Голем 100

Глава 19

Субадар Индъдни, казалось, увлеченно разглядывал причудливые экспонаты, собранные Нудником Лафферти, пока Трупная команда выносила укутанные тела, команда Молекулярщиков увеличила всевозможные отпечатки и удалилась, телевизионщики удалились, представители прессы удалились, а затем удалились и Polizei и сотрудники отдела по расследованию убийств, унося с собой удавку, лазер, пистолетик, скальпель и грушу с (CN)2 — навеки заточив все это в пластик. Когда они наконец-то остались вдвоем, Индъдни отвернулся от витрин и обратился к потрясенному Шиме.

— Нужно выполнить все телодвижения. для Законников, — сказал Индъдни. — Законники одержимы жаждой доказательств вещественных, чтобы можно их было складывать, вычитать и калькулировать на компьютерах. В душе они все счетоводы. Я твердо верю, что все они — не прошедшие по конкурсу кандидаты в работники Налогового Управления.

— Я убил его, — еле выговорил Шима.

— До суда никогда не дойдет, — спокойно продолжал Индъдни, — если я не начну вдруг настаивать на срочном принятии мер. У них хвосты по слушаниям дел за последние семьдесят лет. Судей назначают, они служат свой срок, уходят на пенсию, умирают, но никогда им не попадает дело, которое во время их работы было бы начато. Я сам видел в суде внуков обвинителей и обвиняемых, преступников и жертв, представавших перед внуками судей. Вам нужно взять себя в руки, доктор Шима. Сила — вот что от вас требуется. Устремитесь к призывающему вас пику, и я уверен, что вместе с госпожой Нунн вы одолеете его. Я завидую вам.

— Я убил его.

— Ну да. А позвольте осведомиться, кто его убивал — доктор Блэз Шима или господин Хоч?

— Я не признаю себя невменяемым.

— Очень достойно, но прошу ответить мне. В каком качестве, прошу вас, доктора Шимы или же господина Хоча, вы выжгли мозги нашему прославленному некрофилу? Вы помните?

— За обоих.

— Прекрасно! Отличная новость! Значит, ваши ячества наконец познакомились. Они знают друг о друге и примирились друг с другом — без сомнения, результат чудовищного надругательства, совершенного над Уинифрид Эшли. Для вас, доктор, это зверство — чистая удача, потому что это зрелище спаяло ваши половинки. Весьма сомнительно, что с вами когда-нибудь еще случится фуга.

— Я хладнокровно сжег его, — настойчиво бубнил Шима.

— А теперь жаждете роскоши покаяния? Вас вырастили в местечке Джонстаун, верно, в среде католиков-французов? Увы! Сейчас — просвещенное двадцать первое столетие от Рождества Христова, доктор. Если Джонстаун не в состоянии мыслить в ногу со временем, то Христос, появись он в Гили, точно бы смог — дух этого мудреца всегда поспевал за всеми веяниями.

— Я хладнокровно убил.

— И перестаньте терзаться виной за господина Хоча — он сыграл основную роль в устранении Царицы Пчел и ее улья, где свили гнездо Голему. Прекратите ваши настойчивые выступления на тему le apuvre petit, прошу же.

Шима издал хриплый стон.

Индъдни заговорил — размеренно и отчетливо:

— Доктор, это убийство — самозащита.

Шима воззрился на него. Индъдни утвердительно кивнул.

— Такова моя версия — для Законников. Вы увидели, как Лафферти задушил Уинифрид Эшли металлическим ошейником. Он надругался над ней с цепочкой в руках. Вы побоялись, что сами сделаетесь следующей жертвой этого безумца, и с основанием — вы были единственным свидетелем. Поэтому, защищая себя, вам пришлось его убить. Отдел по расследованию обнаружил труп с цепью в руке. Quod erat demonstrandum.

Шима ошеломленно потряс головой.

— Но вы… Вы всегда такой… такое… такое чистейшее, неразводненное воплощение полицейского.

Индъдни вздохнул.

