Год второго шанса

Глава 1

Изабелла

Песня Brand New звучит в комнате для гостей квартиры бабушки Стефи, которая стала моей постоянной спальней. Мягкий солнечный свет льется из окна, когда солнце поднимается над пологими холмами Саннивейла, давая мне достаточно света, чтобы рисовать в альбоме. Постороннему человеку рисунок может показаться обычным наброском супергероя — высокая женщина с длинными каштановыми волосами и в накидке. Для меня этот рисунок — навязчивая, болезненная идея и напоминание обо всех ужасах, которые произошли со вчерашнего утра.

Вчера, вероятно, был один из худших дней в моей жизни, может быть, даже хуже, чем когда мой отец и Линн угрожали отправить меня в исправительную школу в Монтану. Мало того, что кто-то распространил листовки по всей школе, в которых сообщалось, что моя мама в тюрьме за убийство, так я еще узнала, что человек, в убийстве которого обвиняют маму, — это Джеймисон Андерс, сын Линн, родившийся еще до того, как она вышла замуж за моего отца. Мне интересно, как моя бабушка Стефи ничего об этом не знала? Однако я еще не набралась смелости спросить ее, опасаясь, что она могла скрывать правду от меня все это время. А, если она на самом деле не знает об этом, я боюсь сказать ей.

В то время как Кай пытался убедить меня, что я не должна ничему верить, пока мы не узнаем все факты, трудно не задумываться, является ли моя мама убийцей, если она совершила непростительную, ужасную вещь с сыном женщины, с которой у ее мужа был роман. И в глубине души, в самой темной, ненавидящей себя части моего сознания, я боюсь, что я такой же ужасный человек, что каждое едкое замечание, которое Линн и Ханна когда-либо говорили мне, является правдой. Может быть, я неудачница, чокнутая, позор для своего отца. Возможно, он действительно ненавидит меня. Возможно, я никому не нужна.

Нет, перестань так думать! Перестань быть такой слабой!

Слезы жгут мне глаза. Я пытаюсь втянуть их обратно, но несколько из них все равно прорываются и капают на страницу, размазывая рисунок женщины, похожей на мою маму. Ну, по крайней мере, так она выглядела на единственной фотографии, которую я видела. Как она выглядит сейчас — загадка.

Потому что она в тюрьме.

За убийство.

У меня сжимается грудь, когда я прокручиваю детали, напечатанные на всех этих листовках. Ужасные подробности о том, в чем обвинили маму. И теперь об этом знает вся школа.

Не удивлюсь, если в понедельник все будут от меня шарахаться. Я боюсь вернуться в школу и узнать об этом. Если все так плохо, как предполагаю, я могу пойти по трусливому пути и перевестись из школы. Единственная проблема — объяснить, что происходит моей бабушке Стефи.

Хочу рассказать ей, но из-за всего происходящего в последнее время она измотана сильнее, чем обычно. Я беспокоюсь, что мои проблемы сказываются на ее здоровье, и не знаю, стоит ли добавлять больше стресса.

Я пыталась позвонить Индиго, чтобы поговорить с ней обо всем, но после того, как ее отца застукали за очередным романом, ей пришлось вернуться домой, чтобы проведать маму. Она не отвечает на звонки и сообщения, и у меня плохое предчувствие, что что-то не так. Однако бабушка Стефи настаивает, что все в порядке и что мне нужно успокоиться.

Это довольно сложно, когда синяя машина появляется везде, куда бы я ни пошла, заставляя меня нервничать. Плюс, есть неизвестный номер, с которого пришло сообщение за несколько минут до того, как я нашла листовки по всей школе. «Игра началась» говорилось в сообщении.

В какую игру они играют? Были ли листовки единственной частью игры, или впереди еще что-то? Связаны ли неизвестный номер и машина? Почему кто-то решительно настроен разрушить мою жизнь? И почему мне кажется, что за мной все время наблюдают?

Так много вопросов без ответов.

Я чувствую себя такой потерянной.

Вытирая глаза тыльной стороной ладони, я осмеливаюсь взглянуть в окно. Паранойя начинается, когда осматриваю парковку, а затем улицу. Сейчас раннее субботнее утро, дорога пуста, на парковке тихо, на газоне никого. Но эта тишина тревожит, как напряженный момент в фильме ужасов прямо перед нападением убийцы.

Убийцы, которым могла бы быть моя мама.

Мои глаза снова наполняются слезами. У меня щемит сердце. Мое тело болит. Я разваливаюсь на части.

Нет! Перестань думать об этом, Иза! Просто остановись!

Шмыгая носом, я переворачиваю страницу своего альбома и работаю над другим наброском, не связанным с моей мамой, который вызывает столько же эмоций и сумятицы.

Кай, Кай, Кай. Его имя начертано вверху страницы прямо над его портретом с чрезмерно большой головой — Эгомен, имя супергероя, которое я ему дала.

