Год второго шанса

Глава 5

Изабелла

На следующее утро мы с Каем бездельничаем, смотрим фильмы про зомби, пока моя бабушка не уходит. Затем мы выключаем телевизор, чтобы поговорить о документах на флешке. Он рассказывает мне все, что прочитал, и я действительно начинаю сходить с ума, когда вижу некоторые фотографии, которые он сделал на свой телефон.

— Линн была подозреваемой? — Я изумленно смотрю на Кая. — Линн? Линн Андерс? Моя мачеха?

Он кивает, забирая у меня телефон.

— Да. Ни в одном из файлов не говорилось, почему она была подозреваемой, и я не уверен, есть ли у них улики против нее, или это просто теория адвоката. — Он берет мои руки в свои. — Хорошая новость в том, что у них не так много улик против твоей мамы: несколько отпечатков пальцев и в лучшем случае шаткие показания от свидетелей.

— Да, я думаю, что так.

Мой разум кружится вместе со всем моим миром. Моя мама в тюрьме за убийство сына моей мачехи. Она может быть невиновна. Моя мачеха может быть виновна. Что все это значит?

— Кто давал показания?

— Не уверен, говорилось ли об этом в файлах. — Он прокручивает фото на телефоне, на его лбу появляется задумчивая складка. — Я здесь ничего не вижу по этому поводу… — Он что-то обдумывает, затем тянется к своему компьютеру. — Давай посмотрим, смогу ли я снова прочитать флешку.

Я поворачиваюсь, опуская колено на подушку.

— Ты же сказал, что там был вирус.

— Да, но я просто не буду использовать его на своем компьютере. — Он открывает свой ноутбук и нажимает кнопку питания. — Возможно, мне просто придется подобрать другой пароль, и, если у меня получится, я смогу снова просмотреть файлы.

Я морщу нос.

— Ты действительно хочешь пройти через все это снова?

Он пожимает плечами.

— Для тебя, конечно.

Прикусываю губу, сдерживая глупую улыбку, готовую расплыться по моему лицу.

— Кай, ты действительно не должен этого делать. На самом деле… — Я замолкаю, когда он начинает ругаться и барабанить пальцами по клавиатуре. — Что не так?

— Похоже ноутбук сгорел. — Он нажимает несколько кнопок, прежде чем сдаться и положить ноутбук на кофейный столик.

— Мне жаль. — Я виновато втягиваю воздух. — Это все моя вина.

— Может, ты перестанешь говорить такую ерунду? — Он откидывается на спинку дивана, хватает меня за руку и тянет за собой. — Я мог все бросить в любой момент. Я решил этого не делать. Это был мой выбор. Я хотел помочь тебе больше, чем когда-либо хотел что-либо сделать.

Я кладу голову ему на грудь, слушая биение его сердца и отмечая, как быстро оно бьется, совсем как мое.

— И все же я хочу помочь… Что я могу сделать? — спрашиваю я.

— Мне нужно найти компьютер, чтобы попробовать снова. — Он запускает пальцы в мои волосы. — Компьютер, который я не против сломать.

— Ты можешь воспользоваться компьютерами в библиотеке, — предлагаю я, скорее в шутку.

— Я буду нервничать, если буду пытаться получить доступ к этим файлам публично, — говорит он, принимая мои слова всерьез. — Если кто-нибудь увидит, что делаю, я окажусь в большом дерьме.

— Я могу следить за тем, чтобы никто не подходил и не смотрел на экран. — Я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на него. — Если ты действительно хочешь это сделать. Я вроде как пошутила, когда предложила.

Его губы изгибаются в самой очаровательной улыбке на свете. — Каким бы милым ни было это предложение, не думаю, что ты смогла бы помешать кому-то подойти и посмотреть на экран, не будучи слишком очевидной.

— Я смогла бы. — Пропускаю мимо ушей это милое замечание, хотя мои щеки реагируют, зарумянившись. — Я могла бы отвлечь их своими суперкрутыми отвлекающими навыками.

Он сжимает губы, сдерживая улыбку.

— О, да? И как?

— Ну, не знаю. — Я пожимаю плечами. — Делая что-то сумасшедшее, например, притворяясь, что мой стул опрокинулся. Или я могла бы изобразить обморок. Или, если бы это был парень, я могла бы с ним пофлиртовать.