— Увы, люди Запада никогда не могли постичь нашей системы ценностей, потому-то все ваши дела в Индии кончались провалом. — Тон субадара сделался по-деловому озабоченным. — Ну же, доктор. Подумаем о госпоже Нунн. Последняя сводка сообщила, что она направилась в пирамиду ООП, чтобы заключить контракт на госпожу Эшли. Я наводнил все СМИ известиями о кончине последней, чтобы предотвратить какую-либо сделку мадам и Отца-Оопа, но мне сказали, что в пирамиду не поступают последние новости. Нам придется идти самим.

— Сказали? Кто?

Индъдни сокрушенно прищелкнул языком.

— Неужели эта поразительная женщина не поведала вам, что как-то помогла девушке из ООП удрать с неверной собакой — христианином?

— Нет. А она это сделала?

— Именно так, и с огромным риском для себя. Девушка все еще благодарна ей.

— Эта девица из ООП и есть ваш информатор?

— Не она, а ее муж. Этот неверный — чемпион по шахматам Участка, я о нем рассказывал. Нужно торопиться, доктор Шима. Я не могу послать никого из сотрудников — им просто не войти. Мы, надеюсь, сможем — представившись. Отец-Оопа — очень опасная женщина, и госпожа Нунн может влипнуть в настоящую беду, если обнаружится, что она пыталась заказать убийство мертвеца.

— Постойте, субадар. Разве смерть Царицы Пчел не означает конец Голема? Разве это не решает все наши проблемы? Так считала Гретхен.

Индъдни совсем отчаялся.

— Прошу вас, не приставайте ко мне, доктор. Вы только что страшной ценой смогли собрать себя по кусочкам. А теперь хотите, чтобы я вам сложил все остальные куски этой жуткой головоломки? Немедленно? А какой ценой? Пойдемте же, прошу!

Когда рой лишается своей матки, подданные теряют всякое представление о порядке. Они становятся рассеянными, раздражительными, агрессивными и в отчаянии сбиваются кучками. К этой кучке, привлеченные злобным жужжаньем, могут присоединиться одиночки. «Самозванки», не исключено, попытаются сделаться матками в новых роях, но к ним относятся со смесью показного почтения и резкой враждебности. Только настоящая матка способна добиться подлинного почитания и как царица собрать разбросанные кучки пчел в новый рой. Чтобы явление подлинной монархини произошло, нужно собрать царский стол и царский кров и подманить ее выйти на оплодотворение своим народцем.

Сдох сдох проклятый пятнистый ублюдок так и не изменил завещания а грозился что сделает а я жгу это паскудство где она принимает себе в зад а он стоит на одном колене и что ты там Ента жжешь ой прелесть как он на голове стоит и трахает ее между титек поехали все в Индию да пейте же до дна берите вместо бокалов слуховые рожки только ушной конец нужно заткнуть пальцем и наливай и пей до дна он сдох черно-белый выродок Бога ради Мери сколько же времени нужно чтобы развести костер из тросточек плевать на золотые набалдашники пусть горят и плавятся поотбивай им всем носы Сара только маску Нелл Гвин мне оставь я с ней хочу разобраться отдельно Пи-рожа чего ты тут делаешь да мы знаем знаем уже что Реджину убили вся Гиль знает мы знаем знаем ты не знаешь что делать так выпей девушка хватай любое козырек для глаз слуховую трубку табакерку и наполняй и выпивай Гули наконец-то заполучила палку промеж ног нет детка это не лошадка-поскакушка и если бы ты настоящую палку могла бы так оседлать то Индии было бы чему поучиться ого поглядите-ка что они тут вытворяют как у них это ой! обожглась как дела с костром Мери привет Уг и От пошли в спальню вытащим вместе этот проклятущий гроб куда он меня заставлял ложиться сукин-он-сын сожжем его Иисусе какой тяжеленный ты мертвая говорит черно-белый урод ты умерла ты не дышишь у тебя сердце не бьется ты бледная как смерть и все сует мне в мертвое лицо свой поганенький

