Глава 6 «Когда поёт Сирин»

Не зная, что делать, Деян молчал, а лесной князь все смотрел на него, надменно усмехаясь.

— Слезы себе оставь, авось пригодятся. Была одна невеста, будет другая — все ж не бобылем останешься. — наконец хохотнул Леший, знаком показав, чтобы Деян положил яблоко на землю.

Скрипнув зубами, княжич подчинился. Убрав тряпочку со слезами болотницы обратно в мешок, опустил яблоко в зеленую траву и отошел на несколько шагов. Леший, забрав плод, обмыл его в ручье и жадно захрустел спелой мякотью.

Внешность его вдруг начала меняться — прямо на глазах изумленного Деяна Леший помолодел и дюже похорошел. Теперь они казались ровесниками, и только взгляд Лешего, исполненный недоброй, властной мудрости, выдавал его истинный возраст.

— Ну, чтож, сын Мстислава… с первым моим испытанием ты худо-бедно, да справился. Слушай, каким второе будет: иди-ка ты в лес, к черному озеру, да отыщи там птицу Сирин. Излови ее и принеси мне.

Вороненок, сидевший на плече княжича, глухо каркнул, и Деян сразу понял, что дело нечисто.

— О, подвох чует! — расхохотался Леший, и подмигнув, достал прямо из воздуха золотую клетку.

Кинув ее княжичу, чуть помрачнел, когда тот ловко схватил клетку за кольцо.

— Что это? — удивился Деян, разглядывая странный подарок.

— Не так проста птица Сирин, чтоб ее в обычные силки сажать. Бери, пока добрый — пригодится. И ворона своего поблагодарить не забудь, смышленый он у тебя, о хозяйском благе радеет.

С этими словами Леший скрылся в тереме, а Деяну оставалось только затянуть кушак потуже и отправляться в путь-дорогу.

— Садись на Молчана и езжай на юг. Непросто было первый наказ лесного князя исполнить, а второй и вовсе в могилу свести нас может… — прошептал вороненок, сердито нахохлившись у княжича на плече.

— Да уж… слыхал я про эту птицу. Живым от нее мало кто возвращался. — печально сказал волк, подставляя Деяну косматую спину.

— Это почему же? — удивился княжич, бережно поставив клетку перед собой.

Молчан вздохнул. Тени удлинялись, солнце скрылось за облаками и Деян зябко поежился. Того гляди, дождь начнется, и все холодает… а что куда хуже — времени остается все меньше.

— Потому что опасная она. Нелюдимая да злая. Ее всякая тварь в лесу за три версты обходит, боится. Говаривают, что птица эта — и не птица вовсе, а дева, и голос ее любого может ума лишить, да волю чужую себе подчинить на веки вечные.

Деян задумался. Страшно, конечно, да верится с трудом. Одно дело — ведьмы. Они заклинания всякие плетут, с помощью трав и древних предметов, наполненных тьмой. Но чтоб просто голосом с ума сводить и волю подчинять — да ну, сказки.

Молчан, заметив его недоверие, только хмыкнул. На сердце у волка было тревожно, и все чаще вспоминал он свою красавицу-волчицу и малых деток. Как-то они там без него?.. но служба сама себя не сослужит, оттого и бежал он неутомимой трусцой во владения Сирин, даром что боялся ее до одури.

— Что бы там ни было, а мы тебе поможем. На людей голос Сирин действует сильнее, чем на нас, коренных обитателей леса. Если уж тебя одурманит, мы как-нибудь подсобим. Надеюсь… — сказал вороненок, после чего забрался к Деяну за пазуху и задремал.

К сожалению, добираться до черного озера было куда дольше, чем до сада с молодильным яблоком, и к ночи друзья одолели хорошо если треть пути. Решено было остаться ночевать на лесной поляне, чему Деян одновременно был и рад, и не рад. С одной стороны, княжич уже был настолько измотан, что ему срочно требовались еда и сон. С другой… не мог он перестать думать о том, как Леший, превратившийся в молодого и красивого юношу, прямо сейчас пытается соблазнить Ярину.

От этих мыслей Деян скрипел зубами, а руки сами собой сжимались в кулаки. Ну что вот стоило ему, непутевому, просто выслушать свою невесту там, в зимовке! Не было бы сейчас всех этих бед, и ни за какой птицей Сирин ехать было бы не нужно, а Леший так и сидел бы себе один в своем тереме, в обличье седеющего мужика!