Кай Мейерс все это время был рядом и быстро стал одним из моих самых близких друзей. Я просто хотела бы знать, чувствует ли он то же самое ко мне. У меня никогда раньше не было близкого друга, за исключением, может быть, Индиго, так что я новичок в том, чтобы определить, считает ли кто-то тебя достойным половины сердца. Иногда я сомневаюсь, что мы с Каем вообще друзья, особенно после инцидента с поцелуями в шею, который между нами произошел. Кай, возможно, валял дурака и был в игривом настроении. Он часто так делает, например, когда он пьяный поцеловал меня, а потом сказал, что в этом нет ничего особенного, что он пьяный целует почти всех.

Я бы солгала, но на воре и шапка горит, если бы сказала, что хочу быть просто друзьями с Каем. Он начинает мне нравиться, как чертова гора мороженого, наверное, слишком сильно, учитывая, что я понятия не имею, взаимны ли мои чувства. Я бы не винила его, если бы он не испытывал те же эмоции точно так же, как я бы не винила его, если бы он не влезал в мои неурядицы.

В моей жизни сейчас так много всего, а у него свои проблемы. И все же он, кажется, полон решимости быть моим закадычным другом.

Не знаю, что бы я без него делала, думаю про себя, выводя его имя на бумаге. Я действительно не знаю.

Еще через полчаса рисования откладываю карандаш, чтобы стряхнуть онемение в руке. Сейчас восемь часов утра, и я уже несколько часов бодрствую, после жуткого сна, во время которого застряла в кошмаре с синей машиной, преследующей меня по длинной узкой дороге, в пространстве полном листовок. Когда проснулась, я была беспокойна и взволнована, и раздумывала, не пойти ли в гостиную и не разбудить ли Кая. Но он был так решительно настроен взломать код на этой флешке, что я всерьез обеспокоена тем, что он пренебрегает своим сном.

Под его глазами залегли темные круги, и вчера он задремал на полуслове, когда мы ехали домой из парка. Последнее, что ему нужно, это чтобы я разбудила его до восхода солнца, потому что мне приснился плохой сон.

Это не было похоже на просто дурной сон. Он казался таким реальным, что когда я проснулась, то готова была поклясться, что видела синюю машину, припаркованную на улице, хотя было слишком темно, чтобы сказать наверняка.

Стук в дверь моей спальни отрывает меня от мыслей о синих машинах и страшных снах.

— Иза, можно войти? — Голос Кая доносится с другой стороны двери.

— Да, конечно, — говорю я, садясь в постели.

Дверь со скрипом открывается, и затем он входит в мою комнату. Его светлые волосы торчат во все стороны, придавая ему сексуальный вид, и он одет в ту же темно-серую футболку и черные джинсы, которые были на нем прошлой ночью, как будто он вовсе не ложился спать.

Мои губы приоткрываются, собираясь спросить его, спал ли он вообще, но затем его глаза загораются, как коробка, полная бенгальских огней.

— Закрой глаза. У меня для тебя потрясающий сюрприз. — Он опускает взгляд на мой альбом для рисования, который все еще открыт на его странице, выставляя меня не в лучшем свете, словно сталкера.

Я быстро закрываю его, скрестив пальцы, чтобы он не увидел свое имя, написанное на странице.

— Сюрприз? Правда?

Он бросает на меня любопытный взгляд, но, к счастью, не комментирует рисунок.

— На самом деле это два сюрприза, но я не собираюсь преподносить тебе ни один из них, пока ты не закроешь глаза.

— Хорошо. — Я пододвигаюсь к краю кровати и закрываю глаза, кипя от возбуждения. Никто никогда раньше не делал мне подарков-сюрпризов, даже бабушка Стефи или Индиго. Я чувствую себя более бодрой, чем когда-либо за последние недели.

После пары минут ожидания, пока Кай скажет мне, что я снова могу открыть глаза, понимаю, что сюрпризы — это не мое. Так как это требует терпения, а я не очень терпеливый человек. На самом деле, я, возможно, самый нетерпеливый человек на свете.

Мое сердце бьется, как небесный единорог, скачущий галопом по полю из ярких радуг, когда я подпрыгиваю вверх и вниз на матрасе, не в силах усидеть на месте. Я слышу, как Кай ходит по комнате, делая неизвестно что. Маленький злобный дьявол. Я знаю, что он наслаждается этой медленной пыткой. Я серьезно хочу открыть глаза и испортить ему веселье, но это было бы довольно подло.

— Как долго я должна держать глаза закрытыми? — спрашиваю я, подпрыгивая вверх-вниз, как вышедший из-под контроля надувной мяч.

— Не могла бы ты посидеть спокойно? — Кай в шутку ругается. — Ты хуже, чем маленький ребенок.

— Извини. — Я поджимаю руки под ноги и стараюсь не так сильно покачиваться, но у моих коленей другое мнение, и они сами пружинят вверх-вниз. — Но ты не можешь просто объявить, что собираешься сделать мне сюрприз, а затем попросить меня закрыть глаза и терпеливо ждать. Я слишком взволнована.

— Да, я вижу, — усмехается он. — Хотя это довольно мило. Поэтому я и не тороплюсь.

— Так нечестно. — Я притворяюсь обиженной, но мои пылающие щеки выдают ложь.

Моя реакция типична всякий раз, когда Кай называет меня милой, очаровательной и тому подобное. В течение последней недели я слышала это неоднократно. Не знаю, то ли это потому, что ему меня жаль, то ли он пытается меня подбодрить, то ли он действительно находит мою индивидуальность, как он выразился, «восхитительно милой».

