Голем

Глава 13

Как, неверное, и во всех барах, в помещении было жарко, играла музыка, прорезающая пространство громкими звуками волынки, и сновали туда-сюда официантки в облегающих джинсах и клетчатых рубашках.

Частым гостем подобного рода заведений Игорь не был, но всегда представлял их именно так. С отчётливыми густыми запахами хмеля и табака, от которых не спасала никакая вытяжка. С неумолкающим гомоном то и дело раздававшимися с разных сторон громкими возгласами подвыпивших людей. С огромными стеклянными бокалами, увенчивающими каждый из деревянных столов, забитых посетителями, в основном — мужчинами лет за тридцать, решивших вечером отдохнуть и пропустить кружечку-другую пенного напитка. Бар жил своей обычной жизнью, и появлению гостей никто особого значения не придал, лишь вскользь мазнув по ним взглядом и вернувшись к своему отдыху.

Бык прищурился и внимательно осмотрел лица присутствующих. Из-за его внушительных габаритов и грозно нахмуренных бровей те из посетителей, кто встречался с ним взглядом, предпочитали отвернуться, здраво рассудив, что наиболее благоразумным решением будет не привлекать к себе излишнего внимания. Не обнаружив того, кого искал, главарь банды недовольно выдохнул и направился к барной стойке. Лазарев с вновь прильнувшей к его руке матерью на почтительном отдалении двинулся следом за ним.

— Игорь, — негромко, так, что за шумом её мог услышать только он, произнесла Ангелина фразу, которую, наверное, рано или поздно говорит своему ребёнку каждая мать, заподозрившая неладное, — Ты мне ничего сказать не хочешь?

— Нет, — Игорь постарался придать голосу максимальную нейтральность. — А должен?

— Конечно, — Ангелина с серьёзным лицом кивнула, — Мне кажется, что, если у тебя, предположим, проблемы со стихией, я должна об этом знать.

Игорь почувствовал, как его лицо дрогнуло. К этому моменту они уже подошли практически к барной стойке, и он обрадовался, что завязавшийся между Быком и барменом разговор избавил его от необходимости отвечать.

— Уважаемый, — низким, рокочущим, не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовался Бык, усевшись на высокий табурет. Несмотря на громкую музыку, Игорь отчётливо услышал, как под его весом жалобно застонала деревянная мебель. — Я тут кое-кого ищу. Не видел его?

На стойку бара, прямо между бочками с начищенными до блеска кранами, лёг телефон. Бармен посмотрел на экран, где, как предполагал Лазарев, была открыта фотография того самого человека из банды Стрелка, ради которого они сюда пришли, и помедлил. Похоже, у сотрудников питейных заведений и врачей имелась одна черта, которая их объединяла: ни те, ни другие не горели желанием раскрывать информацию о своих клиентах. На лице бармена отразились сомнения, но, натолкнувшись на суровый взгляд Быка, полноватый мужчина с лихо закрученными усами пришёл к разумному выводу, что профессиональные принципы не стоят потерянного здоровья, и, энергично протирая вафельным полотенцем и без того чистую кружку, пожал плечами:

— Был тут такой сегодня, да. Он со своими друзьями заняли стол вон там, в углу.

Игорь посмотрел туда, куда кивком головы указал бармен. На одном из немногих столов, не занятых посетителями, стояло шесть кружек пива. Все — заполнены доверху.

Глаза усатого мужчины вдруг расширились. Он замер, прекратив протирать кружку: — Стоп! Они что, ушли? А платить-то кто будет?

Бык рывком поднялся на ноги, подхватил телефон и быстро двинулся к столу, распихивая людей, оказавшихся у него на пути. Не все оказались довольны подобными действиями. Когда Игорь с матерью пошли за ним, Лазарев ощутил резкий рывок в сторону: кто-то схватил Ангелину за руку и с силой потянул на себя.

— Эй, ты, — пьяные глаза рослого, толстого мужика с трудом сфокусировались на девушке. — Передай своему дружку, что…

Игорь отпустил руку Ангелины и шагнул вперёд, намереваясь встать между ней и обидчиком, однако мать не позволила ему этого сделать. Прежде, чем мужчина успел договорить, она неуловимо быстрым вращением перехватила руку, удерживающую её локоть, и надавила на плечевой сустав. Охнув, здоровяк согнулся, упал на колени, но Ангелина и не подумала на этом останавливаться. Не разжимая захвата, она надавила сильнее, и рука мужчины, громко хрустнув, выгнулась под неестественным углом.

