Город Ночи

Глава 10

Образование, полученное Эрикой в резервуаре сотворения, не подготовило ее к встрече с человеком, который один за другим отгрызал собственные пальцы. Если бы она окончила настоящий, а не виртуальный университет, то, возможно, сразу бы сообразила, что нужно делать.

Уильям, дворецкий, был Новым мужчиной, поэтому его пальцы так легко не отгрызались. Ему приходилось приложить немало усилий, чтобы справиться с этой задачей. Но его челюсти и зубы также значительно улучшили в сравнении с человеческими. Иначе ему просто не удалось бы перегрызть ставшие куда как более твердыми кости пальцев.

Ампутировав мизинец, безымянный и средний палец левой руки, Уильям уже принялся за указательный.

Три отгрызенных пальца лежали на полу. Один согнулся, словно подзывал Эрику.

Как и ему подобные, Уильям усилием воли мог подавлять боль. Понятное дело, он так и поступил. Не вскрикивал, даже не постанывал.

Отгрызая палец, бубнил себе под нос что-то нечленораздельное. Как только покончил с указательным, выплюнул его и затараторил: «Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так…»

Будь он Старым мужчиной, кровь залила бы и пол и стену. А так раны уже начали затягиваться, пусть он и нанес их себе сам. Но, конечно, какая-то толика крови все-таки пролилась.

Эрика представить себе не могла, по какой причине дворецкий занялся членовредительством, чего он хотел этим добиться, но пришла в ужас при виде ущерба, который тот нанес собственности своего господина.

— Уильям, — обратилась она к дворецкому, — Уильям, что на тебя нашло?

Он не ответил, не поднял на нее глаза. Вместо этого сунул в рот большой палец и принялся за него.

Особняк был большой, Эрика не знала, есть ли поблизости кто-то из слуг, поэтому звать на помощь ей не хотелось. Не было уверенности, что ее услышат. И она понимала: Виктор рассчитывает, что его жена с достоинством выйдет из любой ситуации.

Все слуги, как и Уильям, принадлежали к Новой расе. Тем не менее в особняке, за исключением главной спальни, могли оказаться и посторонние.

Поэтому Эрика вернулась в спальню и нажатием нескольких кнопок подключила телефон к системе громкой связи. Теперь ее голос услышали бы во всех комнатах особняка.

— Говорит миссис Гелиос. Уильям отгрызает себе пальцы в холле верхнего этажа, и мне нужна помощь.

К тому времени, когда она вернулась в холл, дворецкий покончил с большим пальцем левой руки и принялся за мизинец правой.

— Уильям, это нерационально, — предупредила Эрика. — Виктор спроектировал нас по последнему слову науки, но наши пальцы уже не отрастут, если мы будем их отгрызать.

Он ее словно и не услышал, продолжил прежнее занятие. Выплюнув мизинец, по-прежнему стоя на коленях, закачался из стороны в сторону.

— Тик-так, тик-так, тик-так, тик, тик, ТИК, ТИК!

Интонации его голоса вызвали у Эрики еще одну литературную ассоциацию.

— Уильям, ты говоришь совсем как Белый Кролик, который спешит через луг с карманными часами в руке, опаздывая на чаепитие.

Она подумала о том, чтобы схватить Уильяма за руку, на которой еще осталось четыре пальца, и постараться не дать ему завершить начатое. Уильяма она не боялась, но засомневалась: а положено ли ей такое по статусу?

Полученное в резервуаре образование включало раздел этикета. Эрика знала, как вести себя за столом на обеде или на приеме у английской королевы.

Виктор считал, что у его жены должны быть безупречные манеры. Жаль только, что Уильям не был ни английской королевой, ни папой римским.

К счастью, Кристина, старшая домоправительница, находилась где-то неподалеку. И теперь торопливо поднималась по лестнице.

Домоправительница, похоже, не сильно удивилась тому, что происходило у нее на глазах. Ее лицо оставалось мрачным, но никаких эмоций на нем не отразилось.

Уже в холле она достала сотовый телефон из кармана своей униформы и в режиме быстрого набора нажала на одну кнопку.

Эффективность Кристины поразила Эрику. Если существовал номер, по которому следовало сообщать о человеке, который отгрызал пальцы, ей хотелось бы его знать.

Возможно, не вся информация, полученная методом прямой загрузки, закрепилась в ее мозгу. И это тревожило.

Уильям перестал раскачиваться на коленях и сунул в рот безымянный палец правой руки.

Появились другие слуги… трое, четверо, наконец, пятеро. По лестнице они поднимались не так быстро, как Кристина.

Лица у всех побледнели. Казалось, они только что увидели призрака.

Разумеется, быть такого не могло. Новые люди программировались атеистами, лишенными любых суеверий.

— Мистер Гелиос, — заговорила Кристина, — это Кристина. У нас тут вторая Маргарет.

Другого значения слова «Маргарет», помимо женского имени, Эрика не знала.

— Нет, нет, — продолжила Кристина после короткой паузы. — Это не миссис Гелиос. Это Уильям. Он отгрызает свои пальцы.

Эрика удивилась, что Виктор мог подумать, будто у нее может возникнуть желание отгрызть себе пальцы. Она не давала ему ни малейшего повода предположить, что такое возможно.

Выплюнув безымянный палец правой руки, дворецкий опять принялся раскачиваться, бормоча: «Тик-так, тик-так…»

Кристина поднесла мобильник чуть ли не ко рту Уильяма.

Все пятеро слуг уже поднялись по лестнице. И теперь стояли, сбившись в кучку, не отрывая глаз от дворецкого.

Кристина вновь поднесла мобильник к уху.

— Он собирается взяться за восьмой палец, мистер Гелиос. — Послушала. — Да, сэр.

Когда Уильям перестал бормотать и сунул в рот средний палец правой руки, Кристина схватила его за волосы, причем не для того, чтобы остановить членовредительство, а чтобы удержать голову на одном месте и поднести мобильник к его уху.

Уильям застыл, вроде бы слушая Виктора. Перестал грызть палец. Когда Кристина отпустила его волосы, вытащил палец изо рта и в недоумении уставился на него.

Содрогнулся всем телом. Потом второй раз. И повалился на бок. Застыл на полу с открытыми глазами. Открылся и рот, красный, как рана.

— Он мертв, мистер Гелиос, — доложила по мобильнику Кристина. — Да, сэр… Я это сделаю, сэр.

Она разорвала связь и посмотрела на Эрику. Все остальные тоже смотрели на Эрику. Бледные как полотно. Да, словно увидели призрака. Ее тоже охватил страх.

— Добро пожаловать в наш мир, миссис Гелиос, — от лица всех поприветствовал ее Эдуард, их швейцар.