Город Ночи

Глава 25

Рэндол Шестой стоит в чулане на первом этаже, где расположен обогревательный котел, слушает Билли Джоэля, который поет этажом выше.

Чулан размером примерно шесть на семь футов. Крошечного огонька газового фитиля и света, который просачивается в щель под дверью, вполне хватает Рэндолу, чтобы все видеть.

Наконец-то он в доме улыбающегося аутиста, Арни О’Коннора. Секрет счастья совсем близко.

Он ждет в густом сумраке, пока одна песня не сменится другой. Наслаждается своим триумфом. Привыкает к новому окружению. Планирует следующий шаг.

При этом он и боится. Рэндол Шестой никогда раньше не был в настоящем доме. До позапрошлой ночи он жил исключительно в «Руках милосердия». Потом провел день, прячась в большом контейнере для мусора. Но контейнер для мусора — это не дом.

За дверью чулана находится место, которое чуждо ему точно так же, как и любая планета в другой галактике.

Ему нравится знакомое. Новое пугает. Он терпеть не может перемен.

Как только он откроет эту дверь и шагнет за порог, все вокруг него станет новым и странным.

Все будет другим.

Стоя в чулане, дрожа всем телом, Рэндол наполовину убеждает себя, что его комната в «Руках милосердия» и даже проводимые над ним мучительные эксперименты могут оказаться предпочтительнее того, что лежит впереди.

Тем не менее через три песни он открывает дверь и смотрит в пространство, которое находится за ней. Оба его сердца гулко стучат.

Солнечный свет, пройдя через матовое стекло, растекается по двум машинам, которые Рэндол узнает: видел в рекламных объявлениях и в Интернете. Одна стирает одежду, вторая — сушит.

Из шкафчика над машинами до него доносится запах отбеливателя и стирального порошка.

Перед ним комната-прачечная. Комната-прачечная. В этот момент он думает, что именно она в наибольшей степени символизирует такую влекущую обыденность повседневной жизни.

Более всего Рэндолу хочется вести повседневную жизнь. Он не хочет (и не может) быть Старым человеком, но ему хочется жить, как живут они, без пытки, которая не прекращается ни на секунду, со своим маленьким кусочком счастья.

Впечатлений, полученных от вида комнаты-прачечной, более чем достаточно. Он закрывает дверь и застывает в чулане, довольный собой.

Вновь прокручивает в памяти впервые увиденные белые эмалированные поверхности стиральной машины и сушилки, стоящую рядом большую пластиковую корзину для белья, в которой лежало лишь несколько грязных вещей.

В комнате-прачечной пол выложен виниловыми плитками, как в большинстве комнат и коридоров «Рук милосердия». Он этого не ожидал. Он думал, что в доме другим будет все. Другим, совершенно не похожим на привычное ему.

Виниловые плитки в «Руках милосердия» серые, с зелеными и розовыми крапинками. В комнате-прачечной они желтые. Плитки эти вроде бы разные, но в то же время похожие.

Когда музыка на втором этаже еще несколько раз изменяется, Рэндол уже злится на собственную нерешительность. Взгляд, брошенный в комнату-прачечную О’Коннор, в конце концов, не такое уж героическое достижение.

Он обманывает себя. Сдается на милость агорафобии, аутистскому желанию свести к минимуму поток информации, поступающей от органов чувств.

Если он будет продвигаться вперед с такой скоростью, то ему понадобится шесть месяцев, чтобы добраться до второго этажа и найти Арни.

Столь долгое время он не может жить под домом. Хотя бы потому, что уже голоден. Его превосходное тело — это машина, которая потребляет много топлива.

Рэндол может есть ту же пищу, что пауки, мыши, земляные черви и змеи, если они водятся под домом. Может есть и их самих. Однако, если исходить из того, что он видел за долгие часы, проведенные там, еды, которую он сможет найти на том маленьком клочке влажной земли, не хватит, чтобы прокормиться.

Он вновь открывает дверь.

Прекрасная комната-прачечная. И она его ждет.

Рэндол Шестой выходит из чулана, где стоит обогревательный котел. Осторожно закрывает за собой дверь. Он в восторге.

Никогда прежде он не ходил по желтым виниловым плиткам. Но они практически не отличаются от серых в зеленую и розовую крапинку. При контакте с подошвами его ботинок так же едва слышно поскрипывают.

Дверь между комнатой-прачечной и кухней открыта.

Рэндол Шестой останавливается на этом новом пороге, замирает от еще большего восторга. Кухня именно такая, как он и ожидал. Уютная, очаровательная. Она так и тянет его к себе. Но он понимает, что должен продвигаться с осторожностью, готовый ретироваться, если услышит, что к кухне приближается кто-то из живущих в доме.

Рэндол ни с кем не хочет встречаться, пока не нашел Арни и не вырвал у него секрет счастья. Он не знает, чем может закончиться такая встреча, но подозревает, что последствия могут быть неприятными.

Хотя его создали аутистом для проведения каких-то экспериментов Отца, то есть он отличается от других Новых людей, программа у него в значительной мере та же самая. К примеру, он не способен на самоубийство.

И убивать ему разрешено только по приказу Отца. И при самозащите.

Проблема в том, что из-за своего аутизма Рэндол всего боится. Чувствует угрозу, даже когда на самом деле ему ничего не грозит.

Прячась в большом контейнере для мусора, он убил бездомного, который заглянул в контейнер в поисках банок из-под пива или прохладительных напитков.

Бродяга не собирался причинить ему вред, собственно, и не мог его причинить, однако Рэндол затащил его в контейнер, сломал шею и закопал под мешками с мусором.

Учитывая, что простая новизна пугает его, малейшее изменение наполняет страхом, любая встреча с незнакомцем приведет к тому, что он опять решит, будто на него нападают, и примется защищаться. Моральный аспект его нисколько не волнует. Все они — Старая раса и рано или поздно должны умереть.

Проблема в том, что бродяга, которому сломали шею в темном проулке, внимания не привлечет, а вот шум, вызванный убийством кого-нибудь из проживающих в доме, может выдать его присутствие другим людям, которые здесь живут, или даже соседям.

Тем не менее, потому что он голоден и потому что в холодильнике наверняка есть что-то повкуснее пауков и земляных червей, Рэндол Шестой переходит из комнаты-прачечной в кухню.