— Знаешь что? — говорю я, пытаясь отвлечь внимание от своего смущения. — Только потому, что ты это сказал, я полностью вычеркиваю тебя из всех своих рисунков супергероев. С этого момента ты будешь злодеем.

— И какой будет моя форма пытки? Мучить тебя потрясающими сюрпризами? — Спрашивает он веселым тоном.

— Ты говоришь так, как будто этого не может быть на самом деле, — я скрещиваю руки и поднимаю брови, — но ты совершенно не прав.

Он фыркает от смеха.

— Ты так думаешь?

— Нет. Я это знаю.

— Хорошо, тогда объясни мне. И если это прозвучит правдоподобно, я позволю тебе открыть глаза и увидеть сюрприз.

— Договорились. — Я прочищаю горло. — Итак, вот как это работает. Волнение, которое я сейчас испытываю, заставляет мое сердце биться очень быстро, как сумасшедшее, быстро, как у Флэша (1). И, если ты продолжишь все это напряженное, полное неожиданности занятие достаточно долго, мое сердце, в конце концов, истощится и перестанет биться. Тогда я умру.

Он хихикает.

— Ну, мы бы не хотели этого сейчас, не так ли? — По комнате раздаются легкие шаги. Возможно, я не могу его видеть, но я чувствую, как он останавливается передо мной и наклоняется ближе. — Хорошо. Можешь открыть глаза, пока твое сердце не остановилось.

Я неудержимо дрожу от ощущения его дыхания у моего уха, и моя кожа нагревается, как расплавленная, липкая карамель.

Отличная работа, Иза. Реакция сумасшедшей.

Я жду, что Кай будет дразнить меня за мою смехотворно глупую реакцию, но он преподносит мне еще один сюрприз, оставаясь молчаливым.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить свои расшатанные нервы, я открываю глаза и вижу, что Кай между нами оставил небольшое пространство, за что я благодарна… ну, в некотором роде.

— Итак, какая рука первая. Левая или правая? — Спрашивает он, заложив руки за спину.

— Эм… — Я прижимаю палец к губам. — Левая. Нет, правая. Нет, левая. Нет, определенно правая.

Кай старается сдержать улыбку.

— Это твой окончательный ответ?

Я колеблюсь, затем киваю.

— Ага.

Его ухмылка проскальзывает, когда он протягивает правую руку, показывая фиолетово-черный пейнтбольный пистолет.

— Мы будем играть в пейнтбол? — спрашиваю я, снова переходя в режим надувного мяча.

— Не просто пейнтбол. Зомби-Пейнтбол.

— Не знаю, что это такое, но звучит потрясающе.

— Это определенно потрясающе. Ты будешь бегать вокруг, стреляя в людей, одетых как зомби. Это будет похоже на главную роль в твоем собственном фильме о зомби. — Он протягивает мне пейнтбольный пистолет. — Пистолет почти новый, мой друг продавал его, и я подумал, что ты, возможно, захочешь свой собственный, а не брать его напрокат.

Я сжимаю рукоятку пейнтбольного пистолета, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Я даже не знаю, почему у меня на глазах выступают слезы. Мне не грустно. Я действительно счастлива. Как будто, попала в настоящую версию счастливой страны Кэндиленд. Просто прошло так много времени с тех пор, как кто-то делал для меня что-то настолько приятное, и я чрезвычайно тронута.

Когда Кай замечает мои надвигающиеся слезы, он впадает в панику.

— Черт. Я не хотел тебя расстраивать. — Он тянется ко мне, но затем нервно опускает руку. — Извини. Я думал, тебе понравится.

— Мне нравится. Честно. Просто дело в том, что… — Я, сдерживая слезы, кладу пейнтбольный пистолет на кровать и обнимаю его. — Спасибо. Мне нравится. Я серьезно.

Он обнимает меня свободной рукой за талию и прижимает ладонь к моей пояснице.

— Всегда пожалуйста… Но на самом деле это не так уж и важно. Я взял билеты у друга. Технически, все было бесплатно.

— Мне все равно, было ли это бесплатно. — Я обнимаю его еще крепче. — Это все равно лучший подарок на свете.

— Тебе слишком легко угодить. — Он зарывается лицом в мои волосы. — Боже, если ты так разволновалась из-за пейнтбола, не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты отреагируешь на мой второй сюрприз.

Улыбаясь, я начинаю пятиться, но он подталкивает меня ближе.

— Подожди секунду.

Я делаю то, что он просит, и держу ноги на месте, обхватив их руками.

— Что-то не так?

— Нет. Все замечательно. На самом деле, даже больше, чем замечательно, — бормочет он в мои волосы, когда его пальцы касаются полоски кожи, выглядывающей между моей майкой и пижамными штанами.

Я борюсь с дрожью, в голове у меня все идет наперекосяк. Я не уверена, что он делает, но чем дольше мы сидим, прижавшись друг к другу, тем больше мы выходим из зоны друзей и попадаем в более близкую, я чувствую тепло его тела вместе с множеством других вещей.

