Голубой молоточек

Глава 29

Поднимаясь по крутому склону к дому Баймееров, я чувствовал себя усталым и злым. Дом искрился огнями, но в нем царила абсолютная тишина. Дверь мне открыл сам Баймеер. Казалось, ему помогает сохранить равновесие лишь зажатый в руке бокал коктейля.

— Какого черта вам нужно?! — голос его был хриплым и сорванным, словно он долгое время кричал.

— Мне нужно серьезно поговорить с вами, мистер Баймеер.

— Я знаю, что это значит. Вам снова нужны деньги!

— Забудьте для разнообразия о деньгах, мне ваши деньги не нужны.

Он скорчил обиженную мину — я не проявил должного уважения к его деньгам. Но постепенно лицо его приобрело нормальное выражение, окруженные сеткой морщин темные глаза глядели на меня враждебно.

— Значит, вы не намерены присылать мне счет?

Я боролся с искушением повернуться и уйти, возможно, стукнув его перед этим как следует. Но Баймеер и члены его семьи могли кое-что рассказать мне. А работа на них обеспечивала мне в глазах полицейских такое положение, которого я бы не смог добиться иным способом.

— Я просил бы вас не волноваться, — сказал я. — Мне должно хватить вашего аванса. Если же его не хватит, я пришлю вам счет. Я ведь нашел вашу дочь.

— Но не картину.

— Я стараюсь найти ее и уже приближаюсь к цели. Здесь есть какое-нибудь место, где мы могли бы спокойно поговорить?

— Нет, — отрезал он. — Нет такого места. Я требую, чтобы вы уважали неприкосновенность моего жилища, мистер! А если вы не хотите, то можете катиться ко всем чертям!

Даже бокал в его руке перестал быть неподвижным — он махнул им в сторону двери и выплеснул на блестящий пол часть содержимого. Миссис Баймеер выросла за его спиной, словно пролитый коктейль в этой семье являлся неким сигналом. В глубине холла виднелась тихая и неподвижная фигурка Дорис.

— Я думаю, Джек, ты должен поговорить с ним, — сказала Рут Баймеер. — Мы много пережили в течение этих последних дней и можем быть благодарны мистеру Арчеру за то, что нам удалось эти дни пережить.

На ней было вечернее платье, лицо казалось спокойным и ласковым и лишь дрожь в голосе выдавала волнение. Мне подумалось, что она пошла на определенную сделку с силами, управляющими судьбой, по ее мнению: «если Дорис вернется, я выдержу с Джеком». Что ж, Дорис была на месте, стояла в глубине холла, будто изваяние молчания.

Баймеер спорить не стал и даже не подал вида, что слышит слова жены. Он просто развернулся на месте и повел меня в свой кабинет. Когда мы проходили мимо Дорис, она улыбнулась мне едва заметной заговорщицкой улыбкой, но в глазах ее таились страх и напряженность.

Баймеер уселся за стол, под фотографией своего медного прииска, поставил перед собой бокал и вместе с креслом повернулся ко мне.

— Ну, ладно. Чего вы снова хотите?

— Я ищу двух женщин. Думаю, в данное время они могут находиться вместе. Одна из них Бетти, Бетти Джо Сиддон.

Баймеер наклонился вперед.

— Эта репортерша светской хроники? Вы что, хотите сказать, что она тоже пропала?

— Только сегодня вечером. Но не исключено, что ей грозит опасность. И вы можете помочь мне найти ее.

— Но я не знаю, как. Я уже неделю не видел ее. Мы редко бываем на приемах.

— Она исчезла не на приеме, мистер Баймеер. Я не знаю точно, что случилось, но думаю, она направилась в один из местных приютов для престарелых и там была похищена. Во всяком случае, такова моя рабочая гипотеза.

— И что же могу сделать я? Я никогда в жизни не бывал в таких учреждениях, — он окинул меня взглядом стопроцентного мужчины и потянулся за своим коктейлем.

— Мисс Сиддон разыскивала Милдред Мид.