Мери ты гений так его раздула помоги ей Пи мы надуем все призы и устроим подъем на воздушном шаре эй Мери это же моя любимая коллекция рекламных карточек их даром дают когда рекламная кампания мое самая-самая от «Грабатива» это полоскание для рта и если полоскать то гарантия что дыхнешь в лицо грабителю и оно загорится не знаю как у них получается чудо современной химии наверное пейте пейте все от бормотухи ничего не загорится только если у вас пиписьки нет Присс на этом коврике ничего непристойного и гадкого нет совершенно невинный орнамент тут такая дырища в центре была пришлось Бим и мне заткать ее по новой а шерсть я выменяла на кружку-погремушку с трещиной но шерсть тоже полиняла вот так на так и вышло выпивайте же выпивайте я хочу водки с омаром а пустые скорлупки бесплатно только моя Бимбо не пьет говорит что не кошер Бим покажи двухголовому уроду эту афишу к фильму «Дрек-ула» мы его выменяли на увеличительное зеркальце у Сары Душерыжки Бимми ей Бимбо-детка «Roboynov shel oylom»[86] она наклюкалась глаза залила мы все разваливаемся бряк перебряк Gottenu[87] Бим да у тебя клей взрывается смотри как римские ракеты не смешивается с подобными себе ох прочь вон пошли пошли все и вжжик вжжик жжж все уберемся ты тоже Бим пошли с мальчиками нет не снимай комбинезон и фартук тоже будешь ряженой как мы все в улье и пусть этот молоточек свисает с твоей сладкой чудненькой дивной жжжжжжжжжжжжжжжжжжопки

Нет дамы это не страстная пятница для всех а домашний прием мы отмечаем не знаю что за вибрация такая может по моей госпоже-даме ведь которая так была убита просто ужас таким вот мужчиной целым который был мужчиной мужем у моей нрвой госпожи-дамы ну такой уж широкой ох я и не знаю можете ли вы с нами повибрировать тут все надо спросить кого хоть и не знаю кто главный кого она извиняюсь которая тут лицо спросите уж мою нынешнюю госпожу-хозяйку кого носит которая тут танец животаааааааааааа

Эй скорей веселей конечно чем больше тем веселее вы кто сосунки Эмили Пост Мортем ага и Джоан как что Шинкапуста Иисус Христос на плоту что за имечко Шинкапуста с майо или без заложи-ка прими за воротник Эмили-Джоан и снимите-ка эти меднолифные лифоны нас тут многовато для всяких там кто силком захочет долой долой пусть титьки вибрируют куда хотят на свободе мы к двухголовенькому чуду нашему в их норки слышали все что две норки точно у него две норки и маленькие норочки их тоже две по одной на каждую пару ног по одной на каждую пару титек я хотела бы свою заднюю поменять на их переднюю если вы просечете и пусть мой трахалыцик бы имел два на мои две ну и житуха была бы чисто праздник туда и сюда от одного трахалыцика ну и дела бы так что яйца бы лопались от вибрации вибрации вибрацииииииииииииииииии

Нет мы не случайно покупаем все в двойном

Нет мы не случайно покупаем все в двойном

числе и наши квартирки тоже сдвоены вдвойне и я не числе и наши квартирки тоже сдвоены вдвойне и я не

возражаю вам открыть чья квартирка нале возражаю вам открыть чья квартирка нале

во и не помню сама кто направо живет и кто едет куда во и не помню сама кто направо живет и кто едет куда

столько раз мы уже сталкивались на этаже столько раз мы уже сталкивались на этаже

но охрана все знает мы в тетрадке у них но охрана все знает мы в тетрадке у них

Жермен Штурм подцепили двух мужей все вдвой Лоррейн Дранг подцепили двух мужей все вдвой

не два костюма из фланели двое нежных парней не два костюма из фланели двое нежных парней

почему им неясно кто же в койке из нас если трах почему им неясно кто же в койке из нас если трах

всем на страх и ЧК не права говоря что должны всем на страх и ЧК не права говоря что должны

различать нас они и что знают про все но мой Ларри молчит различать нас они и что знают про все но мой Барри молчит

ну а мы не стебемся лишь забив косячок ну а мы не стебемся лишь забив косячок

тут все честно — забил раз поджег задымил и в улет тут все честно — забил раз поджег задымил и в улет

но вот в этом мы врозь ведь Лоррейн по одной но вот в этом мы врозь ведь Жермен за двоих

садит только мне это не в кайф и мой способ полегче садит только мне это не в кайф и мой способ покруче