Но серьезно, что он делает? Почему он продолжает нюхать мои волосы? Хорошо ли они пахнут? Или он видит, что я не мыла их несколько дней и собирается сказать мне, что я похожа на зомби, потому что пахну так же плохо, как гниющая плоть?

Я открываю рот, чтобы спросить его, когда он отклоняется и улыбается, как будто ничего не произошло, как будто он только что не нюхал мои волосы, как ароматерапевтическую свечу.

Провожу пальцами по своим длинным каштановым волосам, чувствуя себя неловко.

— Ты уверен, что все в порядке? Ты ведешь себя как-то… даже не знаю… странно.

Он отмахивается от меня, издавая звук «п-ф-ф».

— Я всегда в порядке. — Его бровь дразняще приподнимается. — Ну а ты? Выглядишь немного взволнованной.

— С чего бы мне волноваться, — я указываю на пейнтбольный пистолет. — Когда я только что получила самый крутой подарок в мире?

— Крутой, да? — Его улыбка становится шире, но затем исчезает с тяжелым вздохом. — Хорошо, я собираюсь преподнести тебе следующий сюрприз, но ты должна поклясться, что после того, как мы поговорим об этом, ты все равно пойдешь со мной играть в пейнтбол. Ты не можешь отказаться, хорошо?

Я киваю, сбитая с толку.

— Зачем мне отказываться от того, что я действительно, действительно хочу сделать?

— Чтобы зациклиться на другом подарке. — Он хмурится, когда я заметно напрягаюсь. — Он не так уж плох, — его губы кривятся, — иначе это не было бы подарком. Я просто знаю, что у тебя была действительно дерьмовая неделя, и я хочу убедиться, что ты выйдешь и повеселишься, поэтому заставляю тебя пообещать, что эта штука с пейнтболом обязательно произойдет.

Беспокойство и нетерпение возникают внутри меня. Какой подарок он приготовил?

Готовая выяснить это, я киваю, соглашаясь на его условия.

— Клянусь всем сердцем и надеюсь умереть, воткнув иглу в глаз Ханны, что я пойду с тобой в пейнтбол сегодня, что бы ни случилось.

— Хорошо. Теперь, когда мы уладили этот вопрос… — Он немного расслабляется, затем убирает другую руку из-за спины.

Мои брови хмурятся при виде его пустой руки.

— Эм… спасибо? Я всегда хотела такую штуку. — Я хлопаю своей ладонью по его ладони, давая ему пять, как полная идиотка, не зная, что еще делать, когда он ведет себя так, будто у него в руке что-то потрясающее, а все, что я вижу, это его ладонь.

Хм-м-м… Может быть, это плащ-невидимка.

Он бросает на меня терпеливый взгляд, затем хватает за руку и переплетает свои пальцы с моими.

— Сюрприз — это не моя рука. — Он тянет меня к двери. — Это кое-что здесь.

— Я и не думала, что это твоя рука, — протестую я, когда он ведет меня в коридор.

Он бросает веселый взгляд через плечо.

— Тогда что, по-твоему, это было? Потому что ты выглядела очень смущенной.

— Я думала, что это, — пожимаю плечами, чувствуя себя глупо, — плащ-невидимка или что-то в этом роде, и поэтому я ничего не вижу.

Он сдерживает улыбку.

— Глупая девочка, если бы я собирался подарить тебе плащ-невидимку, я бы купил достаточно крутой, чтобы ты могла, по крайней мере, увидеть, как он становится невидимым.

Глупая улыбка расплывается на моем лице.

— Так ты признаешь, что думаешь, что они существуют?

Его губы дергаются, приподнимаясь вверх.

— Возможно. — Он поворачивается и тянет меня в гостиную, бормоча: — Я бы признался во всем, если бы это заставило тебя так улыбаться.

Он говорит это так тихо, но я все же слышу, и мое сердце трепещет в груди, как крылья колибри, порхающей на высоте.

Кай всегда так добр ко мне. И с ним все так просто, в отличие от его старшего брата Кайлера.

Кайлер. И вздох отчаяния.

Я не знаю, что с ним делать. Он написал на днях, спрашивая, не хочу ли я сходить куда-нибудь сегодня. Я ответила, как трусиха, солгав ему, что не могу, потому что должна кое в чем помочь своей бабушке Стефи. Знаю, что мне нужно поговорить с ним и сказать ему, что нам лучше остаться друзьями. Однако у меня никогда раньше не было такого разговора с парнем, и я хотела бы сначала получить совет Индиго. Я совершенно не знаю, что делать, что правильно сказать. Все, что я знаю, это то, что моя многолетняя влюбленность в Кайлера угасает с каждой минутой, которую я провожу с Каем. Хотя я не знаю, что это означает — нравится мне Кай или нет, — не думаю, что мне следует ходить на свидания с Кайлером.

После того, как Кай подводит меня к дивану, он велит мне сесть, затем берет свой ноутбук с кофейного столика и плюхается рядом со мной. Балансируя ноутбуком на коленях, он загружает экран, и на этот раз окно с паролем не появляется сразу.

— Ты это сделал… Ты?.. — Мое сердце колотится так сильно, что я убеждаюсь в своей правоте, говоря, что подарки-сюрпризы — это форма пытки.