Заметив, что хозяин мается и не может уснуть, Молчан подошел поближе и свернулся вокруг Деяна пушистым клубком. Согревшись, княжич и сам не заметил, как провалился в глубокий сон.

Снилась ему Ярина, в красивом сарафане и жемчужном кокошнике с длинной фатой, счастливая и довольная. Она стояла перед Деяном, улыбаясь ему и маня к себе. Сон был дивно прекрасен, и Деян любовался невестой, но стоило только ему приблизиться к ней и поцеловать, как Ярина вдруг отстранилась и приподняла подол, показывая Деяну птичьи лапы. Заметив его испуг, девушка начала страшно смеяться, да так, что рот ее все увеличивался, пока не стал размером от уха до уха, и в нем появилось два ряда острых зубов.

— Иди ко мне, Деянушка, любый мой… поцелуй меня… — голосом Лешего прохрипело чудовище, в которое превратилась Ярина, и протянуло к княжичу когтистые руки.

— Верни мою невесту, нечисть поганая! Чур меня! — крикнул Деян, пытаясь во сне достать меч, чтобы отрубить чудищу голову, но сон вдруг изменился.

Деян стоял в покоях своего отца. Князь Мстислав сидел, задумчиво подперев голову рукой и смотрел в окно, где играли трое его сыновей. Любомир, катавший по зеленой травке деревянного коня, повернулся к Вардею спиной, и тот вдруг встал, доставая из сапожка нож. Не успел Любомир защититься, как Вардей вогнал нож ему в спину, по самую рукоять. Князь равнодушно наблюдал, как умер его старший сын, даже не попытавшись помочь. Вардей же, оттолкнув тело Любомира, поднял с земли лук и положил стрелу на тетиву. Деян, поняв, что сейчас брат убьет и его, попытался убежать, но тут же услышал звон тетивы и под лопаткой расплылась жгучая боль. Обернувшись, он увидел, что Вардей отбросил в сторону лук и поднял меч, с которым направился прямо к Мстиславу, продолжавшему равнодушно смотреть в окно.

— Отец, беги, спасайся! — крикнул Деян, но князь его не слышал.

Вардей все ближе подбирался к Мстиславу, и рос с каждым шагом, пока не превратился во взрослого мужчину. Игрушечный меч в его руках стал настоящим и тускло блестел. Тело Любомира, тоже вдруг повзрослевшего, лежало на погребальном костре, в небо поднимался густой, черный дым. Не глядя на брата, Вардей подошел вплотную к отцу, замахнувшись мечом. После этого он повернулся к Деяну, усмехнулся и бросил ему под ноги голову Мстислава.

Деян закричал, пытаясь отползти, но все его тело сковал страх. А лицо Вардея вдруг изменилось, и вот уже вместо него стоял Леший, занося над головой Деяна огромный, сверкающий молот…

— Проснись, княжич, проснись! — раздался чей-то встревоженный голос и сновидение рассеялось.

Вскочив на ноги, Деян вдруг понял, что не может нормально дышать. Жутко испугавшись, он попытался набрать в легкие побольше воздуха, но не смог. В ту же секунду кто-то сбил его с ног и Деян упал на спину, крепко приложившись о землю. От удара он пришел в себя и наконец-то смог вздохнуть как следует. Глаза щипало от слез, легкие мучительно горели, ноги и руки затекли так, что он почти их не чувствовал. Кое-как перевернувшись, Деян встал на четвереньки и с трудом откашлялся. В горло словно травы напихали, от любого движения мутило.

— Что со мной?! — просипел княжич, чувствуя, что Молчан подошел к нему и лизнул руку.

— Мавка ночью пришла… извловили уже, но часть своего мерзкого дела она все же исполнила. Отвечай, проклятая, кто тебя послал?!

Деян, приподняв голову, увидел, что к дереву неподалеку привязана девочка в прозрачных одеждах, скрепленных серебряным шнурком. Ее длинные зеленые волосы, распущенные, как и у болотницы, скрывали лицо, потому что мавка наклонилась и судорожно дергалась, пытаясь освободиться. Вопрос она оставила без внимания, а зря.