поверьте-проверьте давайте все вместе дамы-пчелки мы вжжж-ик

поверьте-проверьте давайте все вместе дамы-пчелки мы вжжж-ик

улетим вместе с нами хотите а нет так валите мы всегда улетим вместе с нами хотите а нет так валите мы всегда

будем так отдыхать забивать поджигать улетать на раз-два

будем так отдыхать забивать поджигать улетать на раз-два

вот зажгли вот отсчет вот пошел на орбиту прямо в кос вот зажгли вот отсчет вот пошел на орбиту прямо в кос

мое отличный улет вжжи вжжи вжжжи-ииииииииииииик мое отличный улет вжжи вжжи вжжжи-ииииииииииииик

А вот с ними мы вместе живем четверо моих школьных подружек Тикси и Никси и Пикси очень странно Тикси раз Никси два Пикси три как у меня вышло четыре а вот что я сама четвертая себя и забыла Мери и Тикси и Никси и Пикси четверо и у нас трое мужей по одной на брата только у одной трое кажется что у меня но я не уверена я сбиваюсь со счета а они все такие симпатичные а теперь еще выпьем и побалдеем выпивка ясное дело в темной комнатке у Тикси и в этом есть смысл потому что Т для темной комнаты и Т для Тикси Нелл а Тикси у нас занимается выпивкой а у Никси в спальне вся дурь и в этом Нелл тоже много смысла потому что Никси это проказливый водяной только женского пола а мы всегда дурь разводим водой прежде чем зашарить и на этот диван никому бы не стоит садиться под ним как раз сейчас отдыхают наши игольчатые колючие кактусы а им нужна темнота чтобы мескалину побольше накопить ой Ента ну пожалуйста ну не лазай в тот шкаф ну не открывай дверцу вот видишь что ты наделала я туда положила все что не успела разобрать на время а теперь ты всю гостиную превратила в шкаф вот все на полу как лавина съехала и нам тут теперь и места нет и все путается под ногами ой Пикси смотри вон засыпалка а мы ее искали и поклясться могу что мне помнилось она лежит в ящике с кассетами, где ирландская музыка и не смейся Нелл конечно же для развития интеллекта так что выпивайте и затягивайтесь и все выходим отсюда пока тут все не растоптали а на следующую встречу готовьтесь все здесь приводить в порядок пошли пошли все и вы тоже Тикси и Никси и Пикси забирайте все что пьется и что вдувается и пошли вперед и выше к Гули нет она не живет высоко наверху в пентхаузе и как тебе Нелл не стыдно ее на самом деле зовут Вильда Вейс В как высота и для меня в этом есть смыыыыыыыыыыыыыыыыыыыысл

Мамочка ударилась в викторианский стиль вот откуда пальмовые ветви над картинами и кисточки и бомбошки и юбочки на ножках рояля нет не четвертая Виктория которая была распутной и вовсе не леди а Виктория первая которая была замужем за принцем Альбертом безупречным джентльменом в любых обстоятельствах а мамочка сказала что Виктория не была безупречной леди потому что она не умела себя вести за столом мамочка сказала что сейчас не так уж много настоящих леди осталось и джентльменов обыщещься пока найдешь не хотелось бы проявить нелюбезность и я была бы счастлива вас у себя принимать но боюсь что мамочке не понравится когда она придет домой увидеть чем вы занимаетесь такие на семь букв вибрации друг с дружкой это очень грубо хотя мы все и одинакового пе оо эль аа и когда вы опять сюда придете на следующей неделе то мамочка будет здесь и присматривать чтобы мы себя хорошо вели поэтому лучше вам сейчас всем уйти и навестить ЧК которая настоящая леди и она безупречная царица в каждом смысле слова чем Виктория уж никак не была и я уверена что мамочке ЧК полюбилась бы куда больше чем Виктория и она постаралась бы ей подобрать такого же идеального принца Альберта ведь так ужасно жить одной и пропадать зря пожалуйста ну пожалуйста мамочка вот вот вернется пойдемте скорей к ЧК ну пожалуйста скорей ну прошу вас ну прошу прошуууууууууууууууууу