— Пофлиртовать, да? — спрашивает он с веселым блеском в глазах. — Ты знаешь, как это делать?

— Да. Я просто не часто этим занимаюсь. — Полная ложь. Я отстойно флиртую, если только Индиго не будет со мной, чтобы перехватить инициативу на себя, когда я превращусь в чудачку, давай-поговорим-о-накидках-и-волшебных-силах супергероев.

Он обдумывает то, что я сказала, а затем потирает руки.

— Хорошо, давай посмотрим на это.

— Хм? — Я непонимающе моргаю. — Посмотрим на что?

Его глаза полны озорством.

— Посмотрим, как ты флиртуешь.

— С тобой?

— Или так, или мы могли бы пойти и попросить друга твоей бабушки помочь нам.

— Я ни за что не войду в ее комнату, пока они там вместе. — Я делаю гримасу отвращения. — Бог знает, что они там делают больше часа.

Он ухмыляется.

— Я думаю, ты точно знаешь, что они делают, и именно поэтому ты туда не хочешь заходить.

Я киваю.

— Ты раскусил меня.

— Хорошо, тогда, думаю, тебе придется показать мне эти предполагаемые навыки флирта, используя их на мне. — Он ждет, когда я отвечу. Когда я этого не делаю, он добавляет: — Если только ты не слишком напугана.

Мои глаза сужаются в щелочки.

— Ты же знаешь, я ничего не боюсь… Кроме, может быть, людей, которые одеваются как единороги, но на то есть веская причина.

Он изумленно смотрит на меня.

— Что?.. Почему?.. А?

— Когда мне было лет шесть или семь, парень, одетый как единорог, преследовал меня на карнавале и в доме смеха, а потом я заблудилась. — Мои глаза расширяются, когда я мысленно переживаю этот ужас. — По крайней мере, я так думала. Я не понимала, что он просто пытался дать мне купон на бесплатную порцию сахарной ваты. В мою защиту скажу, что он больше походил на корову, одержимую демоном, чем на единорога. Серьезно, его костюм был далеко не таким милым. И ему действительно не следовало преследовать меня. Это было жутко.

— Ты была одна?

— Да. Никто не захотел пойти со мной, поэтому я пошла одна.

— И они просто отпустили тебя?

Я отвожу взгляд, не в силах вынести жалости в его глазах.

— Я часто так делала. Это не так уж и важно.

— Не думаю, что ты действительно в это веришь, — тихо говорит он. — Я думаю, ты знаешь, что это неправильно.

Я смотрю на свои руки, избегая встречаться с ним взглядом.

— Конечно, я знаю, что это неправильно. Но все в прошлом, так что больше не имеет значения. И, честно говоря, я действительно не хочу сейчас говорить о Линн или моем отце, после того, что только что узнала.

Его пристальный взгляд прожигает мою голову.

— Тогда, о чем ты хочешь поговорить?

Я поднимаю плечо и пожимаю плечами, глядя на него снизу вверх.

— Не знаю. О чем-нибудь веселом.

— Веселом, да? — Жалость исчезает из его глаз и сменяется весельем, давая мне понять, что он собирается сказать что-то, что, скорее всего, заставит меня покраснеть. — Я думаю, что флиртовать довольно весело… если ты делаешь это правильно.

— Конечно, ты так думаешь. — Я закатываю глаза. — У тебя это в крови.

Кажется, его позабавило мое заявление.

— Так и есть, не так ли?

Я снова закатываю глаза.

— Ты уже знаешь, что это так.

Он сияет улыбкой от уха до уха.

— Верно. Еще это означает, что я отличный человек для практики, потому что смогу дать несколько советов.

— Ты действительно не собираешься сдаваться?

— Нет, думаю, нет.

Я решаю, насколько рискованно это может закончиться.

— Ты обещаешь, что не будешь смеяться надо мной?

Он кивает, рисуя крестик у своего сердца.

— Клянусь своим сердцем и надеюсь умереть, воткнув иглу в глаз Ханны.

Я вздыхаю, опускаясь на колени на подушку.

— Отлично. Я сделаю это.

Он ухмыляется, откидывается на спинку дивана и закидывает руки за голову.