Разъярившийся вороненок скакнул мавке на голову и принялся почем зря долбить ее клювом прямо по темечку. Не ожидая такой атаки, мавка заверещала страшным писклявым голосом, и наконец-то подняла голову. Деян, увидев ее лицо, вскрикнул и отшатнулся, тут же поймав новый приступ дурноты.

Та, что он принял за девочку-подлетку, оказалась отвратительной страшилищей. Кожа мавки была серо-зеленого цвета, вся сморщенная и покрытая трупными язвами, из которых сочился омерзительный, желто-зеленый гной. Глаза, лишенные зрачков, были абсолютно черными, их бездонная глубина цепляла взгляд и затягивала куда-то в пустоту. Рот, слишком широкий и полный острых зубов, был приоткрыт, и из него стекала коричневая слюна вперемешку с кровью.

— Укусила-таки, сквернавка! Ужо мы тебе — и руки, и ноги оторвем, а потом сожжем и пепел в поле развеем! Говори быстро, гадюка, кто тебя послал?! — рявкнул Молчан и для пущей убедительности лязгнул клыками.

Мавка, быстро оценив ситуацию, перестала трепыхаться, смирилась и прошипела:

— Лешшшшший посссслал. Сссказал княжича оссссслабить. Отпусссстите подобру-поздорову, а я вам расссскажу, что Лешшшший удумал…

Вороненок запрыгнул к Деяну на плечо, подозрительно косясь на пойманное чудище.

— Ну, говори. Да только если от твоих слов пользы не будет — живой не уйдешь. — снова рыкнул волк.

Мавка кивнула.

— Лешшший ссссказал — птица Сссссирин княжича погубит… голосссс у нее оссссобенный, ссссладкий. Поссслушает он ее и ссссгинет! А коли не сссгинет, то ссссобрать вссссех мавок и руссссалок, и убить его вссссе равно! Коли отпусссстите, сссвоим сссскажу, чтобы не трогали вассс!

Деян задумался. Ждал он от Лешего любого подвоха, но чтоб до такой степени низко пасть — спящего убить или засаду устроить… худшее бесчестье и придумать сложно. Но, видимо, у лесного князя на сей счет было другое мнение.

Не зная, что делать с мавкой, княжич покосился на вороненка, и тот кивнул, поняв, что Деян оставляет решение за ним.

— Отдай нам пояс свой, тогда отпустим.

Мавка, дернувшись, дико зашипела и завыла, снова пытаясь освободиться. Почему-то пояс она отдавать категорически не хотела. Но Молчан угрожающе зарычал, показывая крепкие зубы, и мавка затихла, что-то обдумывая.

— Ладно, ссссснимайте! — прошипела она, чуть не плюясь в Молчана.

Но тот только хмыкнул в ответ.

— Руки тебе освободим, сама и развяжешь. Не хватало еще, чтобы на нас проклятье твое пало за этот пояс.

Поняв, что хитростью волка с вороном не проймешь, мавка сняла пояс и положила его на траву.

— Ссссс добром отдаю. Ых, бессссстыжие! — погрозив пальцем, чудовище отвернулось и со спины снова стало похоже на безобидную девчушку.

Отбежав подальше, мавка обернулась, еще раз что-то прошипела, и скрылась в тени леса. А Деян засыпал Молчана вопросами.

— Кто это такая была?! Это она со мной сделала? До сих пор ни стоять, ни дышать спокойно не могу… и зачем нам пояс ее, какой в нем прок?!

Молчан осторожно подцепил пояс лапой и бросил его Деяну.

— Убери в мешок, да свету дневному не показывай, не то растает, а вместе с ним и связь с мавкой пропадет. На вопросы ответим, только сначала разведи костер, да воды вскипяти — лечить тебя будем. Мавкины укусы обработать надо, не то худо станет.

Деян тронул шею, где багровел след от мавкиных зубов, и поморщился — и впрямь, болит… да еще и опухло все, ну точно, хоть чем-то обработать надо. Молчан тем временем начал рассказ:

— Мавки — дети да подлетки утопленные. Кого сгубили, кто сам в болото али в прорубь провалился… кто сам утоп — у тех на руке иль на ноге браслет златой. Кого утопили — у тех пояс серебряный. Они вот — самые лютые из всех, обида в них на людей, да боль сильная. Пояс забрав, мы ту мавку силы лишили, да запрет дали на тебя нападать или других к тому подстрекать. Иначе сожжем мы тот пояс, и мавка сгинет, в страшных муках. Леший ее послал, чтобы сил тебя лишила, вот она и присосалась к тебе, пока ты спал. Тихо подкралась, обернувшись туманом, даже мы ее не сразу заметили. А теперь, коли специальным отваром раны не обработать — погибнешь и сам в нечисть обратишься.