Он кладет руку мне на колено, удерживая мою подпрыгивающую ногу.

— Успокойся, ладно? То, что здесь, — он бросает быстрый взгляд на экран компьютера, — может быть, и хорошо, но я пока не хочу, чтобы ты волновалась. Пока я сам не просмотрю все файлы и папки.

— Но ты сделал это, верно? — Я спрашиваю. — Ты взломал код на флешке?

Его взгляд скользит обратно ко мне, и он кивает.

— Я даже не знаю, как это сделал, но у меня получилось. И здесь куча файлов по делу твоей мамы. — Он проводит пальцами по волосам, отчего светлые пряди сбиваются набок. — Но, как уже сказал, я еще не просмотрел их все… Тем не менее, кое-что из того, что здесь есть, кажется многообещающим…

— Спасибо! Спасибо! Спасибо тебе! — Я прерываю его, обвивая руками его шею.

Нервозность, волнение, беспокойство и благодарность одновременно пронизывают меня, и я начинаю дрожать от эмоциональной перегрузки.

— Знаю, что это не значит, что она невиновна, но просто слышать, как ты произносишь слово «многообещающе», это лучшее, что я слышала за последние недели.

Обнимаю его изо всех сил еще мгновение, а затем отстраняюсь.

И снова он не отпускает меня сразу, вместо этого обнимая за талию.

— Кое-что из того, что я уже просмотрел… Наводит на сомнение, как ее вообще признали виновной, — тихо говорит он, кладя подбородок мне на плечо. — Просто постарайся не слишком волноваться, пока я не прочитаю все, хорошо?

Я стараюсь делать то, что он просит, и не слишком радуюсь, особенно когда моя мама в настоящее время за решеткой, но то, что Кай только что сказал, позволяет части груза свалиться с моих плеч

— Постараюсь этого не делать. — Я обнимаю его снова. — Но я все равно собираюсь сказать тебе спасибо по крайней мере миллион раз… И я собираюсь загладить свою вину перед тобой… как-нибудь.

— Тебе не нужно ничего придумывать. — Он проводит ладонью снизу вверх по моему позвоночнику. — Я хотел сделать это для тебя.

— И все же ты так усердно работал. — Я с трудом сглатываю, когда его пальцы запутываются в моих волосах. — И я знаю, что ты мало спал… — Я замолкаю, когда он утыкается лицом в изгиб моей шеи.

— Единственное, чего я хочу, это чтобы ты сегодня выбралась и немного повеселилась со мной, — говорит он. — Мы должны быть в пейнтбольном клубе в полдень, и я хочу, чтобы ты была готова оторваться.

Я киваю, планируя найти способ отблагодарить его. Не уверена, что он понимает, как это важно для меня — дать мне проблеск надежды в конце очень длинного туннеля, в котором я застряла, мчась вниз в течение нескольких дней. Конец, казалось, никогда не был в пределах досягаемости, и я начала беспокоиться, что буду бежать, пока у меня не откажут ноги и легкие. И теперь у меня есть надежда, что, может быть, однажды я снова смогу отдохнуть и вырваться из этого проклятого туннеля.

Благодарность переполняет меня, и я поворачиваю голову, нежно целуя его в щеку. Я никогда особо не любила целоваться или обниматься, наверное, потому, что в моей жизни меня по-настоящему не обнимали и не целовали. Но мой жест кажется уместным в данных обстоятельствах. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Спасибо, Кай, — говорю я. — Не только за это, но и за то, что был рядом со мной и убедился, что я не сойду с ума.

Он поднимает голову, его глаза широко распахнуты, а губы слегка приоткрыты в удивлении.

Черт, может быть, я неправильно его поняла. Может быть, поцелуй в щеку — это не то, что нужно делать, когда мой, возможно, лучший друг только что сделал мне лучший подарок в жизни.

Его потрясенное выражение постепенно исчезает, когда он смотрит мне в глаза.

— Не за что, — наконец говорит он, затем наклоняется вперед и легко касается своими губами моих.

Я втягиваю воздух, застигнутая врасплох. Затем мой шок быстро проходит, потому что, святые бабочки, танцующие чечетку, его губы такие восхитительно мягкие. Как шоколадный бархатный торт с мягкой глазурью из сливочного крема. Нет, лучше, чем это. Лучше, чем любое сладкое лакомство, которое я могу придумать. Неописуемо лучше.

Я хочу большего. Интересно, он тоже так думает или это просто дружеский поцелуй в ответ. Я не уверена. Сейчас я ни в чем не уверена. Серьезно, возможно, я самая неуверенная девушка в мире. Мое новое прозвище супергероя — Ничего не смыслящая в Поцелуях, а мой криптонит — милые парни, которые раньше жили по соседству, те, кто может заставить меня улыбнуться почти без усилий.

Кай издает тихий стон, его губы приоткрываются, а язык выскальзывает наружу. Мое сердце колотится в груди.

Святое дерьмо, он собирается поцеловать меня. Типа, по-настоящему, по-настоящему поцеловать меня.

— Иза, ты не видела мои ключи от машины! — кричит бабушка Стефи из коридора, словно окатывая меня из ведра ледяной водой.

