Гордимся тобой, пионер!

В. Гришин, В. Дубинский Всюду друзья у Оксаны

Никогда Оксана не каталась на велосипеде, не плавала, не играла в «казаки-разбойники». В раннем детстве она перенесла тяжёлую болезнь — полиомиелит и очень долго ходила на костылях. Время от времени её парта в классе пустует. Оксана опять на операции.

— Я обещала папе терпеть во время операции, — говорит Оксана. — А знаете, как тяжело терпеть, когда тебе делают вытяжение. Сама удивляюсь, как я во время операции молчу. А если заплачу, то злюсь на себя.

В Иркутске Оксана лежала в палате с годовалыми и двухлетними ребятами. Иногда заплачут ночью ребята, маму зовут. Оксана их успокоит, укроет потеплее, сказку расскажет. Врач в шутку называл её: «Наша внештатная сестра милосердия».

Училась Оксана в больнице, и училась неплохо. Её отец переезжал с одной стройки на другую. «Куйбышевская готова. Еду теперь в Сталинград!» — говорил он дочери, когда ей было двенадцать лет. Потом Оксана прочитала в письме: «Еду в Братск».

Оксане очень хотелось вместе с отцом переезжать с одной стройки на другую, хотелось сделать что-то полезное своими руками, почувствовать себя нужной людям.

Наконец врачи сказали, что она может ходить. Ходить!

…У одной стены диван, у другой — кровать. Нужно ступить пять шагов по ковру. Всего пять шагов! Но как трудны они! Сошлись густые Оксанины брови. И вдруг… на середине комнаты костыль подвернулся.

А через пятнадцать минут «скорая помощь» увезла Оксану.

Ещё семьдесят дней пришлось провести в больнице. В ту зиму Оксана пропустила целую четверть.

Подруги утешали девочку: «Ну, останешься на второй год. Никто же тебя за это ругать не будет. Все поймут». Все понимали. Не хотела понимать только сама Оксана. Пусть она не может прыгать и танцевать. Зато учиться она сумеет не хуже других. Лёжа в кровати, девочка решала задачи, находила на карте незнакомые страны, города, реки, повторяла правила орфографии и пунктуации.

Вечером она брала в руки любимую книжку, на обложке которой рукою Бориса Полевого было написано: «Оксане Костюченко с уверенностью в том, что в своей жизни она ещё набегается, напрыгается, натанцуется…»

И она опять поднялась с больничной койки.

Ребята, которые учатся с ней в одной школе, ни разу не видели её скучающей. В Братске она подружилась с третьеклассниками.

Внимательно слушают ребята Оксану. Вожатая рассказывает о жизни их далёких сверстников в жаркой Африке, о школьниках Китая, о трудной судьбе негритянских малышей в Америке.

Ребята хотят знать очень много. Значит, Оксана должна знать ещё больше, и вечерами она склоняется над газетой — здесь вести со всего мира.

Далеко от Братска — Леопольдвиль и Пекин, Дели и Афины. Но если ты по-настоящему любишь людей, которые живут и борются там, то не так уж трудно представить себе все эти города.

И словно оживают в сознании Оксаны ровные газетные строки.

Афины. Жаркий июльский день 1959 года. У здания суда собралась огромная, негодующая толпа людей. В тесном зале военного трибунала заняли свои места судьи и адвокаты. На скамье подсудимых 17 человек, скованных железными наручниками. И среди них национальный герой Греции Манолис Глезос. Тот самый Манолис, который 31 мая 1941 года вместе со своим другом Сантасом пробрался на крышу древнего Акрополя, охранявшегося немецкими фашистами, и сорвал ненавистное знамя с паучьей свастикой.

Тысячи людей различных стран пяти континентов не находили покоя в дни суда над греческим патриотом.

В эту ночь Оксана Костюченко — девочка из далёкого сибирского города Братска — не сомкнула глаз.

Заметив, что Оксана чем-то взволнована, её отец, Григорий Кузьмич, насторожился.

— Папа, ты — коммунист, ты — честный, сильный, — с волнением проговорила наконец девочка. — Ну скажи, разве справедливо бросить в тюрьму такого человека?..

— Это ты про Глезоса, дочка?

— Да, про Глезоса. Завтра я пойду собирать подписи. Я пионерка и не могу больше сидеть сложа руки.

И показала отцу большой лист плотной белой бумаги. Сверху крупная надпись: «Молния». А ниже шёл текст: «Товарищ! В эти дни в Афинах военный трибунал судит национального греческого героя Манолиса Глезоса. Это же беззаконие! Поставь и ты свою подпись под словами:

Рано утром, в час, когда просыпался город, Оксана уже была в общежитии у строителей.

— Товарищ, вы читали в газетах про Манолиса Глезоса? — спросила она мужчину в рабочем комбинезоне.

— Читал, дочка, — ответил тот.

Оксана торопливо достала лист бумаги, развернула его и подала рабочему:

— Распишитесь, пожалуйста, здесь.

И рабочий охотно поставил подпись. То же самое сделали его товарищи.

Весь день собирала Оксана подписи. Девочка побывала и на стройке, и в магазине, и в маленьких уютных домиках строителей. К вечеру петицию подписали более 400 жителей Братска. Оксана бережно запечатала её в конверт и написала адрес: «Греция, Афины, греческому правительству».

Однажды в газете «Пионерская правда» была напечатана маленькая заметка о том, что Оксана Костюченко собирает подписи в защиту Манолиса Глезоса. И вот в редакцию и в Братск к Оксане стали приходить письма от незнакомых друзей. А их у Оксаны оказалось сотни, тысячи. Сколько доброты, бодрости и отзывчивости в этих письмах! И в других городах и сёлах по примеру Оксаны пионеры тоже стали собирать подписи в защиту Манолиса Глезоса.

В дни, когда весь мир с тревогой следил за трагическими событиями в Конго, Оксана прислала в редакцию «Пионерской правды» письмо.

«Дорогие ребята! — обращалась она к пионерам. — Вы, конечно, читали в газетах о том, что творится в мире. Сегодня по радио сказали, что подлые слуги колонизаторов хотят любым способом убить Патриса Лумумбу. Захотят — устроят «попытку» к побегу… Ребята, нам, пионерам, надо поднять голос в защиту Лумумбы.

Конго совсем маленькая страна, и её терзают. А нас, пионеров, — миллионы. Мы — тоже сила! Пишите зарубежным друзьям — пусть и они поднимут свой голос в защиту мира. Мы и сами должны думать о своём будущем. И пусть знают те, кто готовит войну, что советские пионеры думают не только о своём благополучии».

Вот какая смелая и сильная духом пионерка живёт в городе Братске.