— А я чувствовал боль, да никак проснуться не мог… и сон еще такой был, страшный, да явственный! — посетовал Деян.

— Конечно явственный… мавки кошмары насылают, заставляя жертву переживать самые жуткие свои страхи как наяву. Это еще повезло, что мы тебя разбудить успели, да и мавка слабенькая попалась, видать, в полную силу еще не вошла.

— Ничего себе, «в полную силу не вошла»… да она меня чуть не убила. — рыкнул Деян, под присмотром вороненка собирая указанные им травы для отвара.

— А вошла бы в силу, так и убила бы… — угрюмо буркнул Молчан, притащив к костру несколько крупных веток.

— Довольно собрали, княжич. Пали костер, доставай котелок. Время уходит…

Два полных дня провели они на той поляне, дожидаясь, пока Деяну полегчает. После нападения сам он идти не мог, от любого движения слабость разливалась по всему телу и мутило страшно. На Молчане ехать тем более не вышло — через каждые несколько шагов Деян сознание терял, да на землю падал, как куль с пшеницей. Волк и ворон с лап сбились, пытаясь помочь.

Наконец, снова в путь двинулись, шли медленно, но времени больше терять было нельзя — близился Студень-месяц…

Только спустя три дня вышли они к черному озеру. И чем ближе подходили, тем сильнее становилось чувство тревоги. То и дело по сторонам оглядывались, к берегу пробираясь. Но… ничего необычного и опасного у озера не обнаружилось.

Стрекотали в траве кузнечики, тихо шелестел на ветру камыш, в воду падали золотистые березовые листочки, в лесу пели птицы. Все вокруг дышало миром и покоем, как в сказке.

— Эй, что это там? — прошептал Молчан, указав лапой на другой берег.

Деян всмотрелся, прикрыв глаза от солнечного света, бьющего прямо в лицо.

— Дом, кажись… вот только чей? Разве тут люди живут?

Порыв холодного ветра заставил всех, кроме Молчана, поежиться. Вороненок взъерошил перья, зябко переступив с лапы на лапу у княжича на плече.

— Что люди… у Лешего вон какой терем, а он ни разу не вашего роду-племени. Али ты думаешь, только люди строить умеют? Ладно… что толку тут препираться, выведать надо, кто там живет.

— А зачем?.. — снова вступил в разговор Молчан, — Мы же за птицей шли. Чего ей в доме делать? Пойдемте лучше Сирин искать, и так время потеряли.

Но вороненок уже сорвался с плеча Деяна и полетел вдоль берега, изо всех сил напрягая слабые еще крылья. Переглянувшись, княжич с волком вздохнули, но все же пошли вслед за ним.

Подойдя к дому, Деян остановился, разглядывая открывшуюся перед ним картину. Резные наличники на окнах, с обережными птицами, только какие-то не такие, как в Ивруче… рядом с домом — огород разбит, да ничего не растет. Из трубы дымок валит, дверь приоткрыта, да внутри — никого.

Но стоило только Деяну открыть рот, чтобы предложить своим спутникам пойти поискать Сирин в лесу вокруг озера, как сзади раздался шорох.

Резко обернувшись, Деян застыл. В паре шагов от него стояла девушка, одетая в черный сарафан с серебряной вышивкой. Не уродливая, но и не прям чтоб раскрасавица. Худющая… глаза серые, светлые-светлые, губки бантиком, а коса… алая. Прям цветом как закат или густая кровь.

На шее девушки красовался высокий воротник, закрывавший всю шею и ключицы. Сделан он был из драгоценных камней, жемчуга и серебристых перьев. Помимо воли, Деян залюбовался ею, хоть и без лишней страсти. Было в незнакомке что-то неуловимо привлекательное, отличное от остальных. Девушка, чуть склонив голову набок, тоже заинтересованно рассматривала незваных гостей, но ничего не говорила. Она явно не испугалась, хотя любая другая на ее месте точно бы держалась с опаской. Не всякий день к тебе приходит чужак с огромным волком и вороном, умеющим говорить.

— Поздорову тебе, красна девица. — первым решил нарушить молчание Деян.