Мы с Каем отшатываемся, как будто нас только что застукали за чем-то непристойным, хотя это было не так. Мы просто дружески целовались.

Не так ли?

— Итак, ты не в своей комнате, — громко говорит бабушка Стефи с подозрением в голосе. Ее голос, как и шаги приближаются. — Я надеюсь, это не значит, что ты спала на диване.

— Нет, — кричу я в ответ, приглаживая руками волосы. — Мы здесь просто сидим, смотрим кое-что… на компьютере.

Кай усмехается.

— Это то, чем мы занимались? Хм-м… Я не знал, что просмотр документов на компьютере требует такого близкого контакта губами.

— Лучше помолчи. — Я целюсь в него пальцем. — Если она услышит тебя, она подумает, что мы делали что-то грязное. — Я постукиваю пальцем по экрану ноутбука. — Притворись, что ты что-то делаешь на своем компьютере.

Его бровь дразняще приподнимается.

— Что-то грязное, да? — размышляет он, потирая челюсть. — О каких именно грязных вещах ты говоришь? Думаю, мне могут понадобиться некоторые подробности, чтобы я знал, что меня ждет, если твоя бабушка начнет выдвигать обвинения.

Мои щеки покрываются румянцем.

— Сейчас не время шутить.

Он подмигивает мне.

— Когда это заставляет тебя так мило краснеть, значит самое время.

— Кай, — в панике шиплю я. — Пожалуйста, просто сделай что-нибудь на своем компьютере.

Сдерживая улыбку, он снова сосредотачивается на компьютере.

— Хорошо, но только потому, что ты сказала «пожалуйста».

Как только он снова сосредотачивает свое внимание на экране, в комнату входит бабушка Стефи.

— Вы двое выглядите подозрительно, — тут же говорит она, и ее, как выразился Кай, «ястребиный» взгляд между нами мечется взад и вперед. — Итак, чем вы двое занимались этим утром? Могу добавить, довольно ранним утром.

Я пожимаю плечами.

— Ничем. Мы просто искали кое-что в интернете для школьного проекта.

— Школьный проект, да? — Она проходит дальше в комнату, скрестив руки на груди. — Разве нормальные подростки не должны ненавидеть вставать так рано?

Еще раз пожав плечами, я закидываю босые ноги на стол, притворяясь равнодушной в то время, как сама чертовски напугана, что она может подумать, что я провела ночь на диване с Каем, достанет очередной презерватив из кармана и прочитает нам обоим лекцию о безопасном сексе.

— Тогда думаю, что мы ненормальные подростки, потому что нам нравится вставать так рано.

Кай бросает на меня предостерегающий взгляд, и я беспомощно пожимаю плечами.

— Может, я и стара, но не глупа, — говорит она. — Я вижу, что вы двое что-то замышляете, и, хотя я бы с удовольствием осталась здесь и посмотрела, как ты извиваешься, придумывая объяснения, мне нужно попасть на урок йоги. — Она указывает пальцем на меня и Кая. — Но не думай, что я это так оставлю. Я наблюдаю за вами обоими, и поверьте мне, вижу все, даже когда меня нет рядом. — Бросив последний строгий взгляд, она ерошит пальцами волосы и оглядывает гостиную, затем кухню. — Итак, куда я дела ключи от машины?

Ладно… Будем считать в этот раз повезло.

Я опускаю ноги на пол, встаю с дивана и беру ключи от машины с крючка на стене в столовой.

— Они здесь, где и всегда.

Она забирает у меня ключи.

— Черт возьми, клянусь, я начинаю сходить с ума.

Я с трудом сглатываю, когда чувство вины скручивается узлом в моем животе. Это все моя вина. Я слишком сильно ее напрягаю.

— Может быть, тебе стоит больше отдыхать.

Она отмахивается от меня, забирая свою сумочку с тумбы.

— Я достаточно отдыхаю. Если сойду с ума, значит, я сойду с ума, но, по крайней мере, до этого момента я буду делать все, что захочу. — заметив мое беспокойство, она становится серьезной и кладет руки мне на плечи. — Я хочу, чтобы ты пообещала, что не будешь беспокоиться обо мне. У тебя и так достаточно поводов для беспокойства.

Я киваю, несмотря на чувство вины, застрявшее у меня в горле.

— Я буду стараться изо всех сил.

Она притягивает меня к себе, чтобы обнять.

— Я вернусь к полудню, если ты захочешь можем сходить куда-нибудь пообедать.

— Звучит здорово, но я иду с Каем на зомби-пейнтбол.

— Зомби-пейнтбол? — Она отступает с вопросительным выражением на лице. — А такой есть?

Я пожимаю плечами.

— Очевидно, да. Он подарил мне мой собственный пейнтбольный пистолет.

— Хм-м-м… Похоже, для тебя это идеальный день. Он, должно быть, много думал об этом. — Она переводит взгляд с Кая на меня и обратно, понимающая улыбка касается ее губ. — Хорошо, я пока позволю вам двоим соскочить с крючка, но только потому, что я хочу, чтобы вы вышли и повеселились. Но, — она указывает на меня пальцем, — мне лучше не ловить вас двоих, когда вы будете кувыркаться, думая, что меня нет рядом.