Рука Баймеера, сжимавшая бокал, резко дернулась, часть содержимого пролилась на его брюки.

— Никогда не слыхал о такой, — заявил он неуверенно.

— Именно она изображена на той картине, которую вы ищете. Вы должны были узнать ее.

— С какой стати?! Я никогда в жизни не видел эту женщину! Как там ее? — Милдред Мид. Когда-то, достаточно давно, вы купили ей дом в Каньоне Хантри. Не слишком ли щедрый подарок для женщины, которую, как вы утверждаете, вы не видели никогда в жизни? Между нами, ваша дочь Дорис была в этом доме позавчера вечером. Его купила какая-то коммуна. Милдред продала им дом уже несколько месяцев назад и переехала сюда. И не говорите мне, что вы ничего не знали об этом.

— Я ничего и не говорю...

Лицо его стало ярко-красным. Внезапно он поднялся. Я думал, что сейчас он бросится на меня, но он резко вышел из комнаты.

Я подумал, что разговор наш на этом и кончится, но он вернулся с полным бокалом в руке и снова уселся напротив меня. Лицо его пошло бледными пятнами.

— Вы провели расследование моей жизни?

— Нет.

— Я не верю вам! Откуда вы знаете о Милдред Мид?

— Ее имя звучало в Аризоне рядом с вашим.

— Меня там ненавидят, — вздохнул он. — Когда-то я был вынужден закрыть шахту и половина Копер-Сити осталась без работы. Я знаю, что они чувствовали, сам выходец из Копер-Сити... Перед войной моя семья не имела ни цента. Я был вынужден работать, чтобы оплатить учебу в средней школе, а институт закончил благодаря футболу. Но вы, наверное, все это уже знаете? Я глянул на него так, словно и в самом деле знал все это, что удалось мне без особого труда. Ведь теперь я действительно это знал.

— Вы говорили с Милдред? — спросил он.

— Нет, я не видел ее.

— Это уже старая женщина, но некогда ее стоило увидеть. Красавица! — он махнул рукой и отхлебнул из своего бокала. — Когда я, наконец, получил ее, все на какое-то время обрело смысл — и работа, и чертовы футбольные матчи, во время которых мне чуть не переломали все кости! А теперь она стара, состарилась, наконец...

— Она находится в городе?

— Вы сами знаете, что это так, иначе не задавали бы мне этого вопроса. Во всяком случае, была здесь, — свободной рукой он обхватил мои плечи. — Только не говорите об этом Рут, мистер, она ужасно ревнива, как и все женщины, вы же знаете...

Я заметил движение света за открытой дверью кабинета, на пороге остановилась Рут Баймеер.

— Это неправда, что я ужасно ревнива, — заявила она. — Возможно, я и ревновала иногда, но ты не имеешь права так говорить обо мне!

Баймеер встал и повернулся к жене, которая, благодаря высоким каблукам, выглядела чуть выше него. На лице его впервые появилось определенное выражение — гримаса презрительной ненависти.

— Да ты бесилась от ревности! Всю свою жизнь. Ты не могла дать мне нормальную сексуальную жизнь, но не могла и примириться с тем, что я получил это у другой женщины! Ты из кожи лезла, чтобы я порвал с ней, а когда это тебе не удалось, выжила ее из города!

— Я стыдилась за тебя, — с притворной ласковостью сказала она, — ты преследовал эту бедную пожилую женщину, настолько уставшую и больную, что она на ногах едва держалась...

— Милдред не так стара! Да в ее мизинце больше сексуальности, чем во всем твоем теле!

— Что ты знаешь о сексе?! Да тебе нужна была мамочка, а не жена!

— Жена?! — он оглядел комнату. — Я не вижу здесь жену, я вижу женщину, отравившую лучшие годы моей жизни!

— Потому что ты хотел эту старую ведьму!

— Не смей говорить о ней так!

Их спор с самого начала был поразительно театральным. Оба краем глаза поглядывали на меня, будто я был судьей, призванным оценить их игру. Я подумал о Дорис и спросил себя, не была ли и она зрительницей их споров?