Девушка усмехнулась, подходя ближе. Деян сглотнул, не зная, кто это и чего от нее ждать. Вдруг снова чудище какое, сейчас как набросится и шею перегрызет…

Но девушка лишь склонила голову в приветственном кивке и поманила княжича в дом. Как зачарованный, он шагнул следом, не обращая внимания на Молчана и вороненка.

— И тебе поздорову, добрый молодец. Дело пытаешь, али от дела лытаешь? — голос незнакомки, чистый как воздух, и глубокий, как горная река, наполнил все вокруг.

Мир дрогнул, рассыпаясь на части. Девушка смотрела Деяну прямо в глаза, и он забыл обо всем на свете. Кто он, откуда, зачем пришел сюда, кто был с ним — все это стало неважно. Голос красноволосой стал единственным, что имело смысл.

— Я… к тебе пришел. — сипло прохрипел Деян, не в силах отвести от нее взгляд.

И почему он решил, что она не красавица?.. век бы смотрел, не отрываясь.

— Ну, тогда оставайся. Угощение мое попробуй, да отдохни с дороги. — ласково сказала девушка, откинув с лица выбившуюся из косы прядь волос.

Локон сверкнул в лучах солнца, как раскаленный уголь.

Кивнув, Деян подошел к незнакомке вплотную, положил ей руки на плечи, и застыл. Девушка засмеялась, с любопытством всматриваясь в глаза княжича.

— Добре… верным рабом станет. И откуда мне сегодня такая удача? — усмехнулась она, толкнув Деяна на лавку.

Выйдя на крыльцо, девушка осмотрелась, но волк и вороненок пропали, словно их и не было. Досадливо цокнув языком, красноволосая захлопнула дверь в избу, тут же забыв про них и принявшись хлопотать у печи. Деян недвижимо сидел на лавке, бессмысленным взглядом уставившись в стену.

Тем временем, Молчан и Роек прятались в лесу, причем ворон скрипел клювом в бессильной ярости, а Молчан едва сдерживал желание тоскливо завыть. Потеряли Деяна! Заворожила его Сирин, даже сообразить не успели, как помочь — насилу сами ноги унесли…

— Все мавка проклятая виновата, не сказала, что у нее не только голос чарующий, но и взгляд ворожбы полон! Нарочно умолчала, сквернавка! — хрипло буркнул Роек, осторожно выглядывая из-под раскидистых ветвей исполинской ели.

Дом Сирин отсюда был виден, как на ладони, да вот только окна выходили на другую сторону, и понять, что происходит внутри, было невозможно.

— Жаль, слово дали эту погань не трогать… так бы и разорвал ее пояс, чтоб помучалась. Но ладно, после все, сейчас надо думать, как хозяина выручать. Есть у тебя думы какие, чем помочь?

Роек спрыгнул на землю, тяжело опираясь на трясущиеся от натуги крылья. Эх, непросто без родительской помощи дается летная наука…

— Не ведаю. Я эту деву-птицу тоже в первый раз вижу. Мы от нее всегда старались подальше держаться, да и далеко живем, зачем нам про нее знать. Одно только слышал… коли она в свои сети кого-то поймала, до полуночи жертву еще можно спасти. А вот потом — все. До самой смерти будет ей служить. Оттого ни один ворон лесной к этому озеру не летает, да и другие птицы поодаль держатся, из леса на открытое место клюва не кажут.

— Ох, беда… — простонал Молчан, закрывая морду лапами, — Это нам что, до полуночи надо Деяна вызволить? Я разумел его утащить, когда эта куда-нибудь выйдет. А теперь, видимо, не миновать боя, да не на жизнь, а на смерть!

Роек, нахохлившись, молча думал. В голове вороненка начал зреть план. Только вот он был не уверен, что удастся его исполнить…

— Вот что. Сиди тут и карауль, вдруг Сирин из дома выйдет. Тогда хватай Деяна и беги на ту поляну, где мавка напала, я вас найду. А если не выйдет до ночи — на рожон сам не лезь, меня жди.

— А ты куда?! — удивился Молчан.

— За Разрыв-травой… — мрачно ответил Роек, и запрыгнув на ветку, тяжело взлетел.

Молчан следил за ним до тех пор, пока вороненок не скрылся из виду среди высоких елей и осин, тяжело вздохнул, устроился поудобнее на пестрой осенней листве, и принялся наблюдать за домом.