— Хорошо, продолжай. Порази меня своими навыками флирта.

— Подожди. Что ты собираешься делать?

— Сидеть здесь и наблюдать.

Я хмуро смотрю на него.

— Это совсем не кажется справедливым. На самом деле, это звучит довольно неловко.

Его губы изгибаются в самодовольной усмешке.

— Нет, если ты умеешь флиртовать.

Я ничего так не хочу, как стереть эту самодовольную улыбку с его лица. Но я знаю, что не сильна во флирте. Хотя прилично целуюсь. Ну, по крайней мере, я никогда не получала никаких жалоб. С другой стороны, я целовалась не со многими парнями.

Не зная, что еще сделать, я встаю и становлюсь перед ним.

Он поднимает подбородок, чтобы посмотреть вверх, дерзкая усмешка играет на его губах.

— Итак, это твой ход?

Я качаю головой и убираю волосы с глаз. На мне узкие джинсы и черная майка, ни в коем случае не сексуальный наряд, но притворяюсь такой соблазнительной, как я видела Индиго тысячу раз, и раздвинув ноги по обе стороны от него, сажусь на его колени.

Ошеломленный взгляд на его лице вызывает у меня глупую ухмылку, но я сдерживаюсь.

— Итак, я думала, — я кладу руку ему на плечи, — о нас с тобой и о том, как было бы удивительно будь мы вместе. По-настоящему. Держу пари, поцеловать тебя было бы намного лучше, чем любого другого парня, которого я целовала. — Я прикусываю нижнюю губу, привлекая его внимание к своему рту. Черт возьми, да, очко в мою пользу! — Но единственный способ узнать это — поцелуй. Это не должно ничего значить. Мы можем просто попробовать, верно?

Его руки опускаются на мою талию, задевая полоску кожи, выглядывающую из-под края майки.

— Черт возьми, конечно, да, мы можем, — почти рычит он.

Я начинаю улыбаться своей улыбкой «ха-ха, я выиграла», когда он наклоняется.

Подождите? Что? Я думала, мы просто дурачимся. Скажи ему, что ты просто дурачилась!

Вместо того, чтобы прислушиваться к своим мыслям, я замираю, когда его рот на дюйм приближается к моему.

Ладно, я действительно имела в виду то, что сказала. Я хочу узнать, на что был бы похож настоящий поцелуй с ним. Я хочу поцеловать его, прикоснуться к нему. Я хочу от него ответной реакции.

О, Боже мой, мне конец.

Индиго однажды сказала мне, что по уши влюбиться в парня — это все равно что прыгнуть с парашютом, то, что она однажды сделала, и то, чего я никогда не сделаю. Но это действительно к делу не относится. Дело в том, что она сказала, что влюбиться — все равно, что выпасть из самолета. Ваше сердце бешено колотится в груди, и внутри живет страх, что парашют не раскроется, что этот человек не ответит взаимностью. Не уверена, влюблена ли я — я довольно невежественна в этом вопросе, — но сейчас я определенно ощущаю всю атмосферу падения, как будто я собираюсь нырнуть и не уверена, действительно ли этого хочу.

Мое сердце колотится в груди, когда его губы приближаются к моим. Я начинаю притягиваться к нему. Его губы так близко. Я не могу дождаться, чтобы…

Мой телефон звонит с кофейного столика позади нас, и мы оба дергаемся назад. Мы обмениваемся удивленными взглядами, когда телефон звонит снова.

Его кадык подпрыгивает вверх и вниз, когда он нервно сглатывает.

— Ты собираешься ответить?

— Эм… — Он хочет, чтобы я ответила? Хочу ли я? Нет, я вроде как хочу вернуться к тому, чем мы занимались. Но мысль о том, чтобы попросить его поцеловать меня снова, когда я осознаю, что не притворяюсь, что флиртую, заставляет мои щеки вспыхнуть. — Эм, мне, наверное, стоит взять телефон на случай, если это Индиго или что-то важное.

Он кивает, прикусывая нижнюю губу.

Мне требуется все мое усилие, чтобы оторвать свою задницу от его колен и ответить на телефон.

— Привет? — спрашиваю я, задыхаясь.

— Привет. — Голос Кайлера раздается на линии. — Ты бегала? Кажешься запыхавшейся.