Я вспомнил ее рассказ о сцене между ними, когда она пряталась в ванной, в корзине с грязным бельем, и почувствовал прилив бешенства. Но на сей раз я скрыл свои чувства. Родители Дорис сообщали мне множество необходимых сведений. В эту минуту оба смотрели на меня, словно боясь, что потеряли зрителя.

— Зачем вы купили эту картину и повесили ее на стену, миссис? — спросил я Рут Баймеер.

— Я не знала, что это Милдред Мид. Портрет весьма идеализирует ее, а сейчас она — сморщенная старая баба! Как я могла догадаться, что это она?! — И все-таки ты догадалась! — вмешался Баймеер. — Да она и тогда была лучше, чем ты в свои самые лучшие времена! Этого ты и не могла вынести!

— Я тебя не могла вынести!

— По меньшей мере, теперь ты откровенно признаешь это. Когда-то ты говорила, что все конфликты возникали по моей вине. Я был Кинг Конгом из Копер-Сити, а ты нежной девочкой! Но на самом-то деле ты вовсе не так чертовски нежна, да и девочкой я тебя не назвал бы!

— Да, — признала она, — я стала толстокожей. Иначе я бы с тобой не выдержала!

С меня хватило. Подобные сцены я уже проходил во времена собственной семейной жизни. В конце концов, это приводит к тому, что ни одно сказанное слово не является вполне честным и не приносит надежды на лучшее.

Я ощущал звериную злость, исходящую от их тел, слышал прерывистое дыхание, а потому встал между ними, повернувшись лицом к Баймееру.

— Где сейчас Милдред? Мне нужно поговорить с ней.

— Не знаю, честное слово...

— Он врет! — сообщила его жена. — Привез ее в Санта-Терезу и нанял для нее жилье неподалеку от пляжа. У меня в этом городе пока еще есть друзья, и я знаю, что вокруг происходит. Я видела, как он топчет дорожку к ее дверям, как ходит к ней каждый день! — она повернулась к мужу. — О Господи, что же ты за подонок, если из порядочного дома ходишь спать к старой выжившей из ума бабе!

— Я с ней не спал...

— И что же вы делали?

— Мы говорили. Немного выпили и вспоминали — вот и все...

— Просто-напросто невинная дружба!

— Вот именно!

— И так было всегда! — иронично бросила она.

— Этого я не говорю.

— А что ты говоришь?

Какое-то время он старался взять себя в руки.

— Я любил ее, — произнес он наконец.

Она смотрела на него беспомощно. Кажется, до этой минуты он ни разу ей этого не говорил. Зарыдав, она опустилась в его кресло, склонив мокрое от слез лицо к самым коленям.

Баймеер выглядел подавленным и не совсем соображающим, что происходит. Я взял его под руку и отвел в противоположный конец комнаты.

— Где сейчас Милдред?

— Я уже неделю не видел ее. И не знаю, куда она перебралась. Мы разругались по поводу денег. Конечно, я помогал ей, но она хотела большего. Хотела, чтобы я подарил ей дом со слугами и сестрой милосердия, которая могла бы ухаживать за ней. Она всегда хотела очень многого.

— А вы не хотели финансировать ее желания?

— Да. Сколько-то я был готов дать всегда. Нужды она не знала. А она старалась... Ей семьдесят с лишним, я ей сказал, что женщина ее возраста должна приспосабливаться к обстоятельствам... Не может же она рассчитывать на то, что и дальше будет жить как королева!

— Куда она перебралась?

— Понятия не имею. Она съехала несколько недель назад, не оставив мне адреса. Говорила, что намерена переехать к какой-то родне...

— В этом городе?

— Не знаю.

— И вы не пытались найти ее?

— Зачем? — спросил Баймеер. — На кой черт мне это нужно?! Между нами уже давно ничего нет. Продав дом в Каньоне, она получила деньги, которых ей хватит до конца жизни. Я ей ничего не должен. Честно говоря, она начала раздражать меня.