— Удачи тебе, друг! — тихо пробормотал волк, искренне надеясь, что у Роека все получится.

Вороненок, тем временем, порхал с дерева на дерево, как белка-летяга, с трудом планируя на трясущихся от натуги крыльях. Острое птичье зрение помогало ему без труда разглядеть все растения, росшие в лесу, но удача не улыбалась — Разрыв-травы нигде не было видно. И неизвестно, сколько бы еще летал он по лесу, выбиваясь из последних сил, как вдруг заметил впереди древесную душу.

Выглядела она, как юная дева в белом сарафане с зеленой каймой и черными полосками неровной формы. Березовая, значит… Роек обрадовался. Березовые духи — самые ласковые, их весь лес любит. Подлетев поближе, спрыгнул на землю и смешно переваливаясь на лапках, подошел ближе. Тихо каркнул, привлекая внимание, и дева подняла голову. Заметив вороненка, улыбнулась и протянула ему раскрытую ладошку — прыгай, мол, не бойся.

— Это что за гость такой ко мне припожаловал? — проговорила она, нежно погладив Роека по спине.

Вороненок зажмурился от удовольствия, тряхнул уставшими крыльями.

— Здравствуй, красна девица. Я Роек, сын Рауга, из западного леса. Помощь твоя мне нужна… не откажешь?

— Не откажу. — снова улыбнулась дева. — Что тебе надобно, Роек, сын Рауга?

— Разрыв-травы стебелек… всего один, заклятье мне снять надобно со спасителя своего. Околдовала его птица Сирин, хочет в раба превратить.

Березовая душа вздохнула, покосившись в сторону озера.

— Будет тебе Разрыв-трава. Хоть Сирин и хозяйка этой части леса, а все — негоже людей в рабов превращать… идем со мной.

Поднявшись, дева пошла куда-то в глубь леса, легко ступая. В ее ушах вместо сережек покачивались глянцевые березовые листочки, на рукавах сарафана дрожали капли росы.

— Повезло мне встретить тебя до зимнего сна. Век благодарен буду за твою помощь.

Услышав такие слова, березовая душа покраснела, как маков цвет и махнула на вороненка рукой — скажешь, мол, тоже.

— Обитатели леса помогать должны друг другу, да жить в мире и согласии. Одним домом живем, одним миром, и все друг с другом связаны. Тем более, вон ты махонький какой, едва на крыло встал — а уже друга нашел, и помочь ему стараешься. Как же я тебе в таком деле не подсоблю?

Дойдя до небольшой полукруглой полянки, дева остановилась. Взмахнула рукой, и все растения вокруг зашелестели, словно от порыва ветра. Последовав за внутренним чутьем, она прошла к краю поляны, заросшему лещиной, наклонилась, и пошарив рукой в переплетениях травы, вытащила один крохотный стебелек. На месте разрыва у стебелька багровел алый сок, похожий на капельку крови.

— Держи, Роек. Надеюсь, ты знаешь, как обращаться с Разрыв-травой, чтобы она подействовала, как тебе нужно.

— Порвать на части, выдавить сок, смешать тот сок с ключевой водой и дать заклятому выпить все до последней капли.

Березовая душа улыбнулась, снова погладив вороненка.

— Верно все, только у Сирин заклятья особенные, большой силой наделена она от природы. Так что дам я тебе вместо ключевой воды немного сока от своего дерева. С ним точно задуманное получится. Но времени у тебя немного будет — до полуночи успей дать настой спасителю своему, иначе даже Разрыв-трава ему не поможет. Не просто рабом станет, Сирин душу у него отберет.

Забрав траву и сок, Роек хотел лететь обратно, но дева, сжалившись над ним, донесла вороненка почти до самого озера. Дальше ей путь был заказан, и Роек, еще раз поблагодарив свою добрую помощницу, отправился к Молчану.

Завидев его, волк вскочил. Вместе приготовили настой и принялись ждать ночи. Сирин так и не вышла из дома, и с каждой минутой Молчан все мрачнел, предвкушая неминуемый бой.

— А ежели она и нас рабами сделает? И Деяну не поможем, и сами сгинем. — наконец высказал он то, что мучало его весь вечер.