Эй вы там горлодеры ну и певцы из оперного подвала гала концерт из подворотни отличные вы ребята пошли промочим горло хотите пыхнуть Нелл мне представляется простым долгом вежливости выразить свое одобрение Ясненько Гули урони монетку в их противозачаточное средство Эй двойняшки как вам катит эта сисястая которая тискает свой клара-о-нет между грудей лучше уж покатайся на нем как на лошадке Мери как насчет той толстомясой с рожком Бимми получше будет с молоточком на вислой заднице да уж точно может быть Нелли-в-теле а пусть попробует подымить с другого конца запустите себе пушку в черепушку сопляки подымите пожужжите постой ребята не махнете ваш тромбон на концертино ведь только одной кнопки нет ПОНЯЛА Я ПОНЯЛА ВСЕ ПОНЯЛА им надо нарядиться КЛОУНАМИ где Нора НОРА ПТИ-иЧ-ка ты захватила мою кошматику кос-МЕШку Дикси разве мы не ш-шпрятали клоунский ик к-иколпак в твоей холадовочке в той халадевочке у Джоанни Капусточки нет она с нами не живет и мы не тошинкуем из шаппусты да как же так эй сбацайте нам духоподъемный похоронный марш по моему ч/б ублюдку Wacht auf, verdammte dieser Erde[88] не говорят вроде эти швабры по нашей Англии а мамочка всегда говорит что музыка язык июневерсальный эй губошлепки как тебя гофорить свенско-норски шпекачишь анхулиски ты тули-фон саксоооооооооооонда они только и знают что ля-минор так что блямкайте и тренькайте и ва-аще ай вооп-бще айда с нами вась волось врозь вкось ВВЫСЬ вот вам получ илось Бошешмой ну я и набралась все мы наширялисьвззззззз бум вдум вдуууууууууууууупль

Индъдни и Шиме наконец удалось отыскать Гретхен. Ее профиль мелькнул перед ними из окна шикарной черной кареты — она сидела в глубине, рядом с легендарной Отцом-Оопом, совершавшей свой нечастый парадный выезд. В карету были запряжены, понятное дело, верблюды, а охраняли ее грозные боевики ООП. Шейх Омар бен Омар восседал на открытых козлах, наблюдая за порядком. Время от времени он швырял возбужденной толпе бронзовые пиастры. Иногда сквозь охранение пропускали какого-нибудь золотушного, чтобы Отец-Ооп могла возложить на него скрюченную лапку. В этот психосоматический век ее прикосновение время от времени излечивало Королевскую Хворь[89]. Шиме пришлось использовать все известные ему приемы карате, чтобы прорваться через толпу к самому охранению.

— Гретхен! — завопил он. — Ты меня слышишь, Гретхен?! Это я, Блэз. Нам нужно быть на похоронах.

— Что? Что такое? — Гретхен перегнулась через Отца-Оопа и вгляделась. — Это ты, Блэз?

— Да. Слышишь меня? Нам нужно быть на похоронах Уинифрид Эшли.

— Что? На чьих?

— Уинифрид Эшли. Она мертва. Ее убили. Никаких сделок с ООП. Царица Пчел умерла.

Дверца кареты распахнулась, и Гретхен пулей вылетела наружу, сопровождаемая, удивительным образом, Салемом Жгуном, психомантом. Шима схватил ее за руку и подтащил к Индъдни, поджидавшему на краю толпы. Жгун спешил следом.

— Очень рад встрече, мадам, — сказал Индъдни. — Позволено будет осведомиться, успели ли мы вовремя? Заключили ли вы контракт с ООП?

— Да, — выдохнула Гретхен.

— Крайне удивительно. Почему, в таком случае, Отец-Ооп позволила вам удалиться?

Пытаясь перевести дыхание, Гретхен могла только молча ткнуть пальцем в Жгуна.

— Добрый вечер, господин Жгун, — вежливо поклонился Индъдни. — Могу я понять, что вы имеете некоторое влияние на Отца-Оопа?

— Добрый вечер, субадар. — Жгун ни на йоту не утратил обычного светского лоска, несмотря на то, что проход сквозь толпу дался ему нелегко. — Полагаю, что все сохранится в секрете?

— Безусловно, так.

— Отец-Ооп — моя пациентка.

Шима остолбенел.

— Вы, должно быть, нас разыгрываете!