Я нервно хихикаю.

— Я и бегала? Забавная шутка.

— Тебе стоит как-нибудь попробовать со мной. Это может быть действительно весело, если выбрать нужные места или отличную компанию, — говорит он. — Может быть, мы могли бы побегать как-нибудь на следующей неделе.

Мой взгляд скользит к Каю.

— Эм…

— Кто это? — шепчет он, нахмурив брови.

Я не знаю, какой у меня взгляд, но ему удается вычислить звонившего, просто оценив выражение моего лица.

— Ой. — Он хрустит костяшками пальцев. — Попались. Мой тупой брат.

Я бросаю на него настойчивый взгляд, желая крикнуть: «Нет! Ты не понимаешь этого! Ты вообще понятия не имеешь!», но он отводит взгляд и сосредотачивает свое внимание на телефоне.

— Не думаю, что меня можно заставить когда-нибудь бегать, — говорю я Кайлеру. — Но, если ты хочешь встретиться, мы могли бы пойти выпить кофе или поесть мороженого. В любом случае, я хотела с тобой кое о чем поговорить.

Я чувствую, как Кай напрягается рядом со мной, и чувствую себя убожеством. Да, это я: принцесса Иза, правительница Королевства Придурков.

— Да, я тоже хотел тебе кое-что рассказать. — Его голос меняется, игривый, кокетливый тон становится серьезным. — Я отправил тебе несколько сообщений, пытаясь уговорить тебя встретиться со мной, но ты не ответила.

— Много чего произошло… со школой и прочим.

— Да, знаю. Я слышал о том, что было в школе, и мне так жаль, что это случилось с тобой. Если тебе нужно с кем-то поговорить, я отличный слушатель.

Тот факт, что он знает о том, что произошло в школе, когда он даже не ходит туда, заставляет меня четко представить, насколько ужасной будет школа в понедельник.

— Спасибо, — вздыхаю я. — Не уверена, что готова говорить об этом, но я ценю твое предложение.

— Хорошо, хорошо, просто знай, что я здесь, когда ты будешь готова, — говорит он мне. — Это касается и всего остального тоже. Если тебе когда-нибудь понадобится о чем-нибудь поговорить, о чем угодно, ты можешь прийти ко мне. Может ты захочешь поговорить о том, что происходит с твоей мамой — твоей настоящей мамой, я имею в виду. Тебе должно быть тяжело знать, что она в тюрьме… Хотя я слышал, что она, возможно, выйдет. Это правда?

Его вопросы оставляют неприятный привкус у меня во рту. Почему он заговорил об этом со мной? Он меня почти совсем не знает. И зачем спрашивать, освобождают ли ее.

— Не знаю. Ни о чем. — Что и есть правда. На самом деле, единственное, в чем я уверена, — это Кай.

Я открываю рот, чтобы попрощаться, когда слышу высокий голос на заднем плане, говорящий: «Ты сделаешь это сейчас?». За вопросом следует хихиканье. Хихиканье, которое я почти уверена, слышала раньше.

Ханна? Он с Ханной?

Может быть, я веду себя как параноик. Может быть, с ним девушка, голос которой похож на Ханну. Но что-то здесь не так.

Я говорю ему, что мне нужно идти, и он спешит и назначает время встречи, чтобы купить мороженое в пятницу в семь, после того как я закончу работать. Понятия не имею, что я собираюсь ему сказать или как он отреагирует, но мой желудок сжимается от нервозности при одной мысли об этом.

— Итак, ты решила пойти с ним на свидание, — говорит Кай после того, как я вешаю трубку. — Круто.

Я кладу телефон на подлокотник и поворачиваюсь к нему.

— Разве?

Он пожимает плечами, не отрывая взгляда от телефона и нажимая кнопки.

— Не знаю. Я не могу прочитать, что происходит у тебя в голове. Но думаю, что ты бы не пошла с ним на свидание, если бы не хотела.

— Это не свидание, — быстро говорю я ему. — Совсем.

— Точно такое же, как в прошлый раз? — Он закатывает глаза. — Честно говоря, я начинаю думать, что вы, возможно, немного запутались в том, что такое свидание на самом деле.

— Я знаю, что такое свидание, и это не то, что мы делаем. — Я откидываюсь на спинку дивана с громким выдохом. — Во всяком случае, в это раз мы точно идем на не свидание.