— Не сделает. В глаза ей, главное, не смотри, и делай как уговорились. В дом ворвешься, сразу беги к Деяну и пои его настоем. А я Сирин отвлеку, чтоб не мешала. Как княжич в себя придет, под действием Разрыв-травы будет у него немного времени, чтобы Сирин пленить и в клетку золотую посадить. Чую я на той клетке чары — хитер Леший, знает, как себя от ее голоса обезопасить…

— Так и я про что! В глаза не смотреть — это еще ладно. А как говорить начнет — что делать будем?!

Роек на секунду задумался, потом подскочил к дереву и принялся отдирать от него кусочки сухого мха.

— На вот. Уши тебе заткнем, чтоб ничего не слышал.

— Ну, хоть что-то… — проворчал волк, немного успокаиваясь.

Наконец, наступила ночь. Звезды, огромные и яркие, загорелись в бездонной глубине неба, из-за облаков показался тоненький серп молодого месяца. Молчан с Роеком прокрались к дому, и вороненок осторожно заглянул в окно. Представшая его глазам картина казалась настолько умиротворяющей, словно в ней не было и капли опасности.

Сирин с Деяном сидели рядом, за широким резным столом, накрытом узорчатой скатертью, и коварная девушка угощала княжича, подкладывая ему еды то из одной, то из другой миски. Деян, зачарованно уставившись на нее, ел, не замечая, что делает, то и дело ложку мимо рта проносил. Но Сирин только смеялась, видимо, княжич ее забавлял.

Вокруг становилось все темнее, звезды сияли ярче, а вода в озере стала совсем черной. По ее поверхности вдруг разошлась рябь, чего не заметил ни Молчан, ни Роек. Близилась полночь. Вдруг Сирин резко обернулась, глянула в окно и вскочила с лавки, потянув Деяна за собой. Вороненок так испугался, что упал на землю, и Молчан, бережно ухватив его зубами, потащил Роека за угол дома. Схоронившись, наблюдали что будет дальше, надеясь поймать самый подходящий момент.

Сирин с Деяном показались на пороге, и девушка потащила его за собой к берегу озера. Не зная, зачем ей это, волк с вороном рванули за ними, и Молчан, бросившись на Деяна со спины, сбил его с ног.

Упав, Деян так и остался лежать, глядя пустыми глазами в ночное небо. Сирин же, отбиваясь от Роека, кричала не своим голосом — вороненок зло клевал ее, метя попасть в лицо. Не выдержав такого яростного натиска, Сирин ударилась оземь, и тут же приняла другое обличье — вместо девушки в длинном сарафане перед Роеком и Молчаном появилось существо из древних, темных легенд…

Верхняя часть ее туловища осталась человеческой. Грудь Сирин скрывали легкие, серебристо-черные перышки с голубым отливом, на нежной коже от холода появились пупырышки. Обнаженные плечи были белыми, как первый снег, серебряные глаза сверкали от гнева, алая коса казалась сотканной из жаркого пламени.

Нижняя же часть ее тела стала птичьей — перья образовывали красивый узор, с переливом от голубого и серого — до синего и черного тонов. Длинный хвост был в тон волосам, и только по краям уходил в угольную черноту. Ноги Сирин стали лапами, украшенными острыми, длинными когтями, а руки превратились в огромные крылья. Без труда взмыв в воздух, дева-птица глубоко вдохнула и… запела.

Роек, который в отличие от Молчана не смог закрыть уши кусочками мха, застыл. Черные бусинки его внимательных глаз были мечтательно полуприкрыты, крылья расслабились, и он упал на землю, глухо ударившись об нее спиной.

К счастью, того времени, которое он смог дать Молчану, хватило. Не особо церемонясь, волк ухватил фляжку с настоем зубами, и заставил Деяна выпить все до последней капли. Теперь княжич, плохо понимая, что происходит, слушал команды волка, пытаясь отстегнуть с его спины золотую клетку. Заметив ее, Сирин впала в ярость и бросилась на княжича, метя когтями то ли в его руки, то ли в злополучную клетку.

Но стоило Сирин оказаться достаточно близко, как Деян распахнул дверцу, и ловко увернувшись от атаки, схватил ее за крыло. Безо всяких церемоний запихав ее внутрь, княжич защелкнул золотой замочек, и клетка засияла, подавляя чары своей пленницы. Сирин вдруг резко уменьшилась в размерах, и снова вернулась в человеческий облик. Лежа на дне клетки, она молчала, но так яростно сверкала глазами, что Деян смущенно отвел взгляд.