— Что вас так удивляет, доктор? — Жгун допустил легкую смешинку в своем невозмутимом взгляде. — Я же говорил, что большинство обращающихся ко мне — женщины.

— Но…

— И Отец-Ооп прислушивается к моим советам. Я порекомендовал — никогда не приказывайте пациенту, доктор!. — что лучше было бы отпустить госпожу Нунн.

Гретхен наконец обрела способность говорить.

— Что все это значит? Реджина умерла? Ее убили?

— Увы, мадам, это правда. Господин Лафферти при неблаговидных обстоятельствах. Лафферти впоследствии пал от руки доктора Шимы… при самообороне.

— Как! Реджина и Нудник? — Гретхен затрясла головой. — Что за бред. Непостижимо! Что случилось? Как? Когда? Мне… я хочу, чтобы вы мне все рассказали.

— Безусловно, мадам Нунн, но не в этой давке. Где вам будет удобнее нас выслушать? У меня в кабинете? В пентхаузе доктора Шимы? В моей квартире?

— Нет, у меня. Пошли.

— Тогда я прошу позволения удалиться, — сказал Жгун. — Общий поклон.

— Нет, — возразила Гретхен. — Это было бы нечестно после всего, что вы для нас сделали. Вы были в этой истории с самого начала, должны увидеть и конец.

Сесть на что-нибудь в эти часы пик вечером было невозможно, поэтому им пришлось пройти пешком к Оазису Гретхен в «Старом Городе» Гили, раньше — презренная Нижняя Восточная Сторона Старого Нью-Йорка, теперь — шикарное фешенебельное место, великолепно отреставрированное вплоть до кулинарных лавочек и тележек рассыльных. Оазис Гретхен получился из гигантских гранитных опор Бруклинского моста, в которых прорыли, продолбили и проложили помещения и коридоры.

Когда все четверо вышли из лифта, на них обрушились валы жуткого шума и грохота, доносившихся из квартиры: какофония перекрывающих друг друга звуков из духовых инструментов, рояля и клавесина; пение, визг, крики, жужжание; обрывки одновременно исполняемых куплетов: «Привет! Привет! Вся Гиль собралась тут…», «Как-то дева-индианка…», «Был Колумб наш сукин кот, онанист и бабник…», «Фиалки нежные милее нам, чем розы…», «Раскатай меня по травке…».

— Боже милостивый! — вырвалось у Гретхен. — Это еще что?

— Голем? — Шима не пришел в себя.

— Но не во множественном же числе, доктор, — тихо возразил Индъдни.

— Не очень подобающая обстановка для собеседования, — заметил Жгун. — Не пойти ли ко мне — в Адовы Врата?

— Не может это быть делом Отца-Оопа — в отместку? Она… — Здесь Гретхен заметила, что у двери стоит с остолбенелым видом один из ее слуг. — Алекс! Что все это значит?

— Они с ума посходили, госпожа Нунн. Они вломились.

— Вломились? Сквозь охрану? Как?

— Не знаю как, но вломились и вышвырнули меня вон. Никаких трутней, сказали они. Никаких самцов. Это соты царицы, сказали они. Потом прорубились в квартиру Раксонов под нами, чтобы им стало попросторнее, заказали подать им обед и…

— Они? Кто это — они?

— Психи, и одеты как психи. Заходите, мадам. Сами увидите. Они вас поджидают. Их там ужас сколько, целые орды. — Он распахнул дверь.

Внутри действительно были толпы и орды. Семейство Раксонов — мать и три дочки — не только пожертвовали своей квратирой ниже этажом, но присоединились к веселью. Две помощницы Гретхен тоже присоединились. Три работника поста охраны из вестибюля Оазиса (женского пола) тоже присоединились, чем и объяснялся беспрецедентный успех вторжения. Две квартиры были превращены в гигантские двухэтажные апартаменты — через зияющий пролом в полу просунули импровизированную лесенку. Лесенку гроздьями облепили хористки, коломбины, балеринки, пульчинеллы, субретки, даже восточная гурия — все они раскачивались, вопили и распевали:

— Ой-ай, Гафусалим. Трах на весь Ерусалим. Ой-ай, Гафусалим. Ребе отомстил.