Его пальцы перестают двигаться, и он с любопытством смотрит на меня.

— Не свидание?

Я пожимаю плечами.

— Я не знаю, как еще это назвать.

— Но что это значит? — Он кладет телефон на ногу и полностью сосредотачивает свое внимание на мне. — Что вы будете делать?

— Мы собираемся поесть мороженого. — Я ковыряю облупившийся сиреневый лак на ногтях. — А потом я хочу сказать ему, что мы должны остаться друзьями и не ходить на свидания.

— Значит, ты расстаешься с ним?

— Я бы не назвала это расставанием, так как мы никогда не были по-настоящему вместе.

— И тебе так легко это сделать? Отпустить парня, в которого ты была влюблена, — он снова закатывает глаза, — навсегда?

Я соскребаю последний слой лака с большого пальца и опускаю руку на колени.

— Я не думаю, что когда-либо была влюблена в Кайлера. Он был просто моим первым настоящим увлечением, и я не хотела отпускать эту мечту… Но теперь чувствую… — Я пожимаю плечами. — Я думаю, с этим покончено.

Он пристально изучает меня, прежде чем снова перевести взгляд на свой телефон.

— Ну, я думаю, что это хорошо.

Я изучаю его, пока он сосредоточен на экране телефона.

— Ты рад этому?

— Да, конечно. — Он пытается изобразить полное безразличие, но его губы угрожающе приподнимаются. — Знаю, что он мой брат, но этот парень — засранец, и ты заслуживаешь гораздо лучшего.

— Не думаю, что он засранец, — говорю я, но уже не так уверенно. — И я все еще хочу попытаться подружиться с ним.

Он качает головой.

— Не думаю, что тебе следует это делать.

Я начинаю беспокоиться.

— Почему нет? Потому что он тебе не нравится? Или это что-то другое? Ты знаешь, что он проводит время с Ханной?

— Нет, потому что… — Он бросает телефон на подушку и берет меня за руку, переплетая свои пальцы с моими. — Послушай, просто доверься мне в этом, хорошо? Иди поешь мороженого с Кайлером, скажи ему, что тебе нужно сказать, а затем порви с ним отношения… И будь осторожна, пока ты с ним. Если что-то покажется странным, позвони мне.

— Кай, ты меня беспокоишь. Есть что-то, о чем ты мне не говоришь? Потому что по телефону… Кайлер задавал мне вопросы о моей маме, и я клянусь, что слышала Ханну на заднем фоне… Возможно, это было мое воображение… я не уверена.

Мускул на его челюсти дергается.

— Тебе показалось, что слышала Ханну?

Я киваю.

— Происходит что-то такое, о чем я не знаю? — Кайлер встречается с моей сестрой и просто играет со мной?

Кай с трудом сглатывает.

— Есть много вещей, о которых я тебе не говорю, но тебе просто придется мне поверить.

— Это огромная просьба. Доверять кому-то — это не то, что дается мне легко.

— Я знаю. — Он выдерживает мой пристальный взгляд. — Но вопрос в том, доверяешь ли ты мне?

Такое чувство, что в его вопросе заключен скрытый смысл, огромный, эпический, изменяющий отношения смысл. И все же я ловлю себя на том, что с легкостью киваю.

— Да, я доверяю тебе, — я признаю. — Очень сильно.

Он улыбается, и я отражаю его реакцию.

— Почему вы двое выглядите словно накурились? — Бабушка Стефи пугает нас обоих, и мы оба отпрыгиваем друг от друга, когда она входит в гостиную.

Черт, я даже не слышала, как она вошла!

Кай возвращается к своим сообщениям на телефоне, в то время как я веду себя так расслабленно, как только могу, откидываясь на спинку дивана и бросая ей ее нахальное отношение обратно.

— Итак, чем вы с Гарри занимались в течение последнего часа? — беспечно спрашиваю я.

Она приподнимает брови, глядя на меня, и проводит руками по своей блузке, разглаживая складки.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос?

Я делаю гримасу отвращения.

— Эм… нет, спасибо.

Она усмехается, проводя пальцами по волосам.

— Тогда не спрашивай. — Она идет на кухню и начинает доставать ингредиенты для приготовления торта.