Наказы Лешего ему все больше не нравились. То красть, то с красными девками воевать… да уж, не о таких подвигах ему мечталось. Но думать об этом было некогда — Роек все еще лежал на земле, так и не придя в себя. Молчан, вытряся мох из ушей, подошел ближе, виновато заглянув княжичу в глаза.

— Прости… не уберег я его. И что теперь делать — не ведаю.

— Так может, эту спросим? — Деян зло тряхнул клетку, и Сирин вскрикнула, ударившись о прутья, но тут же вскочила и уже Деян закричал не своим голосом.

Хоть клетка и ослабила магию девы-птицы, вести себя с ней небрежно все еще не стоило. Одним прикосновением своих волос Сирин раскалила прутья, да так, что княжич обжег все пальцы. Мстительно зашипев, девушка убедилась, что ожоги достаточно глубокие, и удовлетворенно кивнув, повернулась к Деяну спиной.

— Ах ты сквернавка пакостная! Погоди, отдадим тебя Лешему, он тебе все перья повыдергает и подушки ими набивать будет! А ну говори, что ты с другом моим сделала? — рыкнул Молчан, пытаясь добраться до клетки.

Но Сирин только фыркнула в ответ, перебросив косу через плечо. Поняв, что ответа от нее добиться не получится, волк в отчаянии обернулся к Деяну.

— Что делать будем, хозяин?! Нельзя его так оставлять, вдруг погибнет или рабом ее станет?

— Успокойся… как вы меня-то от заклятия избавили?

— С помощью Разрыв-травы, будь она неладна. И как только нашли ее, от всей ведь избавилась… — прошипела вдруг Сирин.

Молчан испуганно закрыл лапами уши, но ничего не произошло. Видимо, клетка и впрямь не давала Сирин использовать магию своего голоса.

— Молчан. Ты знаешь, где эту траву искать?

Волк печально покачал головой. Деян удивился.

— А как вы ее в первый раз нашли?

— Не знаю… — буркнул волк, — Роек сам летал, сам принес. Мне ни о чем не сказывал. Знаю только, что он в лесу был.

— Ах вот оно что… — снова подала голос Сирин, — древесная душа помогла. Надо было выгнать ее из моих земель, так нет, пожалела… дерево тут у нее, любимое. И ведь как отплатила за ласку мою, гадюка такая!

— И где эту душу искать? — не подумав, спросил у нее Деян, но Сирин так на него посмотрела, что он тут же осекся.

— Ага, так я тебе и расскажу, держи мошну шире. Я и сама свое заклятье снять могу, чтоб ты знал. Только вот для начала клетку отпереть надо, меня выпустить, да как следует повиниться.

— Вот прям сейчас на колени упадем и просить будем, точно. — рыкнул Молчан, щеря клыки.

Сирин обиженно замолчала, а Деян принялся ходить туда-сюда, думая, что теперь делать. Время поджимало, нужно было как можно быстрее брать клетку и ехать обратно к Лешему.

— Ты что, прямо сильная такая, да? — вдруг спросил он, посмотрев на Сирин.

В ответ дева-птица кивнула, довольно улыбнувшись.

— И что, кроме разрыв-травы и тебя самой, никто твои чары отменить не может?

— Почему никто… — сердито шмыгнула носом Сирин, — Леший может. Сам же видишь, что он клетку сделал такую, что даже меня удержать способна.

Услышав это, княжич довольно улыбнулся.

— Спасибо, красавица. Именно этот ответ мне от тебя и был нужен. — бросил Деян, суя все еще пребывавшего в забытьи Роека себе за пазуху.

— Ах ты, злодей коварный! Ничего больше от меня не услышишь, будь ты трижды неладен! А еще хоть раз что-то спросишь — прокляну, да так, что и сам князь лесной не поможет! Понял?!

— Понял. — примирительно поднял руки над головой Деян, но тут же улыбнулся, — И еще понял, что не чужая ты Лешему. Магия у вас схожа, мне о том еще Роек говорил.

— Не твоего ума дело. — скорчив гримасу, дева-птица отвернулась и намертво замолчала.

Сев на Молчана, княжич поехал к Лешему. И никто, кроме Сирин, не заметил, как по поверхности озера снова разошлись круги, и из воды поднялась темная фигура, внимательно смотревшая вслед ушедшим.