Он меня также, но уйти я все еще не мог. — Я должен связаться с ней, а вы можете помочь мне в этом. У вас нет знакомых в отделении «Саутвестерн Сэвинг» в Копер-Сити?

— Я знаком с управляющим, его зовут Делберт Кнапп.

— Вы не могли бы узнать у него, где были оплачены чеки, полученные Милдред Мид за дом?

— Могу попробовать.

— Вы должны сделать нечто большее, мистер Баймеер. Мнеесьма неудобно давить на вас, но, возможно, речь идет о жизни и смерти.

— Чьей смерти? Милдред?

— Быть может. Но в данную минуту я озабочен судьбой Бетти Сиддон. И пытаюсь через Милдред найти ее. Не могли бы вы поговорить с этим Делбертом Кнаппом?

— Я не уверен, что мне удастся еще сегодня поймать его. Так или иначе, у него дома нет нужных документов...

— С кем общалась Милдред здесь? Вы можете помочь мне найти этих людей?

— Попытаюсь... Но я прошу вас помнить, что мне бы не хотелось, чтобы моя фамилия появилась в газетах. Я вообще не хочу, чтобы обо мне упоминали в связи с Милдред Мид. Чем дольше я об этом думаю, тем меньше у меня желания влезать во все это!

— Возможно, от вас зависит жизнь женщины...

— Все мы умрем, — ответил он.

Я встал с кресла и посмотрел на него сверху.

— Я вернул вам вашу дочь. А сейчас прошу вас помочь мне. Если вы не сделаете этого, а с мисс Сиддон случится что-нибудь плохое, я вас уничтожу.

— Это что, угроза?

— Вот именно. В вашей жизни достаточно грязи для того, чтобы вас с нею смешать.

— Но я ваш клиент...

— Я работаю для вашей жены.

Собственный голос звучал в моих ушах спокойно и отстраненно. Но мне казалось, что глаза мои внезапно сузились и я не мог справиться с дрожью. — Вы что, тронулись?! Да я могу вас купить и продать тысячу раз!

— Я не продаюсь. Да и все это глупости. Возможно, у вас есть деньги, но вы слишком скупы, чтобы пустить их в дело. Еще вчера вы бесились из-за несчастных пятидесяти долларов, за которые я вернул вам дочь. Порой вам кажется, что вы повелитель мира, но порой вы поступаете как нищий попрошайка!

Он медленно поднялся с кресла.

— Я буду жаловаться на вас в Сакраменто! Вы меня шантажировали, вы угрожали мне! Вы до конца жизни станете жалеть об этом!

Я об этом уже пожалел, но был слишком взбешен, чтобы стараться его успокоить. Я вышел из кабинета и направился к входной двери. По дороге меня задержала миссис Баймеер.

— Вы не должны были этого говорить, мистер...

— Я знаю и мне очень жаль. Я могу воспользоваться телефоном?

— О, не звоните в полицию! Я не хочу, чтобы они приехали сюда!

— Да нет же, мне нужно поговорить с другом.

Она проводила меня в большую обложенную кирпичом кухню, попросила присесть к столу у окна и принесла мне телефон на длинном шнуре. Окно выходило на отдаленный залив. Чуть ближе, у подножья горы, стоял сияющий огнями дом миссис Хантри. Набирая номер, который дала мне Фэй Брайтон, я глянул на него еще раз и заметил, что оранжерея ярко освещена.

Номер был занят, я снова набрал его. На этот раз миссис Брайтон ответила уже после первого сигнала.

— Алло?

— Это Арчер. Ну как, вам посчастливилось?

— Не слишком. Все дело в том, что все эти люди оказались подозрительными. Возможно, в моем голосе есть что-то такое, что будит их подозрения. Понимаете, мне немного страшно тут одной... Словом, ничего мне не удалось.

— Вам еще далеко до конца списка?

— Еще половина, пожалуй. Но мне кажется, что из этого ничего не выйдет. Вы не разрешите мне на сегодня это оставить?