Хотя я люблю сладкое, знаю, почему она печет его именно сейчас, она делает так каждый раз, когда они с Гарри занимаются непотребностями. Откуда я знаю? Потому что в последний раз, когда я спросила ее, почему она пекла торт без видимой причины, она объяснила мне слишком подробно, что «Гарри любит есть немного сладкого после того, как я дам ему своего сахара». Она подмигнула мне, добавив. «Если ты понимаешь, о чем я».

— Ты что-нибудь слышала от Индиго? — спрашиваю я, вставая с дивана и направляясь на кухню.

Покачав головой, она достает большую миску для смешивания и ставит ее на стойку.

— Со вчерашнего дня — нет.

— Надеюсь, с ее мамой все прошло хорошо. — Я опускаюсь на барный стул. — И она смогла отправить ее на реабилитацию. И надеюсь, что она не переживала всю ночь из-за этого кошмара.

Она набирает муку из кладовки.

— Уверена, что с ней все в порядке. Пыталась позвонить ей пару раз, но она иногда такая странная. Впрочем, я не так уж удивлена. Все мои внучки оказались маленькими чудачками. — Она подмигивает мне. — В конце концов, все в бабушку.

Я преувеличенно киваю.

— Ты довольно странная.

— Да, это так. — Она хватает банку с сахаром из шкафчика над плитой. — Как и твой маленький дружок вон там. Вот почему он мне так нравится.

Кай прерывает переписку и одаривает меня самой восхитительно довольной улыбкой.

— Я ей нравлюсь, — произносит он с ухмылкой гигантской задницы.

Я закатываю глаза, но внутри я думаю: «Как и мне, милый мальчик, как и мне».

Поворачиваясь к бабушке, я смотрю, как она отмеряет муку мерной чашкой и высыпает ее в миску.

— Что насчет моего отца?

Она останавливает руку в воздухе и смотрит на меня.

— Что насчет него?

Я провожу пальцем по трещине в столешнице.

— Ты что-нибудь слышала о нем вообще?

Она ставит мерный стаканчик на стол.

— На самом деле я вчера получила от него весточку. Я хотела поговорить с тобой об этом, но у нас не было возможности остаться наедине.

Кай встает.

— Мне нужно позвонить. Я буду снаружи. — Он выходит через парадную дверь, оставляя нас с бабушкой наедине, хотя я, скорее всего, расскажу ему все, что она мне скажет, потому что он начинает становиться по-настоящему близким мне человеком.

— Итак, что он сказал? — спрашиваю я через пару ударов сердца.

Она сжимает губы, выглядя встревоженной.

— На самом деле ему было что сказать. — Она оставляет миску и тянется, чтобы положить свою руку на мою. — Думаю, что вся эта история с его компанией, находящейся под следствием, вышла из-под контроля. Против компании выдвинуты некоторые обвинения в мошенничестве, и, похоже, из-за этого он может потерять дом.

Мои глаза широко распахиваются.

— Что?

Она кивает.

— Мне так жаль, Иза. Я знаю, что ты не в лучших отношениях со своим отцом, но это был дом, в котором ты выросла. Должно быть, это тяжело слышать.

Сглатываю эмоциональный комок, застрявший у меня в горле.

— Я думаю, так оно и есть. — делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. — На самом деле я обескуражена. С одной стороны, чувствую себя плохо. Но с другой… Что ж, этот дом действительно не вызывает у меня слишком много хороших воспоминаний.

— О, милая. — Беспокойство наполняет ее глаза, и я понимаю, что плачу.

— Извини. — Вытираю глаза рукой, но слезы льются все сильнее. — Даже не знаю, почему я плачу.

Она ничего не говорит, просто обходит кухонный остров и заключает меня в медвежьи объятия. Она обнимает меня, пока я рыдаю, и отпускает только тогда, когда я наконец успокаиваюсь.

— Лучше? — спрашивает она, и я киваю. — Хорошо. — Она натягивает напряженную улыбку.

— Есть еще что-то, не так ли? — спрашиваю я, шмыгая носом.

Она нерешительно кивает.

— Но это может подождать, если ты думаешь, что сегодня для тебя достаточно.

Мотаю головой.

— Я хочу знать.

Она вздыхает и возвращается к своей миске.