Раздавшийся поросячий визг, наверное, не смогли бы заглушить все волынки в мире. Взгляды посетителей тут же скрестились на Игоре и Ангелине. Из-за центрального стола синхронно начала подниматься компания из троих мужиков, видимо, друзей того, кто валялся на полу, поскуливая от боли в сломанной руке.

«Ну а чего ты ожидал, Игорь, — обречённо подумал Лазарев, готовясь к драке. — Всё с самого начала пошло не так, как должно было».

Надо отдать Быку должное, он быстро оценил ситуацию. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он несколькими стремительными шагами оказался рядом с Игорем. Однако его мощная фигура, если у поумерила пыл поднявшихся мужчин, то они никак этого не показали, продолжая грозно надвигаться на них обоих.

— Вы чё творите, а? — с трудом сформулировал своё возмущение первый из мужчин, двухметровый тип с внушительного размера животом. — Зачем…

Дожидаться, пока он договорит, Бык не стал. Он изначально был на взводе, и никакого настроения решать проблемы мирным путём у него не было, поэтому главарь банды шагнул к пузатому мужчине навстречу, схватил его за плечи и с силой ударил по выпирающему животу коленом. Мужчина согнулся и наверняка бы упал, если бы не удерживающие его руки Быка. Перехватив обмякшее тело поудобнее, Бык что было сил — а сил у этой горы мускулов было хоть отбавляй — швырнул несостоявшегося противника через весь зал, так, что он врезался головой в косяк входной двери и затих.

Громкий удар сработал как сигнал, и тут же одновременно произошло сразу несколько вещей.

Один из товарищей двух незаслуженно пострадавших мужчин, видимо, самый прыткий, выхватил блестящую стеклянную кружку из рук опешившего бармена и бросился на Быка сзади. Игорь рванул ему навстречу, оттолкнул руку в сторону и неуловимо быстрым хуком в подбородок сбил его с ног. Стакан упал на деревянный настил и с громким дребезгом разбился на десятки сверкающих осколков. Из-за стола поднялись ещё несколько человек — то ли ещё каких-то приятелей агрессивно настроенных мужиков, то ли просто выпивших людей, по одним лишь им ведомым причинам возжелавших присоединиться к драке. Открылась дверь, впуская в бар ворвавшихся из-за шума людей Быка.

Как именно началась коллективная драка, Игорь так и не понял. Ещё минуту назад они собирались тихо-мирно покинуть помещение, отправившись на поиски людей из банды Стрелка, а теперь он был вынужден уклоняться от неуклюжих, но тяжёлых ударов сразу нескольких человек, огрызаясь короткими, точными атаками по уязвимым местам. Первый из его противников, вскрикнув, отступил назад, прижимая ладони к носу, брызнувшему кровью. Второй после быстрого удара в область печени схватился за живот и осел на пол, беспомощно раскрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Третьего остановила Ангелина, просто и без затей пнув его ногой в пах. Тоненько заскулив, мужчина обеими руками вцепился в причинное место и упал, перестав представлять собой угрозу.

У людей Быка не было времени, чтобы разбираться, кто именно виноват в завязавшейся потасовке, а потому они принялись методично бить всех, кому не повезло оказаться на ногах. Сам Бык не отставал, на голову возвышаясь над всеми и раздавая тумаки направо и налево. Никто из бойцов не пользовался стихией, но ему это было и не нужно: гигантские габариты и без этого превращали его в самого опасного человека в кабацкой драке.

Неизвестно, как долго бы ещё продлилась всеобщая потасовка. Быстрая расправа над несколькими людьми неслабо так поумерила пыл остальных, но драка наверняка бы продолжилась, если бы не громкий взрыв, прогремевший снаружи, и вторящий ему пронзительный визг сработавших автомобильных сигнализаций.

Дверь распахнулась снова. На этот раз внутри оказался Григорий: памятуя о просьбе Игоря, он не присоединился к конфликту в баре, оставшись снаружи вместе с Соней, но теперь он зашёл, и это напугало Лазарева даже сильнее, чем взрыв.

