Год рождения

1

В том, далеком теперь, шестьдесят первом году я остался без отпуска.

Когда в самом начале января в отделе составлялся график отпусков, я ориентировался на календарь спортивных соревнований начинающегося года. Сроками городских и областных соревнований я, конечно, интересовался в меньшей степени, с участием в них не должно было быть никаких проблем, а вот выезд на соревнования в другие города был для меня связан с большими трудностями.

Поэтому с разрешения начальника отдела я запланировал себе отпуск на июнь с таким расчетом, чтобы иметь возможность принять участие в республиканских динамовских соревнованиях по современному пятиборью, а в случае удачного выступления остаться на тренировочный сбор и постараться попасть в состав участников всесоюзных соревнований.

Полтора года назад, переходя на работу в органы госбезопасности, я отлично понимал, что она потребует от меня полной самоотдачи и я не сумею тренироваться и выступать в соревнованиях, связанных с выездами в другие города, столь же интенсивно, как мог позволить себе во время учебы в университете. Теперь все было гораздо сложнее: я имел возможность хорошо подготовиться и принять участие в одном, максимум в двух соревнованиях в течение года, на большее у меня не было ни времени, ни сил. И таким соревнованием, конечно, было республиканское динамовское первенство.

Я ужасно любил спорт и все, что было с ним связано, но, несмотря на самый, так сказать, «боеспособный» возраст, без особых сожалений, сворачивал свою спортивную карьеру и не делал из этого трагедии. И, будучи новичком и добившись в спорте кое-каких успехов, я всегда рассматривал его как средство, а не как цель и никогда не собирался уделять ему больше времени, чем это было нужно для достижения определенных физических кондиций, а тем более посвящать ему всю жизнь, хорошо понимая, что спортивный век недолог и рано или поздно мне придется выбирать между спортом и основной работой.

И когда такой момент настал, я без колебаний пожертвовал значительной частью соревновательной программы, полагая, что поддерживать хорошую форму я смогу и без регулярного участия в соревнованиях, а выступить один-два раза в течение года мне всегда разрешат.

Конечно, со своей нынешней подготовкой мне было весьма трудно пробиться на соревнования всесоюзного уровня, поэтому я и решил провести отпуск на тренировочном сборе и прежде всего подтянуть верховую езду. Остальные виды, входящие в современное пятиборье, не вызывали у меня особого беспокойства.

Был у меня и резервный вариант на тот случай, если я неудачно выступлю на республиканских соревнованиях и не попаду на тренировочный сбор. В шестьдесят первом году первенство мира по современному пятиборью проводилось в Москве, и мне хотелось поприсутствовать на нем хотя бы в качестве зрителя, тем более что в сборной команде страны были динамовцы, за которых я болел.

И вот эти расчеты, да и весь спортивный сезон, не говоря уже об отдыхе, пошли прахом.

В феврале в областное управление КГБ поступила информация из Москвы, в которой сообщалось, что житель нашего города Цуладзе во время командировки в столице имел контакт с техническим сотрудником американского посольства, подозреваемым в принадлежности к Центральному разведывательному управлению США.

Конечно, и в Москве, и в нашем управлении понимали, что контакт контакту рознь, даже если это контакт с сотрудником американской разведки, и не всегда за этим кроется шпионаж. Методы работы ЦРУ были хорошо известны, в том числе и такой, как отвлечение внимания контрразведки на лиц, не имеющих к шпионажу никакого отношения.

Чтобы было ясно, о чем идет речь, постараюсь проиллюстрировать этот метод на конкретном примере.

Любой разведчик, работающий под прикрытием посольства своей страны, выходя в город для проведения операции по связи с агентом, отлично понимает, что контрразведка может организовать за ним наблюдение.

Чтобы избавиться от этой слежки, есть достаточно много самых разнообразных приемов, каждый из которых срабатывает в зависимости от того, какой тактики придерживаются те, кто следит за действиями разведчика.

Естественно, для контрразведчиков главное — выявить людей, сотрудничающих с иностранной разведкой и передающих сведения, которые составляют государственную тайну: поэтому контрразведка особенно тщательно фиксирует все контакты разведчика и берет их под наблюдение.

