тристан был рядом, не дальше протянутой руки. Капюшон его сбился назад, и на коротких волосах блестел снег. Руки бессильно повисли вдоль тела. Он казался глубоко задумавшимся или разочарованным. Герта заглянула ему за плечо, стараясь увидеть, что его там поразило. И увидела.

Пять центральных блоков светились, как драгоценные камни. Все оттенки голубого и зеленого пламенными отблесками играли на их гранях. Огоньки переливались, разбегались, сплетались в странный гипнотический узел.

Герта почувствовала, что и сама начинает поддаваться этой магии, и, с трудом приподняв руку, прикрыла глаза. Сразу стало легче. Но Тристан, похоже, полностью был заворожен.

Она осторожно, из-под пальцев, взглянула на него. Он стоял совершенно неподвижно, даже дыхания не было заметно. Неужели он окаменел? Может, это и есть кара Жаб - превратить живого человека в камень?

Но все-таки Герте что-то в этом не нравилось. Конечно, человек этот был ее враг, бессовестный насильник. Воспоминание о той ночи опять полыхнуло в ней огнем. Это из-за него она лишилась дома, от нее отказалась вся родня, а теперь она потеряла и свое лицо. И он, безусловно, заслужил любое, самое тяжкое наказание. И у нее хватит терпения, она все досмотрит до конца и уйдет отсюда навсегда. Ей обещала Гуннора, и она родит ребенка, в котором ничего, абсолютно ничего, не будет от отца!

И все же Герте было не по себе. Как бы ни был виноват он, но это она, сама, своими руками помогла заманить его в ловушку к нелюдям.

Исподтишка наблюдая за Тристаном, Герта заметила, как медленно, с громадным усилием сжались в кулак его пальцы. Она почувствовала, что он изо всех сил борется с колдовством, сковавшим его, и обрадовалась. Пусть, пусть он очнется именно ЗДЕСЬ, пусть увидит себя таким же беспомощным, как она тогда. И пусть испытает все, что заслужил. Медленно, как огромную тяжесть, он поднял сжатую в кулак руку. Герта всем сердцем чувствовала, как давит и ломает его черная воля. Нет, они не должны жалеть его, она же сама просила о мести. Она будет просто смотреть.

Призрачный нечеловеческий свет и ощущение чуждой власти сковали Тристана. Холодный ужас рос в его сердце, ужас соприкосновения с древней темной мудростью, и это было страшнее любой реальной опасности. Он не помнил, как попал в это проклятое место. Просто очнулся уже здесь, и сейчас было не время разбираться, что привело его сюда. Всю оставшуюся волю он вложил в сопротивление древней магии.

Он чувствовал, как какая-то чужая воля пытается проникнуть в его душу, и боролся изо всех сил. Он понял, что сейчас самое важное - вернуть себе контроль над телом. Как только он сможет действовать, ему легче будет справиться с тем, что тянулось к его душе и мозгу. Прежде всего освободить руки. Он сосредоточился на пальцах и успел удивиться, какие они стали безвольные и непослушные. Неимоверным напряжением воли он сумел сжать их в кулак. Теперь поднять руку. Осторожно, медленно, не ослабляя напряжения. Он чувствовал, что если хоть на секунду потеряет контроль, то все придется начинать сначала и может уже не хватить сил. Отогнать страх, не расслабляться и думать о возможности защиты. Как настоящий воин, он в первую очередь подумал об оружии. Но его лук и меч были не больше, чем детские игрушки перед обитавшими здесь силами. А в голове упорно вертелось: меч - броня. И вдруг он вспомнил. Однажды, когда его отряду пришлось ночевать у древних развалин, человек, пришедший из дальних долин, прежде чем лечь спать, положил в изголовье меч, а в ногах - кинжал. Он объяснил тогда, что все здешние магические силы боятся холодного железа, и это хорошая защита. Тогда над ним никто не смеялся, все знали, что железо - металл человеческий и защищает от любого колдовства.

На поясе у Тристана был меч, и в ножнах - кинжал. Защитит ли его железо? И хватит ли у него силы проверить это, если он никак не может справиться с собственной рукой?

Что нужно обитателям этого места? Зачем они притащили его сюда? Он чувствовал их присутствие, но не видел их и даже не мог бы сказать, сколько их. А, к черту все эти мысли! Сейчас важно только одно - рука.

Медленно, как сонный, он продвинул руку к поясу, нашаривая эфес меча. Его верный, хорошо послуживший меч, простой, безо всяких украшений, с рукоятью, обмотанной проволокой для упора руки. Он не променял бы его ни на какую утыканную драгоценными камнями побрякушку лорда. Пальцы наконец дотянулись до рукоятки, и - словно порвалась связывавшая его веревка - рука была свободна! Привычным движением он выхватил меч и поднял его перед собой, закрываясь от колдовских огней. Сразу стало легче. Но через пару секунд он понял, что до освобождения еще далеко. Тяжелый пресс воли давил на его руку, отводя и раскачивая меч.