— Игорь! — крикнул он, остановившись на пороге, — Торговый центр!

Не дожидаясь продолжения, Игорь отпихнул стоящего на пути замершего мужика и рванул к выходу. Столб густого дыма, поднимавшийся со стороны торгового центра, был заметен даже ночью. Лазарев бросился вперёд.

Последний раз он бегал настолько быстро… Да, в общем-то, не так уж и давно. У Игоря возникло стойкое ощущение дежавю. Он снова нёсся вперёд изо всех сил. Снова за его спиной раздавалось тяжёлое пыхтение Быка, не привыкшего к подобным забегам. Разве что на этот раз к нему присоединились его маленькие копии — крупные ребята из банды тоже не слишком дружили с лёгкой атлетикой. Григорий с Соней бежали чуть позади.

Игорь оказался на парковке первым. Его тут же оглушил громогласный вой сирен, ослепило моргание фар, обдало жаром пламя, распространившееся по всей площади парковки. Он завертел головой, пытаясь разыскать причину пожара.

— Наша машина! — простонал Григорий, разглядев полыхающий кузов чёрного внедорожника.

Горела добрая половина автомобилей. Огонь вырывался из нескольких разбитых окон на разных этажах торгового центра. О вращающейся двери, расположенной у главного входа, напоминала лишь россыпь стекла, сверкающая оранжевыми бликами на фоне дымящегося проёма. Источников возгорания было много, и определить их причину сходу было невозможно.

Когда Игорь повернулся к зданию спиной, она нашла его сама.

Ангелине казалось, что она никогда не чувствовала себя настолько живой.

Она боялась, что горечь от утраты мужа поглотит её целиком, однако двадцать лет, проведённые в родиевом саркофаге, каким-то образом притупили её чувства. Боль от потери никуда не исчезла, но не ранила её так сильно, как была бы должна. Из-за этого ей было немного стыдно перед Костей: Ангелине казалось, будто её сдержанная реакция на смерть мужа оскорбляет саму память о нём.

Какое-то время она, конечно, посвятила тому, чтобы разобраться в себе. Уж чего-чего, а времени в доме Морозова у неё было предостаточно. Пребывание в особняке после спасения из плена оказалось довольно скучным: она ела, спала, общалась с ухаживавшим за ней в своё время Морозовым Игорем, теперь носящим титул Ареса, и ждала любой возможности отомстить своему отцу. Но такой возможности в ближайшее время не предвиделось, а потому, едва узнав, что её сын куда-то собирается, она твёрдо вознамерилась отправиться вместе с ним.

Можно было сколько угодно убеждать себя, что она делает это ради своего ребёнка, что просто хочет быть рядом с ним и поддерживать во всех его делах, но глубоко внутри она знала, хоть и боялась признаваться в этом даже самой себе, что сопоставить тот крохотный комочек плоти, который она держала в руках и умилялась от того, насколько маленькие у него ножки и ручки, со взрослым крепким элементалем, буквально вырвавшим её из лап Прометея, было совсем непросто. Она смотрела на его скуластое лицо, формой напоминающее голову Кости, на тёмные волосы и глаза, в точности отражающие её собственные, и не понимала, как этот мужчина может быть её сыном.

Поэтому главной причиной её желания отправиться вместе с ним была вовсе не забота. Точнее, это была забота, но не о сыне, а, скорее, о самой себе. Находиться в особняке Морозова, предаваясь безделью, она больше попросту не могла. Игорь Морозов, отделившийся с кучкой родственников от Семьи Гордеевых и основавший свою собственную, был достаточно мудр, чтобы это понимать. Ангелина знала, что именно по этой причине он и позволил ей уйти, хотя сам наверняка предпочёл бы, чтобы она оставалась под его опекой как можно дольше — возможно, даже всегда. Девушка явственно читала это в тех взглядах, что он бросал на неё, думая, что она не замечает.

Она замечала. Но вместе с тем понимала, что ей обязательно нужно что-то делать, а не оставаться в безопасности, ожидая, что мужчины будут сопротивляться Прометею вместо неё, пока она будет отсиживаться за их спинами.