И вот один из отвлекающих приемов заключается в том, что разведчик начинает вступать в ложные контакты с посторонними людьми, рассчитывая тем самым дезориентировать контрразведку и отвлечь ее внимание и силы на «негодный объект». Конечно, это совсем не означает, что разведчик уподобляется Остапу Бендеру, который, пребывая в хорошем настроении, имел привычку задирать прохожих: он действует со знанием дела и очень изобретательно. Все обставляется, по возможности, очень естественно, чтобы контрразведка сделала вывод, что это не какие-то там случайные прохожие, а люди, которые могут иметь с разведчиком деловые отношения.

Одного он может остановить и спросить, как пройти на какую-то улицу; с другим перекинуться парой фраз на ходу; у третьего попросить прикурить и при этом сделать нечто такое, что дает контрразведке повод предположить, что во время этого контакта кто-то кому-то что-то передал; об четвертого он может «потереться» в каком-нибудь магазине или в метро, опять-таки инсценируя передачу или получение какого-то предмета, в котором, к примеру, может быть спрятана информация, ну и тому подобное. Все ухищрения даже перечислить невозможно.

И при этом разведчик выбирает не кого попало, а ориентируется на вполне определенный контингент граждан, которые по своему внешнему виду могут быть носителями государственных секретов.

Безусловно, ни один из подобных контактов не может остаться без внимания контрразведки. Всех, кто так или иначе общался с разведчиками, приходится брать под наблюдение и устанавливать их личность. К тому же число тех, кто следит за разведчиком, достаточно ограниченно, после каждого такого контакта ряды их редеют, и в итоге разведчику не составляет труда оторваться от слежки и беспрепятственно встретиться с тем, кто в действительности является его агентом.

Но и на этом дело не заканчивается, потому что контрразведка обязана не только установить личность человека, с которым разведчик вступал в контакт, но и разобраться, что общего могло быть между ними и что могло послужить причиной этого контакта. Причем сделать это надо так, чтобы проверяемый не догадался, что стал объектом внимания контрразведки. Это необходимо не только для того, чтобы с самого начала не провалить разработку возможного агента зарубежных спецслужб, но и для того, чтобы не испортить репутацию честного человека, ставшего объектом провокации со стороны иностранного разведчика.

Хорошо, если быстро удается установить, что это случайный прохожий, который не имеет никакого отношения к государственным секретам и хотя бы в силу этого обстоятельства не представляет интереса для иностранной разведки.

Хуже, если по случайному совпадению он окажется военнослужащим, сотрудником какого-то государственного учреждения, работником оборонного предприятия или закрытого научно-исследовательского института. Тогда на то, чтобы убедиться в его абсолютной непричастности к шпионажу, может потребоваться очень длительное время и кропотливая работа многих людей.

Но в информации на Цуладзе не было никаких ошибок или случайных совпадений, потому что американец перед встречей с ним усиленно пытался оторваться от наблюдения, а сам Цуладзе после кратковременного контакта в вагоне метро, во время которого они обменялись какими-то свертками, проявлял большое беспокойство и, используя довольно примитивные приемы, тоже пытался обнаружить, следят за ним или нет.

И все же не это было самым главным в этой истории. Главное состояло в том, что Цуладзе оказался ведущим инженером испытательной лаборатории особо режимного предприятия, а в свертке, который вручил ему американец и который Цуладзе сдал в камеру хранения, где в него и удалось заглянуть, лежало четыре тысячи рублей новыми деньгами, которые были в ходу всего полтора месяца.

Тут уж, как говорится, не хочешь, а обязан предполагать, что речь идет о действиях, смахивающих на передачу секретных сведений иностранной разведке за вознаграждение.

Контрразведывательным обеспечением того объекта, на котором работал Цуладзе, занималась группа из трех человек, самым молодым из которых был я; и с момента получения этой информации мы забыли, что такое выходные, потому что разработка человека, подозреваемого в шпионаже, требует от тех, кто в ней участвует, каждодневной работы и большого напряжения.

Не знаю уж, к счастью или нет, но довольно быстро удалось выяснить, что Цуладзе никакой не агент американской разведки, а человек, сколотивший небольшую, но весьма эффективно действовавшую группу, которая занималась хищением в больших количествах платиновой проволоки и продажей ее иностранцам, в числе которых был и этот американец, работавший на ЦРУ и при этом не забывавший и о собственном бизнесе.