— Я продолжу готовить, пока буду рассказывать тебе. Таким образом, когда я закончу, у меня будет вкусный торт, который можно будет поставить в духовку. — Она берет мерный стаканчик и добавляет еще одну порцию муки. — После того, как твой отец сообщил мне о доме, я спросила его о том, что случилось с твоей мамой. Когда он отказался говорить, я рассказала ему о том, что узнал Кай.

— Позволь мне угадать. — Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно. — Он отрицал, что это правда.

Качая головой, она тянется через прилавок и гладит меня по руке.

— Он сломался, милая. Он заплакал и сказал мне, что она в тюрьме, и он чувствует себя виноватым из-за этого.

Мой желудок скручивается в тугой узел.

— Виноватым? Почему?

— Не знаю. Он мне не сказал. Но это определенно правда… то, что нашел Кай. И это еще не все… — Она сглатывает. — Я узнала, в убийстве кого обвинили твою маму.

— Я это уже знаю, — говорю я напряженным голосом. — Кай выяснил несколько дней назад.

— Как он это сделал… — Она качает головой. — А знаешь что. Неважно. Я не хочу этого знать. — Она тяжело вздыхает. — Как ты себя чувствуешь по поводу всего этого? Я знаю, что это может быть глупый вопрос.

— Я в порядке, — вру я, ковыряясь в трещине на столешнице. — Но бабушка… Как ты могла не знать о сыне Линн? Вы никогда с ним не встречались?

Она качает головой, ее челюсть сжимается.

— Твой отец встретил Линн сразу после того, как мы сильно поссорились из-за унаследованных денег. Он думал, что ему должны больше, но это было не так. И бумаги были тому доказательством. Но твой отец — это твой отец… Ну, он расстроился и вычеркнул меня из своей жизни на довольно продолжительное время. Мы долго не разговаривали, и к тому времени, когда он наконец вернулся в мою жизнь, все уже произошло. — Ее руки дрожат. — Я не знаю, почему твой отец решил держать все это в секрете. Действительно не знаю. То ли он защищал тебя, то ли в этой истории есть нечто большее, чем мы знаем.

— Я тоже удивляюсь этому. — Беспокойство и гнев шевелятся во мне.

Мой отец так много скрывал от всех. Но почему? Чтобы защитить меня? По какой-то причине я чувствую сомнение. И почему он сказал моей бабушке, что чувствует себя виноватым? Виновен в чем? Мне нужно выяснить, что произошло. И не из документов на телефоне Кая. Не из газет. Мне нужно узнать у человека, который знает, что произошло на самом деле.

— Бабушка… Я должна попросить тебя об одолжении. На самом деле, это огромная услуга.

Она колеблется, неохотно.

— Ладно.

Я делаю глубокий вдох.

— Я хочу навестить маму.

Выражение ее лица меняется.

— Я не думаю, что это такая уж хорошая идея.

Мое сердце разрывается от разочарования.

— Почему нет?

— Потому что она в тюрьме. И это далеко отсюда. И… — Она вытирает полотенцем муку с рук. — Я не хочу, чтобы ты туда ехала.

— Но мне нужно поговорить с ней, — я практически умоляю, слезы снова наворачиваются на глаза. — Мне нужно услышать ее версию этой истории, иначе это сведет меня с ума. И я хочу встретиться с ней… Я ее совсем не помню. Какой дочерью это делает меня?

Она проводит рукой по лбу, оставляя на коже следы муки.

— Я не хочу, чтобы ты отправлялась в тюрьму, чтобы поговорить с ней, но я могу кое-что сделать, связаться с некоторыми людьми и посмотреть, сможем ли мы договориться о телефонном звонке.

Хотя я и хочу ее увидеть, не хочу расстраивать этим свою бабушку, поэтому я киваю, чувствуя, как во мне пробегает волна облегчения.

— Спасибо, бабушка. — Обхожу остров и обнимаю ее. — Я очень ценю это.

Она обнимает меня в ответ.

— Всегда пожалуйста. Я просто надеюсь, что это поможет и не ухудшит ситуацию.

— Так и будет, — говорю я, надеясь, что мои слова правдивы, надеясь, что моя мама невиновна.

В глубине души часть меня боится, что, возможно, она виновна.