Тристан попытался отступить, но скованные ноги не слушались. Меч, тяжелевший с каждой секундой, угрожающе раскачивался. Тристан понял, что скоро не в силах будет удерживать его, и тогда - конец.

Из прыгавших по камням огней вдруг выделилась тонкая струйка фосфоресцирующего пламени и потянулась к Тристану. К ней присоединилась другая, третья… Они скручивались, свивались, пытаясь образовать какую-то форму. Тристан с ужасом увидел, как они оформились в гротескную руку с пятью пальцами-щупальцами. И это бредовое создание сил Тьмы потянулось прямо к Тристану. Он направил против него острие меча. Руке это явно не понравилось. Она остановилась, медленно, по змеиному раскачиваясь, и вдруг почти неуловимо, быстрыми рывками вправо и влево попыталась добраться до Тристана. Он и сам не знал, каким чудом удавалось ему парировать эти удары.

Герта, окаменевшая от ужаса, следила за этой дуэлью. Лицо Тристана заливал пот, волосы взмокли. Вот он отбил одну атаку, другую… И вдруг все замерло.

- Отбери у него меч,- прозвучал в мозгу Герты колючий нечеловеческий голос.

Значит, сами они не могут с ним справиться и ждут от нее помощи? Но почему? Из своего укрытия у подножия скалы Герта отчетливо видела всю картину. Рука Тристана двигалась так медленно, словно во сне, и все-таки Жабы не могли его достать. Видимо, их сознание не могло двигаться быстрее, и Тристан продолжал отбиваться.

- Меч!- это был уже четкий приказ, но она не шевельнулась.

- Не могу!- хотела крикнуть она, но не могла выдавить из себя ни звука. Да она и сама не знала, почему не может помочь выполнить то, о чем сама же просила.

На секунду все потемнело, и вдруг ей показалось, что она снова на той проклятой поляне Она связана, и кто-то подошел к ней, схватил, срывая одежду, бросил на снег… Нет! Они не заставят ее переживать ЭТО снова! Опять, как тогда, блеснул ей в глаза золотой браслет, но теперь уже здесь, среди колдовских камней, на руке Тристана. Он все так же размеренно и безнадежно водил вокруг себя,мечом.

- Возьми у него меч!

Герта поднялась, пошатываясь. Она должна взять у него меч, тогда он будет беззащитен, как она на той поляне.

- Что вы с ним сделаете?- спросила она, заколебавшись. Да, она желала ему смерти, но обычной, честной, человеческой смерти, а тут было что-то совсем другое, о чем она и не думала. Вдруг она поняла, что Тристан в этой борьбе защищает даже не жизнь, а что-то более важное.

- Меч,- на этот раз голос щелкнул, как бич погонщика, вынуждая повиноваться без раздумий. Но Герта всегда ненавидела приказы, не подчинилась она и сейчас. Только насторожилась. А их роду считалось, что женщины не должны вмешиваться в мужские дела, но Герта с той минуты, как ослушалась брата, привыкла полагаться на себя и решать все не по обычаю, а по обстановке. И сейчас, как она чувствовала, было самое время вмешаться. Тристан заслужил любое наказание, но - человеческое. И отдать его нелюдям она не могла.

Левой рукой она потянулась к амулету Гунноры, висевшему на шее, а правой подняла с земли камешек. Рванув ворот, чтоб не возиться с застежками, она вытащила ладанку с защитными травами. И сразу стало легче, а громыхавший в мозгу голос отдалился и стал почти не слышен. Герта потерла поднятый с земли камешек об ладанку и бросила прямо в призрачную руку. Рука отпрянула. Тристан немедленно среагировал и из всех сил ударил, отсекая ладонь от главного щупальца. Лезвие не встретило никакого сопротивления и прошло, как сквозь туман. Яркая вспышка живого огня - и рука исчезла.

И сразу ослабли путы, сковывающие Тристана, и он смог отступить на шаг назад. На обрубке щупальца снова образовалась ладонь и, шевеля уродливыми пальцами, потянулась к нему. Он несколько раз махнул мечом, кроша ее в куски. И вдруг за спиной у него раздался крик. Он резко повернулся, готовясь встретить новую опасность. У столба каменных ворот на земле темнела какая-то бесформенная груда. Тристан, чувствуя, как возвращается сила, смело шагнул навстречу. Вдруг это темное шевельнулось, и он заметил человеческую руку, опирающуюся на столб.