О, Боже мой! Она же не всерьез только что это сказала!

Кай давится смехом, и бабушка Стефи грозит ему пальцем.

— Я серьезно, молодой человек, — предупреждает она. — Не распускай руки с моей внучкой. Она милая, невинная девушка, и с ней следует обращаться соответственно.

Я опускаю голову на руки, униженная. Кто-нибудь, пожалуйста, пожалуйста, избавьте меня от моих страданий.

— Да, мэм, — весело говорит Кай.

— Хороший мальчик, — говорит она ему, затем перекидывает ремешок сумочки через плечо и направляется к входной двери. — Иза, есть ли что-нибудь конкретное, что ты хочешь на ужин или какое-нибудь место, куда ты хочешь пойти поесть?

Я поднимаю голову и смотрю на нее.

— Все, что для тебя проще всего, меня устроит.

— Не беспокойся об этом. — Она берется за дверную ручку. — Я просто хочу, чтобы ты сосредоточилась на своих желаниях.

— Тогда давай просто где-нибудь поедим. — Таким образом, ей не придется беспокоиться о готовке.

Она открывает дверь.

— Хорошо, увидимся около шести. — Она начинает выходить на улицу, но останавливается. — И Кай, буду рада, если ты пойдешь с нами, если вы двое пообещаете не делать ничего любовного, например, кормить друг друга с ложки за столом.

Когда я в шоке таращусь на нее, она одаривает меня невинной улыбкой, прежде чем выйти за дверь.

Качая головой, я поворачиваюсь лицом к Каю.

— Я люблю ее очень сильно, но клянусь, ей нравится ставить меня в неловкое положение.

Кай усмехается.

— Тогда мы должны отплатить ей тем же и накормить друг друга за столом.

Его слова заставляют меня рассмеяться.

— Было бы забавно, но я не думаю, что это смутило бы ее. Такая ситуация, вероятно, дала бы ей больше возможностей смутить нас.

— Нас? — спрашивает он, изогнув бровь. — Иза, Иза, Иза… Ты наивная, милая девочка, ты должна была уже уяснить, что бы не сказала твоя бабушка, это не поставит меня в неловкое положение. Мы оба знаем, что ты единственная, кто смущается.

Я закатываю глаза, типа «какой абсурд», хотя это правда.

— Неважно. Я так не думаю.

— О, неужели? — Вызов загорается в его глазах, когда он откладывает компьютер в сторону, поднимается на ноги и медленно пересекает комнату по направлению ко мне. — Так ты хочешь сказать, что, когда я называю тебя наивной или милой, ты не начинаешь ерзать? — Он останавливается передо мной и проводит костяшками пальцев по моим щекам. — И твои щеки вовсе не розовеют?

— Нет. — Мои пылающие щеки выдают ложь. — Я даже не осознавала, что ты так меня называешь.

Дерзкая улыбка играет в уголках его губ.

— Ты такая лгунья, но это нормально. Это тоже довольно мило. — Мое смущение взлетает до небес, в то время как улыбка победителя расплывается на его лице. — Видишь? Ну вот, ты снова выглядишь такой милой.

Закатив глаза, я прохожу мимо него и меняю тему, прежде чем мои пылающие щеки вспыхивают пламенем.

— Мы можем взглянуть на эти файлы сейчас? — Я тянусь, чтобы взять ноутбук.

Он мягко шлепает меня по руке.

— Ни за что. Ты должна пойти и приготовиться к фальшивому убийству нескольких зомби.

Я смотрю на время на часах.

— Но ты сказал, что мы отправляемся в полдень, а сейчас только девять часов.

— Сначала мы должны сделать пару остановок. — Он забирает ноутбук и садится на диван. — Мне нужно поговорить кое с кем о том, чтобы переночевать у них бесплатно пару недель, пока я не найду работу и не начну платить половину арендной платы. Еще я должен отослать резюме на несколько вакансий. А потом, позже вечером, один из моих друзей даст мне запасные колеса и поможет отбуксировать мою машину обратно в город.

— Он отдаст тебе несколько запасных шин? Это очень мило с его стороны.

— Да, это так. На самом деле он взял их со свалки, которой владеет его отец. Они не так уж хороши, но их должно хватить, чтобы доставить машину до дома.

— У него есть эвакуатор?

— Нет, буксировочный трос, но это должно сработать.

— Хорошо. Я рада, что у тебя станет на один пункт меньше поводов для беспокойства.

— Я тоже. — Он нажимает на иконку, открывая файл. — Хотя я все еще не знаю, как буду чинить машину. Мне нужно накопить немного денег на ремонт, но не раньше, чем я заплачу… — Он замолкает. — Но, да, в любом случае, мне действительно нужно подкопить немного денег. Конечно, я уже начинаю задумываться, не стоит ли мне просто продать машину на запчасти и выручить деньги. В любом случае, это не такая уж модная машина. — Он хмурится. — Хотя мне пришлось бы ездить на автобусе, что довольно отстойно.

Думаю о его отчаянной потребности в деньгах и о Ти, о том, как он, возможно, сломал ребро Каю из-а чего-то. Предполагаю, что это может быть как-то связано с деньгами — Кай отказывается рассказывать мне подробности.