Едва вырвавшись из особняка Морозова, Ангелина поняла, что приняла верное решение. Впервые со времён заточения её переполняло столько положительных эмоций. Беспокойство и самокопание отошли на второй план: она словно освободилась от каких-то внутренних оков, избавилась от психологических терзаний и просто наслаждалась текущим моментом. Наслаждалась дорогой, наслаждалась компанией сына, чей серьёзный взгляд и упрямо сжатая челюсть демонстрировали твёрдую уверенность в его действиях. Пусть Ангелине и не удалось поучаствовать в его воспитании, она видела, что её ребёнок вырос настоящим мужчиной, которым можно гордиться.

Единственное, что заставило её немного заволноваться, это слова Сони — девчонки, неведомо когда увязавшейся за Игорем. Ангелина успела с ней пообщаться и теперь даже немного ей сочувствовала: Соня явно была сильно привязана к её сыну, но, учитывая её возраст, едва ли могла рассчитывать на что-то серьёзное. Тем не менее, она хитростью затесалась в их компанию, спрятавшись в багажнике выезжавшей с территории особняка, и Ангелина не могла не восхититься настойчивостью девочки: даже будучи несовершеннолетней, она демонстрировала твёрдость характера, которой оставалось завидовать большинству взрослых людей.

Когда её присутствие было обнаружено, Соня тут же ловко перевела тему, соскользнув с неудобного обсуждения своей хитрости на вопрос о самом Игоре.

«Ты же не носил броню», — сказала она. Их водитель, Григорий, не придал этому вопросу никакого значения, да и сама Соня вряд ли понимала, что именно она заметила. Зато Ангелина понимала, и реакция Игоря, после непродолжительной, но красноречивой паузы выдавшего неловкий ответ, что он «раньше не носил, а теперь будет», утвердила мать в её подозрениях.

У сына были проблемы со стихией. Но он всё равно куда-то ехал.

Ангелина знала, от чего они могли возникнуть. Ещё в особняке она почувствовала мощный толчок из-под земли, услышала приглушённый взрыв, но тогда не придала ему значения, решив, что кто-то просто тренируется. Теперь она знала, кто это был, и предполагала, что именно он применил.

«Удар последнего шанса».

Будучи Старшим магом Дома Прометея, Ангелина с детства подробно изучала возможности элементалей. Слышала и об этом приёме, обычно доступном лишь на Ступени Повелителя, как знала и о его последствиях. Но она как никто другой понимала, что её ребёнок не был обычным рядовым элементалем.

Всё сразу встало на свои места. И взрыв в подвале особняка. И Морозов, пронёсшийся мимо неё в изорванной, обгоревшей рубашке. И Игорь, впервые решивший надеть доспех. «Удар последнего шанса» объяснял все эти с виду несвязанные события.

Она даже спросила Игоря об этом напрямую, когда они оказались в баре и их никто не мог услышать, но сын не ответил ей, заставив Ангелину напрячься ещё больше. Сын держался отлично — настолько, что она даже подумала, что, возможно, ошиблась: никак не демонстрируя своих проблем, он ввязался в общую драку, умело и хладнокровно избавляясь от противников, пусть и бывших обычными людьми, но, тем не менее, существенно превосходивших их маленькую компанию числом.

Драка, кстати, Ангелине тоже понравилась. Было что-то первобытно-радостное в том, чтобы выкрутить обидчику руку или пнуть его по уязвимому месту. Адреналин приятно подогревал девушке кровь, в который раз убеждая её, что поехать вместе с сыном было правильным решением.

В круговороте событий она почти забыла о своих подозрениях насчёт возможных проблем Игоря со стихией. Вспомнила же она об этом, когда стало слишком поздно.

Игорь стоял в центре парковки, вырвавшись вперёд и отбежав от остальной их разношерстной компании на приличное расстояние. Словно в замедленной съёмке Ангелина видела, как с соседней крыши прямо в него с громким хлопком рванул снаряд, — скорее всего, один из тех, что и устроили пожар на территории торгового центра. Она рванула к сыну, торопясь изо всех сил и с ужасом понимая, что не успевает.

Глаза Игоря расширились. Снаряд врезался ему в грудь, раздался взрыв… Тело сына беспомощно отлетело на добрый десяток метров, перекувыркнувшись в воздухе и скрывшись в чёрном дверном проёме. Ангелина отчаянно закричала.

Обычный, пусть даже самый качественный бронежилет, ни за что бы не выдержал такого попадания. А доспеха стихии на Игоре так и не появилось.