Горе побежденным

Глава 32

Двенадцатидюймовый снаряд для броненосного крейсера очень больно — он своей железной шкурой чувствует разрыв, который чудовищной дрожью сотрясает весь корпус, а палуба так вибрирует под ногами матросов, что кости в ногах не выдерживают, ломаются. А что будет с кораблем, когда таких снарядов, весом по двадцать пудов с лишком попадает ровно десять штук, и три из них взорвались внутри корабля, пробив броневые листы?!

С «Асамой» произошло страшное — в корму прилетело три 305 мм снаряда. Первый навылет пробил небронированные оконечности корабля под верхней палубой, и улетел дальше в море, где канул со всплеском. И в обшивке с двух сторон осталось почти круглое отверстие, вроде дополнительного иллюминатора. А вот два других снаряда попали без всяких временных интервалов рядышком, «привет» из кормовой башни «Суворова» оказался воистину сокрушительным. Про такие двойные попадания с взрывами недаром говорят, что они «золотые»!

Перо руля заклинило на двенадцати градусах, оба вала оказались деформированы мощным взрывом, от которого образовалась серьезная пробоина, через которую начала поступать фонтаном соленая морская вода. Изувеченный корабль сдал оседать на корму, выкатился в сторону, причем к приближавшимся русским броненосцам, что встретили такой подарок от судьбы ураганным огнем.

Какая может быть в такой ситуации пристрелка, полторы мили дистанция прямого выстрела из серьезного морского орудия, «пистолетная» для ХХ века, как сказали бы во времена Нельсона!

Но это было только началом его бед — проходящие мимо него русские броненосцы засвидетельствовали «свое почтение» семью попаданиями 305 мм снарядов. Точность огня скверная, комендоры «бородинцев» безбожно мазали, а когда попадали, то снаряды отказывались взрываться. Только один пробил толстый семи дюймовый пояс из гарвеевской брони, и разнес в черную пыль угольную яму — всем показалось на секунду, что это взрыв погреба, вот только языков пламени никто не увидел. Зато начала поступать вода, много-много воды, и заделать пробоину было невозможно от слова «совсем» — изнутри не дотянешься, а снаружи поставить пластырь мертвецы не смогут — находиться на верхней палубе сродни самоубийству.

Остальные шесть снарядов понаделали аккуратных дырок, сбили раструб, пробили трубу. Зато град стофунтовых снарядов, а на «бородинцах» стреляла на борт полудюжина 152 мм орудий, наделал бед. И пусть русские постоянно промахивались, но попаданий хватило с избытком — ими были снесены все 4 шестидюймовые пушки, установленные на верхней палубе, прикрытые лишь стальными щитами. Заодно выбита половина мелкокалиберной артиллерии, снесены несколько раструбов, продырявлены трубы, искорежен мостик. Свою лепту внесли 75 мм пушки, которые русские пустили в ход — хоть снаряды и не взрывались, но борт корабля словно покрылся оспинками от их многочисленных попаданий.

«Асама» был обречен, это все игроки хорошо понимали. От чудовищной тряски точность ответного огня резко упала, но японцы дрались отчаянно, стреляя практически беспрерывно из уцелевших пушек. Кормовая башня молчала, ее заклинило, зато носовая палила вполне уверенно, и даже в такой ситуации добилась трех попаданий в «Орла». Вот только за тем двигался «Император Николай», и его старые пушки сделали то, чего не смогли совершить новые орудия.

От одного-единственного удачного попадания 305 мм снаряда носовая башня «Асамы» вышла из боя. Нет, чугунный снаряд пробить гарвеевскую броню не смог по определению, зато исправно взорвавшись, перекосил башню так, что вести огонь стало невозможно. Было еще одно попадание таким же снарядом, разрушившим левое крыло кормовой надстройки, зато 229 мм снаряды наделали много чего плохого. Носовой нижний каземат взорвался с ужасающим грохотом от детонации собственных снарядов, когда в него влетел восьмипудовый снаряд.