— Что ты имел в виду, когда сказал, прежде чем заплатить? — Я решаю додавить, присаживаясь рядом с ним. — Прежде чем заплатить кому?

Нахмурившись, он протягивает руку и легонько щиплет меня за бедро.

— О, нет, ты не поняла. Ты должна готовиться к нашей прогулке.

— Но, Кай…

Он закрывает мне рот рукой.

— Сегодня мы не беспокоимся обо мне. — Его тон неумолим. — Сегодня главное — повеселиться.

— Но я беспокоюсь о тебе. — Я целую его ладонь. — Ты так и не сказал мне, что происходит с этим парнем, и я знаю, это что-то плохое.

— Это моя проблема, а не твоя. — Он убирает руку от моих губ. — У тебя есть свои проблемы, о которых нужно беспокоиться.

— Но я хочу помочь тебе, — я придвигаюсь ближе, пока мое колено не касается его, — Как ты всегда помогаешь мне. Я все время чувствую себя такой виноватой из-за этого.

— Тебе не нужно чувствовать себя виноватой. В том, что происходит, нет твоей вины.

— Знаю, но это не заставляет меня меньше хотеть помочь тебе. — Я кладу свою руку поверх его. — Просто позволь мне помочь.

Он смотрит на мою руку, лежащую на его руке, с растерянным выражением лица.

— Вот что я тебе скажу. — Он поднимает свой пристальный взгляд на меня и переплетает наши пальцы вместе. — После того, как мы сыграем в пейнтбол и поужинаем с твоей бабушкой, и после того, как я просмотрю все эти файлы, тогда мы поговорим.

— Обещаешь?

— Клянусь сердцем и надеюсь умереть, воткнув иглу в глаз Ханны.

Улыбаясь, я встаю на ноги, чтобы пойти в свою комнату и переодеться, пока он возится с компьютерными файлами.

— Надень что-нибудь, что не жалко замарать, — кричит Кай. — Как бы мне ни нравилось видеть тебя в юбке, не думаю, что ты хочешь испачкать краской свои красивые длинные ноги.

Черт бы его побрал! Почему он так решительно настроен заставить меня превратиться в смущенную, краснеющую девушку?

Выскакиваю из гостиной, прежде чем он увидит, как сильно его слова влияют на меня. К тому времени, как я добираюсь до своей комнаты, румянец исчезает и сменяется растерянностью.

Если бы только я могла читать его мысли и видеть, о чем он думает, тогда, возможно, я не была бы все время в таком замешательстве.

Вздыхая, я роюсь в своей одежде в поисках чего-нибудь, что не прочь испортить. Останавливаю свой выбор на паре дырявых джинсов, черной футболке с длинными рукавами и толстовке с капюшоном с парой громоздких красных ботинок. Быстро принимаю душ, затем одеваюсь и расчесываю волосы, заплетая влажные пряди в косу сбоку.

Мои мысли возвращаются к Каю и файлам, интересно, сколько времени ему потребуется, чтобы просмотреть все. Найдет ли он что-нибудь? Смогу ли я справиться с тем, что он найдет?

Я смотрю на свое отражение в запотевшем зеркале.

— Ты справишься с этим, — говорю я себе с яростной решимостью. — У тебя нет иного выбора.

Даже после моей ободряющей речи тяжелое чувство сомнения давит на мой разум. Я думаю, что сомнения могут исчезнуть только после того, как я поговорю с мамой и услышу, что она хочет сказать. Мне просто хотелось бы знать, как я доберусь до Вирджинии, чтобы навестить ее в тюрьме, и как убедить бабушку Стефи отпустить меня.

Мне почти восемнадцать. Я могла бы просто подождать до тех пор, пока юридически не стану взрослой, и мне не понадобится разрешение. Кай обещал, что поедет со мной, чтобы не была одна, но я не хочу волновать бабушку. Мне необходимо увидеться с мамой, даже если окажется, что она виновна. Я никогда не успокоюсь, если не сделаю этого, и мне всегда будет интересно, кто тот человек, который привел меня в этот мир, всегда ли она была плохой и что случилось в тот день, когда она решила оборвать чью-то жизнь.

Сделав напряженный вдох, я закрепляю резинку на конце своей косы, а затем возвращаюсь в спальню. Беру немного наличных из своей заначки и телефон с тумбочки. Отметив, что у меня есть одно пропущенное сообщение, я открываю свои сообщения, надеясь, что Индиго наконец ответила. Но сообщение от неизвестного абонента, и я съеживаюсь. В последний раз я получила сообщение с неизвестного номера как раз перед тем, как обнаружила листовки.

Я почти засовываю телефон в задний карман джинсов и беззвучно говорю анониму:

— Пошел ты. Но затем мой телефон жужжит у меня в руке, когда приходит еще одно сообщение.

Я рычу от разочарования, когда мое любопытство берет верх надо мной. Постукивая пальцем по экрану, я открываю сообщение, и мое сердце замирает.

Неизвестный: Если ты думала, что шутка с флаерами была плоха, просто подожди.

Неизвестный: Второй раунд скоро начнется.