И он сразу все вспомнил. Эта женщина, которая внезапно появилась рядом с ним и бросила камень в призрачную руку - значит, сейчас она на его стороне. На площадке за ними вдруг раздалось шипение, как из потревоженного змеиного гнезда. Он подошел поближе к женщине и воротам и оглянулся на центральную площадку. На этот раз огни образовали не зловещую руку, а множество отдельных щупальцев, заканчивающихся шипящими змеиными головами. И все они угрожающе тянулись к Тристану. Их было так много, что любая схватка казалась проигранной заранее, но Тристан не привык сдаваться без боя.

Вдруг он ощутил, что рядом кто-то есть, и слегка покосился в сторону. Женщина была уже на ногах. Она стояла рядом с ним, положив одну руку на его меч, а другой прижимая что-то к груди. Капюшон полностью скрывал ее лицо, но даже сквозь шипение колдовских змей пробивался ее голос - она напевала то ли заклинание, то ли древнюю боевую песню - что-то ритмичное и бодрящее.

Первая же потянувшаяся к ним змея пропала с одного удара меча. Но за ней тянулась другая, третья… И скоро он опять почувствовал свинцовую тяжесть в руке. А кроме того, рука женщины, лежащая на рукояти меча, очень мешала ему двигаться.

- Отойди!- тихонько попросил он.

Но она, казалось, не слышала. Все так же держа одну руку на груди, а другую на мече, она продолжала свое пение, вкладывая в него всю свою мольбу и весь ужас их положения. Было похоже, что она зовет на помощь какие-то могущественные силы.

Тристан почувствовал, как от ее руки распространяется тепло, освобождая его тело от колдовских пут. А змеи на площадке метались все быстрее, сплетались и сливались, образуя двухголовых монстров. Они нападали все более стремительно, и Тристан только с великим трудом сдерживал их напор. Он заметил, что в разинутых пастях не было ни ядовитых, ни каких других зубов. Скорее, это были не змеи, а живые веревки, но он знал, что если они коснутся его или женщины, то все будет кончено. Он обернулся, отбивая атаковавшую его сбоку змею. Вдруг нога его заскользила, и он упал на одно колено, чуть не выронив меч. Не успел он перехватить его покрепче и подняться, как за спиной у него молниеносно ударила между ним и женщиной, заставив его посторониться. И тут же две змеи набросились на женщину. Одна обвилась вокруг головы, затыкая ей рот, а другая обхватила талию. С ужасом он увидел, как эти щупальца напрягаются, укорачиваются, подтаскивая женщину к своему логову. Еще две змеи, оставив в покое Тристана, обвились вокруг женщины. Он яростно вскрикнул и бросился рубить эти живые оковы. Вдруг в мозгу его раздался холодный нечеловеческий голос:

- Отойди и не мешай, человек. Нам обещана на сегодня человеческая жизнь. И если она не дала нам взять твою, пусть отдаст свою.

- Отпустите ее!- Тристан рубанул отросток щупальца, обвивавший ее талию, и оно исчезло в огненной вспышке. Но множество других уже тянулись занять его место.

- Почему ты защищаешь ее? Ведь это она отдала тебя нам.

- Отпустите ее!- крикнул он, не задумываясь, лгут ему или нет. На его глазах враги волокли куда-то женщину, и он перестал бы себя уважать, если бы отступил.

Змеи подтаскивали ее к барьеру в центре площадки, и Тристан даже не знал, жива ли она еще или уже нет. Он видел, что она перестала отбиваться, и ее волокли, как куклу. Но, может быть, она просто потеряла сознание.

- Она принадлежит нам. Уходи, пока мы даем тебе свободу.

Тристан и не думал объясняться с ними. Он вспрыгнул на окружавший центр барьер и продолжал молотить мечом по тащившим женщину змеям. Он чувствовал, как опять чужая воля пытается сковать его руки, но взялся двумя руками за свой опять потяжелевший меч и продолжал наносить удары. Он обратил внимание, что ни одна змея не коснулась ее груди и прижатой к ней руки. Значит, вряд ли они могли задушить ее. Он начал отсекать змей, оплетавших ее талию, бедра и ноги, рассчитывая покончить с другими, когда они попытаются поднять ее на барьер. Но, видимо, их осталось слишком мало, и они никак не могли справиться. Новые, бросившиеся к ним на помощь, только бестолково суетились, не в силах обхватить лежащую на земле женщину. Тристан понял, что у него появился шанс. Из последних сил обрушился он на щупальца, охватившие его голову и плечо, и в ту минуту, когда сам был уже готов упасть, вдруг увидел, что ее больше ничто не держит. Он отвел ее левую руку, сжал своей рукой ладанку, лежавшую на ее груди, и оттащил женщину от барьера. Колдовские змеи метались и шипели, но не смели коснуться его и исчезали одна за другой. Он вскинул женщину на плечо, потверже поставил ноги, приготовил меч и замер в ожидании новой атаки.