В тот момент, когда Цуладзе «прокололся», в его группу входили еще два человека, и промышляли они уже довольно долго, что, безусловно, не делало чести нашему отделу, который был обязан еще в самом начале выявить и пресечь подобную деятельность. Все участники преступной группы являлись ведущими специалистами различных лабораторий и цехов, где полным-полно было всяких контрольно-измерительных приборов, в которых и применялась эта платиновая проволока, и занимались они незаконным промыслом с гораздо большим азартом, чем своей основной работой. Когда встал вопрос о том, чтобы дать этому групповому делу какое-то условное название, все сошлись на том, чтобы назвать его «Энтузиасты», поскольку это в наибольшей степени соответствовало той страсти к наживе, которая толкала этих людей к неизбежному финалу.

Таким образом, дело, начавшееся с подозрений в шпионаже, трансформировалось в банальную валютную спекуляцию в крупных размерах, потому что расхищалась эта платиновая проволоки килограммами.

Еще совсем недавно расследование такого дела было бы немедленно передано в прокуратуру, но Цуладзе и его сообщникам и на этот раз крупно не повезло, потому что примерно за год до того, как он совершил сделку с сотрудником американского посольства, дела такого рода были переданы в компетенцию органов государственной безопасности и нам пришлось вести его от начала и до конца. А конец таких дел, как известно, — арест, следствие и суд, после которого преступника ждет лишение свободы и конфискация имущества.

После возвращения из Москвы, где, как потом выяснилось, Цуладзе сумел наладить прочные связи с рядом иностранцев, занимавшихся в нашей стране незаконным бизнесом, сообщники, применяя различные технические новшества и рационализацию, на которые все они были большие мастера, стали собирать крупную партию платиновой проволоки и готовить очередную операцию по ее сбыту, надеясь на этом крупно подзаработать.

Допустить это мы не имели права, и было принято решение задержать того, кто в следующий раз поедет в Москву в качестве курьера, с поличным. Торопить мы их не могли, поэтому оставалось ждать, когда «честная компания» соберет необходимое количество платины и курьер двинется в путь.

Ожидание могло длиться сколь угодно долго, и уже в мае я понял, что мои спортивные планы на этот сезон по вине любителей легкой наживы вряд ли осуществятся.

Так и оказалось: сначала я не поехал на республиканские динамовские соревнования, а потом вообще остался без отпуска, потому что именно в августе Цуладзе и его ближайший «соратник» по преступному промыслу Юденков, возглавлявший лабораторию автоматики на том же особо режимном предприятии, решили приступить к реализации добытого незаконным путем драгоценного металла.

Встал вопрос о курьере.

Благодаря кое-каким усилиям с нашей стороны ни Цуладзе, ни Юденков по различным причинам поехать в Москву не могли. А предприняли мы эти усилия потому, что американец, связанный с ЦРУ, мог попытаться убедить их в том, что у работников режимного предприятия есть более простые и не такие хлопотные способы заработать себе на «сладкую жизнь», чем вытаскивать проволоку из приборов.

Так что рисковать нам совершенно не хотелось.

Оказавшись в затруднительном положении с реализацией продукции, Юденков предложил вовлечь в преступный бизнес своего младшего брата — бывшего футболиста местной команды мастеров, отчисленного в самом начале сезона за нарушения спортивного режима, а попросту говоря, за пьянку и дебош в одном из ресторанов. Оставшись, таким образом, не у дел и умея только играть в футбол и нарушать спортивный режим, Юденков-младший охотно согласился выступить в качестве курьера и после соответствующего инструктажа со стороны Цуладзе, отправился в железнодорожную кассу за билетом.

И вот в тот самый августовский день, когда в Москве открывался чемпионат мира по современному пятиборью, на котором мне так хотелось побывать, экс-футболист сел в московский поезд, имея при себе небольшую спортивную сумку. Вместе с ним в купе ехали майор Швецов, возглавлявший работу по делу «Энтузиастов», и я.

Ничего достойного упоминания в дороге не произошло. По прибытии в Москву мы «передали» Юденкова нашим московским коллегам, и в тот же вечер он был задержан ими при попытке вручить платину тому самому сотруднику американского посольства, с которым еще в феврале встречался Цуладзе.

После задержания обоих доставили в ближайшее отделение милиции, где и был составлен соответствующий протокол. Затем американца еще на некоторое время задержали для обстоятельной беседы — было бы просто неразумно не побеседовать по душам с подозреваемым сотрудником ЦРУ, попавшим в столь затруднительное положение, которое грозило ему очень большими неприятностями, — а Швецов, я и Юденков направились на вокзал.

Пока мы везли Юденкова обратно, были арестованы его брат, Цуладзе и еще один их сообщник.

Началось следствие, и теперь уже ни о каком отпуске до его завершения не могло быть и речи…