Японцы народец низкорослый, им тяжело таскать снаряды чуть ли не в две трети собственного веса тела. Потому в башнях и казематах имелся запас боеприпасов, чтобы обеспечить в начале боя изрядный темп стрельбы. Это и сыграло злую шутку — подрыв двух десятков 152 мм снарядов, снаряженных шимозой, страшная вещь. От их детонации броневые плиты просто посыпались в море, а тяжелую пушку выбросило словно пушинку. Взрывная волна пошла вверх, а там ведь еще один каземат, что превратился в руины — в небо взметнулись пламя и дым. Однако этого не хватило для утопления «подранка», броненосные крейсера вице-адмирала Камимуры уже пришли спасать своего тяжело раненного «собрата»…

Командир «Осляби» Бэр стоял на открытом мостике и курил, внимательно наблюдая за ходом ожесточенной схватки, в которой сошлись сразу десять кораблей — пять на пять, силы практически равные. Дело в том, что снаряды в 12 дюймов по весу втрое тяжелее, чем восьмидюймовые, но 203 мм орудия стреляют втрое чаще — так что по весу снарядов, выпущенных в минуту, противоборствующие стороны равны. Это через полчаса такой ожесточенной схватки японцы утихомирятся, когда запасы снарядов, заранее припасенные в казематах и башнях, закончатся.

Но не сейчас — крейсера Камимуры старались прорваться к «Асаме», что едва ползла по морю, оседая на корму и кренясь на борт, стрельба с нее почти не велась, крейсер горел. Бэру корабль напоминал самурая, что сделал себе харакири, взрезав живот, а теперь полз, оставляя растянутыми собственные кишки, но показывая врагу несломленный дух.

Между тем число участников новой драмы, вроде греческой трагедии, где произошла схватка между ахейцами и троянцами за тело сраженного мечом Гектора Патрокла, заметно прибавилось, и события приняли неоднозначный характер, чреватый нехорошими последствиями.

Кинувшиеся на добивание «подранка» большие бронепалубные крейсера «Олег» и «Аврора» нарвались на подошедший 3-й отряд под командованием вице-адмирала Дэва Сигэто, и теперь отступали как псы, рыча и огрызаясь. Именно к ним поспешил с помощью Бэр на «Ослябе», вышедший из строя броненосцев Небогатова.

Сикурс требовался немедленно — два японских бронепалубных крейсера, средних по размеру, по своей огневой мощи являлись как бы «половинкой» любого из «асамоидов» — по одному 203 мм орудию на носе и корме, да десяток 120 мм пушек, по пяти на каждый борт. Два трехтрубных малых крейсера типа «Нийтака», несли на себе по шесть 152 мм пушек — при этом на «Авроре» было 8 таких стволов, да 12 на «Олеге». Силы неравные, а потому приход «Осляби» должен был предотвратить начавшееся избиение. И броненосец уже начал стрелять, стараясь попасть во флагманскую «собачку» — а так четверку быстроходных вражеских крейсеров называли русские моряки в Порт-Артуре. Хорошо, что сейчас их остались только два, «Читозе» и «Кассаги», на последнем развевался адмиральский флаг. А другая парочка из «Такосаго» и «Иосино» уже давно лежала на морском дне у берегов далекого от Цусимы Квантуна.

Готовность начать атаку на русские броненосцы и крейсера показывали два десятка вражеских миноносцев, собравшихся в две стаи. Для парирования этой угрозы уже выдвинулись «камешки» со «Светланой», их орудия 152 мм и 120 мм орудия Кане смертельно опасны для маленьких корабликов. А вот «Асаму» готовились атаковать сразу пять русских миноносцев, что уже подошли к месту схватки.

В том, что современный боевой корабль большого водоизмещения потопить одной артиллерией очень трудно, Бэр убедился воочию — «убийца» русского «Варяга» не желал тонуть от попаданий снарядов, хорошо прикрытый броней, как средневековый рыцарь латами. Зато торпеда поражала его насмерть, как длинный и острый клинок мизерикордии находил в доспехах узкую щель и убивал повергнутого на землю рыцаря. И то, и то, настоящий «удар милосердия», Тут нельзя давать пощады противнику, ведь оправившись от ран, тот будет снова представлять смертельную угрозу.

Так что адмирал Фелькерзам полностью прав — поверженного врага нужно обязательно добивать, и Бэр стал внимательно смотреть на происходящие события…

1-я эскадра вице-адмирала Того Хейхатиро в Цусимском бою 14–15 мая 1905 года