Поддав задком, мигнув глазком, Его зазвала в уголок. Ему раскрыла передок, Наружу выскочил кусок — Гордится им Ерусалим.

Ой-ай, Гафусалим. Трах на весь Ерусалим. Ой-ай, Гафусалим. Ребе злобу затаил.

Но она вертела своим естеством, Он промазал в губки и поддал тычком Не туда — догадался, попав на зубок Усладе на весь Гафусалим.

Четверка столпилась в дверях, тупо вытаращившись на открывшееся зрелище. Юный Алекс все доложил верно: здесь не было никого мужеского пола. Шима, Индъдни и Жгун войти не осмелились; только Гретхен нерешительно шагнула в квартиру.

Шима неожиданно заговорил:

— А знаете, Индъдни, мне только что, при виде этих баб, пришла в голову одна мысль.

— Вот как? И какая же?

— Почему Голем никогда не появляется в образе женщины?

— Действительно, интересно, доктор. — Они едва различали слова друг друга сквозь дикий рев. — Возможно, у нашего психоманта найдется ответ.

— Возможно, ответит Юнгово положение о «внутреннем лице» человека, — отозвался Жгун. — Голема, вероятно, порождает animus — мужское начало в женской психике. Поэтому он всегда принимает мужское обличье. Если бы создателями его были мужчины, то их anima, или женское начало, породила бы женщину.

Рассуждения на эту тему прервал вопль Гретхен:

— Нет, вы только посмотрите, что эти сумасшедшие собрали для банкета!

Банкет получился воистину царский — пир достойный Царицы Пчел. Повсюду громоздились подносы, блюда, салатницы и супницы, полные до краев: бульон из пчелиных крылышек, ветчина, запеченная в меду, мидии в устричном соусе, царские угри в желе, заливное из хвоста омара с тимьяном, хрустящие чипсы из пыльцы, сотовые хлебцы, белковый пудинг, медовые пряники, шербеты на сахарозе, огромные жбаны с медовухой и медовой наливкой из Уэльса. На подносах грудами лежало все, что можно было сыскать в продаже из благовоний и ароматных курений. Растоптанные и растерзанные, валялись по полу зеленые гирлянды, остро пахнувшие золотоцветом, пасленом, розмарином, шалфеем и душистым базиликом.

ПРИВЕТ! ПРИВЕТ! ВСЯ ГИЛЬ СОБРАЛАСЬ ТУТ! Эй, ЧК! Привет, ЧК! Реджина умерла. Ты знаешь? Все знают. Моя прежняя госпожа-хозяйка была известной особой. Это поминки по ней. Царица мертва. Да здравствует Нелли Вторая Реджина! Zolstu azoy leiben![90] Ента Первая! Кто сказал? Бимбо Отважная говорит своим Молотом Тора. Я решила, что МЫ будем называться

Аааааааааааа! А как Саре понравится схлопотать все пять в пирожную щель? Подарок От Грозной! НАМ не смешно![91] Пожалуйста, не могу ли я быть Пирож Первая? Мамочке бы понравилось, чтобы я называлась Виктория Р[92], — Царица чистой жизни. В костюмерной есть царское тряпье; как насчет Норы Р, Королевы-милашки? Голосуйте за Противозачаточников, Царицу Джаза. Но как же Р может означать царицу? Я думала, что это вместо короля — как в R.F.D.[93] Послушайте, а ведь она сама понимает, что говорит. Это по-латыни, дурочка. Приветствуйте Мери, Царицу Тупиц! Хик! Хак! Хок! КОРОЛЕВА ПОЛУЧИТ ПИРОГ!

— Господи, субадар, все пропало! Я-то думала, что смерть Реджины положит конец всему: улью, Голему, преступлениям в Гили, а теперь поглядите — нет, посмотрите на этих чокнутых! Чем, интересно, эти ненормальные занимаются?

— Это не самое главное, мадам. Мы понимаем, чем они заняты.

— А я нет. Чем они заняты?

— Господин Жгун, — обратился Индъдни к психоманту, — как специалист по соматической речи, поясните госпоже Нунн.

— Они выбирают новую царицу, чтобы объединить рой. Согласны, субадар?

— Согласен, господин Жгун. Однако главный вопрос — что все это время делает Сторукий Голем?

— Но как же, субадар, — возразила Гретхен, — мы ведь порешили, что он не может существовать без породившего его роя дам-пчелок.

— Верно, и все же он еще существует. Слишком велики его мощь и приспособляемость, чтобы он мог взять и п-ф-ф — исчезнуть. А сейчас он, весьма вероятно, ищет другое пристанище, где сможет получить душу и выжить.

— Иисусе! — возопил Шима. — Так, может быть, он прямо здесь, в этой толпе ищет свое место…

— Мало вероятно, доктор, — ответил Индъдни. — Прислушайтесь, что поют роящиеся пчелки…

— Мама, шляться я хочу! Можно?

— Можно, детка!

Ты хозяйством потрясещь,

Лапу в трусики возьмешь,

Но пробьет он — мимо сетки!

— Есть ли тут мужская партия? Нет, доктор. Очевидно, что здесь одни женщины, а Голем¹⁰⁰ не появляется в облике женщины.

Шима кивнул.

— Угу. Но что же будет делать эта адова жертва кораблекрушения?

— Будет отчаянно плыть к берегу, — взял на себя ответ Жгун. — Согласны, субадар?

— Решительнейшим образом согласен, господин Жгун. Я полагаю, что эта изменчивая, бездушная псевдоличность мотается сейчас по закоулкам людских страхов, представлений, побуждений; ощупывает, цвета, звуки, волны, частицы; отчаянно ищет новый душевный причал, новое содружество, обеспечивающее ему выживание. Будем молиться, чтобы он его не обрел.

— НЕТ! — В голосе Гретхен прорывалась истерика.

— Что такое, мадам? Вы неверующая?

— Ничего подобного. Блэз, с батисферы доктора Лейца не отцепили твои сенсорные датчики?

— Нет, а что? Хочешь нырнуть поглубже и пересидеть жаркое времечко?

— Я хочу ее использовать на суше.

— Гретх! Ну поясни по-человечески!

— Не могу. Я одержима.

— Чем одержима, госпожа Нунн?

— Эманация, — пояснил Жгун. — Горячка этих женщин отражается на госпоже Нунн. Участившиеся пульс и дыхание. Пдергивание мышц.

Гретхен добавила:

— И полная голова диких мыслей.

— Не могли бы вы уточнить, мадам?

— Одна из них — что я не могу разделаться с Големом, сев и помолившись. Я… Мне хочется… необходимо загнать его до смерти.

— Погодите, Индъдни, — вмешался Шима. — Я, кажется, понимаю, к чему она клонит. Ты хочешь отправиться в прометиевый Фазма-мир, а оборудование батисферы поможет тебе держать с нами связь? Так?

— Да, но не я. Кто-то более подходящий. Ты можешь связать наблюдателя с нейтральными датчиками, Блэз, и мы будем получать всю картину в реальном времени.

— Это мысль! — загорелся Шима. — Чертовски дельная мысль, будь я проклят! Так мы все узнаем наверняка.

— Но кто же больше подойдет, чем вы, мадам? — осведомился Индъдни. — Вы необычайно одарены для такой задачи, и вы уже имели с ней дело.

—

— Могу ли я расшифровать свои ощущения от происходящего в моей уважаемой коллеге? — спросил Жгун.

— Бога ради.

— Она хочет наблюдателя столь утонченного, столь изощренного, обладающего такими мощными эмоциональными ресурсами, что его не одолеть фантомам Фазма-мира, которые лишили ее равновесия. Настолько стойкого, чтобы им противостоять. Настолько владеющего собой, чтобы беспристрастно сообщать о происходящем. Но и достаточно знакомого с мистикой, чтобы понять потустороннее.

Гретхен открыла рот от изумления.

— И все это вы прочли по моей соме?

— Не только. Многое вы открыли мне, когда мы болтали на пути в Оазис.

— Вседержитель! — в отчаянии воззвал Индъдни. — Где же мы найдем такое совершенство? Существует ли этот идеал?

— Да, субадар.

— Но где?

Жгун обратился к Гретхен:

— Скажите ему, прошу вас.

— Хорошо, — ответила она и открытым взглядом посмотрела прямо в лицо Индъдни. — Это вы.